***
Парни отсиживают пары и ведут себя как ни в чём не бывало, продолжая не обращать внимание на Тэхёна и Чонгука, последних это, честно говоря, приводит в ступор. После окончания учебного расписания, парни расходятся по домам. Чимин открывает дверь в свою квартиру, прислушиваясь к редкой тишине в этих стенах. Дома никого нет, значит, заядлые алкаши либо в гаражах продолжают распивать нескончаемое количество алкоголя, либо, как надеется Чимин, они сдохли где-нибудь в подворотне и их он больше не увидит. Но как по несправедливости это бывает, такие люди быстро не подыхают, но, тем не менее, мечтать ему никто не запрещал. Чимин открывает все окна во всех комнатах, пропуская морозный воздух, чтобы проветрить хоть немного от этих дурных запахов, как видит пыльную рамочку с фотографией, стоящую на тумбочке в спальне отца. На ней их семья: мама с папой и он с братом, мелкие ещё, им, наверное, лет по 4-6. Они тогда сфотографировались на пляже в Пусане, и, судя по беззубой, но самой счастливой улыбке Чимина, это были их лучшие времена до несчастного случая. Он лишь обрывками помнит тот роковой день, как он играл с братом в машинки, как отец ответил на звонок и спустя несколько секунд сразу же поменялся в лице, как он в спешке покинул дом и его не было целый день, а может и больше, Чимин не помнит. Как к ним пришла сестра отца и приглядывала за ним братом, пока отца не было, но что было странно, и мамы не было тоже. Лишь потом им сказали, что их мамы больше нет. Её сбил пьяный водитель на пешеходном переходе, она лежала в больнице, но так и не очнувшись, умерла. Чимин не помнит, что тогда чувствовал, может, его детский разум не до конца понимал всю трагедию, но что он отчётливо помнит, так это то, что всё потом пошло под откос. Отца уволили с работы и, чтобы прокормить своих детей, начал подрабатывать кем угодно, лишь бы были деньги, но когда умерла и его сестра, он сломался. Сначала была только одна бутылка в день, потом две, не было ни дня, чтобы он был хоть чуточку трезвый. За каждый детский каприз или слёзы бил кулаками. Чимин не понимал за что их с братом бьют, швыряют в стены. Но он продолжал плакать, снова и снова подходя к отцу за лаской. Однажды перестал, когда в него полетела пустая бутылка из под водки. Смывая кровь в ванной, восьмилетний ребёнок понял, что отца теперь у него тоже нет. Брат не сдавался, он как мог заботился о младшем и старался для него изо всех сил. Закрывал собой от очередных побоев отца, следил, чтоб тот учился в школе и помогал с домашним заданием, иногда даже шёл на воровство, когда Чимину нечего было поесть. Убин был первым, кто поддержал начинания Чимина в хоккее, подрабатывал и всё ещё иногда воровал, чтобы младший продолжал ходить на секции по хоккею. Чимин был безмерно счастлив от осознания, что в этом мире он не один, что пока он может прятаться за спиной своего брата, а когда подрастёт, то гордо встанет рядом и вместе они добьются высот. Но и думать не мог, что эту иллюзию счастливого мира разрушит не отец, а старший брат. В подростковом возрасте Убин связался не с той компанией. Начинал с обычных сигарет, но потом его подсадили на что-то тяжёлое, а после он присоединился к отцу, собирая в их квартире свою компашку алкашей и нариков. Тогда Чимин понял, что нет, всё-таки он один. Ему тогда пришлось бросить хоккей, но занялся учёбой. Всё своё свободное время он посвящал учебникам, засиживался до закрытия в библиотеках, шёл куда угодно, где тише, чем в его квартире, чтобы позаниматься. Пусть на бюджет он поступить не мог, но узнав, что, если состоишь в любой спортивной команде университета, то можно не платить за учёбу, но учиться должен строго на «отлично». Без сомнений Чимин решил рискнуть и пошёл на пробы. Тренеру и тогдашнему капитану «Ледяных Королей» он приглянулся, и они взяли его. Уже в команде он познакомился с Юнги, который за короткое время стал ему лучшим другом, а когда выпустился капитан, то свою должность гордо передал Паку, ведь в нём он был уверен ещё со дня проб. Хоккей для Чимина стал неким безопасным местом, где он мог не бежать от реальности и хоть как-то держать что-то под контролем. Хоккей его отдушина, его крепкая рука, удержавшая его от падения. Вынырнув из своих не лучших воспоминаний, Чимин возвращается в свою комнату, пишет Юнги, что сегодня будет у себя и чтобы тот его не ждал. Запирает двери и ложится спать.***
Команда готовится на разминку на льду перед игрой, Чимин стоит перед своей скамьёй и смотрит на новую форму, на котором сзади выше небольшими буквами выведена его фамилия, а ниже почти на всю спину его номер «12». Надо же какая ирония, а ведь совсем недавно он просто ненавидел эту команду, и проклинал их всякий раз, когда видел их форму, когда видел. А сейчас сам находится в ней и наденет эти цвета, чтобы играть за них. Юнги подходит к другу, уж он-то понимает всё, что тот сейчас чувствует, потому что он чувствует то же самое. — Зачитать тебе что-нибудь ободряющее? — обращается Мин к Чимину. — Обойдусь, — усмехается Пак, чуть толкнув того в плечо. — Так все готовы? Сокджин заходит в раздевалку и проверяет количество своих хоккеистов. Чимин надевает коньки и встаёт на ноги и чувствует, что что-то не то. Будто с коньками что-то не так. Сняв их и внимательно осмотрев, понимает в чём дело. — Тренер, у меня коньки не заточены. — И у меня, — доносится недоумённый голос Юнги, хотя коньки должны были им заточить ещё вчера вечером. Чонгук смотрит на Чимина, Юнги и Тэхёна, складывает дважды два и глубоко вздыхает, больно стукнув кулаком в плечо Тэхёна. Ким отнекивается, но без комментария не оставляет. — Ой, простите, забыл, что вы в команде. Чимин качает головой, а Сокджин отправляет их на заточку. Чонгук снова тычет в Тэхёна. — Ты серьёзно? В день игры? — понижает свой голос, чтобы кроме Тэхёна его никто не услышал. — Йа, Чонгук, ты на моей стороне или как? — А Юнги обязательно задевать? — Помнится, пару дней назад ты сам был не прочь его задеть, — взгляд Тэхёна меняется, уже готовый вот-вот начать ругаться с другом из-за его глупой влюблённости, но Сокджин выгоняет их на лёд. После недолгой разминки парни снова отправляются в раздевалку. Потихоньку на трибунах начинают собираться студенты и болельщики, группа поддержка Легиона тоже наготове. На льду сейчас разминаются соперники. — Не отдаём среднюю зону и не даём выкатываться к воротам, всем ясно? — Сокджин даёт указания перед первым периодом, показывая на планшете план игры. — Принцесса, ты только ворота не спутай, а то по старой памяти мало ли вдруг, — Тэхён не будет Тэхёном, если что-нибудь да не ляпнет. — Не переживай, не спутаю, но по старой памяти могу тебе клюшкой по ебалу заехать, — наконец после игнора отвечает Чимин и Тэхён расплывается в улыбке, заметно расслабляясь. — Хватит болтать. Проиграете, после каждой тренировки заставлю бегать по двадцать кругов вокруг корпуса. Угроза действует на «ура». Два периода парни играли хорошо, но из-за того, что все силы отдали на первые сорок минут, на третьем им пришлось поднажать. И всё равно победа досталась Легиону со счётом 3:4, и три очка летят в копилку. После игры Сокджин их хвалит, но и за некую самонадеянность парням достаётся. И они даже как дружная команда выходят во двор и идут в сторону парковки, принимая поздравления от своих сокурсников. Как вдруг Тэхён резко останавливается. — Какого.. Чонгук переводит взгляд в ту сторону, куда смотрит Тэхён и его сердце, можно сказать, прихватывает, что ему резко трудно дышать. Мазда СХ-5 Чонгука и мерс AMG GT Тэхёна полностью закрашены в блевотно ярко-розовый цвет. И лобовое стекло, и окна, и номера и даже шины, которые ещё и спущены. Кто-то из команды присвистывает, а кто-то красноречиво удивляется. Чонгук со страдальческим лицом остаётся стоять на месте и про себя ныть за такой подлый поступок, пока Тэхён большими шагами подходит к своей машине, ещё раз проходится глазами и открывает водительскую дверь, о чём тут же жалеет. При открытии двери раздаётся характерный звук хлопка и салон машины, и сам Тэхён оказывается в розовых блёстках. Глаза всех присутствующих лезут на лоб, а у Чонгука ещё и челюсть, кажется, падает на асфальт. Со стороны студентов слышатся приглушённые хихикания, а команда, откровенно говоря, стоит в ахуе. Кроме двух человек. — Ого, не знал, что ты любишь блёстки, — поддевает Чимин Тэхёна его же недавней фразой и с довольным лицом победителя проходит мимо. В ярости ли Тэхён? О, ещё как. Но восхищён ли он дьявольским поступком Чимина? Несомненно. Однако это не мешает ему сейчас представлять, как он с превеликим удовольствием сворачивает Принцессе шею. Чонгук поворачивается к Юнги, который с лёгкой улыбкой лицезреет маленькое представление. — Меня такая же херня ждёт? Юнги смотрит на Чонгука, ничего не отвечает, лишь одаривает его своей улыбкой дёснами, от которой, у Чонгука, он клянётся, защекотали органы, и уходит вслед за Чимином.***
Что ж, краска оказалась несмываемой и машины парней пришли в непригодность. Тэхён уехал сразу домой, поэтому эвакуаторов вызывать пришлось Чонгуку, как и разбираться с документами. В их с Тэхёном двухэтажный дом он приезжает уже ближе к ночи. Тэхён стоит перед огромным зеркалом в гостиной, в одних домашних шортах и с мокрой головой. На его чёрных волосах всё ещё блестят маленькие розовые точки, как и на открытых участках тела, пока он пытается салфеткой оттереть своё лицо от этих ненавистных блёсток. По его хмурому взгляду и сжатой челюсти, Чонгук понимает, что Тэхён всё ещё зол, что неудивительно. Чон бросает куртку на диван и сам туда плюхается, расставив ноги в стороны. Чонгук свою машину открывать не стал, поэтому он, можно сказать, чист. — Это пиздец! Я уже три раза ходил в душ, агрессивно тёрся мочалкой, но нихуя не помогает! — срывается Тэхён, бросая салфетку в сторону, и поворачивается к Чонгуку. — Эти блёстки у меня во рту, даже хуй блять блестит, не удивлюсь, если и дерьмо моё в блёстках будет! Я, сука, их по борту размажу! Чонгук правда сдерживается, чтобы не заржать в голос, но когда ещё раз оглядывает друга, он маскирует свой смех под кашель, чтобы не злить Кима ещё сильнее. — А они креативные, — улыбается Чонгук. Ему, конечно, больно за свою тачку, но долго злится на Мина он не может, главное, чтоб об этом сам Мин не узнал. — Явно не пальцем деланные. — Да поебать мне! — цедит сквозь зубы Ким, обратно к зеркалу поворачиваясь, — Как этот сброд занесло к нам в команду? Чем тренер думал блять? — Ну посуди, ты сам его доставал, вот и.. — Заткнись! Угрожающе затыкает Чона Тэхён и беглым взглядом оценивает своё блестящее в прямом смысле тело. Чонгук поднимает руки, мол, всё, заткнулся, не кипятись, и уходит на второй этаж, наконец отдохнуть после поистине тяжелого дня. — Ну ладно, Принцесса, твоя взяла, но это ещё не конец. Вслух обращается он к Паку, а в глазах у него чёртики пляшут.