Как гримёрка познакомила их

Серёжа просыпается практически под вечер, когда небо уже начало розоветь. Он открывает глаза, бегая взглядом по своей спальне, как будто увидел её впервые, потирает уставшие от неспокойного сна очи и потом жмурится, потягиваясь. Под одеялом тепло и уютно. Пусть у Нечаева и выдалась беспокойная ночь из-за кошмаров, он не печалится этому. В конце концов, он уже почти привык к кошмарам. Подумаешь, пару раз просыпался, подрываясь с двуспальной кровати. Иногда в страхе сидел одиноко посередине своего большого ложе, пока усталость не накатывала и организм просил сна. Иногда просыпался без криков, но с ужасной тоской и чуть не скулил от неё. Да, бывало такое. Но зато сейчас, наконец выспавшись, ему комфортно и хорошо. Он подминает одеяло под себя, обнимая его. Зевает пару раз, смаргивает с ресниц слезы ото сна. Снова сладко потягивается и поднимается с кровати. Под голыми ступнями колется ворсистый ковёр и он отыскивает на ощупь мохнатые тапочки. Надевает их без помощи рук и бредёт на кухню. На кухне он ставит чайник на плиту, садится на стул около стола и оглядывает кухню. После сна никакие мысли в голову особо не лезут. Взглядом он натыкается на холодильник и смотрит на магнитики на нём. Рассматривает их пару секунд, потом становится снова грустно и он решает отвлечься на окно. Сквозь прозрачную тюль пробиваются закатные лучи и Нечаев задумывается о работе. Да, ему больше не нужно торопиться по срочным поводам на Челомей или ещё куда, но это не значит, что стоит опаздывать на теперешнюю работу. Если он вдруг потеряет свою работу охранником в театре, ему будет ужасно стыдно перед Дмитрием Сергеевичем. В конце концов, он ведь ему нашёл эту работу и пристроил его туда. Да, он сам и уволил П-3 до этого, и, да, П-3 не сильно нравилась своя нынешняя работа, но жаловаться не пристало. Тем более, может ли он винить своего бывшего шефа в увольнении? Серёжа был в ужасном состоянии после событий в Болгарии. А ещё Серёжа был Сеченову совсем как родной, совсем как сын. Храбрый, безрассудный, готовый ринуться в огонь, но на самом деле безумно опечаленный и потерянный. Он заботился о нём и не мог допустить того, чтобы с П-3 когда нибудь ещё случилось такое несчастье. Поэтому сейчас, с более холодным рассудком, чем в момент самого большого в его жизни спора, так ещё и с Дмитрием Сергеевичем, он был благодарен ему за то, что тот отстоял свою позицию, твёрдо выразил отказ в просьбе не увольнять Серёжу, не поддался его уговорам и поговорил с ним. Всё таки Сеченов сам был ему как родной. Серёжа вздохнул и наконец завеса дум, прервавшись, позволила ему услышать свист чайника. Он выключил конфорку, аккуратно залил себе в широкую кружку с пакетиком чёрного чая кипяток и посмотрел на часы. Пора бы собираться, поэтому сначала Нечаев пошел в ванную помыться и почистить зубы, а затем в спальню. В спальне он открыл шкаф и снял с вешалки свою униформу. Гладить её не нужно было, и славно. Сергей не стал бы этого делать в любом случае. Он оделся и тогда уже побрёл на кухню хотя-бы отпить чая перед выходом. Тот уже хорошо успел настояться и Нечаев с блаженством сделал пару глотков. Охранник любил крепкий чай. Настоящее наслаждение... Он поставил кружку с лёгким стуком обратно на стол и из кухни отправился к выходу из квартиры. Подъезд его сталинки, как и всегда, был ужасно опрятным. На улице было тепло и свежо. Воздух приятно обдувал его лицо, а закатное солнце светило в глаза, заставляя его забавно жмуриться. Сегодня день Серёжи начинался не так уж плохо. Автобус не был переполнен, он спокойно доехал до нужной ему остановки. Вышел, краем уха по пути к дому искусств словил мелодии уличных музыкантов и пение птичек. Настроение совсем похорошело. Зашедши в здание, он сразу же услышал громкую речь. Она разносилась эхом по первому этажу и была отдалённой. Он догадывался откуда она раздавалась и направился по коридору к массивным дверям. Тёплый оттенок, в который были окрашены тут стены, и тёмно-коричневый, дощатый пол приятно баюкали мозг. Он потянулся рукой к дверной ручке и открыл её. У сцены громко кричал мужчина. —Ты должна была не там стоять, Рыжова! Мы говорили об этом на прошлой репетиции, —Взмахивал руками тот, —И на позапрошлой тоже! И, догадайся, на поза-позапрошлой! Твоим не путевым мозгам пора бы запомнить, дорогуша! Боже.., —Сжал переносицу тот, гневно вздыхая. Серёже не понравился этот тип. Странно выглядит, странно ведёт себя. Он сморщил нос в отвращении. —Ладно! Попробуем снова сначала! Петров, Смоленко, давайте. Нечаев перевёл взгляд на сцену. В отличии от всего тёмного зала, та была освещена тёплым, жёлтым, светом сверху. Она была просторной с классическими, красными "шторами" кулис. На сцене стояли люди. Женщины, мужчины. Все они постепенно зашли за кулисы и остались стоять лишь двое мужчин. —Вы что-то не весёлы стали. Скажите, отчего? Приезд не в пору мой?, —Произнёс реплику знакомый голос. Нечаев приподнял брови, слегка удивившись. Тот самый парень с крыльями. На сцене он стоял не в той белой, длинной тряпке, что выступал до этого, а в обычной, человеческой одежде. Коричневые, отдающие рыжеватым оттенком, волосы с короткой чёлкой притягивали взгляд. Сейчас на его лицо удивительно хорошо падал свет и Нечаев увидел то, что не смог заметить тогда, в гримёрке. Парень веснушчатый. Эта мысль почему то приятно уколола сознание и Сергей усмехнулся. Из под чёрной футболки у актёра выглядывали бледные, изящные руки, которыми он принялся вдруг жестикулировать. А из-под чёрных шорт виднелись худые колени и Нечаев, как бывший вояка, испугался, что такого актёра он мог бы в два счета сломать. —"И точно начал свет глупеть"—сказать вы можете вздохнувши. Как посравнить, да посмотреть век нынешний и век минувший, —Причитал Виктор на сцене, явно споря с кем-то. Он чётко читал текст, придавая ему окраски и выражения. Он всё говорил, да говорил, и постепенно мимика его лица стала порицающей, негодующей. Как будто он не мог слушать своего оппонента. —И знать вас не хочу, разврата не терплю, —Отвечал ему другой мужчина, совсем открыто проявляя неприязнь. —Длить споры не мое желанье.., —Закончил с толикой досады на лице Виктор. Нечаев улыбнулся. Актёр так старался в исполнении своей роли, что это было почти трогательно и потому позабавило охранника. Улыбаясь, он смотрел в зелёные глаза Петрова, когда вдруг те в ответ посмотрели на него. Серёжа будто проснулся, облитый ледяной водой, резко перестал улыбаться, отвёл взгляд неловко и решил, что будет хорошо показательно громко закашлять, заявив о своём присутствии. Мужчина у сцены, который ему не понравился, обернулся на звук, приподняв бровь. —Извините?, —Спросил он. —Театр скоро закрывается, —Коротко оповестил Нечаев. —Ох, надо же! Что-то мы заработались, —По-девичьи захихикал мужчина и Серёжа покривился от этого, —Сегодня неплохо поработали, прошу всех начинать учить свои реплики и запоминать мизансцены, особенно Рыжову! Мужчина продолжил что-то говорить об их следующей встрече, во сколько и когда будет проходить репетиция, но Нечаев ушёл, не выдержав длительного взгляда Петрова. Быстро проверив все рабочие помещения, где ещё могли быть какие-то люди, он вышел на улицу и встал у входа. Полез в карман рабочей формы и вытащил оттуда пачку сигарет и зажигалку. Пока он стоял и курил, на улице совсем потемнело. —Сергей Алексеевич? Серёжа повернулся на голос и увидел выходящего из здания Петрова. —Виктор? Уже поздно, а ты только вышел, —Актёр подошёл к Нечаеву, оперевшись на стену, как он. —Я помогал Стефану Ильичу. Один, —Нахмурившись ответил он, —Не угостите сигареткой? Нечаев снова потянулся в карман. Вытащил из пачки сигарету и протянул её Виктору. Тот рассмотрел её. Толстая. Посмотрел на надпись: "Петровские". Он удивлённо приподнял брови и улыбнулся от такого совпадения. Актер пошарил в карманах шорт и достал зажигалку. —Ильич это тот мужик злобный и белобрысый?, —Пытался угадать охранник. Петров, клацая зажигалкой, ответил: —Да. Он руководящий театром, —Из-за сигареты во рту было чуть сложнее понять, что он сказал, но Нечаев с этим справился. —Мерзкий мужик. Не нравится он мне. Выебистый какой-то.., —Нахмурился Серёжа, вдыхая дым, —Кричал так на бедную девочку. Не вызывает уважения... —Да сука!, —Выругался Петров. Он всё клацал зажигалкой, а она не работала. Парень раздражённо махнул рукой. —Давай подожгу. Нечаев снова достал зажигалку и, поднеся её к сигарете Виктора, зажёг. Актёр дёрнулся от огонька, будто не ожидая, что она правда заработает. Сережа усмехнулся и получил недовольный взгляд Петрова, закатившего глаза. Он наклонился к зажигалке, оградил огонёк руками, чтобы не потух от ветра, и затянулся. Зажигалка красиво отдавала свет на лицо Виктора, такой рыжевато-красный, чем то напоминающий его волосы. Охранник обратил внимание на, оказывается, длинные ресницы собеседника. Возможно, так казалось из-за света, но они будто тоже были светлого оттенка. Когда Нечаев успел рассмотреть веснушки по ближе и задуматься почему же они его так цепляют, Петров уже отстранился. Сергей быстро убрал зажигалку в карман своей формы. Он отвернулся от актёра, смотря на небо. Веснушки... Они щекотали ему разум... Точно, они напоминали ему... —Он со всеми так, —Заговорил резко Петров. —Кто?, —Нечаев повернул голову к нему, потеряв нить разговора. —Стефан Ильич. Он ко всем относится так... Строго. Кроме меня, —Добавил актёр, вперив свой взгляд под ноги. По лицу было видно, что он напряжённо о чём-то думает. —Почему к тебе не так?, —Не забывая докуривать сигарету, поддерживал разговор Сережа, что было очень необычно для него. После Болгарии он всегда вёл себя слишком отстранённо от людей и отвечал односложно и кратко. Лишь бы отъебались. Но с этим парнем почему-то захотелось говорить больше. Может, он заинтересовал его своим непонятным поведением. Или чем-то еще. —Не знаю, —Выдохнул клубок дыма Виктор, —Он говорит, что у меня талант, —Прозвучало это скептически, будто он сам не верит в эти слова. Они простояли ещё молча, каждый думая о своём. Серёжа хотел слушать Петрова, но сам не горел желанием рассказывать что-то о себе. Да и его не спрашивали пока что. Он сам не заметил, что докурив, остался стоять рядом с парнем, а не ушёл в здание, как бы следовало. Виктор кинул окурок на пол, туша его носком кроссовок. Затем поежился, кутаясь в спортивную кофту, в которой он вышел на улицу. —Холодает, —И, после паузы и взгляда Нечаева, поспешил отклониться, —Я пойду. Спасибо за сигаретку, —Вдруг поблагодарил он. Нечаев правда в чём-то не понимал его. Он то хамил, то любезничал. Странный актеришка. —На здоровье, —С каменной физиономией отпустил шутку Серёжа. Не смотря на это, Петров фыркнул с забавой. —До встречи, Сергей Алексеевич. И медленно ушёл из поля зрения названного. Серёже стало тревожно, ведь ему хотелось окликнуть и сказать: "давай на ты", уходящему молодому парню. Но он не стал. Это желание осталось. И тревога тоже.