Икар сжигает крылья

      Восточный Сад ожидал встречу с осенью.       А Шульга ожидал встречу с Локи. Расположившись под ясенем на безлюдном краю сада, он умиротворенно прикрыл глаза. Полному умиротворению, как перо под ребром, мешала бумага, торчащая в барсетке. Почти расслабившийся под действием свежего воздуха и ласкового солнца разум вновь и вновь напарывался на приказ о переводе. Как несчастная лодчонка о скалы.       Тень тихо легла на лицо. Костя открыл глаза.       — Уже сходил?       Загородивший солнце Локи улыбался. Сев, Костя бросил взгляд на шумную толпу хиппарей вдалеке и похлопал по земле рядом с собой. Хиппи быстро опустился рядом и приветливо стиснул напряженную ладонь. Ладонь ответила той же лаской.       — Что выходил?       Костя протяжно вздохнул.       — Меня переводят.       — С… С хрена ли? — грозно процедил Локи.       Светлые глаза пробежали по недовольному лицу и опустились на зеленую траву.       — Времена нынче бунташные… Один генерал решил своему племянничку теплое место обеспечить. Мы, можно сказать, поимкой дилеров всю местную криминальную пирамиду порушили. Тут теперь тишь да гладь, — он глуповато усмехнулся. — Как в морге…       — То есть этот хер хочет на это спокойное место своего обсоска? А тебя…       — А меня в другое место. Да.       Локи недовольно фыркнул и, обхватив колени руками, потупил взгляд вдаль. Задумчиво подвигав желваками после продолжительной паузы, Костя легонько коснулся острого плеча:       — Локи…       — Когда тебе ехать?       — Через четыре дня.       Негодующий вздох с нотой рычания.       — Знаешь…       — Давай доживем, — нервно оборвал Локи. — Может переиграют.       — Не думаю, — нахмурился Костя.       — А ты не думай. Таких как тот генерал все равно нам не понять. А пока… будем жить.       Костя с сожалением стиснул челюсти и убрал руку.       — Хорошо. Давай попробуем.       — Мы его нашли в указанном квадрате. Осталось только опознать труп…       Локи испуганно распахнул глаза. По лицу пробежала капля холодного пота.       — Кость?       Подобравшись ближе, плотнее, он прижался щекой к теплой груди. Из-за испуганного пульса, еще не пришедшего в норму после ночного кошмара, не удалось услышать стук другого сердца. Вздох. Нет, сердце бьется. Бьется. Локи судорожно выдохнул.       — Что… случилось? — спросонья пробубнил Шульга.       — Ты мне волосы потянул, — соврал Локи.       — Ой, извиняюсь…       Костя неуклюже приподнялся. Локи сделал вид, что поправляет волосы, после чего медленно выбрался из-под одеяла.       — Куда ты?       — Пить хочу. Спи давай.       Потерев глаза кулаком, Костя проводил силуэт до двери и повернулся на бок, лицом в спинку дивана.       Локи неторопливо напился из крана. Смочил руку водой и прошелся по лицу. Подцепил с плитки коробок спичек, закурил. Залез с ногами на табурет, уставился в дверной проем, на скукожившегося под одеялом человека.       За четыре дня приказ так и не отозвали. Он до последнего надеялся на то, что этот генерал-самодур подыщет своему оболтусу-племяннику местечко лучше. Шульга, похоже, смирившийся с отсутствием альтернативы изначально, тоже ждал, лишь время от времени напоминая о сроках. Однако Локи эта идея с переводами не нравилась, и от этого он пресекал все разговоры об этом дне на корню. В ответ недовольно сводили брови к переносице, стискивали челюсти. Но молчали.       Сигарета подошла к концу. Затушив бычок в банке, Локи поежился и обхватил себя руками.       Он боялся даже думать об этом утре, когда опер должен отправиться на новое место. Внутри настойчиво протестовала мысль, что это ошибка, что Костя обязательно должен остаться здесь, в этом безопасном и прекрасном городе, рядом с ним. Незавидная жизнь хиппи болезненно принимает в себя изменения, а появление этого человека переварила. Словно ждала и верила в его появление. А теперь… Только же все стало на круги своя…       Устало потерев переносицу, Локи поднялся на ноги. Не успел он приблизиться к дивану, как Костя с серьезным взглядом повернулся навстречу.       — Поехали со мной.       Локи робко приоткрыл рот, но тут же напряженно поджал губы. Темные глаза тревожно уставились на открытое окно.       Не дождавшись ответа, Костя сел.       — Локи…       — Я не хочу, чтоб ты уезжал.       — Я… тоже.       — Так не уезжай.       В ответ на беспокойный взгляд Шульга лишь вздохнул и покачал головой.       — Нельзя. Служба.       — Будто другой работы нет, — скривился Локи.       — Торгашом на рынке предлагаешь устроиться? — нахмурился Костя. — Цветными колготками из-под палы торговать?       — Тоже неплохо.       Диван скрипнул.       — Так какого черта сам торговать не пошел? Раз там тоже неплохо. Из вас хоть один-то работает вообще?       — А чего это ты всех ко мне равняешь? — огрызнулся задетый Локи. — Я сейчас тебя под всех мусоров подвел?       — «Мусоров»?       — «Мусоров».       Молчание. Локи стоял, сунув руки в карманы трико и сверлил взглядом проклятое окно. Костя же уставился в потухшие свечи на полу. Лежащие на коленях ладони нервно сжались в кулак.       — Значит, не поедешь со мной?       Темные глаза вернулись к дивану.       — Кость…       — Поедешь, — грозно процедил Шульга. — или нет?       Локи неуверенно сглотнул и, накрыв шею ладонью, поджал губы. Когда грозный взгляд поднялся, голова на автомате мотнула в отрицательном значении.       — Замечательно…       Поднявшись на ноги, Шульга потянулся к своим вещам. То ли от сквозняка, то ли от переживания, по обнаженному телу пробежали мурашки. Когда Костя натянул на себя кофту, страх в Локи достиг апогея.       — Кость, ты не можешь так уйти, — он робко шагнул навстречу. — У нас же все было… К-Кость…       Он выхватил ключ от комнаты общежития прямо из рук. Метал с оглушительным грохотом в ночной тишине задребезжал о столик. Брови Шульги удивленно изогнулись.       — Неужели из-за всего, что было с нами, ты не можешь остаться со мной?       — Вот как? — Костя шагнул вплотную. — Неужели из-за всего, что было с нами, ты не можешь поехать со мной?       Локи жалобно вздохнул.       — Кость, я не могу… Правда…       — Почему? Почему ты не можешь поехать со мной? Неужели так сложно? Неужели какой-то сраный переезд тебе сложнее, чем рисковать своей жизнью ради меня…       — Представь себе.       Костя осекся. Раздраженно пригладив волосы назад, Локи раздул ноздри и нахмурился.       — Представь себе: сложнее. Да. Элементарно — там тебе не до этого. И худшее, что может случиться — смерть. А тут…       — То есть, светлое будущее мы не рассматриваем, — поднял руки Шульга. — Да, соглашусь, провести со мной всю жизнь — страшнее смерти!..       Темные глаза с громким вздохом закатились.       — Господи, Костя! Да не про это я! Сука, вы, опера, все такие?       — Про оперов не знаю, а вот мусора — мы все одинаковые. До единого.       — Прекращай.       — А не я начинал.       — Всех под одну гребенку грести ты первый начал, не надо тут!       — А к нашему расставанию подводить — ты!       Локи часто заморгал, глядя в разъяренное лицо. Словно другой Костя стоял перед ним — не тот теплый и родной, а совершенно другой, стальной и непоколебимый.       — Я не…       — Я хотел с тобой на берегу все обсудить, — блеснул глазами Шульга. — В тот же день, когда узнал. Но ты продинамил. И все это время ты динамил меня!       — Пургу не гони. Я тебя не динамил.       — Да ну? А чего ж тогда отмалчивался со своим «авось»?       — Не кричи, пожалуйста.       — А я не могу не кричать, представляешь?       Снова тишина. Ушедший в себя Локи стоял, задумчиво прикрыв пальцами рот. Смерив его разочарованным взглядом, Костя поправил кофту, поднял со столика ключ. Сквозь клокотание эмоций внутри блеснули слова Джолин — как не кстати. Карие глаза с ожиданием коснулись хмурого лица. Светлые глаза ответили.       — Можешь теперь радоваться, — ключ до боли стиснулся в ладони. — В твоей насыщенной и полной до краев жизни на одну проблему меньше. Теперь из-за меня тебе страдать не придется.       — Хочешь жалость вызвать? — оскалился Локи. — Или на нервах в очередной раз поиграть?       — «В очередной раз»?       — Ответно заявляю, что это взаимно! У нас с тобой только проблемы друг от друга. Я даже не удивлюсь, что все это общение — просто план, которым долго заигрались. Дольше положенного, потому что Улыбающиеся давно сидят, а ты тут со мной…       Рывок. Пальцы уверенно сжались на вздрогнувшей шее. Локи замер, бегая решительным взглядом по злому лицу, ответно стиснув пальцы на напряженном запястье, на когда-то подаренной фенечке. Шульга не двигался, лишь чувствуя, что от страха за потерю контроля начинают холодеть руки.       — Знаешь, — неожиданно тихо и мягко проронил хиппи. — Мне все же жаль, что конец вот такой у нашей истории.       Костя отдернул руку от шеи, которую еще недавно покрывал поцелуями под тихий смешок. Поправил феньку. Нервно сглотнул. Не поднимая беспокойных глаз, быстро скользнул в коридор и исчез за дверью.       Оставшись в одиночестве, Локи еще какое-то время устало глядел в коридор. Затем поспешил закрыть окно. Чтобы избавиться от кромешной тьмы, зажег одну свечку на столике. В руке появился косячок. Локи закурил. Затяжка. Вторая. Третья. Рука устало закрыла лицо.       Нос предательски хлюпнул.       Ужасно хотелось спать. Потерев красные глаза ладонями, Шульга зевнул.       — Не хочешь уезжать?       Усталый взгляд поднялся на участливого майора, решившего проводить коллегу, и опустился под ноги. Костя кивнул.       — Понимаю. Ну, будет возможность — приезжай. У меня, если что, перекантуешься… Ладно, пойду билет возьму. Сиди.       Вокзал потихоньку оживал, наполняясь уезжающими и провожающими, встречающими и приезжающими. Громко говорил женский голос, сообщая о времени движения рейсов. Прошла компания с гитарой и звякающими металлом рюкзаками. Пробежали непослушные дети, которым вслед крикнула молоденькая учительница. Вокзал был полон звуков, шумов, голосов. И все же сидящему на скамейке Шульге в этой какофонии не хватало одного знакомого задорного голоса.       Он протяжно вздохнул.       Вся оставшаяся ночь прошла в мучениях — сначала он не находил себе места из-за распирающей обиды и злости. Как этот патлатый засранец мог так себя вести? Так безалаберно, так инфантильно, так безответственно в конце концов! Неужели бы он не помог ему с переездом? Да если понадобилось бы, он бы и с местной хиппской общиной связался бы! Что еще надо?       А потом он понял. Это осознание тюкнуло в темечко так весомо, что все бушующие эмоции потопил набежавший холодок и стыд.       Локи мог бояться перемен. Конечно, в голове не укладывается подобное с его ролью хиппи, но… Локи обычным хиппи не был. Костя это знал. В крайнем случае, если это не боязнь перемен, он просто мог быть привязан к этому городу. Возможно, даже не к местным хиппарям, в частности к Джолин… А ведь Костя ничего не спрашивал о его семье. Вдруг здесь могилки его близких, которые он просто не хочет оставлять?       И все эти доводы заставили сердце сжаться от собственной глупости и невежества. Смотря на их разговор под таким углом, Костя убедился, что он конченный эгоист и тупой солдафон, который не захотел выслушать дорогого человека. Ничем не лучше того генерала…       Костя поднял лицо и окинул окружение беспокойным взглядом.       Он же всегда появлялся, когда был нужен. Так почему сейчас среди этих чужих людей нет этого самодовольного хиппи? Вот бы случилось чудо… Тогда Костя никуда не поедет.       — Я вернулся, — раздался над ухом голос майора. — Извини, только верхняя полка. Отправка через несколько минут. Надо идти.       Костя поднялся на ноги. На прощание коснувшись взглядом вырезанного ключами признания, он еще раз огляделся.       Чуда не случилось.       Попрощавшись с коллегой на перроне, Шульга ловко запрыгнул в поезд. Уложив скромные пожитки на место, он залез на свою полку. Отвернулся к стене, достал новенький плеер, надел наушники. Включил музыку и, неловко обняв себя, прикрыл глаза. Поезд тронулся.       Костя решил, что обязательно вернется к Локи при первой же возможности.       Основные поезда и электрички отправились в рейс, и вокзал опустел.       В образовавшейся тишине громко раздались шаги бегущего человека. Торопящийся неловкий незнакомец вызвал в стоящих дворниках оценивающие переглядки, но внимания на них не обратил. Он торопился, торопился из последних сил.       Шнурки предательски развязались. Запутавшись в ногах, мужчина с матом расстелился на дорожке у вокзала. Скорчившись от боли, он поспешил поднять глаза на большие вокзальные часы.       — Пятьдесят шесть минут… Сука-а!..       Он на эмоциях ударил по земле кулаком и сразу же пожалел, до скрипа стиснув зубы. Взгляд быстро пробежал по грязной пораненной руке, на которой в нескольких местах сохла кожа, снятая стружкой, по испачканным порвавшимся джинсам…       — Мужик!.. Эй!..       Тучный запыхавшийся незнакомец остановился у сидящего на земле Локи.       — Живой, дебил?! Ты чего под колеса бросаешься?! Я тебя чуть не убил!       Хмурый Локи без интереса поднял на него глаза.       — Лучше бы ты меня реально переехал.       — Ой, бля… Так ты че, из этих? Суицидник?       — Конечно! — оскалился Локи, блеснув влажными глазами. — На тот свет торопился! Вишь, даже чемодан, сука, собрал!       — Д-да ладно те… Поезда ходят часто. Завтра уедешь…       — Нет. Я уже опоздал. Пиздец как опоздал…       — Ну-ну, чего ты… Понял, отстал… Я, это, собрал там… Че вылетело…       Мужчина неловко поставил чемодан на землю и ретировался. Карие глаза еще раз взглянули на часы, на убежавшее вперед время, потом — на торчавшие из чемодана цветастые тряпки, наспех засунутые сначала хозяином, а после — водилой, под колеса которого угодил невнимательный хозяин. Целая рука безразлично притянула к себе чемодан.       — Гражданин, не сидите на земле. Не положено.       Локи попытался подняться на ноги, но спавший в крови адреналин уже перестал тупить боль. Поэтому, досадно зашипев, Локи подтолкнул пожитки к ближайшей скамейке и неловко забрался на нее.       Он не следил за временем. Теперь ему некуда было торопиться. Он прикрыл глаза и не видел осуждающих взглядов насчет своего внешнего вида. Еще бы заткнуть уши, чтобы не слышать вновь оживший город с его проклятым вокзалом…       — Бог Огня!       Локи вздрогнул и открыл глаза. В радостно подошедшем мужчине с рюкзаком он не сразу признал вчерашнего соратника.       — Кайман?       — Ага! — мужчина быстро пробежал глазами по знакомому. — Ептить, кто тебя так?       — Промышленный переворот… Сбили чуть-чуть.       — Очуметь. Куда едешь?       Локи грустно усмехнулся и поднял руки, демонстрируя окружение.       — А никуда теперь! Теперь я остаюсь здесь, пока не закончится этот цикл Сансары.       — Так, мэн, прекрати этот бесперспективняк гнать. Мысли позитивней!       — Куда позитивней… А ты куда подался?       — В Зону.       — Куда?.. — Локи неуверенно сощурил глаза.       — Ну ты даешь, плесень! — рассмеялся Кайман. — В Зону! Чернобыльскую!       — Чернобыльскую, Чернобыльскую… Что-то припоминаю…       — Еще бы! Там же Лукаш!       При упоминании доброго знакомого Локи машинально улыбнулся.       — Точно! Заикался о таком… Так, и? Зачем ты туда?       — А куда еще? Там чудеса, там леший бродит… Заделаюсь сталкером, буду всякие чудесатые чудеса искать. Может, место в жизни найду.       — Думаешь, получится? — усмехнулся Локи.       Кайман лишь пожал плечами. Бросив взгляд на часы, он просиял:       — Хочешь со мной? Лукаша найдем, может еще кого из пиплов. Вместе веселее!       Локи еще раз окинул окружение взглядом. Город изменился. Он чувствовал это. Чувствовал, что ушедший поезд увез очень важную часть его любимого мира этого городка, сделав его… Ненужным. Как и самого Локи.       — А знаешь, поехали, — Локи неожиданно резко поднялся на ноги. — Сгоняй за билетами, плиз. Мне ковылять долго.       Кайман блеснул зубами в улыбке и помчался к кассам. Потянувшись и скривившись от еще не прошедшей боли, Локи потянулся за чемоданом. Выровнялся. Глаза зацепились за нацарапанное сердечко с двумя вписанными буквами. Сердце внутри сиротливо сжалось.       — Что ж… До следующей жизни, Костя.       Локи медленно направился к кассам, откуда Кайман уже махал купленными билетами.