Amore fraterno

Холодно. Первое, что чувствует Олег это мертвецкий, пробирающий до нутра холод. Парень идёт по оживленной улице, рядом шумят летящие по трассе автомобили и громко разговаривают люди. Где-то на фоне маленькая девочка упрашивает папу купить ей воздушный шарик, недалеко парень лет пятнадцати в ожесточённом споре посылает собеседника нахуй. Привычная улица, привычные люди и ничего, что могло вызвать тревогу, но Олега захватывало чувство иррационального беспокойства и ощущение, что вот-вот что-то должно произойти. Что-то явно нехорошее лично для него. Только спустя добрую сотню шагов Олег начинает узнавать обстановку и хотя бы ориентировочно понимать, что это за место — рядом Басманная улица и соответственно дом Стахеева с пресловутым Готическим залом, в котором собираются в нужное время. Олегу кажется, что нужное время наступило именно в тот момент, когда его взгляд упал на гладкий камень стен и спустя несколько мгновений ноги уже сами несут тело в сторону здания, уже ставшего родным. Однако переступив порог, Олег замирает оглядываясь по сторонам, словно видит зал впервые в своей жизни. Широко открытые болотные глаза пробегают по портьерам, витражным окнам и большим многоступенчатым люстрам. Лепнина, люстры, резьба по камню и дереву, барельефы и многое-многое другое — спустя пару минут активного их рассматривания у парня начинает рябить в глазах. — Что Вы встали в проходе, молодой человек?! — слова, сказанные визгливым и очень громким голосом сопровождаются болезненным толчком в спину. В обычном своем состоянии Олег в лучшем случае бы ответил что нибудь язвительное и не совсем цензурное, но сейчас ему кажется, что губы словно слиплись после пачки сьеденной разом карамели. Будто бы под гипнозом медиум идёт вперёд, на ходу открывая двери и не уставая удивляться их непривычной лёгкости — обычно тяжёлые створчатые двери с трудом открывались под давлением нескольких человек. Парень заходит в Зал и словно в за медленной съёмке видит стоящих плечом к плечу и к нему спиной Лину, Марьяну, Костю, Надежду Эдуардовну, Вику, Диму, Влада, Сашу и… себя? Он стоит рядом с Сашей, невзначай прикасаясь пальцами к предплечью и с улыбкой проводит рукой по Сашиным волосам. Олег не понимает ровным счётом ничего, но единственное, что приходит в голову это паническая мысль: «Я здесь! Он не я!» Олег быстрым шагом пересекакт коридор, приближаясь к стоящим полукругом экстрасенсам и различает голоса. Марат говорил что-то о новом испытании, чужих баллах, конфликте, но у Олега не получалось обработать информацию — голос превращался в белый шум раньше, чем приближался к ушам медиума. Олег подходит к Саше практически вплотную и слегка нагнувшись видит лицо человека, которого издалека посчитал собой. Парень похож на Олега, но не настолько, чтобы быть как две капли воды — другой разрез глаз, более длинные и кудрявые, чем у Олега волосы и ямочка на щеке, которой никогда не было у Олега. — Эй! — изо всех сил закричал Олег, желая обратить хоть чье-то внимание на себя или хотя бы услышать собственный голос. Медиум услышал как собственные слова эхом отразились от высоких сводов, но никто в Зале не проявил ни малейшей реакции. В том числе и Саша, которому Олег кричал практически на ухо. Его губы изогнулись в неприятной улыбке, слишком напоминающей Славину. Бледное лицо с высокими скулами и острым подбородком предстало перед глазами Олега и вызвало практически суеверный ужас, что для медиума ситуация из ряда вон выходящая. В глазницах Существа не было белка и радужки — оба глаза были полностью чёрными, словно залиты чернилами или мазутом. — Саша не твой, — с удивительным для себя самого спокойствием и непоколебимостью Олег сделал шаг вперёд, практически касаясь плечом стоящих рядом с его Сашей людей. — А чей-с же-с? — голос с явственными шипящими нотками звучит будто бы издевательски, — неужели твой-с? Не с-с-смеши меня. — И не мой тоже, — дёрнул плечом Олег из-за фантомной боли, — и вообще ничей. Саша свой собственный, но это не мешает мне тебя уведомить о том, что Сашу я никакой чернухе не отдам. До невозможного худые, нездорово бледные руки взметнулись вверх и сцепились на Олеговой шее — парень понял, что начинает задыхаться. Холодные склизкие пальцы давили на шею, а медиум судорожно вспоминал все молитвы, которые учил с мамой в раннем детстве и читал последний раз тогда же. На память приходил только старый-добрый, проверенный временем и народом «Отче наш». Губам не нужно было ничего более, чем услышать от мозга первые несколько строк — дальше тело все вспомнит само, «по ходу пьесы». — Отче наш, Иже еси на небесех, — тихо хрипит Олег от того, что шею сдавило еще сильнее. Парню начинает казаться, что ещё немного и он взаправду умрет: не судорожная мысль в панической атаке, а холодное и спокойное понимание. Голова нестерпимо кружится, но перед глазами встают образы Саши, сестры и братьев, родителей, с которыми Олег пусть и ссорился много по юности, но не переставал их любить. Друзья, знакомые, однокурсники, миллионы фанатов, которые любят пусть безбашенно и местами пугающе, но искреннее и от всего сердца. — Да святится имя Твоё, да приидет Царствие Твоё, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли, — слова, на которые ушли все силы и воздух, что оставался в лёгких. Олег подготовился к тому, чтобы начать терять сознание от недостатка кислорода, но руки на шее разжались и парень с трудом удержался на ногах — без опоры голова кружилась ещё сильнее, а земля уходила из-под ног. — Хлеб наш насущный даждь нам днесь, — задыхаясь уже от удушающего кашля, Олег не переставал читать молитву, — и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим. Он отскочил от Олега на другой конец Зала, Его руки покрылись волдырями, словно от сильнейшего ожога, а улыбка слетела с тонких губ, обнажив звериной оскал боли и ненависти. — Думаеш-шь, что раз-с помолился, то навс-с-сегда защищён? — от былого издевательства не осталось и следов, как впрочем и от демонической надменности и безграничного самодовольства. Он протянул руки, выглядящие словно их только что опустили в чан с кипятком в сторону Саши, что-то тихо нашептывая. Расстояние между почерневшими кончиками пальцев и Сашиной щекой сократились за доли секунды и Олег пришёл в себя уже когда демон почти коснулся его брата. Перед глазами Олега пролетели картинки, напоминающие немое кино двадцатых, только вместо Чарли Чаплина появляется как на яву Саша. Идёт вслед за Надеждой Эдуардовной и Линой, засмотревшись на чистое, без единого облачка небо оступается из-за гудка отьезжающего поезда и нелепо взмахнув руками летит вниз. Олег не увидел крови — демон не показал, но увиденного Олегу было более чем достаточно, чтобы начать задыхаться уже от приближения панической атаки. — И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого, — отчеканил Олег, с садистким удовольствием глядя как некогда высокая, выше Гецати фигура скрючилась в углу, став не выше пятилетнего ребёнка. Морок прошёл и Олег снова видел Готический зал по адресу Басманная улица, дом четырнадцать, город Москва, а не перрон города Нижний Новгород. — Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки, — проговорил Олег, ощущая, что каждое сказанное слово молитвы режет по Нему будто бы ножом, — Аминь, — как завершение всего. В ушах встаёт оглушающий, сводящий с ума крик и Олег не понимает, кто кричит — то кажется, что воет от горя женщина, то надрывается до хрипов ребёнок, а в какие-то моменты медиуму кажется, что он слышит крик и слезы Саши. *** Олег подскочил на кровати, чувствуя как холодный пот градом льётся по лбу и шее. В спальне как всегда темно: ни Олег, ни Саша не могут спать при освещенности. С трудом, но у Олега получилось сфокусировать взгляд на определённом объекте, а точнее на Саше. Если обычно после кошмаров тихое сопение брата под боком успокаивает Олега, то после такого кошмара этого было недостаточно. Брюнету хочется растолкать брата, чтобы иметь возможность прямо спросить обо всем, что тревожит и интересует, но Олег вовремя замечает время на прикроватных часах: они показывали несколько минут пятого утра. Будить Сашу в такую рань крайне не хотелось, а потому Олег, понимая, что больше все равно не уснёт решил наслаждаться тем, что есть — сова Олег редко просыпается раньше идейного жаворонка Саши, а младшему всегда иногда хочется понаблюдать за спящим, ни о чем не переживающем старшим. Олег чувствовал как учащенно бьётся сердце, стремясь, кажется, проломить ребра и выпрыгнуть из груди. Олегу было страшно — кошмар визуализировал мощнейшие страхи младшего ещё с детства — потерять брата. Олег дотронулся до шеи, не понимая зачем он это делает чего хочет получить на выходе, но боль при касании точно не входила в перечень ожидаемого. Олег резко, но как мог тихо, чтобы не разбудить Сашу встал с кровати, направляясь к шкафу. В отражении небольшого, давно не протираемого зеркала Олег увидел собственную шею с исчезающими на глазах следами пальцев. Именно понимание, что задыхался он не только во сне, но и наяву подняло самый сильный шквал тревоги — Олег не понимал, что это и почему оно прицепилось именно к Саше, но старшему, по мнению Олега, определенно что-то серьёзно угрожало. *** Олег с раннего утра упрашивал брата остаться дома, с ним, а не тащиться с Линой и Надеждой Эудардовной за сотни километров от Олега, в Нижний Новгород. — Саш, ну пожалуйста, у меня сон плохой был и предчувствие нехорошее. — Олеж, — Саша смазанно прикоснулся губами к виску и потрепал волосы на затылке, — все будет хорошо, не переживай. Нижний не так уж и далеко, будешь меня чувствовать на расстоянии, к тому я с провода практически слезать не буду. Не боись, прорвёмся. Олег понимал, что Саша в общем-то прав, на съёмочной площадки такое количество людей, что самое страшное, что может случиться с Сашей это приступ эпилепсии, но воспоминания о том как Саша из сна летел под поезд не давали покоя и подпитывали накатывающий волнами тошнотворный страх. — Прости, что это выглядит как будто я из-за своего характера заставляю тебя пожалеть меня и забить на себя, мне правда страшно, — Олег понимал, что и у него, и у Саши есть замашки собственника, но у младшего они появляются ярче и чаще, пусть младшему и не хотелось давить на Сашу и делать ему больно. Саша притянул брата к себе и уложил голову на чужое плечо, взяв за руки. Переплёл пальцы, ощущая, что ладони Олега холодные от волнения и покрыты маленькими следами ногтей от судорожно сжатых кулаков. Опять в панике царапал руки. — Маленький, пойми, что я люблю тебя вообще всего. Нельзя любить человека и делить, что вот такого я тебя люблю, а вот такого уже нет. Мы все не идеальны, и сам знаешь, часто ссоримся и не понимаем друг друга, но никогда я не сомневался в тебе и своих чувствах к тебе. — Ну а всё-таки? — не унимался Олег, — а можно ответить прямо, а не вот так вот обтекаемо — считаешь, что я манипулятор или нет? — Ты умеешь и манипулируешь также как и я. Твои манипуляции ограничиваются глазами кота из «Шрека» и тем, что ты вообще вырос настолько красивым. Люблю я тебя, короче, и будь моя воля никуда бы не поехал, а дома с тобой повалялся и фильм посмотрел, но моей воли на съёмках нет. Это прямой ответ? — Более чем, — с полуулыбкой отвечает парень, — я все ещё боюсь за тебя, но мне хочется, чтобы ты ехал на испытание с лёгкой головой, а не мотая себе нервы ещё и из-за моих слов. Тебе и Лины с Надеждой Эдуардовной хватит. — Олеж, — тёпло хмыкнул Саша, запуская пальцы в чужую шевелюру, — ты все-таки принимаешь тот факт, что я уеду в Нижний как минимум на сутки? Саша понимал, что Олег, несмотря на сложный характер никогда не поставит предчувствия и кошмары выше мнения брата и его желаний, но то, насколько легко и непосредственно младший стал просчитывать последствия с учётом уступок со своей стороны поражало. — Не легко. Я понимаю, что мы можем и должны какое-то время находится на расстоянии, чтобы тупо не поубивать друг друга, но именно сейчас мне пиздец как страшно. Саша не без удовольствия отметил, что Олег с трудом, маленькими шажками, но учится проговаривать свои эмоции и чувства, донося их до Саши в пусть не идеальном, но понятном варианте. — Ты же мне не расскажешь, что именно тебе приснилось или привиделось? — на выдохе произнёс Саша, убирая с лица отросшие смоляные пряди. — Если не вдаваться в подробности, то мне приснилось что когда тебе нужна будет моя помощь я могу не оказаться рядом. — Теперь боишься отпускать, чтобы со мной ничего в дороге или в городе не случилось, я правильно понимаю? Оба брата себя чувствовали не очень комфортно: негативные эмоции никогда не были полноценным табу, но Олег и Саша настолько привыкли смягчать собственные эмоции, чтобы не тревожить партнёра, что реплики, имеющие в своём составе выражения «мне страшно» или «мне больно» избегались. Олег удивлялся, что смог побороть желание стучать ногами по полу, умоляя плюнуть на проект, а собрался и рассказал о своих страхах, почти не оставляя недомолвок. Саша удивлялся тому, что не смог самостоятельно понять, что слезные мольбы никуда не ехать не инфантильный каприз до сих пор наверстывающего подростковый возраст Олега, а панический, вызывающий дрожь и нервный тик ужас. — Олеж, — взял на себя ответственность разрушить неловкое и слишком долгое молчание Саша, — я сейчас собираюсь, мне еще до вокзала ехать. Тебе будет спокойнее ехать до вокзала со мной или не мотать нервы и остаться дома? — С тобой, — категорически заявляет Олег, — я тогда тоже одеваюсь. — Ладно и Олеж, подожди, — Саша окликнул парня, который уже развернулся и пошёл в сторону спальни, — если появится чувство, что начинается приступ не тяни кота за хвост, а звони в независимости от времени суток. Понял? — Понял, капитан, можно мне теперь идти штаны надевать? Стриптиз я тебе потом устрою, обещаю. — Ловлю на слове. Короткий шутливый диалог помог немного отвлечься от навязчивых нерадостных мыслей, но оставшись один на один со своими страхами он снова начал проигрывать им. Олег залез в первые попавшиеся под руку джинсы и худи, не особо обращая внимания на их сочетаемость между собой и с кольцами. Сашин чемодан Олег проверял самостоятельно — не то чтобы не доверял брату, но хотел ради собственного морального и физического спокойствия удостовериться, что у Саши есть с собой зарядка, на всякий случай powerbank, сменная одежда, щётка, все ритуальные принадлежности и расходные к ним материалы. Олег поправил воротник Сашиного серого пиджака и тяжело вздохнул. Отпускать Сашу было страшно, сложно и страшно сложно — младшему пришлось задействовать все свое самообладание, чтобы сделать вид, что все нормально. — Олеж, — однако Саша тоже не слепой и умеет чувствовать малейшие перемены в состоянии Олега, — я сажусь в поезд, достаю наушники, включаю звонок через телегу и ты будешь меня слышать хоть двадцать четыре на семь, хочешь? Саше было слишком больно наблюдать за тем, как его маленький мучается от чего-то неизвестного, пусть и скрывает это. — Не, любимый, это уже выглядит как что-то в край нездоровое, — Олег слишком переживал, что своими действиями или словами может начать «душить» Сашу. Душить гиперконтролем, ревностью, инфантилизмом, вспыльчивостью — много чем. — Как скажешь, маленький, но помни, что я всегда на связи: звони, даже если все будет хорошо, но захочется просто поговорить или помолчать. «Угу», — практически неслышно донеслось Саше в спину от Олега, что тенью двигался в нескольких шагах от него. *** Посадив Сашу на поезд, Олег вернулся домой с чувством, близким к полной опустушенности — начинала болеть от отсутствия должного сна голова, от волнения пересохло во рту и совсем не было аппетита. Олег несколько часов бесцельно слонялся по квартире, включив телевизор, чтобы не находится в пугающей, неутюной тишине. Память услужливо подкидывала сцену из кошмара и с каждым часом она обрастала все новыми и новыми, ещё более пугающими деталями. Руки сами потянулись к телефону и набрали лаконичное сообщение. 15.07 Вы Привет. Отпишись как заселишься в отель, пожалуйста. Люблю. Олег помнил, что приписывать к сообщениям «люблю» или называть в переписке Сашу любимым нельзя — есть шанс того, что люди увидят несостыковку между абонентом и признаниями в любви, но ничего не мог, да и не хотел с собой поделать. Ответ на сообщение пришёл практически мгновенно — Олег предугадал когда они будут подъезжать к одной из станций и появится устойчивое интернет-соединение. 15.15 Саша Великий Брат Конечно, маленький, ты как там, все хорошо, приступа не было? Олег смотрел на сообщение с глупой влюбленной улыбкой: любимый умудрялся переживать и суетиться с Олегом, даже находясь в сотнях километрах и такая забота растекается теплом по позвоночнику, пропитывая все органы, а особенно сердце. 15.17 Вы Все хорошо, приступа не было и не планируется, но скучаю жутко. Ты аккуратнее там. Ради меня. Саша мгновенно читает сообщение и отправляет стикер с воздушным поцелуем — маленькая вольность, которая может стоить всего. Олег, понимая, что ничегонеделание медленно сводит его с ума, решил провести генеральную уборку — парень уже давно начал за собой замечать, что в любой непонятной или скучной ситуации начинает убираться в квартире, и это вызвало приступ гомерического хохота. Спустя несколько часов уборку, когда дело оставалось за малым, философский и рабочий процессы были прерваны звуковым уведомлением о новом сообщении. 18.02 Саша Великий Брат Заселились. Отель в принципе хороший, но задание скорее всего сложное будет — всем троим накануне знаки смерть показывали. Тебе тоже смерть снилась? Олег сразу же отвлёкся на смартфон, проворно набирая ответ. 18.03 Вы Не беспокойся насчёт задания, ты сто проц справишься. Мне да, смерть снилась. А я ещё уборку кстати начал, чтобы ты к обеду в чистую квартиру приехал. Лишь перечитывая свое сообщение после отправки Олег понял насколько он облажался — не желая говорить о Сашиной смерти, чтобы не гневить Вселённую сказал просто о чем-то нехорошем и связанном с Сашей, а прямо сейчас написал, что там была смерть. «Саша не дурак, все поймёт», — спокойно подумал Олег, вглядываясь в хландокровное «печатает…» 18.07 Саша Великий Брат Как? Одно лаконичное донельзя слово, однако оба брата поняли, что Саша имеет ввиду. 18.07. Вы Рельсы. 18.10. Саша Великий Брат Учту❤️ Олег понимал, что на краткое «Учту» он мог и обидеться, если бы не сердце в конце. Простой, для них практически бытовой жест, призванный передавать настрой собеседника до сих пор влиет на Олега успокаивающе. Когда в начале двенадцатого ночи вся квартира скрипела от чистоты единственное о чем мог думать Олег это горячая ванна, свежая одежда и чистая постель. К тому же во сне намного легче ждать. *** За окном уже во всю светит солнце — время недавно перевалило заполдень, а шторы в спальне все ещё задернуты. Саша, который только-только приехал домой проходится по квартире, удивлённый тем, что Олег ещё спит. Несмотря на любовь ко сну и валянию в кровати редко когда младший задерживался в постели до начала третьего пополудни. — Оле-еж, — нараспев протянул Саша, заходя в спальню и наклонился к кровати. Одеяло валялось на полу сиротливым комом, а подушка лежала на самом краю кровати, у Олега в ногах. Парень беспокойно ворочался, сжимая в одной руке простыню, а другой судорожно царапая горло. — Блять, Олеж, — подскочил к задыхающемуся брату Саша и тряхнул того за плечи изо всех сил. С уже синеющих губ Олега сорвался тихий всхлип и парень распахнул болотные глаза. Младший медиум смотрел на Сашу со смесью удивления, восторга, страха и облегчения. — Рассказывай, что тебе такое снится, что ты задыхаешься? — сказал Саша и потянул Олега на себя, практически сажая брата к себе на колени и уложил чужую вихрастую голову себе на плечо. — Парень, ну как парень, чернуха какая-то. На меня чем-то похож, если издалека посмотреть. Он меня всю ночь, что я тебя ждал, во сне душил, а я молитвы читал, представляешь? — с каждым своим словом Олег все больше и больше верил в то, что произошедшее всего лишь рядовой плохой сон и он просто себя накрутил. — Эй, маленький, я тебе верю, — почувствовал смятение Олега Саша и для убедительности потёр чужое плечо, — этот парень что-то говорит или имеет какие-то особенности во внешности? — Белки и радужка чёрные, худой очень, а в остальном ну как я. Говорит шипяще и конфликт у нас на почве делёжки тебя, — последнюю фразу Олег говорить не планировал, но она вырвалась изо рта сама, не слушая мозг. — Мой-твой? — с понимающей усмешкой фыркнул Саша и начал медленно садится, придерживая Олега у себя на коленях, — я тоже через такое проходил. — Когда?! — удивился Олег, — ты знаешь, кто это? — Знаю, — красиво проигнорировал первый вопрос Саша, сразу же начав отвечать на второй, — очередной наш дальний родственник и в чем-то ты прав, он имеет что-то демоническое, но это фантом, кто-то по дальней линии отца. — А почему глаза черные и от молитв шарахался? — Олег не мог поверить, что чернуха низшего ранга могла оказаться неупокоенной душой кровного родственника. — Я читал архивные документы про него и бабушек-дедушек спрашивал: они говорят, что, мол, ослеп он так. У этого много раз юродного прадедушки вообще жизнь интересная была. Родился в России, вырос в Польше, сначала полицай, а потом заключенный концлагеря. Давай ты ложись поспи нормально, а я посижу, чтобы ты смог поспать. — А испытание? Ты как? - сонно спросил Олег, с трудом открывая глаза. — Спи, маленький, потом всё.