Далеко за городом

— Ну что? Настроился? — спросил Балу.       Миха опустился над комбиком, пытаясь подключить микрофон. — Да ё-моё. Я-то да, а он не хочет.       Миша тыкнул на видавшую виды советскую технику и повернулся к диджею, который видимо считал, что очень круто сидеть в тёмном помещении в затемнённых очках. В зале тем временем собралась вся молодёжь с двух соседних деревень. Парни и девушки в лучших своих нарядах жались к стенам, собирались в кучки и громко разговаривали, периодически смеясь. Алкоголь был тут формально запрещён, но пиво в руках не совсем уж мелких успешно игнорировалось. Было душно. На зелёных стенах висели всякие каракули местных горе-художников. Ещё пару лет назад были советские плакаты, которые Балу с Мишей отковыривали монетками со скуки, а потом нечаянно и подпалили. — Включи первый медляк, что-то своё, у меня тут техническая заминка, ё-моё, — Отмахнулся Горшок.       Диджей кивнул и поставил какую то попсовую слащавую песню. — Вот поэтому и не люблю сюда ходить, говно играет, — возмущался Миха. — Ещё с тобой медляки никто не танцует, — посмеялся Балу, присматриваясь к темноволосой девушке, приехавшей сюда к бабушке на лето.       Несколько девушек окружили Князя, спрашивая давно ли он здесь и явно намекая, чтобы он пригласил кого-то из них. Миха что-то пробурчал себе под нос и ещё ниже сгорбился над злосчастной техникой.       Князь переводил взгляд с одной девушки на другую, а затем произнёс простое и лаконичное: — Я не танцую, извините, девчонки. — Андрей даже постарался спокойно улыбнуться и просто отошёл к Михе, смотря то на комбик, то на самого Горшка. Быстро предложив свою помощь, Князь переподключил парочку проводов, затем снова выдернул и включил заново последний штекер и поднял взгляд. — Проверяй, музыкант. — Улыбнувшись, Князь выпрямился, скрещивая руки на груди.       Балу уже танцевал с той самой темноволосой девчонкой. Он времени зря не терял, улыбался, что-то рассказывал смешное. Та лишь тихонько хихикала, периодически снова смотря в глаза Шурику. Фыркнув с этой картины, Князь вернул своё внимание к Михе и удовлетворённо кивнул, когда комбик соизволил наконец заработать — Давай. Как закончится попса, сыграй что-нибудь нормальное. А то скука смертная, чес-слово, — попросил он. — А чё знаешь, что я нормальное могу? — Беззубо улыбнулся Горшок.— Эй, а они тебя ж взглядами сожрут, — Миха облокотился об Андреево плечо. — Лицо у тебя красивое, девчонкам нравится. — Миха как всегда говорил прямо. Всё, что в голову взбредет. Как замечал Поручик: базар вообще не фильтровал.       Сам же Поручик в тот вечер тоже был в клубе и старался держаться от своих друзей как можно дальше, танцуя с низенькой девушкой в другом конце зала. — Да по тебе видно, что нормальное можешь. А девчонки пусть едят, я всё равно с ними танцевать не буду, — фыркнул Андрей, качая головой. Затем заметил, как Балу и его спутница остановились около стены, о чём-то болтая. — Смотри-ка, а Шурик времени зря не теряет. Вон уже с кем-то шуры-муры крутит. — Шуры-муры у Шуры, — Засмеялся Миха. Медляк закончился и он взял микрофон, объвляя: — Щас будет песня! — Эээ, не надо два медляка подряд! — протестовал диджей. — Это не медляк, ё-моё, это панк-рок. Лови. — Миха достал из кармана рубашки кассету и кинул ему. Сам же расстегнул эту самую рубашку, оторвав пару пуговиц и волосы себе растормошил, чтобы более дерзким выглядеть.       Из колонок заиграло нечто ритмичное. На этот раз лицо Горшка, когда он начал петь, можно было разглядеть. Он будто изменился. Взгляд стал сосредоточенным, уверенным, спина прямее, а голова выше. Будто другой человек, такой же дурашливый, но более уверенный в себе. Он наслаждался всеобщим вниманием, громко голося незнакомую деревенским песню.       Вскоре народ начал танцевать в такт, что у Миши вызывало неподдельный восторг. Он подмигнул Князю и следующий куплет начал громче. Миша не просто пел. Он будто жил этой музыкой, наслаждался каждой нотой и это не могло не вызывать восхищения. Андрей кивал в такт, ловя ритм буквально на лету, и едва песня закончилась, захлопал, улыбаясь широко и открыто. Улыбаясь искренне и действительно счастливо. Улыбаясь только ему.        — Это было круто, Мих. Ты — бог. — Андрей хлопнул Миху по плечу и растрепал без того ставшие метелкой волосы. — Я теперь жду медляк.       Дожидаясь своей очереди спеть медляк, Миша раз десять подрывался сбежать из клуба. Каждую песню он громко комментировал. — Вот и что это за голос? Фильтров накидали. Ну Дюх, он рифмует любовь и кровь? Я даже так не делаю, а я в стихах не хорош. У нас Шура больше… Шур! Ты слышал какой текст отвратный? — Музыка на весь клуб играет… Нет, не слышал.       Из толпы протиснулась низенькая девушка с большими голубыми глазами, она потянула Мишу за рукав и спросила — На следующий медляк дамы приглашают парней. Будешь танцевать со мной? — девушка покраснела, пряча лицо в волосах.       Миха раскрыл рот и уставился на друзей. Девушкам он отказывать был не приучен, хотя явно должен был. — Ты кажется его сломала, — посмеялся Балу.       Андрей посмеялся вместе с Шурой, а затем уже обратился к девушке: — Видишь ли, он бы с радостью, но следующий медляк он и исполняет. Сложно будет петь, играть и танцевать одновременно, согласись. — Князь улыбнулся девушке. — Но на завершающем медляке — он весь твой. Обещаем. — Девушка улыбнулась на эти слова, и скрылась в толпе. — Мих, ты хоть от ступора-то отойди! А то как петь будешь? — улыбнулся Андрей, толкая друга плечом. — Да не в ступоре я… Глаза у неё вон… — Миха отмахнулся и стал пробираться в сторону сцены.        Вышел туда уже с откуда-то взявшейся банкой пива. Кто из толпы решил угостить певца так и осталось загадкой. Горшок хлебнул для храбрости и запел вдруг песню Цоя. Весь зал начал подпевать «Если есть в кармане пачка сигарет». На медляк это мало походило, но все собравшиеся были в восторге. Да и Миха решил приучать их к нормальной музыке, а то слушают свою попсу.       Закончив, Миха практически сразу направился к выходу и на крыльце клуба стрельнул у кого-то сигарету. Заметил, что Андрей направился следом, тоже выуживая у левого человека сижку, и сразу закуривая. — Ну и чё ты сбежал? Охуенно спел и свалил, давай колись. Песня на тебя так повлияла? Или та девчонка? — ухмыльнулся Князь. Он даже пихнул Миху в плечо, для верности и затянулся. Миха забрал у него сигарету. — Помрёшь ты от них. — Он посмотрел на сигарету в своей руке. — Я тоже, но не так быстро. Давай уйдём, а? Там такое говно играет, я не выдерживаю.       Со стороны клуба было слышно как толпа подпевает «увози меня за сто морей». — А они только что Цоя пели. Публика она переменчива блин, понимаешь, да? Они попсу-то любят потому что она проще, легко в уши заливается, но она их тупит, да? Слово- это же оружие, оно может убить, а может защищать, да? Музыка вот тоже! — Давай, — согласился Князь. — Только домой ко мне зайдём, я капельницу сменю.       Миха побрёл за Андреем. Шуру звать не стал. Тот был слишком увлечён той красоткой и явно не обиделся бы. Перед голубоглазой девушкой Михе было немного стыдно. Но он с девушками чувствовал себя неловко, начинал им про анархию задвигать, но им это почему-то никогда не нравилось. И ради этой девчонки терпеть весь плейлист из попсы Миха не захотел.       Про себя почему-то подумал, что, ну, Андрей тоже голубоглазый. Не знает, зачем сравнил это. Просто цвет нравится. У самого Миши глаза самые обычные, карие, а эти вон как посмотрят своими глазищами-озёрами, хоть стой, хоть падай.       Дома у Андрея тепло, выпечкой пахнет и мятным чаем, а ещё лекарствами. Миша мнётся на пороге, пока Андрей снимает с себя все трубки и неловко молчит на расспросы бабушки о девчонках на танцах. —Андрюш, папа сегодня звонил. Сказал, что ещё позже позвонит, там что-то срочное, — вдруг сменила тему Марина Степановна. — Если бы было что-то срочное, то он бы позвонил мне сразу сам, — отмахнулся Князь. И вышел из дома, вместе с Мишей, направляясь в сторону речки.       По холму спускались аккуратно, чтобы никто не полетел вниз в воду в темноте; а затем уселись поудобнее в траву и замерли. Андрей стянул с себя трубки, смотря на тёмную водную гладь и, ни капли не подумав, произнёс: — Мих, а ты меня плавать научишь, если я попрошу? Или потанцуешь, вот прямо сейчас? А может побежим до края деревни и обратно? Хорошая идея, да? Нам будет весело.       Миша переваривал в своей голове все риски, а потом повернулся к Андрею, сжал его руку. — Давай, но только если что не так, ты сразу говори… — Отвернулся и, уставившись на тёмную опасную гладь реки, вдруг заявил: — Я, если что, искусственное дыхание делать умею. Меня отец возил на курсы эти военные, по оказанию первой помощи. Потом штрудировал ещё по теории. Чтоб если с Лёшей что случилось, я мог спасти. Он ж бешеный тоже, всегда везде лезет. Не так, как я, но тоже весёлый пацан растёт. — Ты хороший старший брат. Лёша тебя обожает и отношения у вас такие, доверительные.       Князь повернул голову к Горшку, а затем положил её на свои прижатые к телу колени. В этой уже ночной темноте Миха казался таким… Родным, что ли. Будто они знакомы уже давным давно, в прошлой жизни, будто вся эта деревня это другой вариант их знакомства. Андрею даже стыдно стало, что вчера он хотел уехать отсюда и оставить Миху с Шурой. — Лёшка вообще молодец. Горжусь им, — закивал Горшок. — Что ты там ещё говорил? Пробежку вряд ли ты осилишь, а танцы давай. Ты ж всю дискотеку у стеночки стоял.       Миха поднялся, чуть пошатываясь на засиженной ноге и стал покачивать бёдрами, подняв руки. — Ла лу ла лу ла лу лу ла… — напевал он, смеясь. — Давай тоже. — Он взял Андрея за руки, заставляя подняться. Улыбался ярко ещё так. Так, как только он может. — Давай-давай, Дюш, тут никто не увидит.       Андрей засмеялся, но стал повторять вслед за Михой, напевая ту же непонятную мелодию. Вот так просто колбаситься у реки оказывается очень весело. — Да уж. Всю дискотеку не танцевали и пришли на берег речки, чтобы потанцевать. — А что, тебе не нравится? — Нет, мне всё очень нравится, Миш, — засмеялся Андрей.       Им было так просто и хорошо вдвоем, они просто танцевали, не стесняясь чужих глаз. Пока Андрюха не запнулся о какой-то крупный камень и в попытке удержаться за Мишу не повалил его следом за собой на землю.Снова раздался смех, а затем сразу штуки три «Прости». — Да не извиняйся, ё-моё. — Миха уткнулся Андрею в плечо. — Хорошо же сейчас вот так. — Он перекатился на спину и упёрся взглядом в небо. — Вон там малая медведица… Или большая. Ну ковш короче. — Миха сделал максимально сложное лицо. — На этом мои полномочия всё, — рассмеялся он, поднимая руки в жесте «сдаюсь».       Всё ещё расстегнутая после выступления рубашка. Пуговицы так и остались лежать где-то на полу клуба. Миша знал, что за неё ему ещё влетит, но это будет в будущем. Сейчас, в этом моменте, он постарался глубоко вздохнуть и впитать в себя весь уют этой тёплой летней ночи. Небо расчертила падающая звезда, и вдруг над ухом послышался голос Андрея: — Миха! Загадывай желание, давай быстрее!       Тот глаза зажмурил, пальцы скрестил. Явно что-то хорошее загадал. — А не… Не буду, — с видом довольного философа произнёс Горшок. — У меня все есть, а чего нет, сам добьюсь. — Он начал активно жестикулировать, перечисляя: — Мама у меня прекрасная, брат крутой, вы ребята потрясающие, ты вон явно уезжать от нас передумал. А стать звездой и без других звёзд стану. Оно ж интереснее, понимаешь, да? Самому. Без помощи каких то высших сил. Только ты жернова судьбы и крутишь! — Миха сам удивился, как умно прозвучало последняя фраза, все-таки вечера в сельской библиотеке не прошли даром. Он аж почувствовал прилив гордости, понимая, что Андрей её точно услышал. — Ну ты, Миха, всю малину мне поломал. Но в чём-то ты, конечно, прав. — Андрей кивнул, но перед этим пихнул друга в плечо, улыбаясь во все тридцать два.       Тишину вечера в первый раз нарушил кашель Князя. Да, было громко и не очень уж красиво, но явно лучше, чем треск веток со стороны кустов. Андрей приподнялся на земле, глядя в сторону, откуда раздался звук, а затем обернулся к Михе: — Ты слышал?       Миха приподнялся и прислушался. Тишина, лишь сверчки, да плеск волн. Миша прервал это тихим: «блять». И убил на себе комара. — Вроде ничего… Показалось может… Хотя обоим сразу?       Миша встал и на полусогнутых подошёл ближе к кустам, всматриваясь в их темноту. Он повернулся к Князеву, ехидно улыбаясь и подмигивая. — Да утка просто, Андрюх, не парься, — нарочито громко сказал он, затем швырнул в кусты палку.       Утка вполне по-человечески заматерилась. — Мама не учила, что подглядывать нехорошо? — театрально спросил Горшок, пытаясь разглядеть матерящуюся тень в кустах.       Андрей взглянул на Миху, затем снова перевёл взгляд на кусты и принялся ждать, когда оттуда наконец-то кто-то появится.       И вот, из темноты появляется… Поручик. Миха на него странно зыркает, Князев в непонятках выгибает бровь, не сводя с Сани взгляда, а тот стоит и вполне осознанно на них двоих смотрит. Эти переглядки продолжались достаточно долго, пока Андрей не догадался поинтересоваться: — Сань, ты чего тут делаешь? — Ниче. Мимо проходил, — Поручик скрестил руки на груди, продолжив «гляделки». — Ну так проходи, — Кивнул Миха. Не выпуская из рук палку, будто ожидая, что его друг детства сейчас что-нибудь учудит.       Поручик уже развернулся в сторону деревни, но затем резко повернулся и спросил: — Мих, все в порядке? Тебе Андрей ничего не сделал?       Лицо у Миши вытянулось от удивления. — При всем уважении, Андрюх, — кладя руку на сердце, начал Миха. Затем повернулся к Поручику. — Но что мне Княже чисто физически сделает? Даже ты меня в драке не победишь, если попытаешься. — Да я не про это. Смотрел он на тебя как-то странно. — Это как? Что ты там вообще в темноте увидел? — Да ещё в клубе, когда ты пел. Пялился почти не моргая, — пожал плечами Поручик. — Ну так это я пою круто, — без ложной скромности заявил Горшок. — Дюх, пялься сколько влезет, разрешаю. И ты б, Сань, посмотрел. Круто же вышло, особенно первая. — Не понимаешь значит. — Не понимаю! — Громко сказал Миша. — Что ты мне вталдычиваешь? —Да то, что этот твой Андрей — педик! Кто из парней в нормальном состоянии так пялится на своего друга?       Когда Поручик чуть ли не выкрикнул это, достаточно оскорбительное, слово, Андрей готов был провалиться сквозь землю. Уши его покраснели, то ли от стыда, то ли от злости на Саню, а сам он сделал несколько шагов назад и развернулся к деревне, уходя первым. Поручик перевел взгляд на уходящего Андрея и крикнул ему вслед: — Значит правду я сказал! Значит ты и вправду грёбаный педик! Князев ускорил шаг, а затем и вовсе перешел на бег. Педик. Гребаный педик. Что он вообще сделал Поручику, что он так его называет? — Что ты человека обвиняешь ё-моё. Он и так блять переживал, что тебе дураку мешает. — Миша поджал губы, и с презрением посмотрел на Поручика. После заметил рюкзак Андрея, оставленный на траве. — Задохнется ведь ещё…       Горшок накинул рюкзак на плечи, не завидуя княжеской спине. Аппарат, книжки, краски, альбом и бутылка с водой весили прилично. И побежал вслед за Андреем.       Добежав до сгорбленной фигуры друга, он протянул ему рюкзак.       «А может и правда педик? Лицо смазливое, яркое носит», — пронеслось в голове. Горшок мысли от себя отогнал, решив, что сначала человека выслушать надо, а не обвинять. Как мать учила. И молча ждал хоть каких-то оправданий от Князя, держа на вытянутых руках протянутый рюкзак. Михе до безумия хотелось пошутить как-то странно и низко, чтобы разрядить обстановку, снять с себя это чувство внезапной неловкости. Мысли путались. Успокаивало лишь то, что Андрей явно больше не собирался убегать.       Андрей сел на землю, беря в руки рюкзак и затем снова подключил аппарат, не поднимая взгляд на Мишу. — А что ты будешь делать, если Поручик окажется прав. Я не говорю… Просто чисто предположим. — Князев наконец поднял взгляд. Смотрел ещё так выжидающе, будто ждал Мишиной реакции и пытаясь заранее прочесть её в его глазах. Он весь замер, кажется даже дышать перестал. — Да не… Не… Он себе напридумывал там… — Миша осёкся.       Что в таких случаях делать он не знал. С детства только вталдычили, что это очень плохо. Да и вообще «педик» для деревенского больше обидное обзывательство. Настоящих-то здесь никогда не было. — Да не… — Повторил Миха. — Он так подумал потому что ты городской. В городе же такие бывают, мы по телевизору видели. Они в яркое одеваются ну и лица смазливые. Но это ж не повод так вот обвинять человека, да? Ты вон на мужиков же не кидаешься. — Миха попытался собрать в своей голове всё, что когда то знал о педиках за всю жизнь. Набралось немного. — Хотя девушки вон тоже мужчин любят, но на них же не кидаются, они нормальные… Да и пацаны почти все на девок не бросаются… А почему тогда эти должны? — Миха размышлял вслух и выглядел очень сбитым с толку.       Андрей все сидел на земле, опираясь спиной о забор, а затем указал сначала на свою одежду и следом на лицо, произнося: «Яркая. Смазливое». Прежде чем Миха успел что-то произнести, Князь поднялся на ноги, отряхивая штаны. — Ладно, Мих, успокойся. Я просто вопрос задал, забей. Я домой пойду, тебе бы тоже идти, мало ли что.       Дошли до дома в гробовой тишине. Мишу это угнетало.       «Да оправдывайся ты, Князь… Поручик же напридумывал все на самом деле, да?» — мысленно молил Миха. Но Князь оправдываться и не думал. Горшок был готов любому ему слову сразу же поверить, но их не было. Ни одного.