Проклятый

Месяц Сюэ Ян пролежал в старом похоронном доме, обхаживаемый своим врагом. Целый месяц Сяо Синчэнь денно и нощно не покидал его, продолжал лечить раны, кормил и поил его, даже обмывал. Сюэ Яну очень не понравилось, что Сяо Синчэнь ясно понял, что его изнасиловали, потому что как ни смущался, как бы неудобно ему ни было бы, а Сяо Синчэнь был вынужден просить Сюэ Яна переворачиваться на живот, утешая его тем, точнее пытаясь утешить, что он слеп и ничего не увидит. У Сюэ Яна пена шла изо рта от того, что он вынужден был допускать этого человека к таким частям своего тела, и Сяо Синчэнь это чувствовал. Но вместе с этим он чувствовал и кое-что другое — страх. От него не укрылась дрожь тела Сюэ Яна, паническая дрожь страха. Это не было так явственно, но он это ощущал, покуда теперь пальцы были его глазами. Эта дрожь… и Сяо Синчэнь понимал, что Сюэ Ян его боится, боится как… мужчину. Потому что сам Сюэ Ян не знал, кем был Сяо Синчэнь. Вдруг тоже альфа? И что тогда делать? Убить он его не сможет, он ранен, а потому легкая добыча. Кормя его перепелами (Сяо быстро выяснил, что это самая любимая еда Сюэ Яна), он использовал момент его расслабленности и убеждал, что никогда не причинит ему «таких», мягко говоря, неудобств и что ему не нужно бояться. Сюэ Ян ничего на это не отвечал и все равно каждый раз отодвигался подальше от Синчэня, когда тот садился на кровать. Поняв это, Сяо Синчэнь стал садиться на стул и никогда не прикасался больше, чем требовалось, потому что чувствовал, что юноша бдит за ним скорее всего немигающими глазами. Так оно, собственно, и было. Сюэ Ян как коршун наблюдал, когда Сяо Синчэнь снимал повязки и осматривал раны. К его удивлению они затягивались весьма быстро, и сам Сюэ Ян шел на поправку достаточно легко. Он стал есть больше, даже слишком, очень много спал, и горячка его спадала, что осталась лишь легкая потница, мучившая его по ночам. Когда спустя месяц Сяо Синчэнь снял швы, через шипение сквозь зубы Сюэ Яна делая это, то заключил, что опасаться заражения нечего — всё прекрасно затянулось. — Как рука? — спрашивал он обычно молчаливого Сюэ Яна. Тот только ел и спал… и вот так целый месяц. — Прекрасно, — Сюэ Ян уже мог сидеть, поскольку внутренности со стороны входа ему больше не болели. — Но я настаиваю, что должен начать ходить. — Ты причинишь себе вред, — Сяо Синчэнь был непреклонен. — Дай мне костыли, — упорствовал Сюэ Ян, — или я ползти буду. — Ползи, — спокойно отвечал Сяо Синчэнь, — и останешься хромым на всю жизнь. — Я не могу лежать здесь еще пять месяцев, — злился Сюэ Ян. Сяо Синчэнь заметил, что тот часто стал злиться. — Мне нужно разминать мышцы. — Ну так разминай здоровую ногу, — Сяо Синчэнь встал, — а вторую не тронь. Если дашь давление на кости… — Знаю! — вдруг рявкнул Сюэ Ян и отвернулся. Этот человек всё еще пугал его, он был настороже, и не потому, что боялся своего разоблачения. Просто прошел уже месяц и… Сюэ Яну становилось горячо. — Иди. Я хочу поспать. Он не слышал хамства в своем голосе, и Сяо Синчэнь делал вид, что тоже не слышит. Он не задавал вопросов и со всем, кажется, примирился. Сюэ Ян не назвал ему своего имени, не сказал, что с ним случилось, и вообще… дружить не спешил. Но Сяо Синчэнь не обижался. Правда он убедился, что, похоже, его друг всё же имеет дело с чаровством, поскольку в первую же неделю заставил его перечислить ему все травы, мази и корешки, которые были в доме, заставил принести ему бумагу и огарок с печи, а потом что-то писал и шептал… и взрывался бранью, потому что не срабатывало. Сюэ Ян пытался призвать свой меч через заклинание перемещения, но не мог — слишком был слаб. И понимал, что теряет время. Скоро у него начнется течка, в его случае это происходило раз в два месяца, иногда чаще, но в основном так, а потому он спешил придумать план как же ему быть. Даже если Сяо Синчэнь не альфа, он все равно поймет и тогда… Сюэ Ян не стал продолжать эту мысль. Он не верил ему, ненавидел его и не мог допустить, чтобы такую его слабость раскрыли, пусть Сяо Синчэнь и не знал, кто он. Но если он такой же, как Сун Лань, только прячущий свое гнилое нутро получше… Сюэ Ян вдруг дернул носом и повернул голову. Перепелки! Сяо Синчэнь услышал, как шумно его гость втянул носом воздух, и тихо хихикнул. Ему нравился этот юноша, вечно злобный, грубоватый, похожий на чумазого котенка юноша. Шипит и царапается, но ест за троих, а спит так вообще за пятерых. В последнее время они стали говорить чуть больше, и Сяо Синчэнь ощутил, что ему уже не так одиноко, как раньше. После разрыва с Сун Ланем Сяо Синчэнь прожил почти год в полном одиночестве, пока не забрел в этот город. Он сам не хотел ни с кем иметь связь, но… он ведь был человеком, живой душой. А душа, тем более человек… не может быть одиноким. И это давило на него, давило слишком сильно. И угнетало. Но теперь он вдруг оказался в услужении у одного строптивого, вечно недовольного человека, который страшно любил перепелов и поспать. Ну и что, что пришлось отдать ему свою постель, а самому спать в гробу. Подумаешь, невелика беда. Вот только… Он ведь уйдет. Но это случится не раньше, чем через пять месяцев. Что ж… Сяо Синчэнь это примет. Его жизнь, которой он когда-то жил, закончилась, и ведь не сказать, что вместе со зрением он лишился целого мира. Куда большего он лишился, потеряв Сун Ланя, который не смог его простить. И «тот» человек, который так жестоко с Сун Ланем поступил… не заслуживает той жизни, которой жил. Так Сяо Синчэнь думал. Хотел ли он мести? Нет, не хотел. Он был раздавлен и уничтожен, в какой-то степени он даже не хотел жить. Но… ради чего-то продолжал идти. И когда сейчас он понимал, что спас кому-то жизнь, то какое-то глубокое чувство затапливало его душу. Он всегда стремился защищать, приносить пользу и помощь. Но в итоге… так и не смог защитить. Сяо Синчэнь отмер, когда услышал чавканье Сюэ Яна. Тот ел и весь измазался в жире. В этот раз Сяо Синчэнь не сварил, а зажарил ему перепелов на костре. Чуть подгорело, но всё равно было вкусно. Он обмазал их медом с соевым соусом и засыпал слабым перцем и сухими травами для пищи. Сам он мяса не ел, но не осуждал тех, кто его ел. Вот и забивал для Сюэ Яна перепелов, чтобы его покормить, где-то в душе испытывая тихую радость, что тому нравится эта еда, и что он вообще ест. Чувствовать, что рядом есть другой человек… излечивало скорбные чувства Сяо Синчэня, а забота о ком-то отвлекала от тяжелых мыслей. И он совсем не спрашивал себя, почему когда менял повязку на животе юноши, тот показался ему каким-то… вздутым, что ли, не сильно, но округлость эту он ощутил. Но не стал вдумываться, поскольку спешил побыстрее закончить. Юноша всё еще смотрел на него волком и остерегался его. Сяо Синчэнь как мог старался разубедить его в том, что он «мужчина», дабы успокоить этого несчастного человека. Потому что Сюэ Ян не знал, что по ночам, когда ему снились кошмары, он плакал и кричал, а Сяо Синчэнь, подрываясь на его крики, слышал только одно. И не мог сдержать душевной боли. «Не трогайте меня, не трогайте меня. Умоляю…» Эти слова вонзались ему прямо в сердце, ведь он понимал, что, должно быть, этот человек вел донельзя тяжелую и жестокую жизнь. Судя по всему, вот так с ним поступали не один раз, а потому и была понятна его злоба и настороженность. Но даже Сяо Синчэнь не мог знать кем, помимо того, что был Сюэ Яном, на самом деле был его гость… /// Когда наступил второй месяц его пребывания в этом доме, и Сюэ Ян готовился к побегу, случилось ужасное: ночью, пока он спал, мыши, которые лазили в доме и которых было много, залезли на него и стали грызть одну из ран, не прикрытых одеждой. Сюэ Ян не сразу это почувствовал, а когда зубы вонзились достаточно глубоко, вскрикнул и подорвался. Мышь упала, испуганная его движением. Сюэ Ян тяжело дышал, Сяо Синчэня в доме не было. Тот изредка ходил на ночную охоту, но недолго и очень быстро возвращался. Не обращая внимание на боль в руке, Сюэ Ян не придал значения тому, что его укусили, и продолжил спать. И он не увидел, что из раны идет кровь и что внутри неё остались грязноватые вкрапления… Сяо Синчэнь вернулся еще до рассвета, привычно проверил температуру своего гостя, отметив, что тот слегка вспотел. Но не придал этому значения, потому что ночью Сюэ Ян всегда потел. Однако утром, когда он встал, то понял, что что-то не так. Его разбудило… тяжелое надрывное дыхание, и когда Сяо Синчэнь положил ладонь на лоб Сюэ Яна, то ужаснулся — тот горел так, словно внутри пылал настоящий огонь. Это было странно, этого не должно было быть. Он не мог простудиться, не мог заболеть. Сяо Синчэнь попытался его разбудить, но Сюэ Ян уже был в беспамятстве. Тогда заклинатель принялся ощупывать его тело и спустя долгие минуты нащупал пальцами засохшую кровь на будто бы расцарапанной ране. Понюхав её Сяо Синчэнь ужаснулся — она пахла плохо, что хуже — слабой отдушиной гнилья. Этого просто не могло быть, но тут Сяо Синчэнь нащупал на кровати Сюэ Яна какие-то крохотные шарики и тоже их понюхал. И сразу узнал в этих комочках мышиный помет. — Друг мой! — он с силой стал трясти Сюэ Яна. — О боги… смилуйтесь над этим человеком, умоляю! Заражение… У Сюэ Яна было заражение крови из-за взаимодействия открытого участка с разносчиком инфекций — мышью. И зараза уже попала ему в кровь, уже разнеслась кровотоком по всему телу, не один раз обогнув его. Сяо Синчэнь знал, что заражение крови — это почти всегда летальный исход. Как знал и то, что лечить такое можно было лишь особой плесенью, но чтобы добыть её необходимы были… глаза, потому что её добывали от разложения особого вида мха, а как он пах и каким был на ощупь Сяо Синчэнь не знал. А тем временем Сюэ Ян продолжал гореть и у него уже начался бред. Чем мог Сяо Синчэнь напоил его, промыл и разрезал рану, расширив края, срезав тот участок кожи, где была инфекция, но понимал — этого мало, этого ужасно мало. Заражение как яд — если не убрать сразу, он разнесется кровью по телу. А в городе не было ни одного лекаря, который умел бы такое лечить. — Я спасу тебя, — Сяо Синчэнь взял его за руку и прижал пальцы к своим губам. — Ты больше не будешь страдать, хватит с тебя боли! И бросился рисовать талисман перемещения, хоть и знал, что слепым может ошибиться и что это заберет у него колоссальное количество сил. Но если этот человек смог переместиться со своими-то ранами, то здоровый Сяо Синчэнь просто обязан был это делать. И он знал, что на обратный путь ему сил не хватит… если только не лететь на мече, но вслепую придется доверится Шуанхуа и уповать, чтобы никакие другие силы не вмешались в полет в воздухе, учитывая, что он намеревался лететь не один и нужно было еще убедить человека стать на меч к слепому заклинателю… Сюэ Ян об этих его мучениях не знал, пребывая в… аду. Бред, который у него начался, сжирал его, бросая в топку из воспоминаний, которые все до единого были усеяны одной лишь болью. Издевательства, которые ему пришлось пережить, грубость и жадность мужчин, которые его не пожалели… и грязное, ненасытное и тупое удовольствие, в котором он кричал, потому что не мог иначе. Его насиловали, а он кричал от восторга и боли, совсем не помня себя. Их было много, они клеймили его, истязали, наполняли своей грязью. А потом он пил яд, чтобы вытравить плод из своей утробы. — Мне больно… — если бы был один, Сюэ Яну не нужно было ждать смерти — он просто свернул бы себе шею или убился бы об стену, так сильно метался. — Мне больно, мне больно, мне больно! Сяо Синчэнь держал его руки, а лекарь, которого он привел — ноги. Каких трудов ему это стоило мы опустим, скажем только, что вернулся он вовремя. Сюэ Ян метался на постели, выл и кричал, отбивался, потому что в его бреду он снова был там, среди мужчин… и они делали ему больно. — Не трогай меня! — кричал он. — О нет, нет, не прикасайся ко мне, не трогай меня! Его крики переходили в истерику, все лица вдруг приняли лик одного лишь Сун Ланя. Сюэ Ян стал метаться сильнее, и силы в нем было столько, что двое взрослых мужчин едва удерживали его. Сяо Синчэню пришлось почти связать его, потому что Сюэ Ян мог не просто навредить себе, но еще и усугубить состояние своей ноги. Но привезенный лекарь сделал свое дело, и Сюэ Ян вовремя получил сыворотку, которая и не дала ему умереть. Если бы не это… он бы умер от заражения крови точно так же, как умирали воины на поле боя, как умирали бедняки в грязных трущобах. — Что это? — лекарь увидел красное пятно и сдернул одеяло. — Да у него же кровотечение! Этот лекарь был умелым мастером, но, к сожалению, в спектр его познаний не входили познания… физиологии другого вида, а потому ни он, ни Синчэнь не могли знать, чем было вызвано это кровотечение. Сяо Синчэнь думал, что открылись старые разрывы, лекарь же подумал, что эти двое в отношениях. А на самом деле… Сюэ Ян терял ребенка, которого носил, потому что такая температура тела попросту сжигала плод, который рос у него внутри. Но он еще об этом не знал. Не знал и не догадывался, хотя признаки были и в первую очередь отсутствие течки. Но раньше Сюэ Ян никогда не донашивал плод до двух месяцев, он всегда избавлялся от него раньше, а потому спустил с рук свой аппетит и постоянную сонливость. Он даже не знал сколько именно омеги носят своих детей, прежде чем их родить… Когда жар Сюэ Яна начал спадать, замедлилось и кровотечение. На пару с лекарем Сяо Синчэнь поил его сывороткой и обтирал уксусом, они даже пускали ему кровь, потому что лекарь сказал, что так инфекция быстрее покинет тело. То кровотечение он тоже считал внутренними разрывами из-за… соития, хотя то, что оно не прекращалось невзирая на мази, уже наводило на мысль, что дело в другом. Потому что текло не из разрывов — текло из других внутренностей Сюэ Яна, текло… из матки, где погибал плод. Но когда жар начал спадать, а сыворотка убила инфекцию, Сюэ Ян задышал легче и кровотечение прекратилась. Он пережил эту беду. Однако… пережил её и ребенок.