Порктябрь

– Причём эти цифры заниженные! – сказал Яшка, гневно раздувая ноздри. – Большая часть просто замалчивается и не попадает в статистику! Ромка вяло пнул колёсико конторского кресла, рассматривая обшарпанный нос ботинка. – Мы же, блин, инфлуэнсеры! – решительно добавил подросток, откидывая длинную косую чёлку. – И пусть у нас аудитория тысяча человек. У нас есть ответственность за то, чтобы они хоть откуда-то услышали об этом. – И отписались, – буркнул Ромка. – А чтобы не отписались, – неожиданно терпеливо, а не в запале, ответил Яшка, – не надо превращать это в назидательную нотацию. Мы сделаем челлендж. Ромка фыркнул. – И в чём челлендж? Яшка задумался. Вдохновенно заговорил. – Сколько-то да нибудь ударов по голому телу. Чего ты вздыхаешь, ведро ледяной воды на голову опрокидывают, а это вдруг нет? Значит. И нельзя кричать и стонать. А в конце молча оборачиваешься, крупный план лица и текст про ситуацию с бытовым насилием. И хэштэг: #НеМолчиОбЭтом. Контакты центров помощи жертвам. Сделаем короткую ссылку... – Ты не можешь придумать лучшую идею, чтобы продемонстрировать аудитории свою голую задницу? – цинично поинтересовался Ромка. – Тебя и твой хэштэг забанят на всех ресурсах. – Значит, не по жопе. По спине. – По спине это уже БДСМ получается. – Да ну тебя, всё тебе надо опошлить! – запротестовал Яшка. – В БДСМ вообще… кожа, латекс, цепи, все дела… по половым органам бьют… – А в кино всех героических терпил – по спине! – Тогда длинную рубашку и по бёдрам. Только бить надо сильно, чтобы были следы. И чтобы прям проявлялись по ходу дела. Чтобы было ясно, что это не постановочное. Не склеенное с добавленным в промежутках гримом. – Для такого обычно на заднем плане оставляют тикающие часы. Или включают что-то по телеку, – неохотно сказал Рома, которой, несмотря на всё, считал неправильным не озвучить техническое решение. – Конечно, не проблема наложить сверху, так что, наверное, мимо. – Отлично, сделаем нарезку про насилие из новостей и заголовков и пустим на заднем плане. – Вот же меня судьба со свихнутым свела… – Ром… – Не, Янус, я пас. Чего смотришь? Не смотри, я в это играть не буду. Ищи себе других извращенцев. * Хотя папа и говорил, что весь мир полон извращенцев, когда они были нужны, они не находились. Яшка принял это за подтверждение того, что его план вовсе не был извращением, как он и полагал с самого начала. – Что и требовалось доказать, – сказал Яшка, нахмурившись, но не сдаваясь. Он склеил видеоролик из отрывков новостей, отослал Ромке на выверку и шлифовку фоновую музыку, залил кусок ролика в вк и инсту, подписав «Ждите», и пошёл спрашивать знакомых. Но девушек он спрашивать не хотел, а мужчины пока что все никак не соглашались. Его даже обвинили в том, что он пытается хайпануться на не очень острой социальной проблеме. Яшка эти обвинения пропускал мимо ушей, прекрасно зная, что если ролик сбудется, то хейтеры в комментариях накатают и не такое. Яшка как раз сидел, сложив ноги по-турецки, на истрескавшемся полу подвальной комнаты, быстро и небрежно переоборудованной в гримёрку, с лаптопом на коленках, и искал варианты, когда в комнату неожиданно заглянул Тимур. Яшка опешил. Тимур для него всё еще был овеян ореолом недосягаемой святости, и от того, что Яшка увидел вблизи, как Тимур работает, это впечатление только усилилось. На репетиции Тимур одновременно по телефону разруливал проблемы с реквизитом, ногой пихал заевший элемент декорации, пинал, матерясь сквозь зубы, заснувшего звуковика, пропустившего вступление трека, режиссировал все действо на сцене, и сверх всего этого сам выходил в одной из ролей. Если бы Тимур не был реальным, Яшка бы обозвал его мэрисьюшным. Тимур был реальным – и каким-то совершенно волшебным. Его интереса в разгар репетиций к своему зелёному новенькому Яшка не ожидал. И уж тем более не ждал последовавших слов. – Тебя искал. Слышал про твой челлендж. Яшка похолодел. – Вот меня и забанили, как Ромка обещал, – объявил он, – а ведь я даже не успел отснять основной ролик. – «Забанили», – передразнился Тимур. – Если так хочешь уволиться, могу устроить, вылови меня за пуговицу. – Тебе легко говорить! Так я ещё не уволен? – Не уволен. Я в твоём челлендже хочу засветиться. – И, столкнувшись с непонимающим взглядом светлых глаз, серьёзно и спокойно пояснил. – У меня маму бил её партнёр. Её не стало, когда мне было девятнадцать, тебе не говорили? Яшка помолчал, переваривая эту информацию и подыскивая подходящий тон. Сказал искренне, без слюнявости: – Не знал. Тимур криво улыбнулся. – Скинь мне в личку время и место, я приду. – Ну круто. Блин. Спасибо, Тимур. – Ну а что. Будет у тебя в видео «знаменитость», – ехидно сказал Тимур и пошел разруливать очередную неполадку. * Вместе с Тимуром пришла Ксения Арумян, и Яшка совсем смутился. – Чего, я слишком старая, портить вам ваш молодежный движ? – засмеялась она. – Дура, – нежно сказал Тимур. Ксеня обернулась на него с притворным гневом, но не сдержала смеха. – Вы за последние двадцать лет вообще не изменились, – с чувством сказал Ксене судивший по видео на Ютубе Яшка. – Именно это, – объяснил Тимур, – я и имел в виду. – Давай тогда на ты, Яш, чтобы я не чувствовала себя… – Динозавром? – поинтересовался Тимур и поймал еще один возмущённый и веселый взгляд. – Драконихой! – гордо поправила его Ксеня. – Вот тут никак, – усмехнулся Тимур, – истинную драконью сущность не скрыть. – Тебе Тимур рассказал, что?.. – перебил Яшка, решив, что сейчас самое время уточнить, в курсе ли Ксеня, что режиссер и самый новый из его команды сейчас будут пафосно лупить друг друга ремнём по заднице. Ну, почти. – Поэтому я и пришла, – сказала Ксеня, посерьёзнев. Разжёвывать, что она сочла тему важной, надобности не было. Было ясно по тону и выражению лица. – Лейка сейчас придёт, – сказал Яшка. – Она уже тут, на минуточку отошла. Давайте я чай вам не сейчас предлагать буду, а потом? – Лейка? – уточнила Ксения. – Ой. Лия Заславска. Сейчас вас представлю. – Огородница? – предположил Тимур. – Нет, она не как для поливания, она как фототехника. Оператор наш. И еще у нас будет Витязь. Он на световика сейчас учится, сделает что сможет в наших спартанских условиях. И Лию подстрахует. – Виктор? – попытался угадать Тимур. Яшка, критически поправлявший чёрную занавеску, служившую бэкдропом, ответил решительно: – Хуже. Викториан. Тимур кивнул, мол, ого, какие дела. Ксеня снова рассмеялась. – У него брата нет случайно? – Не знаю, спросите. – А то было бы хорошо. Викториан и Фрументий. Ян выловил из кармана смартфон, быстро погуглил, благо статья в Википедии была куцей. – Знаешь, учитывая, какие у него родители, я бы не удивился, если бы было именно так. * Лия оказалась спокойной девушкой с пирсингом в носу и покрашенными в радикально чёрный волосами. Виктор – у Тимура не поворачивался язык называть его ни полным именем, ни кличкой – заспанным бэклайнером низшего разряда, в запятнанной светло-серой толстовке. – Значит, так, – сказал Яшка, с целеустремлённым хлопком сцепляя руки перед грудью. – У нас на каждого из нас двоих один дубль, потому что неизвестно сколько ждать, пока пройдут следы, а участники у нас люди занятые. Зато быстро разделаемся. Значит. Сначала актёр стоит лицом к занавеске, потом приспускает штаны, рубашка скрывает все интересное, то бишь труселя. Второй актер, которого почти не видно, подходит и бьет его по бедрам. Размеренно, с паузами, чтобы следы успели проступить. Я хотел десять раз, но мы ограничимся пятью, чтобы суметь нагнетнуть?... нагнести?.. короче, атмосферу, не проседая по энергетике. И реально сильно, да, не стесняясь? Но молча! И потом зум, актер оборачивается, смотрит в камеру, крупный план, долгий кадр. Камера статическая, зум плавный. Будем надеяться, что эмоции на лице будут соответствующие, да? Я вообще не большой сторонник метода, но мы же все здесь против семейного насилия? И сумеем отыграть без слов, так? – Станиславский наше всё, – откликнулся Тимур. – Попробуем. Они пару раз отрепетировали, заменяя удары счётом вслух, затем впятером просмотрели получившуюся пробную запись. Виктор корректировал свет, чтобы добиться идеальной черноты на заднем плане, призванной символизировать безнадёжность, а потом высветить лицо крупным планом; Тимур обсуждал с Лией работу камеры и углы; Яшка проверял, не переигрывает ли, как ему постоянно тыкали в нос сначала преподаватели в колледже, а потом тролли в комментариях; Ксеня сравнивала результат с бэкстейджем, который записывала на мобильный. Подушки в недостудии с голыми бетонными стенами, разумеется, не было, но Тимур и Яшка по очереди отработали технику ударов на яшкином рюкзаке под хмурым взглядом Виктора, бесстрастным – Лии и смущённо-радостным – Ксени. – Ну чё, давай, – расслабленно протянул Тимур. – Я первый, – сказал Яшка. – Фух… В комнате повисла профессиональная тишина. Атмосфера действительно стала давящей. От лаптопа с роликом на заднем плане всё же отказались, и Яшка наполовину исчез в беспросветной темноте. Хлопки ремня резали по ушам, вибрирующе резонируя от голых стен. Тимур действительно вломил Яшке со всей силы, решив, что в крайнем случае они ограничатся только роликом с его, Тимура, участием. И слегка обалдел, когда тщедушный Яшка не то что не сорвался на крик, но вообще даже не пикнул – только дергался вперёд от ударов. Крупный план удался Яшке лучше, чем они смели надеяться. Чуть поджатые губы, чуть влажные огромные глаза, смесь ранимости, протеста и решительности. – Красавчик, – кивнул Тимур. – Действительно, молодец ты, очень здорово, – подхватила Ксеня. – Профи, – выдержанно отозвалась Лия. – Да ну, – отмахнулся Яшка, – должно сойти, да. Ну всё, мы разогрелись, сейчас господин режиссёр покажет нам класс. Но показать класс не удалось. Потому что Яшка просто не смог ударить своего начальника и кумира. Тимур ржал, Виктор закатывал глаза, Ксеня хихикала из-за спины, Лия невозмутимо начинала съемку очередного отрезка и раз за разом обрывала её. – Да не могу я! – смущенно сказал Яшка. – Какой из тебя человек искусства? – сквозь смех укорил Тимур. – Человечный! – возмутился Яшка. – Эх, моё милое летнее дитя, – вздохнул Тимур, оборачиваясь к Ксене. – Ну чё? Ты помогать не нанималась? – О, – словно заигрывая, сказала Ксеня. – Вот это поворот. – Ээ! – запротестовал Яшка, но Ксеня уже протянула ему свой телефон. – С тебя бэкстейдж, режиссёрушка. – Не прое… да, – посоветовал Тимур, едва спохватившись. – Это просто как клятва Гиппократа для работника эстрадно-театрального искусства, – прокомментировал Яшка, заглядывая в камеру. – «Не проеби». А тренироваться не будете… не будешь, Ксеня? – Погнали, – махнул рукой Тимур, заговорщически кивая Ксене, – я в тебя верю. – Да уж, сколько вместе пройдено, – вздохнула Ксеня, собираясь. – Сбылась заветная мечта целой команды, – торжественно заявил Тимур. Яшка в который раз восхитился всеобщим профессионализмом. От шуток и смеха за миг перешли к полной концентрации, но не зажатой, напряжённой, а расслабленной, подвижной, чётко контролируемой. Тимур и Ксеня, конечно, уже притёрлись на сцене, но всё же здесь не было чужой личины, а была только пикантная задача. Ксеня неожиданно оказалась вполне способной нанести сильный удар. Тимур чуть не выругался матом, захваченный врасплох, но только оскалился и приготовился терпеть. Яшка кивнул, внимательно наблюдая за действом через откидной экран камеры, не выпуская из рук ксенин мобильный. Крупный план Тимура получился прекрасным. Губы сжаты, но не в боли и протесте, а в почти священном гневе, взгляд – яростный, словно он смотрел прямо в глаза бывшему сожителю своей матери, собираясь отправить его на кол. И при этом ни на йоту не переигрывая. – Ну, всё, – выдохнул Яшка, и атмосфера разрядилась. – Ты гигант, конечно. Просто размазал меня по полу. Блин. – Да что уж, – отмахнулся Тимур. Благоговение новенького перед его талантом его не интересовало. Особенно сейчас. Тимур с каким-то непонятным ехидством улыбался Ксене, она – зачарованно-смущённо в ответ, и Яшка самозабвенно наблюдал, как воздух меж ними заискрился пуще, чем на сцене. – Так, – хлопнул в ладоши он. – Чай скоро будет, народ, айда со мной купить чё-нить к. – К? – уточнила Лия. – К чаю! Всё, пошли. Тимур, я вам с Ксеней пока ключ тут оставляю, туалет этажом выше в конце коридора. Он разве что не вытолкал Лию и Виктора. – Полундра? Горим? – хмуро спросил Виктор. – Вкус страсти я познал вполне, пожалуй, мир сгорит в огне, – пробормотал Яшка. – Это чё, цитата? – вяло поинтересовалась Лия. – Угу. Фрост. Ты иди, иди. – Который «Холодное сердце»? – Почти. «Холодное сердце» это «Фроузен». А это из какой-то части «Сумерек». Робот Электроныч, запомни, это будет важно. Ну давай хоть куда. – Мы только что свалили со съёмки, чтобы дать режиссёру и автору либретто потрахаться? – флегматично уточнил Виктор, закуривая. – Давайте не будем об этом, это хуже, чем думать о личной жизни родителей! – взвился Яшка. Лия стрельнула сигарету у Виктора. Яшка отказался: – Связки. – Ну и чё мы теперь? – в тон Виктору поинтересовалась Лия. – Мы покупаем разных ништяков к чаю и ждем сигнала, – решительно сказал Яшка. – Могу купить вам пива, только мне не продадут. Короче, реально спасибо вам, идите, если вас задрало. – Мне еще технику забирать, – задумчиво сказала Лия. – Когда твои дотрахаются. – Ну Лейка, эй! У них там большая и чистая любовь. – Ага. С перчинкой, – кивнула девушка. – Зашла им твоя тема, – согласно буркнул Виктор. – Ещё неизвестно, – упрямо сказал Яшка. Закупившись, они спрятались от гадкой мороси под козырьком. Лия и Виктор курили по второй и неторопливо глотали теплое пиво из банки. Яшка нервно бил себя пластиковым пакетом по ногам. – Им по скольку лет? – спросила Лия. – Ну, Ксене, наверное, около сорока, – сказал Яшка, – Тимуру под тридцать… – А тебе, что такой умный? – спросил Виктор. – Восемнадцать мне уже, – полунапевно пробормотал Яшка. – Что? Мой кругозор, как вы можете наблюдать, сформирован интересами моих домашних. К сожалению… – То-то тебе пивас не продают, мелюзга, – буркнул Виктор. Тренькнул телефон, Яшка резким движением вытащил его. Сообщение от Тимура:

вы там померли? че чай?

– Сигнал, – сообщил Яшка. – Теперь можно.

бегу спотыкаюсь

Яшка притащил старенький чайник, врубил его в розетку прямо на полу, раздал одноразовые стаканчики и тарелки. Виктор и Лия спокойно паковали свою технику. Все трое делали вид, что не смотрят на Ксеню и Тимура. Яшка пытался прикинуть, растрёпаны ли те больше, чем когда они уходили, и пахнет ли в комнате только затхлым потом или все же отдаёт спермой. По счастью, ничего доказать было невозможно. Когда Тимур, Ксеня и Яшка наконец ушли, Лия кивнула Виктору: – Ну чё, Витязь? Отметимся в челлендже? – Не молчи об этом, – хмуро откликнулся Виктор, снимая свой ремень и протягивая его Лие. * – Кажется, я породил монстра, – прокомментировал Яшка утром следующего дня, ещё в постели просматривая видео, которое скинула ему Лия. И она, и Виктор решили завязать лицо банданой, но тэг и призыв отметиться в челлендже написали полувысохшим маркером на старой картонке со следами грязных подошв. На фоне обшарпанной бетонной стены получилось очень атмосферно. – Люди искусства, блять, – протестующе сказал Яшка и отбил Лие сообщение:

вы там уже вообще совсем да??

Ответ пришел почти сразу:

первыйнах ))

И стикер – надменный эмоджи в солнечных очках. – Да что за, – безвольно прокомментировал Яшка и отбил сообщение Виктору:

ну вы блин чего там вообще я даже еще смонтировать не успел а вы

Ответа не было до самого бранча. Яшка, совершенно забывшись, как раз доскребал ложкой отцовскую кашу, когда пришло уведомление, помеченное «Витязь».

зач0тно потрахались зови еще

– Да блять! – воскликнул Яшка, словив укоризненный взгляд как раз вошедшего отца. – Я не нанимался в бюро знакомств! – Интересные дела, – сдержанно кивнул Игорь, со вздохом отмечая, что каша преждевременно и бесповоротно кончилась. Он тактично ничего не сказал, намазывая подсохший хлеб маслом. – Ладно, – вздохнул Яшка, спуская ноги с сидения стула, – пойду сводить. – Дело, – сказал Игорь. – Есть шанс заработать. – На чем? – непонимающе спросил вырванный из потока мыслей Яшка. – На сводничестве. Это вам не пантомимы разводить, – назидательно сказал Игорь. Яшка прыснул. – Я вообще-то про видео и трек, – с достоинством сказал он, но тут же мечтательно стрельнул глазами, – а хорошо получилось! Свожу всех и вся! * – Наброс на вентилятор удался, – мрачно сообщил Ромка Яшке, пролистывая комментарии и помечая самые кровожадные как спам. – Отмывайся теперь. – Это называется «вызвал резонанс», – спокойно пояснил Яшка, не отрываясь от видеоредактора. – Резон один. Народ ломится в надежде посмотреть голую жопу Рудасенко. – А мы их обломаем. Вот они загрузятся. Пусть ролик говорит сам за себя. Несмотря на эти обещания, Яшка решил все же прокомментировать челлендж на следующем стриме. Подслушивая у двери, Игорь, не введённый в курс дела, в некотором ошеломлении внимал торжественной, но искренней исповеди: – Мне… я не скажу, что понравилось, – объяснял Яшка. – То есть я не ощутил каких-то там… любовных переживаний. Это всё по-настоящему, это больно и это очень, очень страшно. Но, понимаете, когда занимаешь позицию – это дарит ощущение высшей цели. Чего-то… больше самого себя. Того, за что имеет смысл… страдание. Потому что я действительно считаю, что мы должны перестать замалчивать домашнее насилие. Такого быть не должно. Мне кажется, об этом важно говорить. И да, вы правы. Число женщин в статистике непропорционально высоко. И именно поэтому я решил, что не буду задействовать женщин в съёмке в качестве персонажей. А не потому что мужчин жальче всего. Вот, кто-то уже написал, что я там за бабу, спасибо за донат... В общем. Серьёзно. Спасибо всем, кто счёл нужным поучаствовать, спасибо, что смотрели. И вздохнул, потягиваясь: – А кое-кому зато очень понравилось именно в смысле любовных переживаний. Ну а чё. Занимайтесь любовью, а не войной.