Порктябрь

– Мм, – довольно мычит Руст, – да, вот там, ещё. Пожалуйста. Ксандра ловко перебирает пальцами в его штанах. Она знает, что ему нравится, когда она теребит уздечку. Он знает, что ей нравится играть с крайней плотью, потому что Мастер обрезанный, а кто не любит разнообразие? Руст приподнимается, стягивает джинсы и нижнее белье. Смотрит на нее призывно тёмными глазами, с притворной ленцой: – Дашь мне кончить, Ксан? Она хитро улыбается и ускоряет темп. Он благодарно постанывает. Кончает меньше, чем через минуту. Изголодался. Нежится, бездумно размазывая семя по низу живота. – Вернуть тебе услугу? Она качает головой. – Это не то. – Знаю. Мастер не против, чтобы Руст и Ксандра забавлялись друг с другом, покуда они предлагают ему безоговорочное подчинение. Он прекрасно знает, что оба здесь ради Мастера, а не друг для друга. Вначале, конечно, было не избежать ревности. Руст был первым. Для того, чтобы завоевать благосклонность Мастера, ему пришлось расширить границы удобного и допустимого гораздо дальше, чем Ксандре. Ксандра была женщиной, и даже Руст не мог не признать: он не мог предложить Мастеру то, что давала она – просто в силу своей природы. Ксандра же обижалась на то, что Руст был первым и любимчиком, на то, что он был за стоика, а она за баловня. Но оба видели, как доволен ими Мастер, как он извлекает уникальную выгоду из каждого из них. Когда они впервые оказались в постели втроём, Мастер умело и с наслаждением приказывал им, что им делать друг с другом. Руст до этого не был близок с женщиной с самого подросткового возраста, а Ксандре, по очевидным причинам, не доводилось оказаться в постели с тем, кто был практически полностью гомосексуален. Тем удивительнее, как искусно Мастер сумел заставить их обоих раскрыться, как им под его руководством удалось наработать взаимное доверие. Когда все трое съехались на одну квартиру, из Руста и Ксандры и в быту сразу получилась слаженная команда. Руст любил готовить, Ксандра, увлекавшаяся дизайном, с удовольствием наводила чистоту. Они легко подменяли друг друга и пока что умудрились ни разу не поссориться из-за бытовых вопросов. – Он не спал со мной уже три недели, – говорит Руст. – Со мной – две. – Повезло. Ксандра могла бы сказать «не завидуй». Но они не противники. – Не очень. – Согласен, – вздыхает Руст. – Статья, конференция, поздние ночи… – И никто не отменял студентов, – дополняет Ксандра. – Я проверил все тесты на прошлой неделе, но я не могу проверить экзамены. – Я вычитала статью на английском, поправила артикли и согласование времен, но я не могу прокомментировать по сути. Такую глокую куздру я не читала давно. Оба сидят в молчании. И они настолько синхронизированы, что, кажется, решимость настигает их одновременно. – Не кажется ли тебе, что ему надо отдохнуть? – спрашивает Руст. – Необходимо делать перерывы, – кивает Ксандра. – Но из-за компьютера его не вытащить. – Подумать только, если бы вдруг… – …компьютер сломался. – Нет, кнут за злонамеренную поломку техники я не выдержу, – качает головой Руст. – Но я мог бы отключить клавиатуру и мышку в БИОС. А потом сбросить CMOS аппаратно до заводских настроек. Наверное, смогу… так или иначе, это займет время. – А зарядка от айфона куда-то подевалась, – кивает Ксандра. – Мой разрядился совсем… – А с моим андроидом ему придется разбираться с самых азов. Две темноволосые головы соприкасаются, когда Ксандра и Руст строят планы. * Мастер приходит домой усталый. Рано поседевшие на висках волосы начали отрастать, рубашка помята, словно её и не гладили. Он болезненно трет переносицу, жмурясь. Его вечер ничуть не улучшает неожиданный бунт техники. – Руст, – зовёт он, – посмотри, почему не работает. – Наверное, ретроградный Меркурий, – напевно отмечает Руст, отбирая лаптоп. – Совсем умер? – мрачно спрашивает Мастер. – Вы льстите мне, Мастер. Я его пять секунд в руках держал. Вы действительно думаете, что я уже успел разобраться? – Ясно. – Руст! – зовет Ксандра. – Куда ты подевал мой лайтнинг-кабель? – На что мне он, – беззлобно отзывается Руст. Мастер хмурится, проверяя, сколько процентов зарядки осталось на его телефоне. – Давай мне свой компьютер, Руст. – Оставил на работе… Мастер начинает что-то подозревать, когда айпад Ксандры тоже оказывается удобно разряженным. И убеждается, что это неспроста, когда обнаруживает, что заела дверца комода, в котором лежат распечатки статей и материалов к экзаменам. – Так, – говорит он, и Ксандра и Руст расплываются в таких широких улыбках, что худшие подозрения Мастера мгновенно оправдываются. – Тебе не жаль моих наработок? – с легким упрёком говорит Мастер Русту, кивая на не подающий признаков жизни компьютер. – Я два раза проверил бэкап на облаке, – говорит Руст. – Процессор жив, экран жив, но не работает клавиатура. К утру должен суметь восстановить. Правда, я никогда ещё не извлекал материнскую карту из ноута, а не из стационарного… – Неси зарядку, – велит Мастер Ксандре, и она подчиняется. – Руст, почему заело дверцу? – Я посмотрю! – радостно говорит Ксандра и идет вынимать стратегически засунутую в щель комода палочку от суши. – Всё с вами понятно. Напросились. Довольны? В гостиную, к дивану. Руст и Ксандра идут рука об руку. Становятся на колени, заведя руки за голову. Мастер вздыхает. – Вы понимаете, что сейчас не лучший для этого момент? – Мы соскучились, – говорит Ксандра. – Момент не настанет сам, если его не устроить, – вторит ей Руст. – То, что я вам устрою, не должно вам понравиться, – говорит Мастер. – Это будет наказание. Удивлюсь, если сумеете насладиться им. Оба нижних морщатся, когда Мастер достает ракетку для пинг-понга и широкую деревянную доску. Они абсолютно солидарны в том, что эти приспособления ни про что: отбивают зад, деревяшка вообще оставляет бестолковые гигантские синяки, боль тупая, как совершенно бытовой ушиб, от ракетки яростно горит, но улетучивается, ни разу не возбуждая… – Веселее получать вместе? – интересуется Мастер, стягивая с обоих джинсы и нижнее бельё. – Сейчас узнаем, – мурлычет Руст, и Ксандра хихикает. – Ничего себе, банда, – хмурится Мастер. – Встали, согнулись, локтями уперлись в диван. Первым делом в ход идёт ракетка. Почему-то чередование сторон кажется Русту каким-то особенно унизительным, несерьёзным. Ксандру, похоже, это не волнует, шлёпают и шлёпают, просто не нравится тип воздействия. Оба молчат. Для обоих дело чести – оказаться тем, кто выдержит беззвучно и неподвижно дольше другого. Если бы не мерзкая, тупая болючесть, Руст бы вообще заскучал. Он чуть сбил дыхание, иногда негромко покряхтывает. Ксандра время от времени втягивает воздух сквозь зубы, шипя, но это звучит скорее как протест, нежели жалоба на боль. Оба невольно подаются вперёд, когда Мастер резко увеличивает темп: раз, раз, раз. Ничто другое в его коллекции, кажется, не способно шлёпать так быстро, жар вроде бы и не непереносимый, а тело от него позорно уходит, Ксандра вон виляет бедрами и подгибает колени. Руста бросает вперёд. Мастер оценивающе рассматривает порозовевшую кожу, откладывает ракетку, поднимает тяжёлую деревянную шлёпалку. Со шлёпалкой не поспоришь, ей приходится дышать в такт, выдыхая после каждого удара. Шлёпалка с перерывами, необходимыми на замах, бьет всей своей немаленькой площадью, каждый причиняемый ей глухой ушиб поинтереснее, чем жарко-пресные удары ракетки, и ощущение издёвки отпускает Руста. Рядом так же выдыхает Ксандра. Руст думает, бьёт ли их Мастер одинаково сильно, или выравнивает по одному ему видимым признакам градус боли, чтобы было честно. Неприятно ужасно, но терпимо; Мастер делает большой замах, но бьет несильно. И так немаловесящий предмет. Руст и Ксандра тяжело выдыхают, фыркают, зажимаются, тренируются восстанавливать над собой контроль и расслабляться. Руст лучше превозмогает боль. Ксандре, похоже, все же меньше больно, чем ему, превозмогать и не особо требуется. Деревянные хлопки замолкают. Мастер идет по комнате за следующим орудием. Руст глядит искоса и видит взгляд Ксандры на себе. Кивает. Уголки её рта заговорщически дёргаются в ответ. Мастер возвращается. А. Пластиковый стек. Одно из любимых Ксандры. «Любимых». Болью пронзает насквозь – сладкой, ароматной, будоражащей. Стежки – частые, средней силы. У Ксандры вообще организм реагирует на такое физиологически – Руст проверял по команде Мастера, сам убеждался по влажным следам. Руст же кайфует каким-то непонятным ему самому образом, не более и не менее связанным с сексом, чем, например, наслаждение музыкой или искусством. – Не нравится? – осведомляется Мастер, когда воздух, вырываясь из горла затрудненным дыханием, начинает задевать голосовые связки. Выдох с эхом постанывания. – Ксандре больно, но нравится. Русту больно, но ему главное, чтобы я был доволен. В общем, всем нормально. Давайте оба тише. Оба находят в себе силы противостоять желанию рептильного мозга рвануться прочь с криком. Терпят. – Хорошо, Ксандра. Отстрелялась. Вольно, – велит Мастер. Ксандра поднимается, потягивается, крутит руками, приходя в себя. Руст стоит неподвижно, не меняя позиции. – Стой, – подтверждает Мастер, уходя ещё за чем-то. Руст отваживается подглядеть, зная о назначенной за такое расплате. Ах. Спасибо, что не кнут. Но не сильно лучше – эта однохвостка, круглая в сечении, с косо срезанным кончиком. Наверное, сестра скакалки из природных материалов, только рукоятка ей досталась подлиннее. Это больно, очень больно. Конечно, зависит от того, как бить. Именно под этой гадостью, когда ещё не было Ксандры, Руст ушёл в глубочайший сабспейс. Мастер тогда просидел с ним полночи, аккуратно его отслеживая и вытаскивая. И не отпускал от себя ещё пару дней, всё время под разными предлогами держал рядом. Это запредельное переживание и эта забота их сблизила. Мастер с тех пор брался за этот девайс не больше двух-трёх раз. – Не считай, – велит Мастер, и Руст подчиняется, не закрывая глаза и тем не менее переносясь на условный порог царства сновидений. – Ты можешь положиться на меня, – доносится голос Мастера издалека. Режущая боль, под которой не устоять смирно, взрезает телесную оболочку. Руста мотает, спину непроизвольно выгибает, голова кружится, стон очень тихий, протяжный, непрестанный – почти как вибрация – пока воздух не отнимает новый приступ режущей пытки. – Тебе не надо брать контроль в свои руки. Я здесь. Ты слишком быстро запамятовал, что должен подчиняться мне. Я не забыл о вас. Я отслеживаю ваше состояние – и своё. Я в форме, потому что моя задача – быть в форме для вас. Чтобы не делать ошибок. Чтобы наказывать соразмерно. Ксан, подойди к нему. Руку на плечо, обними за голову. – Это за компьютер? – тихо спрашивает Ксандра. – Ему – да. И тебе сейчас тоже. Ведь не нравится смотреть? – Нет. – И не из зависти ведь. – Нет. Мастер… он же будет тебе подчиняться до полусмерти. – Хорошо. Значит, ты и я вдвоём проследим, чтобы не более, чем до полусмерти. Руст не боится. Мастер не имеет в виду того, что говорит, это сарказм, предназначенный заставить Ксандру отступиться, а не угроза Русту. Боль и сбитое дыхание заставляют сознание сжиматься и разжиматься аморфной амёбой, обнаруживая новые слои, заставляя ощутить парение, ощутить падение, ощутить прилив эйфории, и Руст теряет способность разбирать слова. Боль прекращается, но Руст до сих пор витает в недоступных двоим другим сферах, еле ощущая, как его бережно, в четыре руки, укладывают на диван. Укрывают, гладят. Ксандра приносит стакан колы с лимоном, ставит рядом. – Ему было это нужно, Ксан. Наказание – это освобождение. А тебе… – Да… Приходя в себя, Руст слышит её предоргазменный стон. Видит её, на ковре, с заброшенными Мастеру на поясницу ногами, и, хотя одежды на ней не осталось, чем-то она напоминает ему небрежно распушённый пальцами бутон пиона - открытостью нутра, расхристанностью… небрежным, непристойным расслаблением. Будто подглядел недозволенное. Мастер быстро оказывается рядом с ним. Гладит по щеке. Ксандра нагоняет его через пару минут. Четыре руки нежно прослеживают всё тело, в их иерархии – самого нижнего. Руст неотрывно смотрит на Мастера осоловелыми глазами, с лёгкой улыбкой на губах. – Я с тобой, – серьёзно, внимательно говорит Мастер. – Я с вами. Всегда. Вам не надо искать внимания. Оно есть. Только немного терпения. Я не оставлю вас впроголодь слишком долго. Вы можете довериться мне. Руст моргает, соглашаясь. Мастер прав. Ксандре нужна была встряска, заставляющая электричеством трястись всю нервную систему, чтобы потом ощущать всё в десять раз сильнее, когда они с Мастером совьются в единое целое. Русту сейчас не нужен секс – слабое подобие полученных переживаний. Ему даже не нужен оргазм. Ему нужно… Именно вот это.