День 27. Заступитесь за меня
27 октября 2023 г. в 19:13
Примечания:
Метки для этой главы: условное Средневековье, рыцари, деревни, телесные наказания, ангст
Автор уже сам переел стекла, но из песни слов не выкинешь (
Нета тайком выбралась из хижины, взяла для отвода глаз корзиночку, мол, принести яйца из курятника. Но пробралась вовсе не туда, а в сарай. Сначала заглянула в щёлку. Да, всё ещё там, пленник. Дремлет, уронив голову на грудь. Как вчера привязали к столбу сиднем, навертев верёвку в множество колец вокруг тулова, так и сидит. Просил не так крепко, но папа её, Эдвар, сказал – один раз беглому веры нет. Он особо и не сопротивлялся.
А ведь хорошенький! Всегда хотела посмотреть вблизи на благородного. Жаль, что придётся возвращать. Была бы её воля, оставила бы его. Он же честно пришёл просить работы за хлеб и кров. А папа сразу смекнул, что из благородных, хоть и тот и оставил где-то кожанку, пришёл в одной замызганной нижней рубахе. Да и слухи о беглом оруженосце уже начали доходить и до их села. Себе дороже прикрывать, недоволен его рыцарь будет, если прознает, а уж если до барона дойдёт, то всё, пиши пропало. Накормил папа его от души и скрутил, а весточку с Ясыком послал, Грету ему дал – верхом быстрее.
Нета проскользнула внутрь. Скрипнула половица. Пленник очнулся, поднял на неё мутный взгляд.
– Как ты говорил тебя зовут, рыцаришка? – спросила Нета, усаживаясь рядом с ним.
Пленник разлепил пересохшие губы:
– Какое это имеет значение, раз вы меня прогнали?
– Папка говорит, не можно было тебя оставить, – вздохнула Нета.
Пленник горько прикусил губу, роняя голову.
– И заступиться за меня некому? – с тихим отчаянием спросил он.
Нета испугалась. Конечно, рыцарь его, наверное, не сильно рад, что оруженосец сбежал, но ведь он за него в ответе? А пленник так страшится, словно казни ждёт.
– Я могу папку попросить, – неуверенно сказала она.
Пленник покачал головой.
– А хозяйка? Не скажет за меня доброе слово?
Нета неуверенно пожала плечами.
– Да ведь как старейшина решил, так и будет, – сказала она. – Кто ж ему возьмётся перечить?
Пленник горестно вздохнул.
– Слушай, безымянный, – позвала она, – а можно…
– Чего тебе?
Нета зарделась, захлопала бледными ресницами. Протянула руку, коснулась лица.
– Можно я тебя поцелую? – попросила она. – Никогда благородного не целовала.
И тут он так усмехнулся через боль, ни дать, ни взять старший брат. С лица совсем не похож, а выражение такое же, как у Мацека её было, любимого сына старейшины, пока не сгинул от жара зимой…
– Ну, целуй, – дозволил он. – Я тоже таких милых крестьянок не целовал.
Обрадовалась и прильнула к нему. Целовала жадно, нипочём ей было, что чужие губы сухие, обветренные, с корочкой. А он ей отвечал скромно, но тоже жарко.
– Нета меня зовут, – шепнула девчушка. – Пора мне.
– Иди, Нета, пока не поймали, – вздохнул пленник. – Грейф меня зовут.
Эдвара она не провела, даже когда, запыхавшись, прибежала на кухню со своей ношей.
– Ты где там шастала, дочура? – укоризненно спросил он. Нета вспыхнула. – Любопытно тебе на пленника было посмотреть?
– А он так и будет привязанный сидеть, пока Ясык с рыцарем не возвертается? – спросила она. Даже отпираться не стала.
Эдвар почесал подбородок, пригладил пшеничную бороду.
– Боюсь его упустить, – объяснил он. – Хочешь его покормить – давай. Свари пару яек ему, воды дай. Мать клёцок вчера навертела, тоже можешь чуток взять.
– Пап, а что он ему сделает, когда заберёт, рыцарь евойный?
Эдвар помрачнел.
– Что бы ни сделал, лучше б нам того не видеть.
Нета пленника напоила, покормила. Он только горько улыбался.
– За доброту спасибо, – сказал он. – Хоть вы и решили меня сдать, даже уйти просто не дали… Но обращаетесь хорошо.
– А ты к нам не к первым пришёл? – догадалась Нета.
– У Родников пустили подсобить, – подтвердил Грейф. – А до этого одному пару дней в поле помогал. Но как слово дошло, погнали. Я не в обиде. Но на воде и хлебе держали, это было. Не освободишь меня, Нета?
– Я не могу, – прошептала девочка. – Папе отвечать придётся… Что он тебе сделает, рыцарь твой?
Грейф скривился.
– Не отпустишь – увидишь.
Нета тревожно замолчала.
– Ничего я больше не могу сделать, – сказала она, словно сама себя убеждая.
– Целовать больше не будешь? – горько усмехнулся парень.
Нета во второй раз наклонилась к его губам, тёмные прямые волосы погладила.
– Так жарко промеж ног от твоей ласки, – прошептал Грейф. – Так и просит прижаться… Отпустила бы меня – показал бы тебе приятное.
Нета отпрыгнула.
– Рано мне в родильную кровать ложиться, – сказала она.
– Нет же, – просительно сказал Грейф. – Я бы рукой тебя приласкал… сладко-сладко… Всю тебя исцеловал…
– Пора мне, – нерешительно сказала Нета.
– Заступитесь за меня, – взмолился пленник на прощанье.
Всадники примчались скоро. Все жители села места себе не находили, так даже обрадовались, что сейчас всё решится. А каков конь был у рыцаря! Серебристый, чёрногривый, высоко голову держит, копытами перебирает. Не то, что тяжёлая гнедая Грета. Ясык спешился, обеих лошадей принял и в конюшню повёл.
– Осторожно, хлопец, – прикрикнул на него гость, – конь не мой, барона, случись с ним что – шкурой отвечать будешь.
– Да, господин, – поклонился Ясык.
Эдвар вышел гостя привечать, Марка, мама Неты, хлеб да соль поднесла. Нета выйти не решилась, из-за угла подглядывала.
– Сэр Иера Эстосский, – кивнул тот. – Поймали, значит, моего проказника? Награда вам будет.
– Нам денег не надобно, – решительно сказал Эдвар. – Мы рады подсобить и барону, и его людям. А вот просьба у меня одна есть.
– Интересно молвишь, милчеловек, – нехорошо улыбнулся рыцарь. – Говори, а я подумаю.
– Мы вашего беглеца поймали и вам отдадим, – твёрдо сказал Эдвар. – Всё по чести. Да только у нас в селе дети. Прошу разбираться с ним, как отъедете. А не у них на глазах.
– Ну, глаза и отвести можно, – жёстко сказал сэр Иера.
– Не желаете зайти, супчику похлебать? – заискивающе предложила Марка.
– Можно и супчику, – согласился тот, направляясь к конюшне, проверить, что с конём всё в порядке.
– Человека вам вашего привести? – насупившись, спросил Эдвар.
– А где он? – оглянулся через плечо рыцарь.
– В сарае привязан, – буркнул старейшина.
– Крепко хоть привязан? – сощурился сэр Иера.
– Кре-е-епко, – неохотно подтвердил Эдвар.
– Ну и хорошо, – кивнул рыцарь и заглянул в конюшню. – Много у вас места тут, – сказал он Ясыку.
– Четыре привязных стойла и два денника, господин, – живо ответил тот.
Рыцарь кивнул. В одном деннике уже стояла Грета. Второй ждал всё ещё осёдланного серого. Между стойлами и денниками крестом пролегали два прохода. Разнузданного серого в недоуздке Ясык привязал к кольцам, прибитым по обе стороны прохода между денниками, мордой к пересечению проходов.
– Конь горячий, – извиняющимся тоном объяснил Ясык, – я его хотел в порядок привести, но в деннике он меня не пустит, а в стойле узко.
– Сойдёт, – кивнул сэр Иера и направился в дом.
Отобедав, сэр Иера решил, что пришла пора идти за воспитанником.
– Ведите.
Эдвар остался подле рыцаря, сложив руки на груди. Грейф сидел, головы не поднимая.
– Пусть Ясык его развяжет, – распорядился рыцарь. – Верёвку – мне.
Освобождённый от пут Грейф растёр затёкшие руки, плечи, и, с трудом выбравшись из сидячего положения, преклонил колено перед рыцарем.
– Вот мы и встретились снова, – сказал сэр Иера.
– Мой господин, – вымолвил Грейф.
– Уж снова господин? А ведь только что не был. – Грейф промолчал. – Ладно. Пошли приласкаю тебя.
– Одна просьба, мой господин, – тихо сказал оруженосец.
– Даже просьбу успел надумать? – удивился сэр Иера.
– Отпустите меня до ветру, – угрюмо попросил Грейф. – Не хочу обделаться у всех на глазах.
– На конюшне, – смилостивился рыцарь, накидывая оруженосцу петлю на шею. – За мной.
Он так и держал Грейфа за верёвку, пока тот справлял нужду в углу. Эдвар следовал за ними, хмурясь всё больше. Нета залезла подглядывать со стороны денников.
– Раздевайся.
Грейф подчинился. Когда он стянул рубаху и штаны, Эдвар понял, почему парень убежал. Он бы и сам убежал, если бы с ним так обращались – как можно было судить по отметинам, оставшимся явно не от тренировок. А ведь это ещё поджить успело, покуда парень был в бегах...
Сэр Иера неспешно привязал не сопротивляющегося паренька к кольцам, только лицом к денникам, спиной к пересечению проходов. Нета уставилась на куст чёрных волос промеж ног, разглядывая мужской срам. Доводилось ей видеть парней голышом, но сейчас она смотрела и жалела, что не потрогала Грейфа там, когда он шептал ей на ушко, мол, жарко и приятно.
Сэр Иера развернулся к Эдвару, бросил ему под ноги кошель. Явно так, чтобы Грейф отчётливо понял – продали его. Эдвар не нагнулся.
– Ясык! – звучно позвал рыцарь. - Кнут неси.
Ясык шёл неохотно, словно на каждом шагу в смоле залипал. Но куда деваться? Принёс кнут.
– Что он у вас такой мягкий? – недовольно поморщился сэр Иера, протягивая круглый ремень сквозь ладонь. – В молоке не выварен, на солнце не сушен?
– Так не было надобности, - побелевшими губами выговорил Ясык. – Легонечко только лошадь в упряжи погонять… шкуру не портить.
– Слышал? – окликнул рыцарь Грейфа. – Шкуру тебе не испорчу.
Оруженосец не ответил. Рыцарь замахнулся. Ясык вскрикнул. Грейф дернулся, хрипя, но не крича.
Нете было не видно спины, на которую приземлялся кнут, но было видно лицо. И это было жутенько.
А ещё было видно лицо отца. Чернее тучи. И это было ещё жутчее.
Эдвар стоял и слушал, как сдержанный хрип переходит в звонкий крик, как тот обратно переходит в животный хрип, и не выдержал. Подошёл, крепко схватил рыцаря за плечо.
– Не знаю, как это у благородных делается, – строго сказал он, – но у нас не принято ни людей, ни животин пороть до беспамятства. Не могу я вам большего позволить.
Нета сжалась в комочек. Не сомневалась, что сейчас этот рыцарь её папу так же привяжет и так же бить будет. Ан нет. Рыцарь страшно улыбнулся, бросил кнут на пол, в очередной раз позвал Ясыка:
– Это – забери, этого – отвяжи, коня моего – седлай. И да, этому не поможешь одеться – голым повезу.
Ясык указания выполнял дрожащими руками. Когда наконец вывел коня на двор, кое-как одетому Грейфу уже связали руки за спиной. Сэр Иера бросил оруженосца на передний край седла как тюфяк, животом вниз. Затем сам легко вскочил в седло, сидя почти на крупе. Бросил россыпь монет Ясыку под ноги.
– За расторопность и услужливость хвалю.
Когда всадник со своей живой ношей исчезли из виду, Нета пошла подглядывать, как Эдвар подозвал Ясыка:
– А ну сюда.
Парень подошёл, явно испуганный.
– Кошель взял и принёс.
Ясык подчинился. Эдвар кошель отложил в сторону.
– И своё заработанное тоже отдавай.
Ясык помедлил.
– Чего ждёшь? – прикрикнул Эдвар. – Рад, что выслужился перед людоедом кровавым? Может, после увиденного к нему службу замечтал поступить? Так. Всё тобой заработанное – мной заработанное, честные деньги за лошадь и постой.
Ясык поспешно отдал всё до последней монетки.
– Так-то лучше, – буркнул Эдвар. – Не будешь больше перечить?
Ясык помотал головой.
– На, держи, – Эдвар отсыпал часть мелких монеток обратно. – За старания.
Ясык кивнул, сглотнул:
– Что нести?
– Да вроде всё принёс уже.
– Да сами говорите, перед людоедом выслуживался за счёт другого, – буркнул Ясык. – Чем наказывать будете? Ремнём, розгами? …Кнутом?
– А и не буду, – откликнулся Эдвар. – Сам хлопца в полон взял, сам палачу отдал, сам не заступился. Ты-то что мог сделать? На тебе отыгрываться не стану. А вот задание дам.
Ясык снова вздрогнул.
– Иди поешь и отдохни чуток, – велел он. – А потом к барону верхом поедешь. Во-первых, вот это, – он поднял нетронутый кошель и звякнул им, – вернёшь. И скажешь барону, что нам кровавых денег не надо. А во-вторых, расскажешь ему, что этот ваш сэр Иера – изверг и пусть дракон ему голову откусит, а пацана у него отберут и на какое другое дело приладят.
Ясык неохотно переминался с ноги на ногу:
– Скажут – зря наговариваю...
– Не боись, барон строгий, но справедливый. Не станет он тебя за весточку от меня плетью истязать.
Ясык кивнул и направился к дому с таким знакомым Нете видом приговорённого к казни.
– Эй! – окликнул его Эдвар.
– Ну что?
– Передумал я.
– Так что нести? – терпеливо спросил Ясык.
– Да ну тебя! Я не про то. Дадим Грете отдохнуть и вдвоём в телеге поедем. Был бы Мацек жив – его бы взял. А так тебе живым примером покажу, что нельзя из трусости не вмешиваться. Лады?
– Папочка! – крикнула Нета. – Папочка, вернись живым!
– Да не обидит барон нас, дочура, не боись, – попытался Эдвар её успокоить. – А рыцарёнка твоего вызволять надобно. Не всё ж нам трусами ходить, а? Что там про рыцарскую доблесть говорено? Поедем и рыцаря за пояс заткнём.
Примечания:
Заявка на этот день звучала так:
День 27. Конюшня.
Наказание или БДСМ. Порка на конюшне, обстоятельства любые, главное - атмосфера.