Хогвартс. 7 курс
С тех пор, как Скорпиус конфисковал у Лили Поттер Карту Мародеров, еще в первую неделю их знакомства, следить за дисциплиной своих студентов ему стало гораздо проще. Из-за чего Слизерин славился феноменальным послушанием, в особенности – на фоне остальных факультетов. Вместе с тем, Малфой закрывал глаза на мелкие шалости Поттер и как правило старался не вести себя, как полный ханжа – подстерегая её в коридорах школы после отбоя, дабы наказать за нарушения школьных правил и снять баллы с Гриффиндора. Но сегодняшняя выходка была скорее исключением из правил. Впрочем, от этой компании иного ожидать не приходилось. Адриана Нотт, Джейсон Томас, Хьюго Уизли и Лили Поттер – эти представители четырех разных факультетов были самой дружной четверкой в школе. И самой обезбашенной. Про себя Малфой называл их: «Четыре Всадника Апокалипсиса», ибо они были зачинщиками всех возможных неприятностей и ходячим спонсором седых волос у большей половины профессоров… Учебный год начался тяжело. Волшебный мир всколыхнула новость о втором в истории побеге опасного преступника из стен Азкабана. Поднялся огромный переполох в Магическом сообществе – этот волшебник представлял собой огромную угрозу и неустанно разыскивался мракоборцами. По этой причине охрана Хогвартса была усилена несколькими десятками дементоров, которые обосновались в Запретном Лесу, как у себя дома. И именно туда, не взирая на запрет директрисы, четверо искателей приключений и направлялись. Скорпиус подумать боялся, что произошло бы с ними, не загляни он в карту перед сном – исключительно по привычке. Ему едва удалось задержать подростков на подходе к логову дементоров. И теперь семикурсники стояли в его кабинете, пойманные с поличным. Никто не рвался нарушить гробовую тишину. Напряжение витало в пространстве, сгущая воздух. Малфой, вальяжно откинувшись на спинку стула, сканировал провинившихся студентов своим пристальным взглядом. Не смотря на напускное хладнокровие, молодого профессора переполняли эмоции, которые он с трудом сдерживал и подавлял. Хьюго нервно заламывал пальцы, учащенно дыша – было видно, что пуффендуец либо переживает больше всех, либо хуже всех владеет собой в данную минуту. Джейсон пустым взглядом смотрел в окно с максимально отрешенным видом – возможно воображал, какую взбучку ему закатят однокурсники, когда поймут из-за кого Когтевран лишился стольких баллов за ночь. Адриана понуро опустила голову, стыдясь того, что их поймал не кто иной – а декан ее факультета. А Лили… Лили была обозлена. Скорпиус видел этот огонь в ее глазах неоднократно – огонь упрямой, жгучей, непоколебимой ярости. В любой другой момент подобные эмоции от нее задели бы за живое. Но сегодня Малфой сам был не в лучшем состоянии. И она была тому причиной. — Может объясните, что вы делали после отбоя в Запретном лесу, кишащим дементорами? — его голос в тишине кабинета казался раскатом грома. Создавалось впечатление, что он вот-вот отобьется от стен и эхом заполонит пространство. Джейсон перевел взгляд на профессора, Адриана едва заметно вздрогнула, Хьюго покрылся румянцем стыда, а Лили решительно вздёрнула подбородок. — А что там делали вы, сэр? — Она нахально сделала акцент на слове «вы», подразумевая, что Скорпиуса там никто не ждал – в голосе гриффиндорки отчетливо слышался вызов. Адриана шокировано застыла, кидая на подругу испуганный взгляд. Ей и во сне не могло привидеться, чтоб кто-то мог говорить с деканом её факультета в таком тоне. Не смотря на молодость Скорпиуса – слизеринцы уважали его и порой немного побаивались. — Мисс Поттер, я бы попросил вас не хамить преподавателю! — серые глаза метали молнии, а голос был словно сталь. Лили сжала кулаки, чувствуя, как внутри нее поднимается очередная волна гнева. Как он посмел следить за ней и вмешиваться в ее планы? А ведь она наивно полагала, что Скорпиус не пользуется картой, что давно о ней забыл или вовсе потерял! — Мы… мы хотели попрактиковать «Патронус», профессор. — Виновато промолвила Адриана и буквально сжалась, чувствуя на себе взгляды друзей. Нотт знала – ей точно прилетит от них за капитуляцию. Но незыблемый авторитет декана был гораздо более весомым рычагом давления на сознание слизеринки. Малфой на миг оторопело замер, в очередной раз осознавая масштабы их безрассудной выходки. Удивления он, однако не испытывал. Эти четверо уже мнили себя будущими блистательными мракоборцами, безрассудно бросаясь в омут опасностей и не думая о последствиях ни секунды. Это восхищало в той же степени, в которой и раздражало. Направить бы в нужное русло их упорство, изобретательность и талант – цены бы им не было. Скорпиус тяжело вздохнул под гнетом тяжелых мыслей и пережитого за последний час стресса. Но на его лице практически не отобразилось эмоций. Еще раз окинув ребят грозно-внимательным взглядом, он, тем ни менее, немного смягчился и снисходительно усмехнулся. — На сегодня все свободны, завтра после уроков обсудим ваше наказание. Ребятам не стоило повторять дважды – они спешно заторопились к выходу. Казалось, что буря миновала и на время все улеглось – по крайней мере, до утра. Но стоило Лили двинуться за друзьями, как ее остановило строгое: — Мисс Поттер, задержитесь. Девушка перекинулась взглядами с обеспокоенным Хьюго (который последним выходил из кабинета Малфоя) и незаметно кивнула ему, без слов давая понять, чтоб они не поджидали её. А затем решительно обернулась и неспешно вернулась обратно к преподавательскому столу. В кабинете снова воцарилась гнетущая тишина, а душившее обоих напряжение накалило воздух до предела. Создавалось впечатление, что вот-вот посыплются искры. — Я жду. — Голос мужчины был спокойным, но Лили сразу уловила угрожающие нотки. — И чего же? — Ей с трудом удалось подавить внутри обиду и злость, чтоб заговорить так же спокойно – под стать ему. — Как минимум – благодарности за то, что вовремя вас нашел. — Скорпиусу не хотелось думать о последствиях их бесшабашности при встрече с десятками агрессивных дементоров, но и выкинуть из головы подобные страхи тоже не получалось. Однако вздорная девчонка, судя по всему, вообще не осознавала рисков, ибо лишь зло, пренебрежительно фыркнула. О выдержке не могло идти и речи – от возмущения у Лили чуть волосы не встали дыбом. Цунами ее эмоций прорвало плотину мнимого спокойствия: «Какая вопиющая наглость с его стороны сейчас говорить такое!». — Благодарности? За что, интересно? За то, что ты следил за мной? — Лили… — предостерегающе рыкнул блондин, но она либо его не услышала, либо целенаправленно проигнорировала. — У тебя нет никаких прав лезть в мои личные дела, ясно? На его скулах заиграли желваки. Вся ситуация выносила – постепенно, по крупицам дробя его хваленый самоконтроль. Каждое слово Лили цепляло, подстегивая и заставляя мужчину ответить на брошенный ему вызов. — Твои выходки предельно безрассудны, не находишь? На слове «выходки» Поттер дёрнулась, как от удара. Ее зацепило то, как пренебрежительно он говорил о ее попытках проявить себя и свой талант. К своему собственному ужасу девушка почувствовала, как защипало глаза – хотелось разрыдаться злыми слезами от вопиющей несправедливости по отношению к себе от человека, ставшего для нее таким важным. — Мне надоело, что ты относишься ко мне, как к какой-то недоразвитой малолетке! — Обида была такой сильной, что прямолинейная девушка не смогла удержаться от укора. Скорпиус резко подорвался на ноги, упираясь руками в столешницу. Было видно по глазам – она смогла наконец пробить брошь в его терпении. Ей бы ощутить триумф, вот только слова, которые он произносит дальше бьют – сильно и наотмашь. — Я перестану относиться к тебе так, когда ты начнешь себя по взрослому вести! Стоило фразе повиснуть в воздухе, как Малфой тут же пожалел о сказанном. Ибо глаза Лили вмиг потухли, словно кто-то выключил весь живой задор того яркого огня, которым она горела изнутри. Ее плечи опустились, будто она хотела закрыться в себе. — Я поняла вас, профессор Малфой. — Голос девушки не дрожал, был максимально хладнокровным и сдержанным. Что было ей вообще не свойственно. Особенно при общении с ним. — Простите, что потратила ваше время. И не дожидаясь ответа, Поттер покинула его кабинет. Скорпиус тяжело вздохнул, обдумывая ситуацию. Сказанного не воротишь и сделанного уже не изменишь. А зная отходчивость Лили, мужчина принял решение не беспокоиться – подуется какое-то время и все уляжется. Кивнув сам себе – он, все еще раздраженный, сел обратно в кресло. Ночь предстояла длинная и, судя по всему, бессонная.💚
Вот только Лили не отошла ни через день, ни через неделю. Между ними словно распростерлась пропасть, до краев наполненная арктически холодной водой. Гриффиндорка избегала его вне учебного времени, игнорируя их дополнительные занятия. А когда они пересекались на уроках зельеварения – была излишне вежлива. Но, что било Скорпиуса больше всего – после того разговора в его кабинете девушка перестала называть его по имени. Исключительно «профессор Малфой». Она держала дистанцию. Поражало так же и то, что от прежней обезбашенной девчонки, зацепившей своей взбалмошностью и непосредственностью, словно не осталось и следа. Поттер резко стала образцом дисциплинированности и спокойствия. Никаких дерзких высказываний на уроках. Никаких больше вылазок после отбоя. Никаких заговорщицких перешептываний с друзьями. Ничего, что делало ее прежней собой… Скорпиус злился. На нее. На себя. На ситуацию в целом. Злость частично помогала глушить чувство вины, которое не давало спать с каждым днем все больше и больше. А гордость не позволяла пасть окончательно, чтоб сорваться и заявиться к ней с извинениями…💚
Сегодня Хогвартс практически пустовал. Уикенд – самое любимое время большинства студентов, ведь это лучшая возможность посетить Хогсмид и провести время в компании друзей, отдыхая от учебы. Скорпиус лишь полчаса назад вернулся из двухдневной поездки в Малфой-Менор (не мог пропустить день рождения матери) и сейчас неспешно прогуливался территорией школы. Осень верно и уверенно наводила свои порядки, разукрашивая деревья разноцветными красками. Ветер развивал края мантии, даруя мужчине необъяснимое чувство свободы… Мысли витали хаотично, не позволяя зацепиться в голове надолго. Ровно до тех пор, пока взгляд не приметил до боли знакомую одинокую фигуру, бесцельно бродящую по берегу Черного озера. Сердце пропустило удар, ибо она была необычайно красива. На ней было черное платье крупной вязки, облегающее ее стройную, хрупкую фигуру. Длинные рыжие волосы развивались на ветру, как неистовое пламя – притягивая к себе мужской взор… Невольно в голове Малфоя промелькнула тоскливая мысль: «Где ты была в таком виде? И главное: с кем?». Стоило ему подойти ближе, как последовала молниеносная реакция. Лили обернулась, замечая его. Глаза выдали ее замешательство – она не ожидала его тут увидеть. Уже подходя к ней ближе, Скорпиус понял, что впервые со дня их знакомства не знает, о чем говорить… Взгляд опустился на ее губы, подмечая нехарактерно светлый, бледный тон помады. Это так странно и не похоже на нее. Так диковинно, что у него против воли изо рта вырывается: — Тебе не идет этот цвет. Скорпиус приближается максимально близко. Воздух между ними словно искрит. Поттер чувствует, как гулко бьется сердце внутри от его близости, но сдаваться ему во власть девушка не планирует. Не для того держалась отдаленно почти две недели. — Вас забыла спросить, профессор Малфой, — огрызается. — Прекрати. — Он внезапно кривится, словно она причиняет ему боль. — Что прекратить? — Ты знаешь! — Когда Лили вопросительно приподнимает брови, он сдается. Выдыхает, сквозь зубы, едва слышно: — У меня есть имя… — Я знаю. А еще знаю, что маленьким девочкам полагается обращаться к взрослым дядям на «Вы» и в официальной форме. — Смотрит на него с холодным вызовом во взгляде. А голос пропитан издевкой, за которой наверняка скрыта обида. Никто и никогда не выбешивал его так, как она. Одной фразой – прямо в цель, уверенно попадая в брешь на первый взгляд железного самоконтроля. Все нутро его естества выкручивает от противоречивых чувств – не ясно чего хочется больше: послать ее или зацеловать до полусмерти. Лили видимо подозревает о том, как влияет на него, ибо внезапно ухмыляется и вздергивает с вызовом подбородок. От чего в нем мгновенно вскипает кровь. Рука сама жестко хватает ее за подбородок, а большой палец тянется к губам, желая – то ли стереть эту отвратительную помаду, то ли убрать раздражающую ухмылку… Ее губы, такие мягкие и манящие, вдруг слегка приоткрываются и… от прежней злости в нем больше не остается следа. Мужчина позволяет себе слабость, задерживая прикосновение на желанных губах и это пьянит, сбивая напрочь дыхание, ускоряя пульс. Рациональное борется внутри с диким влечением. Но гриффиндорка принимает решение за него, внезапно резко отстраняясь. Малфой едва сдерживает разочарованный стон. — Сейчас я достаточно взрослая в твоих глазах? — На дне зелено-карих глаз отчетливо виден огонек праведного гнева. Мужчина шумно выдыхает. Чувство вины тяжелым грузом оседает на плечи. — Я не хотел этого говорить. — Но сказал. — Но сказал. — Согласно кивает блондин. — И я жалею об этом. Прости меня. Её черты лица разглаживаются, а взгляд впервые за последние недели теплеет. Это поощряет Малфоя продолжить: — Я не отношусь к тебе, как к маленькой. Просто переживаю за тебя и… — И следишь за мной по карте. — Девушка иронично приподняла бровь, однако уже не чувствуя былой злости. — Я не следил, — тяжелый вздох. — Точнее, не делал этого целенаправленно. — Скорпиус… — устало выдыхает Лили. Ей не хочется ругаться и выслушивать дальнейшие оправдания – в конце концов, он действовал из благих побуждений. — Я больше не хочу ругаться. Дрожь прошла по телу мужчины, когда его имя сорвалось с ее губ. Сердце предательски дрогнуло и учащенно забилось. Малфой был в очередной раз поражен глубиной своих чувств к Лили – никто и никогда не обладал над ним подобной властью. — Я тоже не хочу. — Улыбнулся блондин, чувствуя, как напряжение между ними постепенно развеивается. А затем мягко, но непреклонно добавил: — Но карту я тебе не верну. Даже не проси.