Seafoam and Ocean Winds

Гостиница располагалась недалеко. Капитан Хонджун всю дорогу оставался задумчивым и тихим, глубоко погруженным в мысли. На лице и в развороте плеч виднелось напряжение. И это в свою очередь напрягало Сонхва. Несмотря на его постепенное сближение с командой, такой капитан заставлял быть наготове. Он чувствовал, как мышцы отказываются расслабляться, каждый возможный звук имел значение. Ритм шагов, шуршание ткани, люди, возвращающиеся по домам, маленькие животные, бегающие в кустах и по переулкам. И он волновался. Исходя из времени, которое он уже провел на борту Горизонта, Сонхва мог сказать, что Капитан Хонджун редко взаправду злился, пусть иногда на его лице и проявлялась неожиданно усталость или раздражение. Но это был только второй раз, когда мужчина по-настоящему злился. Кем бы ни был этот капитан, между ними произошло что-то очень серьезное, что-то, что задело их капитана очень глубоко. Какой-то части Сонхва хотелось просто спрятаться, исчезнуть и найти безопасное место, дабы избежать отвратительного старого чувства внутри, что кричало «опасность». Но другой — новой — хотелось все исправить. Решить проблему и вернуть безопасность. Но он не мог сделать ни того, ни другого. Особенно не мог ничего исправить или помочь. Я еще не настолько близок с ними. Поэтому он продолжал держать это скрипящее, неприятное ощущение внутри под контролем. Сан знал, как оказать поддержку, успокоить товарищей, он справлялся с этим так же хорошо, как и с оружием, и раз канонир был спокоен, давая капитану время, значит, и Сонхва не стоило беспокоиться. К собственному удивлению, оставшийся путь до гостиницы Сонхва провел рядом с Минги. Канонир двигался слегка позади Капитана Хонджуна, что без слов вышел вперед остальных. Боцман тоже молчал. К нему было легче подобраться, и Сонхва отчаянно хотел сделать хоть что-нибудь. — Минги. Голос был таким же мягким, как и пару минут назад. Минги сразу же повернулся, на лице сияло яркое удивление, пусть и без прошлого шока. И в этот раз он решил не менять теплый, но сдержанный тон. — Спасибо, что прислушался ко мне. Тот немного пошевелил ртом, подбирая ответ, подбородок совсем чуть-чуть выдвинулся вперед. — А, я посчитал, что ты просто понимаешь, о чем говоришь. — Все равно, ты не должен был, но послушал. — Уголки губ Сонхва слегка загнулись. Минги отвернулся, бормоча что-то неразборчивое себе под нос. Это слегка улучшило настроение. — Ты не поранился? Минги снова взглянул на него, а потом перевел слегка отсутствующий взгляд вперед. Он подождал, пока боцман оценит свое состояние. Было слишком темно, чтобы разглядеть, даже под яркой луной над горизонтом. — Нет, лишь легкие царапины. Сонхва кивнул. Как только они устроятся в комнатах, ему следовало заняться собственной рукой. Кровотечение замедлилось и уже успело прекратиться, учитывая дополнительное давление на рану, когда они двинулись к гостинице. Но мышцы болели. Возможно, придется зашивать. — Как твои раны с рейда? — Спросил он. — О, все в порядке. — Они хорошо затянулись? — Ага, — Минги провел по своему предплечью. Сонхва выдохнул через нос, удовлетворенный ответом. * Как и ожидалось, с владельцем гостиницы говорил Сан, позволяя капитану продолжить молчание. Они снова взяли две комнаты, расположенные в конце здания. Как только они дошли до комнат, капитан сразу же выбрал одну из них, залетая внутрь и запирая дверь. Минги поднял брови, смотря на Сана и кивком указывая на дверь Капитана Хонджуна. Сан лишь тяжело выдохнул и кивнул в ответ, безмолвно следуя за капитаном. Судя по тому, как быстро и точно все произошло, Сонхва сделал вывод, что такое случалось и раньше. В конце концов, Сан уже долгое время знает Капитана Хонджуна. Они близки? Или, может, он лучше всех справляется с таким настроением капитана? Минги просто зашел во вторую комнату, оставляя дверь открытой для Сонхва. Он не мог не сомневаться, никогда прежде не оставаясь в таком замкнутом пространстве наедине с боцманом. Он не хотел доставлять лишний дискомфорт. Подумав о том, чтобы направиться в баню рядом с гостиницей, он сразу вспомнил слова Минги с рынка. Внутри было две кровати: одна поближе к двери, её уже занял Минги, полусидя с маленькой тетрадью перед собой. Помещение казалось меньше и теплее в свете луны и отражении пары свечей на столе рядом с товарищем. Когда Сонхва зашел, все еще не понимая, что сделать, дабы не показаться грубым или раздражающим, Минги сдвинул тетрадь вниз, смотря на него. Он посчитал это приглашением. — Я пойду помоюсь. Кивок Минги был не самым четким из-за спинки кровати, но явным, и в глазах было что-то мягкое. После он вернулся к делам, махая слегка рукой. Немного постояв перед дверью Сана с капитаном, слишком долго рассматривая дерево, Сонхва направился к банной зоне. Он остановился, немного наблюдая за работой хозяйки и думая о том, как к ней обратиться. Уже почти сдавшись и решив помыться просто так, он все же толкнул себя ей навстречу, выпаливая просьбу о мыле. К счастью, она знала их язык достаточно, чтобы понять, пусть и смогла различить только «мыло». Банное помещение было небольшим, но чистым, пространства достаточно, даже чувствовалась некая приватность. Мыло в руках пахло цитрусом и чем-то цветочным, совсем другой запах по сравнению с земляным и пряным на корабле. Он помыл тело и рубашку, соскребая грязь и кровь. Ткань итак была темно-коричневого цвета, потому оставшиеся пятна будут едва заметны. Учитывая слабость в раненой руке, было довольно непросто помыть голову, но он бы не простил упущение возможности побыть в свежей и чистой воде. Поэтому решив, что лучше немного помучиться, он использовал только одну руку. Потом поближе осмотрел и промыл порез, не позволяя пене попасть в рану. После большого количества воды порез вновь открылся. Нужно его зашить. До наложения швов кровь не перестанет течь, да и сама рана достаточно глубокая. Он поспешил закончить. Когда одежда вновь закрывала тело, он вернулся к хозяйке с просьбой принести медицинские принадлежности. Было сложнее, так как нужду в чистом алкоголе нелегко объяснить жестами, но в итоге они оказались на складе, где ему разрешили понюхать и найти нужное. Чтобы та видела, как и сколько он будет использовать, Сонхва оставался в пределах видимости, пока она продолжала работу. Алкоголь как обычно жег, но облегчение поднималось внутри, когда он зашивал рану. Уделив особое внимание прочности стежков, он плотно обернул все бинтами. Хорошо, что задело лишь бицепс, а не все плечо или даже туловище. Он глубоко поклонился женщине, выражая благодарность. К тому моменту, как он вернулся в комнату, Минги уже отрубился, лежа звездой с тетрадкой на голове. Очевидно он заснул, пока читал, уронив тетрадь на себя. Даже забавно, как кто-то настолько большой спал так беззаботно. Раз об этом переживать уже не стоило, Сонхва тихо вышел из комнаты, отдаваясь в объятья гравитации и садясь перед дверью комнаты. Вокруг тишина. Спокойствие. Вряд ли что-то еще произойдет этой ночью, даже учитывая тех капитана и пиратов, но ему не нравилось неприятное и скрипящее ощущение внутри. Лучше он всю ночь будет бодрствовать, на случай если что-то произойдет, и он не упустит важные секунды, разделяющие жизнь со смертью. Сонхва обхватил раненую руку. Сейчас и капитан был в нестабильном состоянии. Всю жизнь Сонхва это означало опасность и угрозу, а еще — капитан был уязвим. А в таком положении часто скрывали слабости или страх под маской непредсказуемости и враждебности. И для Сонхва было странно видеть настолько уязвимого Капитана Хонджуна. Это казалось еще более опасным, чем вспыльчивость. Ему это просто-напросто не нравилось. Поэтому, если придется заделать пробоину, впускающую воду, он это сделает. Он прикроет спину капитана, если тот вынужден будет ее открыть. Ночь прошла быстро — намного быстрее, чем ожидалось. Может, потому что ничего не происходило, он не знал. Может, он так глубоко погрузился в мысли, теряясь и бродя по аллеям подсознания. Как только начало светать, он вернулся в комнату. Отпустил гравитацию, садясь на кровати. Боль в руке слегка усилилась, но в животе не крутило. Обычно к этому времени уже появлялось неприятное ощущение в желудке. Солнце медленно поднималось над горизонтом, окрашивая небо в нежные оттенки желтого и розового. Когда утром они собрались вместе, капитан выглядел уставшим. Не таким злым, более уверенным, но очень уставшим. Он тяжело упал на стул рядом с Минги, пока Сан устроился рядом с Сонхва. Когда Сонхва потянулся за легким завтраком, который им принесли, Сан издал удивленный звук. Он сразу напрягся, взгляд забегал между капитаном и Минги, после устремляясь на помещение. — Сонхва, тебя ранили? Он удивленно моргнул, когда понял, что теперь все внимание Капитана Хонджуна и Минги было на нем. В глазах капитана появилось больше осознанности и бодрости, пока он осматривал видимую из-за стола часть тела. — Ах… — Он повернулся к Сану. — Да, но я уже все осмотрел. Канонир смотрел то на рукав, то на лицо, поднимая нервно ладони. — Могу я посмотреть? Внутри Сонхва почему-то поднялось тепло. Он кивнул, придвигая слегка руку. Сан отодвинул разрез рукава насколько возможно, хмурясь на капли крови, что просочились сквозь бинты за ночь. Когда он аккуратно — пусть и немного неуклюже — размотал повязку и понял, что рана уже зашита, что-то на лице Сана поменялось. Глаза погрустнели. Сонхва подумал, что он почти выглядел виноватым, но не понимал, почему. — Все в порядке сейчас? Он повернулся обратно к капитану. У того тоже были сложные эмоции: легкое беспокойство, разочарование, напущенное спокойствие, даже замешательство — и Сонхва никак не понимал причину. Может, он все еще не пришел в себя после атаки, и вид раны вернул его к тем мыслям. Но замешательство все равно смущало. Вспоминая прошлый раз, когда команда узнала о его повреждениях, он слегка сдвинулся на стуле, чтобы открыть вид на рану для капитана, все еще с рукой Сана на своем локте. — Я буду в порядке. Некоторое время сила и возможности в движении этой руки будет меньше. Капитан хмурился, пока рассматривал порез, и Сонхва позволял это столько, сколько ему хотелось. Пару мгновений казалось, что мужчина вновь погрузился в мысли, но потом посмотрел ему прямо в глаза. — Спасибо. Эта благодарность пошатнула его так же, как и предыдущая, заставляя прервать дыхание. Он позволил ткани соскользнуть обратно, но Сан сразу же отодвинул ее снова, чтобы вернуть повязки на место. — З-за что? Теперь капитан смотрел на него, будто на глупца. — Ты спас меня прошлой ночью. С первым нападающим. Осознание молнией прошлось по телу. Возникла странная потребность в каком-то движении. — Эм, не нужно меня благодарить. Капитан Хонджун откинулся на спинку, махнув головой. — Конечно, нужно. Такие вещи не стоит опускать, их нужно обозначать. И этот раз не исключение. Сонхва почувствовал странное тепло, непривычное, но какое-то приятное. Он резко кивнул, вновь потягиваясь к еде. К счастью, это разрушило напряжение за столом, и каждый присоединился к завтраку. Разговор был легким, свободным, позволяя немного выдохнуть и перевести дыхание. К концу завтрака Сонхва мог сказать, что почти расслабился. Но только когда он ступит на борт Горизонта, то, наконец, будет в порядке. Первым делом они вернулись к кораблю и спустили на сушу все, что необходимо продать, оставляя Есана с Юнхо за охранников товара на длинной лодке. Они ходили туда-обратно из доков, постепенно собирая доход от путешествия. Конечно, он заметил, как все пытались не давать ему чего-то слишком тяжелого; как-то Юнхо подозвал его к себе, чтобы передать что-то, но когда Сонхва обернулся, то заметил шепчущего что-то капитана, после чего мужчина сам взял большой ящик с черным перцем из рук квартирмейстера. И когда Сонхва подошел к Юнхо, тот передал лишь один из маленьких грузов с травами. Ощущение было странным, сложным, слегка запутанным. Он знал, на что был способен с такой раной. Ситуация отличалась от прошлого корабля, где он никогда не демонстрировал возможности полностью. Поэтому будучи слабее, чем обычно, Сонхва казался им в порядке. Но сейчас на Горизонте, где он позволял команде увидеть себя — он хотел доказать и заработать свое место на корабле — разница между его здоровым и раненым состоянием была очевидна. Внутри клубилась доля вины за неспособность быть настолько же продуктивным, немного стыда, когда он пытался что-то сделать, но не справлялся из-за повреждений, но еще было тепло. Они не заставляли и не принуждали его работать сверх меры, не издевались над попытками помочь и мелкими неудачами. Они не были жестоки, не давили и не приказывали делать то, что сейчас Сонхва сделать не в состоянии. И он знал, что Сан по-настоящему переживал — это так четко и ясно отражалось на лице, что Сонхва даже не сомневался. И это улучшало настроение больше, чем что-либо. Приятно оседало и щекотало в груди — о нем искренне волновались. И это мотивировало делать все возможное при своем положении. Поэтому он старался выполнять работу еще до того, как его попросят. Они покончили со всем до ужина, окончательно возвращаясь на борт Горизонта вечером и отплывая. Земля скрылась за толщей океана, никакого чужого корабля рядом.