Вкус воды

Чимин стоял перед ним с огромной толстой папкой отпечатанных макетов. И спрашивал: — Пойдешь со мной на свидание? Он был милый, этот Чимин, обаятельный. Работал у них почти год. Вызывал у девчонок неконтролируемые приступы умиления. Сам легко смущался. Заразительно смеялся. Так же легко злился, когда оказывалось, что его дизайнеры проебывают сроки — а они это делали постоянно. Может, чуть реже последнее время, потому что Чимин страшен в гневе. Юнги было хорошо слышно из соседнего помещения. Он мог бы вести статистику, если вдруг захотел бы. — Если я откажусь, ты меня прямо этой папкой и убьешь? — спросил Юнги. У папки были твердый переплет и металлические уголки, чтобы ни один макетик не пострадал, даже если это будущая обложка туалетной бумаги. Чимин улыбнулся так, что глаза сложились в узкие щелочки. — Нет, макеты жалко. Мне их еще к директору нести. Во всем происходящем Юнги чувствовал некоторое наебалово. Вроде как в тех фильмах, где популярный студент на спор соблазняет затюканную отличницу в очках на десять диоптрий и раскрывает ее богатый внутренний мир. Но, поскольку это не фильм, скорее всего, они потрахаются, Чимин выиграет свой спор, его друзья будут коситься на Юнги еще некоторое время, а потом история забудется. Впрочем, Юнги не был против. — Ладно, — сказал он. — Когда? Куда? — О. Чимин как будто был удивлен быстрому согласию и даже не слишком рад. Когда приглашают на свидание человека, который действительно нравится, радуются совсем иначе. — А когда тебе удобно? Если ты свободен, можно хоть сегодня после работы. Просто поужинать, а потом решим. Юнги прикинул: в ближайших планах у него раскадровка, и он даже немного опережает график. — Хорошо. — Мне выбрать место? — спросил Чимин. — Или ты выберешь? Я ем почти все, но не знаю, какая кухня нравится тебе, так что... Юнги был наслышан о том, как переживает Чимин, когда организует мероприятия. — Я выберу, — успокоил он. — Просто зайди за мной в половину девятого. Столик я закажу. Чимин бегло улыбнулся ему и развернулся к двери: коллеги как раз начинали возвращаться с обеда. Разговор был тихий, услышать их не могли, но и продолжать особенно не хотелось — Юнги прекрасно это понимал. — До встречи, — произнес Чимин, помахал ему кончиками пальцев, выглядывающими из рукава свитера, и исчез за перегородкой. Юнги неловко поправил волосы, глядя, как Миюн за столом напротив возится с ручным вентилятором. Сейчас лето. С другой стороны, в свитере Чимина столько дырок, что с тем же успехом можно ходить без него. Под ним — обтягивающая футболка с неразличимой надписью. Пять или шесть тяжелых колец. Хайлайтер поверх тональника. Он определенно готовился к тому, чтобы позвать Юнги на свидание. За весь год совместной работы это был самый длинный их разговор, не считая спора про оттенки розового на плакате, который шел с ноябрьским подарочным номером. Юнги не гордый, он просто поменял оттенок и повторно отдал пробник в печать. На этом вопрос был исчерпан. Чимин не особенно любил незнакомых людей, а Юнги не стремился к общению. Здесь определенно было что-то не так. Юнги выбрал европейский ресторан — по большей части потому, что решил, что им важнее будет поговорить, а не поесть, а там им точно не помешают. Будний день, высокий этаж, средний чек не каждому по карману — не тетушкина забегаловка в переулке Итэвона. Когда они уходили, в офисе еще оставалось несколько человек, и Чимин просто мотнул головой на выход. Юнги потянул пару минут, сохранил набросок последнего листа, попрощался с помощниками и только тогда спустился. После заката стало прохладнее, но воздух, влажный и густой, с трудом проникал в легкие. Юнги задумался о медленных рыбах и отчего-то — о комках морских водорослей. И только когда они подошли к нужному зданию, понял, что на самом деле обдумывал способы дышать под водой. — Ого, — произнес Чимин, запрокинув голову. И это было первое, что он сказал после того, как они встретились у выхода из офиса. Здание было высоким и стеклянным, само как гигантский аквариум вроде тех колонн, которые ставят в торговых центрах. Вряд ли Чимин только заметил его: сложно было не увидеть даже издалека. Скорее просто не ожидал, что они направятся именно сюда: у земли их тоже окружали сотни лавочек, забегаловок и клубов. — Ты не боишься высоты? Стоило спросить раньше, сразу, но тогда он бы испортил сюрприз. Чимин покачал головой: — Если там нет стеклянного пола, то все нормально. В лифте, тоже стеклянном, Юнги все же взял его за руку, увидев, как Чимин крепко держится за поручень, и поймал еще один удивленный взгляд. Ладонь у Чимина была небольшой и теплой. Юнги захотелось ощупать и ее, и гладкие выпуклые кольца, но это точно было бы лишним. Отведенная им кабинка располагалась на нижнем из трех этажей ресторана. Окна в пол можно было зашторить, а можно — оставить открытыми. По стенам здесь и там были раскиданы рамки, наполненные декоративным мхом, журчала водяная стена, по рейкам и крюкам ползли вьюнки и исчезали где-то за вентиляционными трубами. На секунду Юнги задумался, нет ли здесь нарушения санитарных норм или какой-нибудь пожарной безопасности. А если есть, то много ли они отдают за то, чтобы проверки закрывали глаза на это буйство природы. Комната и правда чем-то напоминала аквариум, где давно не меняли воду. Чимин закончил оглядываться и обратился наконец к меню. Замер в нерешительности. — Хён заплатит, — сказал Юнги. Чимин поднял глаза, но лишь на секунду. — Я не из-за этого. Просто тут все необычное. Меню тоже. Юнги так не казалось, но, может, Чимин просто не привык к европейской кухне. Официант, тоже европеец, предупредил, что мясо будет готовиться долго. За окнами стремительно темнело, наполнялось чернотой и огнями. — И правда свидание, — с нотой удивления заключил Чимин, теребя в руках уголок тканевой салфетки. Юнги даже стало неловко за свои следующие слова. — Об этом. Расскажи мне, Пак Чимин, почему ты меня на него пригласил. — Больше похоже, что пригласил ты, — попытался отшутиться Чимин. Юнги развел руками. — Ты понравился мне. Подходящая причина? Юнги покачал головой: — Я в сомнениях. — Чимин вздернул брови. — С чего бы это такому, как ты, приглашать такого... Юнги заметил не сразу: Чимин замер, у него будто вся кровь отлила от лица. — То есть ты еще не успел накормить меня ужином, но уже оскорбляешь? — выдал он тихое и злое. Когда Чимин ругал свою группу, было не так. Он вроде и прикрикивал, и сдерживался, и даже шутил. Иногда было не понять, серьезный ли проступок. Только предупреждение и намек, или он действительно раздражен. Сейчас, казалось, Чимин готов был придушить его собственными руками. — Какому «такому»? — Юнги открыл было рот, чтобы ответить, но Чимин продолжал. — Я уж не знаю, откуда ты знаешь, но что, по-твоему, таким, как я, свидания надо вымаливать? Как это я посмел, да? Юнги все-таки открыл рот. Просто так, молча. — Черт! — Чимин схватился за переносицу. — Мне-то сказали, что ты нормальный. Я вот чего не понимаю: зачем привел сюда? Мог бы сразу в офисе, при всех, так даже веселее. — Я ничего не понял, — честно сказал Юнги, когда ему удалось вклиниться. — Слова вроде все знакомые, но. Что я должен про тебя знать? Почему ты за это оправдываешься? Кто тебе про меня рассказывал? Что ты вообще подумал? Для надежности, чтобы отвлечь Чимина от этого его злого приступа, он добавил: — Хорошо, что у тебя нет с собой папки для макетов. Хотя мне и так страшно. Убить можно чем угодно. Вон там, — Юнги кивнул в сторону водопада, — камни такие красивые. Тяжелые. Еще можно дождаться приборов: вилки, ножи, палочки, — все очень удобное. Речь возымела эффект. — Ну и фантазия, — пробормотал Чимин и уставился на него в раздраженном непонимании. — Давай я расскажу, что имел в виду я, а ты потом скажешь, что подумал ты, — примирительно сказал Юнги. — Идет? Чимин сдержанно кивнул. Им очень вовремя принесли большой стеклянный чайник, полный листьев и ягод, и Чимин снова опустил взгляд, рассматривая, как огонек свечи лижет широкое дно. Сейчас его выдавали только желваки, играющие на скулах. — Ты привлекательный, очень приятный, — заговорил Юнги, когда они снова остались одни. — Многим нравишься. У половины нашего отдела какой-то фетиш на твою задницу. Даже у тех, у кого есть девушки. — Но я не девушка, — процедил Чимин. — Вот именно. Но это так, к слову. Ты выглядишь очень занятым и бежишь домой так, будто тебя ожидает клабхоппинг или по крайней мере жена Мисс Корея. Выражение его лица смягчилось. Теперь Чимин делал вид, что очень интересуется куском груши, выплывшим на поверхность. — Ты мило флиртуешь, причем со всеми подряд. — Наверное, это прозвучало не очень, и Юнги поспешил пояснить: — Я тебя видел на корпоративах пьяненького. Что важнее — все отвечают. Однажды мы с Субомом стояли и разговаривали в коридоре, а ты прошел мимо нас, и у тебя были какие-то такие духи... Не знаю, как описать. Они просто мне запомнились. Субом вздохнул и говорит: «Кажется, я только что стал геем». Юнги не стал добавлять, конечно, что они потом поржали над этим, и даже не раз. Но к самому Чимину это отношения не имело, уж скорее к умению Субома ляпнуть глупость. — Так вот. Я не смогу даже развлечь тебя смоллтоком, я вообще не люблю разговаривать не по делу. Разве что обыграть в слова, если темой будут кинки. Не помню, когда в последний раз читал книгу. По двенадцать часов в день сижу в своем углу над куцыми сюжетами на продажу. Отсматриваю обновления порнхаба по работе. А дома сплю, просыпаюсь, иду на работу — и так по кругу. — Но... — встрял Чимин. — Ты в прошлом месяце получал награду за лучшег... — И что? Я рад, конечно. — Юнги пожал плечами. — Даже согласен, когда меня хвалят. Но это все не делает меня интересным человеком. — Ты выбрал это место. Чем не развлечение? — Я умею гуглить. — Юнги развел руками. — И знаю слова «необычные рестораны Сеула». Это все еще ничего обо мне не говорит. Чимин, кажется, хотел возразить еще, но передумал. Юнги мог оценить себя здраво: в работе его действительно хвалили за немного большее разнообразие, немного большую проработку, за чуть более явную искренность. Он старался вкладывать в работу то, что мог и что ему позволяли показать. И, возможно, действительно в чем-то думал немного иначе, чем остальные. Но между тем, чтобы быть интересным автором и быть интересным человеком, лежала огромная пропасть. — Поэтому, когда ты спросил про свидание, честно говоря, первое, что я подумал: ты поспорил с кем-то или проспорил кому-то, и теперь должен затащить меня в постель. Ну или, возможно, это благотворительность. Чимин снова выглядел так, будто Юнги ткнул ему в больное. Чтобы отвлечь, Юнги налил ему чай. Совершенно автоматически Чимин вернул любезность, схватился за кружку, поставил ее обратно и произнес: — Давай, наверное, честно. Спор действительно был. И он в основном касался секса, но... — О. — Юнги откинулся в кресле. — И во сколько же вы оценили мою жопу? Или член, или горло... или какую там позу ты хочешь? Он оставался спокойным все это время — даже когда вспыхнул Чимин, просто удивился. Но сейчас почувствовал, как под ребрами собирается злость. Он ведь даже готовился к чему-то такому. Не знал только, что все окажется настолько буквально. — Нет. — Чимин поднял руку. — Не такой спор. Юнги скрестил руки на груди. — Слушаю тебя. Некоторое время Чимин пытался сосредоточиться, его взгляд скользил по стенам, по плавным линиям штор, мерцающему морю Сеула за окном. Потом он наконец сказал: — У меня есть мутация. Я об этом подумал, когда ты сказал «такие, как ты». И что обидно, на мне ведь, вроде бы, не написано. — А, — понял Юнги. — Нет, этого я не знал. Чимин кивнул. Им наконец принесли еду. Тарелки заняли почти все пространство стола: витые зеленые листья, кружевные узоры соуса, мясо, нежное даже на вид, кровь бэби-помидорок и цветы. Даже жаль, что Юнги почти расхотелось есть. Да и Чимину, наверное, тоже. Сервировка подарила им еще пару минут, но дольше оттягивать уже не получалось. — И я вроде как с трудом схожусь с людьми. С незнакомыми мне неудобно. С уже знакомыми меня не заткнуть. Но когда дело доходит до близких отношений, то проблемы начинаются снова. Ничего хорошего не получается. Даже просто секс, ну... Чимин поморщился. Юнги взял вилку и повозил по поверхности мяса. Да, к такому и нож не нужен. — И Тэхён предложил мне... Да, знает Юнги этого долбоеба из рекламы. Хорошего тут не жди. — Что? — вскинулся он, когда понял, что прослушал. — Попробовать. Если к четвертому разу не получится, можно больше не пытаться. Юнги отложил вилку, так и не разрезав мясо. — Повтори, пожалуйста, как для тупого. Я не понимаю. Тэхён предложил тебе переспать со случайным человеком. Несколько раз, пока тебе не понравится? — Не со случайным. — Окей, со мной. Ну охуеть теперь. Вообще, это выглядит как селфхарм. У твоего Тэхёна как, с головой все в порядке? Неожиданно Чимин усмехнулся: — Да вполне. Там сложная схема. Юнги не знал даже, что ответить на такое. Чимин спрятал улыбку за ладонью: — У тебя такое лицо. — И ты хочешь сказать, что просто планируешь спать с плохо знакомыми людьми по три-четыре раза, пока не станет лучше? Это же не тренинг по выработке окситоцина. А если тебе понадобится двадцать попыток? А если сто? Это все какая-то дикость. Чимин протянул руку и подтолкнул тарелку ближе к Юнги. — Смотри, ты уже переживаешь за меня. Ты точно не случайный. — Да я больше не люблю тупость... — попытался возразить Юнги, но послушно снова взялся за приборы. — Ладно, я молчу. Ваша проблема. — И я примерно знаю заранее, кто мне может понравиться, а кто нет. С кем бы я стал спать. Или встречаться. А кто вообще не привлекает. И я ведь мог отказаться. И до сих пор могу. — Точно? — спросил Юнги с набитым ртом. По роду своей деятельности он знал кое-что про сомнительное согласие, но Чимин выглядел поразительно безмятежным. — Точно, — повторил Чимин. — Тут еще такое... Сам бы я, наверное, не решился. А сейчас это вроде как челлендж: позвать, возможно, поухаживать, пригласить к себе. Обозначить... намерения. Это знаешь, как бывает проще позвонить куда-то из-за работы, а не потому, что сам захотел. Так у тебя точно есть оправдание. Происходящее до сих пор казалось Юнги каким-то нереальным. — Тебя предложил наш общий знакомый. Не буду говорить, кто. Он сказал, что ты спокойный и порядочный. Юнги почесал лоб. Вот это комплименты. Но если Чимин ищет психологического комфорта и у него проблемы с тем, что он носитель мутации, — тогда это, наверное, имеет смысл? — А еще ты работаешь в синем секторе. О, ну конечно. Ото всех, кто работает в синем секторе, ожидают широких взглядов. С переменным успехом, правда. Чего только стоит один Ким Инчхон. — И у тебя сейчас никого нет. — Что, никаких «он последние десять лет видел раздетых людей только на собственных рисунках, точно от секса не откажется»? — не удержался Юнги от сарказма. Несмотря на то, что он так или иначе изучал теорию, работа в синем секторе совсем не значила, что он окажется опытным любовником. Даже скорее наоборот — Юнги сходу не смог бы вспомнить, когда у него в последний раз кто-то был. — Нет. А ты не откажешься? — с осторожным интересом спросил Чимин. Юнги оглядел его, сидящего напротив, в этом своем дырявом и одновременно пушистом свитере. Попытался представить, что будет, если откажется: придурочный Тэхён найдет ему кого-нибудь другого, и... Отвратительно. — В вашем споре фигурировали какие-нибудь материальные ценности? — спросил Юнги. — Вообще, главный приз — это если у меня все получится. Но да, в этом случае я покупаю Тэхёну новую приставку. Или если передумываю на полдороги без серьезной причины, то тоже покупаю. А если я пробую, и у меня ничего не выходит, то он оплачивает утешительную поездку на Чеджу мне и моему плюс один. Хотя, думаю, он хочет сам поехать. Юнги почесал висок. — То есть, если я сейчас скажу: «Прости, Чимин, это как-то слишком», — то тебя везут на Чеджу и ищут следующего мужика? Он не боится разориться? Вам дадут столько отпусков? — Ну, — смутился Чимин, — я же не собирался ходить и спрашивать: «Привет, поучаствуешь в нашем споре?» У меня и запасных вариантов как-то нет. То есть очередь там, похоже, не выстраивалась. — И нет, «прости, Чимин» не считается. Надо пробовать всерьез. — Сроки? — предположил Юнги. — Месяц, — ответил Чимин. — И четыре раза. И в конце месяца мы должны остаться в достаточно хороших отношениях, чтобы рассчитывать на пятый. Для убедительности он поднял кисть с загнутым большим пальцем. — Пиздец. Чимин вздохнул. — Я понимаю, как это выглядит. Ужасно. И что ты теперь обо мне думаешь. Извини. И за то, что вспылил, извини, правда. Это сложная для меня тема. В общем, я, наверное... Он скомкал салфетку на коленях и начал подниматься из-за стола. — Да подожди же ты. Куда торопишься? Юнги потянулся и схватил его за рукав. Не сильно, просто обозначил движение. — Может, хотя бы поешь? А я пока переживу стадию торга. Сейчас Юнги хорошо было бы обдумать все за и против. С одной стороны — явно не все будет так просто. Чимин сам сказал, что у него какие-то трудности. С другой — вот такой привлекательный Чимин сам пришел к нему в руки. С одной стороны — наверняка на него будут коситься все друзья Чимина. С другой — если они так помогают, то Юнги потом окажется «тем классным хёном, который смог». Если сможет, конечно. С третьей стороны — у него и правда сто лет не было секса, а еще он любит быть полезным, а еще его раздражает мысль о поисках кого-то постороннего для Чимина. Не из-за ревности, откуда бы она взялась, но это будто поманили тебя конфетой и не отдали. Юнги стоило взвесить тщательнее, в этой схеме крылось куда больше нюансов, но спустя время он поймал себя на том, что сидит и тупо разглядывает Чимина. Тот казался удивительно зажатым, как будто контролировал каждое свое движение, выражение лица, даже скорость дыхания. Не доев, он очень аккуратно отложил приборы и уставился на Юнги в ответ. Ах да, может, это сам Юнги так смущал его. Чимин не торопился спрашивать, так что Юнги, не давая себе передумать, озвучил сам: — Хорошо. — Хорошо? — Хорошо, давай попробуем. Я плачу за половину приставки, и на Чеджу мы тоже едем вместе. Если, конечно, не разосремся так, что не сможем друг друга видеть. Дело было, конечно, не в «за» и «против», а в этой иррациональной симпатии к едва знакомому человеку. В ней, в погоне за удовольствием — и в треугольнике Карпмана. — Мы могли бы поехать ко мне, — сказал Чимин. Юнги хмыкнул: — А ты решительный, менеджер Пак. Хочешь побыстрее четыре раза и отстреляться? Чимин нахмурился снова. — Это упрек? — Да нет же, — удивился Юнги. — Просто я подумал, может, тебе есть что рассказать мне. Что я должен о тебе знать? Или у тебя самого есть вопросы, просьбы, предложения. Инструкции. — Моя физиология, — осторожно сформулировал Чимин, — ближе к женской. Это главное. Это приемлемо? Смотрел он куда угодно, только не на Юнги. Даже кусок груши в чае был больше настроен на контакт. Этим сложно было не воспользоваться — Юнги приподнял крышку и попытался его выудить. — Приемлемо. — Кусочек не шел в палочки. — Но информации недостаточно. — Не заставляй меня... Чимин очевидно покраснел; это было видно даже в приглушенном свете. — Я не специально тебя смущаю. Если знаешь код своей мутации, просто скажи, я прочту, что нужно. Юнги наконец подхватил, как надо, и отправил грушу в рот. — Си-икс-двести восемьдесят-икс-игрек-икс-кей-двадцать пять, — автоматически выдал Чимин. Код был какой-то ужасно знакомый, Юнги не мог припомнить, сталкивался он уже с ним или нет. Он полез в телефон, медленно проговаривая про себя, чтобы не забыть: си-икс-двести восемьдесят... Два икса же означают возможность к деторождению? Или, раз они стоят не подряд, то нет? — У меня даже презервативов с собой нет, — зачем-то озвучил Юнги. — У меня есть, — сказал Чимин. — И дома есть. И смазка, и все, что нужно. Поедем? Эта настойчивость смущала. Чимин выглядел как человек, который, решившись на что-то однажды, теперь не в силах остановится. Может, решиться второй раз будет сложнее. А может, ему страшно, что Юнги начитается всякого, от справочников до форумов, кишащих извращенцами, и все-таки передумает. — Я никуда не денусь до завтра. Уже согласился же. Я не превращусь в тыкву. И ты тоже. — Юнги помахал в воздухе телефоном. — Не думай, что меня там что-то напугает. Или даже удивит. Ту свою премию он получил за однотомник с романтической историей про человека и двух трехполых тентаклехватов, которые приняли его в свою семью. — Не понимаю, зачем тянуть. — Чимин явно был недоволен. — Увидишь все в процессе. Юнги вздохнул. — У меня трусы застиранные. И с дыркой, — соврал он. — Мне не важно. — А мне важно. Я буду стесняться и огорчусь, что ты их увидел. Наконец Чимин смотрел на него — и в его взгляде отчетливо проступало удивление. — Не переживай, я никуда не убегу, — повторил Юнги. Такое же удивление он заметил, когда прощался. Он даже представить не мог, что послужило причиной. Но они оба заказали такси — каждый свое, — и машина Юнги приехала быстрее. — Жду тебя в чистых трусах завтра, — сказал Чимин. — Обязательно.