Взывая к мёртвым

Люциус ушёл, но Гарри больше не чувствовал себя одиноким. Словно Малфой оставил часть себя, ворвался тёплым ветром в комнату, опустился на кровать и позволил наконец отпустить мысли о Воскрешающем камне, думать о чём-то кроме переливающегося голубым пламенем осколка Вселенной. Теперь Гарри думал только о неопределённом, но будоражащем чувства обещании: «Я постараюсь вернуться до того, как ты уснешь». Был ли в этом намёк? Или просто вежливость? Попытка успокоить? Когда первоначальное волнение спало, нагрянула настоящая паника, и Гарри принялся бродить по дому, чтобы хоть как-то отвлечься. Желание, а ещё надежда, горячая тревога с наступлением темноты сменились ужасом. Казалось помимо темноты сгустился и сам воздух, было сложно дышать, а ещё думать, стоять, лежать. В голову лезли дурацкие мысли, вроде «а что будет с защитой, с ним самим, если Люциус не вернётся?». Он окажется заперт здесь навсегда? Или же Волан-де-Морт обнаружит его? Гарри пошел в постель, глубоко внутри себя надеясь, что это волшебным образом заставит Люциуса вернуться скорее. И куда тот мог уйти? Насколько Гарри понял, покидать Мэнор ему тоже было опасно. Он закутался в одеяло и против воли провалился в то состояние полусна, что пугало сильнее всего — что делало тело похожим на желе, или просто увязшем в болоте, а сознание чересчур активным и впечатлительным. Гарри открыл глаза, надеясь, что смог наконец выбраться из того подобия сна, что камнем лежало на груди и никак не давало подняться. Он сделал глубокий вдох и резко сел. Волосы были мокрые от пота, а руки дрожали и не слушались. Гарри протер глаза и только сейчас заметил странное свечение. — Люциус? Свет дернулся, оказался вдруг очень близко и приобрёл вполне человеческие черты. — Ремус… На лице мужчины не было привычного спокойствия, привычного добродушия, он оскалился, словно волк и вцепился в Гарри взглядом. — Счастлив? — произнёс призрак ледяным тоном. — Ч-что? — Прячешься. Снова. Где ты был, когда мы сражались? — Ремус, я не… Я пытался спасти вас! — он сдернул с себя одеяло, и попытался встать, но призрачные ладони тут же вжали его в спинку кровати. Гарри на секунду было удивился, что голубой свет не прошёл привычно насквозь, но ледяные пальцы надавили на невидимые кнопки, заставляя вскрикнуть от боли и отбросить все вопросы. — Не получилось, — голос Ремуса разрезал воздух словно нож масло. — И даже сейчас — ты прячешься. Прячешься, когда они страдают. — Кто… кто страдает? Удерживать Гарри на месте уже было не нужно, он замер, а Люпин, напротив, отпрянул и отвернулся. — Ты даже не пришел проведать меня, Гарри. Я лежал там никому не нужный, — призрак Ремуса посмотрел на него своими огромными пустыми глазами. В них стояли слёзы, но ладони продолжали сжиматься в кулаки. — Я не… Я не знал, Ремус, прости меня. — И ты снова прячешься. Прячешься, когда так нужен им! Мужчина бросил на него последний уничижительный взгляд и направился к выходу, тут же проходя сквозь стену. Гарри кинулся следом, он распахнул дверь и шагнул в темноту. Пол тут же ушёл из-под ног, но вместо долгого полёта, которого ожидал Гарри, он кувыркнулся пару раз и приземлился на голову. Подставленные руки не помогли, и шею пронзила боль, с которой мог сравниться лишь Круциатус. Последнее, что он услышал, прежде чем отключиться, был треск его костей и чей-то тихий плач. Но сознание не отключилось полностью. Боль пропала, комната начала приобретать очертания, а плач усилился. Гарри аккуратно поднялся и выставил ладонь вперёд, пытаясь нащупать стену или дверь. Неожиданно по ушам ударил жуткий смех, который заглушил и плач, и даже собственные мысли. Страх иглами вошёл под кожу, раздался ещё один пронзительный крик. На этот раз его собственный. — Гарри? — кто-то жалобно позвал его из темноты. — Гермиона? Гарри бросился на звук, уже не думая ни о смеющемся Волан-де-Морте, ни о преградах в виде стен. Он пробежал несколько метров и наконец смог разглядеть то, что развидеть уже не сможет. Несколько людей были прикованы к полу и друг другу цепями. Они метались и стонали. Некоторые лежали, не шевелясь, и кажется уже давно. Он рыскал взглядом в поиске знакомой копны каштановых волос, но одновременно и боялся узнать её в сваленной куче плохо пахнущих тел. — Гарри? — из-за его спины раздался хриплый удушающий голос. — Рад, что ты пришел. Кто-то дернул его за рукав и развернул к себе. Перед лицом Гарри, близко как никогда прежде, стоял Волан-де-Морт. Лицо его озаряла зловещая улыбка. — Добро пожаловать. — Нет-нет-нет, тебя не может быть здесь! Гарри схватился за голову, шрам снова раскалывал её на две части. Он упал на колени, закричал, как будто это могло помочь отогнать врага. Земля под ним затрещала, и начала кружиться. Волан-де-Морт снова захохотал и схватил Гарри за шиворот, одним рывком поднимая на ноги и отбрасывая куда-то в сторону. Он врезался во что-то большое и холодное. Лорд приблизился к нему, и зашипел на ухо: — Смотри, что происходит с твоими друзьями, пока ты прячешься. Гарри попытался подняться или хотя бы отползти подальше, но Волан-де-Морт вжал его в это нечто. Что-то твёрдое упиралось в рёбра, при этом лежал он на чём-то упругом. Подозрения начали кусать за затылок. Холод пробирал до костей, а страх уже закручивал в желудке вихрь. — А теперь приходи и спаси их! — приказал Лорд. — Хотя, кажется… — он сверкнул глазами-щёлками куда-то за его спину, — кажется не всех уже можно спасти. Осознание вошло Круциатусом в голову. Гарри медленно развернулся и в ужасе закричал, так громко, что уши заложило, и все остальные звуки исчезли. Перед ним, почти под ним, в неестественной позе лежал — Люциус Малфой. Его шея была запрокинута, волосы спутаны и окрашены пятнами в красный. Гарри вырвало куда-то рядом. Он опоздал. Он опоздал. Сквозь крики, слёзы, отчаяние — он увидел себя словно со стороны. Увидел своё пульсирующее лунным светом тело. И вот уже материнские руки обхватывают, а не проходят насквозь, утягивают от мёртвого тела. Утягивают за собой. Шлепок. Боль. Картинка дрожит и мерцает. Гарри распахивает глаза, снова оказывается в темноте. Но с одним отличием — смачный шлепок и снова боль. — Очнись, мать твою! Через миг в темноте блеснули чьи-то светлые волосы и снова жгучая боль в области лица. — Люциус, ты… ты жив? — Гарри вцепился в него и не узнал собственного голоса. В голове ворохом закружились мысли, и все они сводились к одной: — Ты жив. — Мерлин, Гарри, как ты напугал меня. — Почему?.. Что? — он схватился за свою щёку и попытался узнать комнату, в которой оказался. Это была спальня, которую он покинул казалось вечность назад. — В этот раз была очередь пощёчины, — Малфой легко пожал плечами, но тревога не покидала его лица, а дрожь его тела. Грудь Гарри снова пронзила боль, но теперь другого характера. Люциус и правда жив. Со всеми своими неуместными чёрными шутками, так контрастирующими с аристократичной светлостью. Волнением в глазах и голыми руками. Он разделся, прежде чем ворваться к нему в комнату? Или вернувшись, ушёл спать к себе? И Гарри осознал окончательно — Люциус жив. Правда жив. Он дернул мужчину на себя и прикоснулся губами к губам. Не успел Гарри как следует подумать, как всё уже понеслось кувырком. Секунда и Люциус уже вжимает его в спинку кровати. Секунда и Гарри запускает пальцы в его волосы, тянет на себя. Ещё одна и Малфой кусает его шею, заставляет выгибаться навстречу. Но также неожиданно, как огонь и возбуждение, пришло ещё кое-что. Невидимая змея коснулась плеча, которое только несколько минут назад сжимали призрачные пальцы Ремуса, и поднялась выше. И вот помимо жаркого шумного дыхания, ушей Гарри достиг сначала едва уловимый смех, а потом и хриплый голос: — Хорошо, на счет Люциуса я обманул тебя, но остальные… — голос Волан-де-Морта притих и Гарри услышал зовущих его друзей. — Остальные всё ещё здесь… Ждут, когда их герой наиграется и придет спасти их. Он резко распахнул глаза, дёрнулся назад и врезался затылком о стену. Перед глазами рассыпались искры, во рту появился привкус крови, но это хотя бы отогнало образ Волан-де-Морт. Гарри застонал от боли и схватился за голову. — Я должен… Должен вернуться и спасти их, — прикушенный язык онемел и едва слушался. Он попытался оттолкнуть Люциуса и подняться, но ноги тоже не слушались. — Я должен найти Волан-де-Морта. — Что? Это самоубийство… — Малфой приподнял его подбородок и заглянул в глаза, изо рта Гарри бежала тонкая струйка крови, а зрачки были разного размера. — Мордред! — И пусть. Малфой выхватил палочку и принялся колдовать. Если бы Гарри смог побороть головокружение и тошноту, то заметил бы как расширились от страха глаза Люциуса и как он побледнел при виде его крови. — Ты весь горишь, Гарри. Что это? — Малфой испуганно замер. Кожу Гарри разрезали голубые полосы. Он сглотнул, пытаясь сфокусироваться на своих руках. Нечто похожее он уже видел когда использовал Воскрешающий камень. Он понял — ещё немного и ладони призраков смогут касаться его, а не проходить насквозь, не только во снах. Ещё немного и может он сам станет одним из них. К горлу вновь подступила тошнота. Боль от удара прошла, сияние рук погасло, и вернулся смех Волан-де-Морта, а вместе с ним и страх за друзей. — Чёрт, — Гарри перегнулся через кровать и его вырвало. Следом пошли слёзы. Он уже не мог различить, что говорил Люциус за смехом Лорда. Он свалился на пол, отполз к окну. Прохлада на секунду подарила свободу. Долго не думая, Гарри смахнул с ближайшего столика стеклянный кувшин, мысленно извинился перед самим собой и Люциусом, и вот осколок уже был в его руке. Малфой подлетел к нему, но не успел — Гарри полоснул себя по руке. Теплая жидкость потекла на пол. Боль снова отвлекла, приглушая голоса в голове. Он смог наконец выдохнуть. — Пожалуйста, мне нужно выбраться отсюда. Я должен спасти их, — куда спокойнее произнёс Гарри, кажется не замечая шока на лице Малфоя. — Кого их, Гарри? Люциус осторожно приблизился, Гарри всё ещё сжимал осколок в ладони и смотрел куда-то сквозь него. — Моих друзей, они у Лорда, я должен спасти их. — Нет-нет, Гарри. Я видел их сегодня, я могу прямо сейчас связаться с ними если хочешь… — ладонь Люциуса коснулась его плеча, немного приводя в себя. Смех Лорда возвращался, нарастал с каждой секундой, но Гарри попытался сосредоточиться на словах и руках Малфоя. — П-правда? Люциус подхватил его, осколок тут же упал на пол, и через миг они уже оказались в гостиной. Гарри только сейчас заметил, что его собственные руки по локоть в крови, его снова затошнило, но он смотрел только на Люциуса и завидовал его выдержке. Он тоже был перемазан кровью, но быстро стёр её рубашкой, и встал перед камином. — Ни слова, понял? Гарри кивнул. — Блэк-Мэнор, разбудите Гермиону Грейнджер, пожалуйста. Через несколько минут в камине действительно появилась его заспанная подруга, от одного вида которой Гарри едва не расплакался. Он понял, как сильно скучает и как хочет быть рядом. Они должны были вместе переживать последствия войны, но Волан-де-Морт был прав — вместо этого Гарри прятался. — Простите, что потревожил. Поступило сообщение, что вы и ваши друзья могут быть в опасности. — Нет, мы… Мы все здесь, только легли, — она обернулась, обратилась к кому-то за своей спиной и снова вернулась к Люциусу. Малфой поджал губы, но не позволил себе взглянуть на Гарри. — Люциус, всё в порядке? — её голос звучал заботливо и мягко. — Да, мисс Грейнджер, ещё раз извините, что разбудил. До встречи. Камин погас и силуэт Малфоя скрыла темнота. Смех Волан-де-Морта окончательно отступил. Люциус приблизился, в его глазах-озёрах застыло беспокойство. — Я чувствую себя таким виноватым, — произнёс он. — Почему? — Тебе нужна помощь. Тебе нужен кто-то, но не я. Кто поможет. А я не могу выпустить тебя из-за собственной трусости. Гарри не был уверен, что понял о чём он говорит, но возможности спросить не было — Малфой снова взял его на руки и отнёс в кровать. На этот раз он зажёг лампу в углу. Вопреки страхам, Люциус опустился рядом, очистил кровать, пол и его самого от рвоты, крови. Потом всё также молча лёг и приобнял со спины. — Что ты видел, Гарри? — произнёс он через несколько минут. — Я видел Лорда… Он сказал, что схватил моих друзей, что я прячусь… — Ты больше не можешь видеть его, — напомнил Малфой. — Да… Я знаю. Но всё это… выглядело так реально, — Гарри развернулся к нему лицом и приподнял светлую прядку в воздух. Малфой нахмурился, и уже не безмятежность, а тревога расходилась от него волнами. — Я должен спросить кое-что, — руки Гарри от этих слов застыли в воздухе. — Может ли это… Твоё видение, то свечение, желание причинить себе боль… — Я вовсе не пытался навредить себе, — воскликнул Гарри, но всё же не нашёл в себе сил, чтобы возмутительно подскочить. Люциус остановил его одним взглядом. — Может это быть связано с тем, откуда ты узнал про Ремуса? На лице Гарри верно отразилась масса всего. Облегчение, потом сомнение, мелькнул ужас, и наконец показное спокойствия. — Нет, нет. Думаю, нет, — но сказав это, он понял, что откровенно лжёт. Что если?.. — Хорошо, — лицо Люциуса расслабилось, он придвинулся ближе и поцеловал Гарри в лоб. — Я со всем разберусь. Гарри поджал губы и попытался спрятать выражение своего лица. Но вина быстро погасла под грузом усталости. Он разберётся со всем завтра. Умиротворённое дыхание Люциуса и объятия успокаивали, и он начал проваливаться сон. Когда его сознание почти покинуло реальность, он услышал, как в воздухе растекаются слова Малфоя: — Я всё исправлю, Гарри. Обещаю.