Взывая к мёртвым

Эта безумная ночь успела вместить в себя и странное видение, и отчаянные поцелуи, а теперь ещё и сон в обнимку с Малфоем. Чувство неправильности давно атрофировалось, потому Гарри без стыда утыкался в чужую грудь, обнимал, вдыхал запах. Запах, от которого подгибались коленки и кружилась голова. А ещё надеялся, что ночь никогда не закончится. Он словно кот тёрся в минуты пробуждения о чужую кожу, укрывал их тела то и дело сползающим одеялом, и едва держался, чтобы не поцеловать снова, как тогда после видения — сильно, ярко, смело… но останавливал от этого сам Люциус. А точнее его сдержанность. Он не отталкивал — нет, но и не распалял — лишь осторожно поглаживал по спине и волосам. Стоило Гарри проснуться, он слышал лишь его тихое и поверхностное дыхание, словно Малфой и не засыпал вовсе. И всё так же рука скользила вверх-вниз. Но вот солнце вышло из-за горизонта и комнату осветили его стеснительные лучи. Наступило утро, ушла ночь, а вместе с ней и Люциус. Усталость и тревога заставляли Гарри то вновь нырять в небытие, то выныривать, жадно глотая воздух. Из гостиной, хоть до неё и было не меньше сотни шагов, был слышен шум — может тот, кто был там пытался привлечь его внимание, или сам Гарри был слишком восприимчив сейчас — но то и дело ложка ударяла о тарелку, не прекращалось ворчание на домовика, а в конце-концов разбилась кажется чашка, или ещё что-то. Гарри наконец смог вынырнуть из сна, он набросил на себя штаны, не помня, когда успел их снять, и осторожно вышел из спальни. Его голые ступни снова мягко касались пола, скрывая его приближение от Люциуса. Почему-то хотелось застать его врасплох, может тогда получится понять, что таится в его душе. Ведь увидь он Гарри, лицо его снова накроет непроницаемая маска. Но стоило ему выглянуть из-за открытой двери, как тёмно-зелёная мантия уже скрылась в камине. — Не успел… — с досадой заключил Гарри. — Я могу чем-то помочь? — из-под стола вылез домовик, заставляя от неожиданности дёрнуться. В руках эльф держал осколки чашки. — Нет, спасибо… Только если, вы не знаете куда отправился Люциус? На лице домовика мелькнуло удивление от такого уважительного обращения, но он тут же весь скрючился и произнес: — Нет, простите. — Ничего… Гарри плюхнулся на стул, где совсем недавно сидел Малфой. Место было ещё тёплым. — А, — снова начал он, — мне показалось, или он надел свою мантию из драконьей кожи? Задав вопрос, он тут же пожалел. Ведь услышать ответ он кажется не хотел. Осколки в руках домовика уже собрались обратно в чашку, он держал её своими маленькими пальчиками и рассматривал что-то на полу. Потом поднял наконец на Гарри взгляд и коротко кивнул. — Вот так значит… Спасибо. Домовик тут же принялся накрывать на стол, и хоть аппетита не было, Гарри не стал возражать и ещё больше расстраивать и без того взвинченного домовика. Гарри снова оказался запертым в огромном замке, только теперь и дракон куда-то ушёл. Он решил пройтись по Мэнору, чтобы успокоить нервы, но комнаты навевали лишь больше тревожных воспоминаний. Он застыл возле лестницы, ведущей в подвалы, где когда-то их с друзьями удерживали Пожиратели. На миг Гарри даже подумал, не спуститься ли ему туда, чтобы вернуть ту ненависть, что раньше выплёскивалась из-за краёв, а теперь утихла до штиля. Но не стал. Он вспомнил крики Гермионы, когда её пытала Беллатриса, и вместе с этим Гермиону, что называла Малфоя по имени и заботливо спрашивала, всё ли в порядке. Гарри тяжело вздохнул. Он подошёл к окну и посмотрел на задний двор, спрятанный от чужих глаз сад, так контрастирующий с общим мрачным обликом Мэнора. Выйти на улицу? Чтобы снова увидеть тропу, что тянулась в лес, и манила туда, где он встречался с родными? Пожалуй, нет. Вчерашний порез зазудел от этих мыслей. Он уже почти затянулся, но кожа в этом месте всё равно была тоньше и светлее, напоминая о безумной ночи. Что если не хватит сил прекратить пользоваться Воскрешающим камнем? Стоит ли рассказать всё Люциусу? Понимая, что от изучения замка голова только сильнее идёт кругом, Гарри решил вернуться в спальню, надеясь, что там-то он точно не сможет думать о чём-то кроме Малфоя, а сейчас это, кажется, было меньшим из зол. И только он вошёл внутрь, как присутствие Люциуса и правда окутало его и успокоило. Он упал лицом на кровать и притянул одеяло к себе. — Малфой… — проговорил Гарри вслух, пробуя на вкус. — Люциус… Всё ещё звучало непривычно. Он перевернулся на спину, и тут что-то привлекло его внимание. Гарри нахмурился и протянул боязливо ладонь к тумбе. Секунда и сложенная дважды розовато-бежевая бумага уже была в его руке. Он прильнул к записке: «Доброе утро, принцесса, Без лишних вступлений — я отправляюсь на встречу с Лордом. Кажется пришло время разобраться с ним. Надеюсь всё же у меня не получится выманить его, но если так, то, как говорят магглы, — «ужин в холодильнике!». Я увидел это в одном фильме, так что надеюсь запомнил правильно… А если серьёзно, то домовик позаботится о тебе, а защита спадёт сама по себе, если сутки её не обновлять. Приятно было узнать тебя, Гарри Поттер». Гарри перевернул листок, пытаясь найти ещё что-то, но кроме этих — саркастичных и одновременно нарочито драматичных строк ничего не было. Малфою что, нравится вгонять его в панику?! Его затрясло, он принялся ходить туда-сюда, тяжело дыша и пытаясь придумать, как ему помочь Люциусу. А нужна ли ему вообще его помощь? Он разорвал бумагу в клочья и шугнул домовика, который попытался убрать за ним. Потом извинился и со злости бросил треклятый кувшин в стену. Снова извинился. Стало немного легче. Гарри осторожно присел на кровать, пригладил пальцами простынь, и осознал ещё одну пытающуюся ускользнуть истину — это его вчерашнее поведение убедило Люциуса пойти на риск. Да. Он сгрёб части записки вместе и удрученно склонился над ними. Злые слёзы крупными каплями полились из глаз, прямо на жалкие бумажки. Он одновременно хотел и вернуть Малфоя любыми способами, и… принимал, и понимал, и даже уважал его решение. И не знал, и корил себя за слабость, за то, что снова не мог выбрать себя. Героизм победил, и Гарри поддаваясь этому импульсу, понёсся наружу. Гарри вспомнил, что когда он приближался к границе, отделяющей Мэнор от всего остального мира, сам дом сообщал Малфою об этом. Он принялся ломиться сквозь барьер, и не остановился, пока на его теле уже не осталось пустого места от ожогов. В воздухе стоял стойкий запах гари, но ни это, ни боль не могли остановить Гарри от принятого решения. Его словно окунули в желе, не позволяя двинуться или хотя бы разглядеть что происходит вокруг, а ещё проделали дырку в голове и залили это дурацкое желе туда, сковывая его сознание. Он устало опустился на колени, понимая, что это не заставит Люциуса вернуться. Взгляд Гарри снова зацепился за розовую полосу на предплечье. Он тяжело вздохнул, вспоминая, что дом сообщает Малфою о состоянии не только границы, но и самого Гарри, а значит… Он нахмурился и отогнал навязчивые мысли. Может Малфой был прав, когда говорил, что Гарри хочет причинить себе вред? Но… но раньше у него и мыслей таких не возникало! Раньше — до жизни в Мэноре и до использования Воскрешающего камня… От напряжения уже начала болеть голова. Глупости. Он просто хотел заставить Люциуса вернуться, вот и всего. Уж точно не убить себя. Гарри отбросил назад мокрые волосы и вернулся в дом. Над Мэнором сгустились тучи, уже начал накрапывать дождь, в полной мере отражая его настроение. Он опустился в кресло, тупо пялясь в погасший камин и просидел так столько, что и сам потерял счёт времени, пока резкий звук вдруг не вывел его из размышлений. Комната закружилась от укола адреналина, и уже через секунду Гарри нёсся по лестнице наверх, что-то тяжелое методично ударялось о ступени, кажется катясь кубарем с третьего этажа на второй. Так и оказалось. — Люциус! — Гарри не сразу узнал в этом человеке Малфоя. Он выглядел почти как в его недавнем сне — волосы и кожа заляпаны кровью, мантия из драконьей кожи местами прожжена и до сих пор дымилась — и это заставило на миг застыть. Малфой в ответ лишь что-то простонал и попытался подняться. Он прижимал руку к животу, и только тогда Гарри заметил там огромную дыру, которая в такой панике показалась чуть ли не сквозной. Как только Люциус привстал, обожжённая по краям рана начала кровоточить, Гарри почувствовал, как тошнота подкатывает к горлу, но сдержался и усадил Малфоя обратно. — Тебе нужно к целителю! — Никто не войдет сюда. Дай мне, дай просто… — с трудом проговорил он, всё же сдаваясь и оседая на пол. В этот же миг к ним аппарировал домовик и протянул небольшую шкатулку. Гарри трясущимися руками распахнул её и принялся перебирать бутыли. — Что лучше?.. — Вот этот, — Малфой выхватил из рук Гарри сосуд из синего стекла и влил в себя жидкость, остатками поливая рану и неприятно при этом морщась. — Что произошло? — голос Гарри дрожал, а пальцы отказывались отпускать чужую мантию. — Тебе нужен целитель, Люциус, что за игра в героя? Малфой в ответ на это недовольно сверкнул глазами и снова поморщился от боли. — Теперь понимаешь, как это бесит? — Он, несмотря на боль, не сдержал смешка и продолжил: — Но как я уже сказал — сюда никто не войдёт. — Из-за меня? Люциус не ответил. Рана понемногу начала затягиваться, Малфой перестал быть таким бледным, и Гарри наконец облегчённо выдохнул и разомкнул пальцы. Их взгляды встретились — непреклонный Люциуса и обеспокоенный Гарри. — До чего же ты упрямый, — сдался Гарри. — Я сейчас… Он поднялся и побежал в свою комнату, вытащил палочку из ящика, которая почти не на что не годилась в Мэноре, но сейчас хотелось надеяться, что хватит сил. Гарри рванул обратно к Люциусу и нашёл его там же. Он распластался на полу, равнодушно уставившись в потолок. Гарри осторожно поднял его с помощью Левиосы, стараясь не обращать внимания на почти что оскорблённый вид Люциуса. Ладно, с этим они разберутся позже. Он по привычке понёс его в свою спальню и уложил на кровать. Мантия и одежда были скинуты, под ними обнаружилась ещё масса ссадин и синяков, и хоть большинство из них продолжали тускнеть под действием зелья, Гарри всё равно сбегал за шкатулкой, что оставил на лестнице, и принялся перебирать склянки в поисках восстанавливающей мази. Тишина уже начала давить, но отчуждённый вид Малфоя каждый раз останавливал Гарри от вопросов. Было непривычно видеть его тело таким, но размазывание холодной мази по его коже иррационально успокаивало. Всё будет хорошо, главное, что он вернулся. Закончив лечение, Гарри наконец присел рядом и выжидающе уставился на Малфоя. Болезненное выражение и слабость окончательно покинуло его лицо, и теперь он был лишь разочарован и зол. Люциус длинно выдохнул и перекинул руку через Гарри, придвигая ближе. — Что произошло? — решился наконец он. — Лорд, — просто ответил Малфой. — Приманка сработала, но… Мы не ожидали, что на его сторону встанут инферналы, целая армия. Но теперь мы хотя бы знаем с чем имеем дело, — Люциус прощупал пальцами свой живот и удовлетворенно хмыкнул, не почувствовав боли. — Сейчас я подлечусь и завтра… — Малфой! — Гарри аж подскочил, скидывая его руку. — Нет, не смей. — И почему же? — он нахмурился. Гарри попытался подобрать слова, но захватившие эмоции, от страха до откровенной паники, мешали словно стая собак, перегородившая дорогу. — Итак многие уже погибли из-за меня… В глазах Малфоя вновь мелькнула ярость, куда более дикая и отталкивающая нежели раньше, и на границе сознания возникла мысль, что прямо сейчас он превратится в огнедышащего дракона и сотрёт его в порошок (нужно будет уточнить потом, не анимаг ли он случайно). Люциус тяжело приподнялся, чтобы снова смотреть на Гарри сверху вниз и сочась ядом, начал: — Может быть я чего-то не знаю, но какое Мордредово отношение ты имеешь к убийствам Лорда? — Малфой схватил его одной рукой за грудки и дернул на себя. — Я передумал — ненавижу Дамблдора. Нужно же было так промыть тебе мозги, что ты всерьез думаешь, что должен всем и каждому; что ответственен за каждую из смертей, — его глаза точно напротив сощурились, заставляя Гарри в страхе сжаться. — Все эти люди, что шли на войну, те, кто погиб на ней, в том числе Ремус, были под твоим личным Империо что ли? Думаешь они защищали тебя? Нет, они защищали себя и свои семьи, Гарри. Так что прекрати говорить глупости. Видимо сейчас была очередь пощёчины. — Что бы ты не говорил, — Гарри медленно сглотнул вязкую слюну и осторожно отодрал от себя чужие пальцы. — Я не позволю тебе рисковать. Слова ему подсказывала какая-то его часть, которая видимо и правда была искусственно выращена одним старым волшебником, но она давно стала частью Гарри. И так просто избавляться от неё он был не намерен. Малфой вмиг перевернул Гарри на спину и навис сверху, прижимая твёрдыми мускулами к кровати, заставляя задохнуться не то от возмущения, не то от возбуждения. Может на счёт пощёчины он и ошибся. — Никогда не думал, что спрошу это, но — чем твоя жизнь хуже моей? — Что? — Гарри попытался отвести взгляд, но Малфой удержал его подбородок, не давая отвернуться. — Почему именно ты должен умереть? — Я не знаю… Не знаю! — вдруг закричал Гарри, упираясь ладонями в Малфоя и пытаясь спихнуть его с себя. Грудь заходила ходуном от страха и жара. Он правда… правда не знал. Но лишь чувствовал. И от этой невозможности объяснить исходился пламенем, словно лоскут вымоченный в спирте. — А может, — неожиданно горько прошептал Малфой, заставляя затихнуть и прислушиваться к каждому слову, — может тебе настолько плохо здесь, что готов рискнуть всем, лишь бы поскорее выбраться? Что-то внутри Гарри от этих слов защемило, а может причиной были не слова, а то, как Малфой произнёс это. Его собственное лицо обдало жаром, он коснулся оголённой талии Малфоя и притянул к себе. — Нет… — так же тихо ответил Гарри. — И всё равно теперь моя очередь защитить тебя, — он почувствовал, как спина Малфоя затвердела от этих слов, но лёгкое поглаживание помогло ему снова расслабиться. Их пальцы, блуждающие по простыням, нашли друг друга и переплелись, взгляды встретились. Гарри едва дышал, чувствуя, как все его рецепторы перемещаются в ладонь и теперь он весь был только этим прикосновением. Ясно было, что для этих двоих — это было самым громким признанием. — Посмотрим… — слабым голосом произнёс Малфой, прежде чем отключиться. Видимо в восстанавливающем было и усыпляющее. Гарри, распалённый и воодушевлённый, выбрался из-под него, заботливо укрыл одеялом и уверенно направился в библиотеку. Эх, Гермиона могла бы им гордиться… За решение найти ответ в книгах, конечно, не за объятия с Пожирателем смерти. Бывшим Пожирателем смерти. Он прочитал все, что мог про инферналов и постепенно в голове начал созревать план. Нет, не как выбраться отсюда, как победить Лорда. Только действовать нужно было быстро. Судя по всему сил у Волан-де-Морта было достаточно, чтобы даже в разгар дня поддерживать тёмную завесу над своими новыми приспешниками, ведь солнечный свет мог легко убить их. Но, пожалуй, на этом их недостатки заканчивались. Под предводительством могущественного волшебника (а уж нужно было признать, Лорд был таковым), уничтожить их будет не просто. Но как бы силён не был Волан-де-Морт он всё ещё был слаб по отношению к Гарри. От этих мыслей на его лице вмиг расцвела довольная, почти безумная улыбка. Вряд ли Лорд сможет переместить целую армию монстров за собой, или хотя бы сохранить им тёмную завесу, преследуя свою любимую игрушку. А ещё Лорду не так-то просто будет поменять местоположение тысячной армии за ночь. Уставший, но довольный, Гарри вернулся в кровать уже после заката. Люциус был всё ещё в его постели, и от этого фантазия вновь взбудоражилась, подкидывая совершенно непристойные картинки. Гарри раскраснелся, и пытаясь не думать об этом, влил в Малфоя очередную порцию зелья. А после лёг рядом. Сон долго не шел, грудь Малфоя медленно вздымалась и опускалась, умиротворяя. Его волосы красиво разметались по подушке, и почти светились в лунном свете. В какой-то момент Гарри нашёл себя поглаживающим их и вновь покраснел. Сердце защемило. Придя в себя, он пододвинулся ближе, припал к плечу Люциуса, закрыл глаза и попытался не думать о том, что завтра всё может пойти не так.