***
Возвращаясь на поляну за амбаром, в прохладное вечернее время, Сынмин объясняет оборотню свои сегодняшние намерения. — Обращайся, — вот так, без предисловий, сразу. Ну и Хенджин не глупый, просто так на поводу идти не будет. Где обещанная информация, история и все прочее? Нет уж, деньги вперед, как говориться. — Ты первый, как мне знать, что это не уловка? — М-м… Хорошо. Что именно ты хочешь узнать? — решил пойти на уступки, иначе упертый оборотень вообще ничего не сделает по его просьбе. — Слабости ликантропов? Мне интересно знать, что кроме серебра вредит нам, — конечно, Хенджин шагал наперед. Все нужно знать и всего остерегаться. — Аконит, темно-фиолетовый. Растет в Кашмире, но охотники смогли выращивать его на территории клана. Одна пуля в сердце и все, но в твоем случае нужны 3 пули, желательно серебряные. Еще факт, в новолуние ваши рефлексы ухудшаются, вы становитесь легкой добычей, но в последние десятилетия только новички на это попадаются. Такие, как ты — нет, вас сложно поймать и выследить. Достаточно информации для того, чтобы ты перекинулся? — Сынмин не видел смысла скрывать, особенно когда его оппонент слышит сердцебиение и легко может понять замыслы охотника. Хитрить надо филигранно, а не тупо и напролом. — Хорошо, теперь, да. Дай мне минутку, не хочу порвать свою одежду. Она же не вечная, правильно? — Хенджин словно игрался с нервами Сынмина, но тот держался молодцом, пока оборотень не начал стягивать рубашку, медленно развязывая ниточки. Уши вмиг залились краской и чтобы лишний раз не обращать на себя внимание, Сынмин опустил глаза, ковыряясь ботинками в траве, но ведь, слух оборотня не обманешь? — Что, понравился вид? Мне тоже нравится, я ведь стал намного крепче, неправда? — Хенджин шуршал одеждой, стоя прямо под темнеющим небом, раздеваясь догола, пока охотник пытался унять свое сумасшедшее сердце и почему именно в эту минуту ему опять вспомнился этот треклятый сон? И оборотень ерничает, нет, чтобы заткнуться? — Мерзкий, — все, на что хватило Сынмина, пока он убеждал себя не поднимать глаз. Разобравшись с одеждой, Хенджин подал голос, и о боги, Сынмин корит себя за тупые рефлексы. Не нужно было смотреть, но он это сделал и отупел окончательно. Другое оправдание он не может себе дать. Между ними проскользнуло долгое молчание, неловкое....но охотник не растерялся: ― Ты…э, господи, это вообще нормально? — он, честно, пытался сдержать язык за зубами, но был очень шокирован. Настолько, что вся смущенность и трепет куда-то делись. — Ты о чем? — Ну, это настоящая шпага, я ведь ее даже периферией вижу, черт, — Сынмин готов себя прямо тут обезглавить, но молчать выше его сил. — Ты что вообще несешь? Я…так все, теперь стыдно мне, хотя не я первый начал. Ты перестань, слышишь? — Хенджин стоял в полнейшем шоке. Что он вообще несет сейчас? — О, не везет тому, в кого эта штука залезет, правда. Это же просто…пугающе. Ты не пил какое-то зелье или что-то такое? — он больше не мог остановиться, пробиваясь на смех со всего того бреда, что несет. — Да замолчи ты уже, пожалуйста. И хватит пялиться на меня, ты…настоящий извращенец, точно. Ты меня разглядываешь, прекрати немедленно, — оборотень начал прикрываться, что было безуспешно, ведь его нелепые движения только обостряли фокус зрения. — Господи, да ты даже рукой его прикрыть не можешь, я просто в шоке, ты прям….да, это сильно! Все-все, я не смотрю, но ты знаешь, того, что я увидел, мне хватит, чтобы быть в шоке еще какое-то время. И Сынмин уже открыто смеялся, пока отворачивался от оголенного тела, пытаясь стереть наваждение на глаза того самого….что увидел, в общем. Что это было? Что он нес сейчас? У него что, какое-то словесное недержание? Это ужасно, то, что он наговорил Хенджину только что. Как стереть себя за несколько секунд? Сынмину очень нужно знать, потому что стыд просто душит. Нужно нормально себя вести, все нормально, все хорошо. Это всего лишь….огромный детородный орган, правда, же? Так, все, да, он заткнулся сам в себе, сосредоточившись на замолчавшем Хенджине. — Так я могу оборачиваться, или ты так и будешь обсуждать, и глазеть на мой член? — он до сих пор не отошел от всего сказанного охотником, но пытался перевести в шутку, но получалось из рук вон плохо. — Да, да, конечно, извини. Я жду, давай, — Сынмин не смотрел на Хенджина. После такого еще долго не будет на него смотреть, потому что это выше его чувства достоинства. И стыдно ужасно... Конечно, когда глаза Хенджина пожелтели в темноте, все глупые мысли из головы Сынмина вылетели мигом, атмосфера менялась на ходу, и он приготовился следить за процессом перехода Хенджина. И не зря, процесс очень занимательный, особенно когда следишь вблизи и не наводишь на ликана оружие или лук. Намного проще сосредоточиться и все увидеть. Гладкая загорелая кожа начала редеть и рваться, словно лоскуты одежды. Но она не опадала на землю, а лишь впитывалась, словно всасывалась в шерсть. Густота начала чернеть, а морда злобно удлиняться. Зубы не сыпались, как при первом обращении. Они тоже впадали внутрь кожи оборотня, ставя на место коронок длинные острые клыки, отблескивающие в темноте, словно какой-то жемчуг. Десна выпирали вместе с длинной острой челюстью, а ноги приобретали гнутую форму. Природные длинные волосы Хенджина остались при нем, но не прикрывали уши, свисая до плеч, становясь менее густыми. Резко клацнули когти под мягкими здоровыми лапами, и в этот момент огромный гремучий волк приземлился на лапы. Руки оборотня не приобрели почти никаких костных изменений, словно оставались похожими на человеческие, только в два раза больше. Уши тонко дергались под прохладным ветром, когда резко развернулись вверх, и тут по небу прокатился жесткий раскат грома, оглушая Сынмина. Вот и гром среди ясного неба. Сильный порыв ветра дернул волосы на макушке, и забрался под плащ, от чего охотник поежился. Холод продирал, неожиданно настигнув быстро мерзнущее тело. — Если бы вспомнил, что из-за тебя погода бушует, оделся бы теплее. Если я простыну, я оторву тебе уши, — Сынмин зло зыркнул на оборотня, но тот повернул голову вбок, словно собака, слушая непутевого хозяина. — Ты меня хоть понимаешь? — для начала нужно было наладить контакт с зверем, чтобы вообще понять уровень коммуникации, может он слов даже не разбирает. На слова Сынмина волк долго стоял не двигаясь, направляя уши на него, но после долгой минуты опустил морду и кивнул, продолжая рассматривать охотника. — Уже хорошо. Значит, долго думаешь, но это не критично. Ты научишься сразу понимать меня, я думаю. Давай поймем, что ты сможешь сделать со своей силой. Мне всегда было интересно, насколько высоко Темные волки могут прыгать, — для Сынмина он был словно подопытный, и раз уж есть такая возможность, изучить нужно все. Переварив слова охотника, волк громко фыркнул, кривляясь мордой и начал пятиться назад, чтобы, как понял Сынмин, достаточно разбежаться для прыжка. Отойдя подальше, ликан вонзил темные полукруглые когти в землю и вырывая траву с корнями, направился прямо на Сынмина, отталкиваясь буквально в полуметре от него, высоко прыгая, преодолевая препятствие в лице человека. Все казалось остановилось, проживаясь в замедленной реальности, словно замерло. Огромные лапы дергаются в небе, с них осыпается грунт, а Сынмин в шоке смотрит на способности оборотня. Огромная черная туша преодолела расстояние за Сынмином, пока не приземлилась, грубо тормозя. — Десять футов в высоту и… около шести с половиной в длину, через препятствия. Это…интересно. Сколько сил в этих лапах? Если вес Темного волка варьируется от двух тысяч фунтов, то, о боже… — Сынмин мямлил какие-то непонятные доводы, пытаясь рассчитать силу тяжести волка, придя к итогу, что она сродни силы тяжести взрослого буйвола, если не больше. Собственные выводы ломали мозг. Понятно, что он понимал мощность огромного существа, но цифры были пугающими. Собравшись с мыслями, он продолжил изучение оборотня, когда тот подошел ближе. Для удобства, волк присел, устанавливая морду на уровне роста охотника. — Ты даже для Темного волка достаточно сильный. Это превзошло все мои ожидания, честно... Теперь кивни, если я буду прав в своих вопросах, хорошо? Волк учтиво кивнул, навостряя уши, пока энтузиазм Сынмина поддерживал гром и сверкающая на небе молния. — Жажда есть? — начал с самого основного вопроса, ведь волк Хенджина отличался особой покладистостью и выдержкой. Волк медленно кивнул, исподлобья смотря на Сынмина, но охотник ничуть не удивился, уточняя информацию. — Хочется съесть живность? Типа зайцев и кроликов? — и снова кивок. — Человечины не хочется? — но на это оборотень громко рыкнул, помотав головой в отрицании. Какая к черту человечина, он же не каннибал. Охотник восхитился. Правда, это было очень хорошо. — Чуешь других? — еще один вопрос с двойным смыслом. Понятно, что оборотней, но интересно что станет ответом. И снова отрицательно. Сынмин не до конца верит, но думает, что будь кто-то еще, Хенджин бы обмолвился. Это его негласная территория, особенно в обличии ликана. Стадное чувство и лидерские повадки у них очень бурно развиты. Долго стоять становилось неудобно, особенно когда голые лодыжки обдувал жуткий холодный ветер, до костей пронизывая. Сынмин снова поежился, потирая ноги друг об друга и тяжело выдохнул. — Стой тут, я сейчас схожу за одеялом. Даже не смей убегать, хорошо? С тобой может что-то случиться, — охотник серьезно пригрозил пальцем трехметровому оборотню, на фоне которого выглядит как щенок и быстро пошел в сторону дома, иногда поворачиваясь посмотреть на капающегося в траве ликана. Забегая в дом и хватая с кровати Хенджина большое белое одеяло, Сынмин снова вышел под туманные облака, но посмотрев на то место, где до этого сидел оборотень, сердце резко ушло в пятки. На притоптанной траве не было ни намека на огромную тушу. Даже не близко. Сынмин помотал головой, тут же подбегая к амбару, где сидел зверь. — Да ты просто издеваешься над моей бедной душой, — он доверился этому глупцу и его провели как маленького ребенка. Почему так хотелось верить хитрому безмозглому животному, которое при любом удобном случае просто подставляет? Собравшись с силами, Сынмин рванул в лес. Куда еще уходить ликану? Конечно в дремучий лес, где он будет бегать за мелкими белками, и чесаться о деревья. — Хенджин, быстро сюда. Вдруг тебя увидят?! — кричать громко Сынмин не стал, волк все равно его услышит. Самое главное чтобы не другие. Мягко притоптывая, бесшумно передвигаясь и разведуя обстановку, охотник корил себя за свою слабость по отношению к этому волку. Он охотник, в конце концов, или кто? Долго ходить не пришлось, к счастью. Сынмин не прошел и двадцати футов, когда хруст веток слева остановил его. Конечно, это был Хенджин, но здравый смысл сказал Сынмину держать руки на оружии, если что. — Если это ты Хенджин, советую выйти. Я наготове, новую пулю ты в брюхо получить не очень хочешь, я думаю, — охотник, медленно развернулся к источнику шума, но не увидел ничего. Неужели так быстро скрылся? Или это Сынмину уже кажется? Совсем с ума сошел с этим хвостатым. Снова заскрипели старые ветки, но уже правее, и он снова развернулся, опять безуспешно. — Ты в прятки, что ли хочешь поиграть? Как дите малое, серьезно? — ситуация напрягала все сильнее и сильнее, ведь, Сынмину думалось, будь это Хенджин, он бы уже перестал играться. Но нет, бессмысленные салки продолжились, пока в минуты Сынмина не сбило с ног огромное туловище оборотня, который прыгнул на него из-под каких-то густых кустов. Неприятно ударившись спиной, притом, запутавшись в огромном одеяле, Сынмин начал ворчать на черное недоразумение. — Ну, ты и…скот настоящий! Я же просил искренне, остаться на поляне, а ты опять что-то придумал! Я обещал, что тебе уши оторву? Я это сделаю! — охотник разъяренно полез на огромную спину волка, цепляясь за его уши и начал тянуть в разные стороны. Увидь их кто-нибудь, потеха была бы долгая. Волк издал резкое скуление и попытался скинуть Сынмина со спины, но ничего не вышло. Оборотень рычал и извивался, цепляясь передними лапами за ноги Сынмина, пытаясь спихнуть, и только на третий раз вышло. Соскальзывая с ликана, Сынмин успел подергать его за шерсть, чтоб не повадно было, но отцепился. В отместку Хенджин перевернул Сынмина, и тот повис головой вниз, от чего пушащиеся волосы превратили его в натурального одуванчика. Морда Хенджина изгибалась в наглом оскале, пока он держал хрупкую тушу в воздухе. — Пусти. Не — ме — дле — нно, — не просьба, приказ. Но оборотню плевать на слова охотника. Он продолжал измываться. — Да что тебе стоит отпустить, чего хочешь? — раз так он не соглашается, может что-то другое заставит его согласиться? Волк сразу же кивнул на слова Сынмина, и опустил его, следом ложась на землю, кивая на себя. Сынмин после дезориентации еле соображал, но все же поднялся, пытаясь понять, что от него хотят. — Я не понимаю…что? Но волк отступать не хотел, и, показав пальцем на него, перевел палец на свою спину. Вот это еще что за фокус? На него? Сынмин? Скакать по розовым облакам с оборотнем? Да ни в жизнь. — Нет-нет, я на тебя не полезу. Ты с ума сошел? Куда ты собрался? Дождь вот-вот начнется, в лесу тьма непроглядная, я что, похож на сумасшедшего? — Сынмин как маленького ребенка отругал стоящего перед ним ликантропа, который под такой тирадой стушевался. Сынмин с минуту поворчал, даже слегка завелся от злости, но вовремя посмотрел на потерявшего интерес ликана. Понятное дело ему хотелось бегать по лесу, на что еще ему такие способности? Он просто хочет взять с собой Сынмина, соблюдая то соглашение, которое Ким для него выставил. Раз без него нельзя, то может с ним можно? Правда Сынмин даже представить себе не может, как будет держаться на спине оборотня, несущегося в густом лесу. Охотник внимательно посмотрел в янтарные глаза и немного успокоился. Стало как-то даже жалко?… Жалко Хенджина, да, это было в новинку, но учитывая, что перед ним сидит зверь, как пес, просящийся на прогулку, в новинку было вообще все. Долго ерничать Сынмин не стал, ему уже плевать. Когда Хенджин обратиться, он оттаскает его за волосы, но, а пока, можно и сделать вид, что он так добродушно сжалился над оборотнем и никому он не скажет, что на самом деле интересно ужасно, как это вообще получится и что это такое. На оборотне он еще не ездил верхом, но все бывает впервые, правда?***
Сынмина дергает на ветру, который грубо врезается в его светлую кожу. Щеки сводит от холода, а глаза слезятся, но он не станет их закрывать, потому что то, что он видит… это не описать теми словами, которые у него есть. Он еле как уселся на огромную спину волка, хватая его за отросшую на шее шерсть, и часть волос. Просто сказал мол, куда хочешь, беги, только от людей подальше. И Хенджин его послушался, устремляясь вглубь огромного хвойно-лиственного леса. За ними следом устремились тяжелый грузные тучи, закрывая обзор на луну, но на это было как-то безразлично. Было просто удивительно, когда они тронулись. Сынмин весь сжался, стискивая ноги при каждом ускорение больших лап. Дух покидал тело, когда он хоть на дюйм сдвигался, но вскоре чувство страха прошло, как и обильная густая часть леса. Хенджин вывел их в более редкие поросли, и осматриваться стало удобно, что Сынмин и делал, удерживая вьющееся одеяло на плечах. Словно в сказке, рассекая свет иногда пробивающейся луны, под заряженный громовой воздух и сверкающую тонкую молнию, огромный черный волк быстро передвигал лапами, неся на себе охотника, за которым следовало толстое мягкое одеяло. Дождь начался неожиданно, капнув по морде оборотня. Ткань одежды на Сынмине стала мокнуть так же стремительно, как и обдуваться ветром. Он ближе прижался к теплоте огромного оборотня, потому что простыть не хотелось, а тело начало подмерзать. Хенджин все бежал, ковыряя когтями землю, пытаясь перегнать дождь, что казалось невозможным, но в этот момент важно было не так уж и сильно. Хотелось просто бежать. Каждому из них хотелось просто бежать далеко из своей жизни. Сынмину хотелось стать кем-то другим, так же, как и Хенджину. Стать кем хочется, а не кем пришлось, но так часто бывает, не правда ли? Может если бы они стали кем хотели, здесь их не оказалось. В этом инородно знакомом, но таком родном лесу, стремясь сквозь капли и дуновение, пробегая ветхие ветки и могучие корни, когда природа входит в полное понимание с тобой, оставаясь воспоминанием где-то глубоко внутри, как выжженное клеймо. Кажется, на нем уже поставили клеймо, клеймо привязанности и интереса. Оно иногда не хочет отпускать, даже если тебе не терпится сбежать. Сынмин пока никуда не торопиться, вот совпадение? Неправда? Хенджин пересекает огромный участок леса за такой короткий период и для охотника это время летит безбожно мало, поэтому снова вернувшись на пустую темную поляну у амбара, вся эйфория начинает медленно рассыпаться, оставляя чувство усталости. — Перекидывайся, пора отдохнуть. Уже поздно, — охотник не хотел заканчивать, но если не скажет он, Хенджин тем более этого не сделает. Хенджин как-то странно помотал головой, но кивнул, подходя к горе своей промокшей одежды. Проскулив, он все же начал оборачиваться, и вот, снова. Вместо огромного Темного ликантропа перед Сынмином голый симпатичный парень с черт пойми, чем на голове. Сынмин развернулся. Еще одного подарка ему не нужно сегодня. Остальных хватило, но кажется, Хенджин с таким мнением не совсем согласен. — Погоди минутку, — вот он, охрипший голос самодовольного Хенджина, а вот и он сам. Все такой же голый. Ему даже ничего не нужно, чтобы ввести Сынмина в ступор, развернув к себе лицом. — Вниз не смотри, извращенец, — лучше бы он до конца жизни мотал головой, как собачка. — Чего нужно? Прикройся уже! Но Хенджин останавливает эти ворчания, стягивая с мокрых плеч свое одеяло и прикрываясь им, скрывая наготу под периной. Секунду прикосновения кожа к коже дают охотнику такой разряд жалящего тока, что он почти пищит. — Да она такая же мокрая, как твоя одежда, можешь не брать, — но обратно не отдает. — Меньше нервов, и к тому же, мне очень нравится смотреть на твое милое покрасневшее личико. Увидеть можно все, если очень захотеть.