Open your eyes

Что делает человека радостным с самого утра? Хорошая погода? Понимание, что сегодня выходной? Пробуждение без боли во всем теле? Нет, хорошо выспаться — это является причиной радости с самого утра, и Минни не исключение. И не проблема, что он проснулся не в мягкой кроватке, а в теплой машине. Он мчался куда-то совсем далеко. Огромные высотки сменялись на дома по-меньше и по-спокойнее, а после и совсем пропадали, открывая вид на природу Южной Кореи. Небо было по-вечернему ясным, немного озаряясь в оттенки желтого. Солнце еще не зашло за горизонт, но уже медленно спускалось вниз. Сколько сейчас времени? Сколько Минни спал? Он пытается вспомнить, что случилось и где он сейчас, как через пару мгновений он слышит хриплый голос Юнги. — Проснулся, детка? Как ты себя чувствуешь? Ты достаточно долго спал. Мелкий страх уходит: Юнги рядом, а значит, все хорошо. Чимин сам и не заметил, когда имя Юнги стало вызывать у него комфорт и спокойствие, когда он переступил через эту линию. А была ли она вообще? К холодному, совершенно непоколебимому и отсраненному Юнги тянуло словно магнитом. Словно Чимину и нужен был Юнги. Или наоборот? Они пока не разобрались, но точно что-то одно из двух. — Хён, куда мы едем? Уже вечер, верно? Я думал, что засну максимум на час или два… Я не сбил твои планы? Мужская ладонь ложится на колено паренька, успокаивающе поглаживая, давая понять, что он не злится и все в порядке. — Не переживай. Все хорошо. Мне даже на руку, что ты спал. Мы едем к одному чудному месту, где тебя ждёт сюрприз, у тебя все-таки День рождения сегодня. Резкая тишина наступила в салоне. Слова спутались, и Чимин понятия и не имел, как выразить их. О его дне рождения помнят? Прямо помнят и ждут? Что за сказки? Честно признаться, очень часто Пак сомневался, является ли этот день и в правду его днем рождения. Его никто не замечает и не поздравляет, и только Хоби-хён всегда бежал к нему навстречу с бенто-тортиком и, обязательно, подарком. Самым дорогим, который он смог сделать, для него, для Чимина. — Почему ты замолчал? — от мыслей его отвлекает голос Юнги и внимательный взгляд, что проходится по нему. — Я просто… Не стоило, Юнги, совсем не стоило. Деньги тратить и все такое, и вообще, это твой свободный… — поток мыслей прерывает поднятая вверх рука. — Прекрати, Чимин, хватит. Твои слова про свою ненужность расстраивают меня. Я сделал это потому что захотел, потому что знаю, что у тебя давно не было нормального праздника и ты заслуживаешь. А если ты думаешь, что нет, то подумай еще раз. Чимин замолкает, опуская взгляд. Он думает о том, как жаль ему, что он настроил хена. Из его рта вырывается только тихая фраза. «Прости.» Юнги громко вздыхает и после начинает уже более серьезно. — Почему ты извиняешься сейчас? Тебе не за что извиняться передо мной. Ты не жертва, Чимин, не проси прощения за такие мелочи, договорились? — Минни тихо выдыхает, мечтательно прикрывая глаза. Идеален. — Договорились. Я буду стараться, хён. Спасибо тебе за заботу. Мужчина лишь усмехается, продолжая вести машину. Солнце опускается все ниже и ниже, проливаяая свет на всю округу, окрашивая в цвет охры. Они проезжают маленькие дома, смутно напоминающие те, что стоят в городе. Их все меньше и меньше, а в скоре они и вовсе исчезают. Как было бы сейчас замечательно оказаться где-нибудь сидящим или лежащим, так как затекли ноги, что-нибудь перекусить, а главное — находиться рядом с Юнги. Долгое-долгое время, чтобы разговаривать, смотреть друг на друга, вспоминать что-либо, молчать. Молчать с ним очень приятно и комфортно. С ним молчать можно спокойно, а не в ожидании новых слов. Но он уже здесь. Уже с Юнги. Он сейчас рядом, и можно дотянуться рукой, чтобы снова почувствовать его. Его нежность и ласку. Она так приятна ему, он так и тает. Но дарит ли эту ласку ему Чимин? Червь сомнения заполз в голову юноши, привычно проедая здравый смысл. И в правду, делал ли Чимин что-то особенное и важное для Юнги? Он не сделал ни единственного подарка, ничего не дарил, не ухаживал, никуда не водил его. Разве так должно быть? Почему только он принимает? Он должен становиться лучше, ухаживая за Юнги. Но что он может предложить? Денег у него своих нет, а если он устроится на работу, то Юнги непременно узнает и начнет расспросы, для чего он туда устроился. А когда узнает, то лишь улыбнется и скажет, что ему кроме его внимания ничего не надо… Но ведь это глупо! Всем нужны подарки, это факт. Но Минни хочет подарить ему что-то сейчас! Что у него есть, что он может подарить Юнги и чего до этого еще не было? А что если…? Юнги в какой раз ловит на себе стреляющие хитрые взгляды, а после, не выдержав, все-таки поворачивается к мальчику, спрашивая: — Чимин, что происходит? Почему ты на меня смотришь? — на что парень немножко мнется. Идея неплохая, но реакция может быть острой. Если он плохо отреагирует? Разозлится? Хотя, кто не рискует, тот не пьянеет. Брюнет, опираясь на подлокотник, поднимается на уровень лица мужчины и быстро впечатывается в губы Мина. Поцелуй выходит скомканный и невинный, больше походя на детский, но этого хватает, чтобы меж ними пролетела искра. Машина резко тормозит, но водитель заботится о том, чтобы оба не улетели вперед, поэтому не отпускает руль, пока не удостоверится, что машина остановлена и все показатели в норме, а после резко разворачивается к Чимину. — Детка, что это было? Невероятно смущаясь, он открывает глазки, громко шепча, но не подавая голос: — Поцелуй. Быстрый выдох вылетает вместе с усмешкой. — Я понял, что это был поцелуй, но у меня вопрос, зачем ты это сделал и для чего? Не понравилось. Единственный вердикт, что смог вынести в своей бедной головушке парень — его опекуну просто не понравился поцелуй. Или ему мерзко и Чимин совсем ему не нравится? Точно, ну какой же он глупый и тупой. Можно было догадаться, Чимин, что ты просто не нравишься ему. А учитывая благородность Мина, только поэтому он сейчас не в ярости. Он всего лишь его опекун, который согласился им быть, и все, а глупый Чимин успел там что-то нафантазировать. Глупый, глупый Чимин. Разве неясно? Кому ты можешь нравится, Пак Чимин? Ты как был избитым ненужным ребенком, им так и останешься. Он не контролировал себя сейчас. Опять, снова. Снова он. Снова пришел раздавить его. Морально, физически. Раздавить, как букашку. Он не хочет это переживать, все мерзкие мысли, снова, разрешая провалиться в маленькое пространство. Минни прячет глазки за ладошками, не смея смотреть на Юнги. Он облажался, верно? Странное и непонятное малышу чувство вины затапливает его, не позволяя понять ситуацию, из-за чего тихий скулеж вырывается из него. Щелчок отстегивающегося автомобильного ремня заучит в тишине автомобиля, а после теплые и нежные руки перетаскивают мальчика на колени, обязательно защищая голову, чтобы не ударить его. — Чимин, пожалуйста, посмотри на меня. Мне очень важен сейчас этот разговор. Минни не сопротивляется, а просто складывает руки на колени, не зная, куда деть себя. Куда повернуть голову, а глаза? Из глаз бегут теплые ручейки слез, и это все из-за чувства вины, оно не дает ему покоя. От вида слез Юнги впадает в легкий ступор, после чего аккуратно спрашивает: — Минни? — мальчик дергается, поднимая голову. — Вот оно что, ясно. Я напугал тебя, маленький? Не стоило так резко реагировать. Ты можешь сейчас поговорить с папочкой? Мальчик кивает несколько раз головой, поднимая взгляд на папу. Он не злится, он не разочарован Чимином? Он не растроен и не обижается? Мальчик прокашливпется, а после совсем тихо угукает. — Отлично. Чудо мое, я просто напомню, что я не злюсь на тебя, не настроен и не испытываю никаких отрицательных чувств к тебе сейчас, наоборот. Только мне нужно знать, почему ты поцеловал меня? Эта была шутка? — мальчик помотал головой. — Нет? Просто прихоть? Или кто-то сказал? — Минни подумал, что папочка очень хороший и очень любит его, ему показалась, что можно поцеловать тебя, потому что Минни нравится Юнги. Спокойствие. Только спокойствие и бескрайняя нежность видна в глазах Юнги. Он прижимает мальчика к себе, целуя его в лоб. — Отлично милый. Мне нужен был просто ответ. Теперь поехали. Нам нужно прибыть в срок.

***

На песчаный берег въезжает черная Bugatti Veyron 16.4, бесшумно скользя по песку, словно корабль в спокойном море; так тихо и спокойно вокруг. Юнги заглушил мотор. Чимин находится в прострации, обдумывая свое прибывание сейчас в мире. Он Минни? Он Чимин? Не может понять, словно что-то среднее. Он в полной мере ощущает все изменения, нет регрессии в возрасте и он спокойно может рассуждать о любой теме, но постоянный поиск Юнги глазами… Что-то не дает выдохнуть. Юнги должен быть перед глазами, чтобы он знал и понимал, что все хорошо и мальчик в безопасности, отслеживать каждый шаг. Без папы страшно. Без Юнги теперь страшно тоже. В машине он не соврал, когда сказал, что Юнги нравится ему. Мальчик лишь озвучил то, что крутилось больше двух недель в голове. Именно нравится, как мужчина. Не папочка и не опекун, а именно мужчина. Это было вполне ожидаемо, учитывая, как выглядит и ведет себя Юнги, очень сложно было так долго не влюбляться в него, когда после длинного периода жизни без внимания и любви появляется кто-то правда заботящийся о тебе. Голову сносит сильно. И сейчас Юнги наконец-то знает правду. Правду, на которую промолчал. Не сказал в ответ ничего о взаимности. Не ответил почему. Потому что не любит? Потому что он глупый? Потому что с ним не о чем говорить? Ожидаемо, Чимин, ожидаемо. — Юнги, где мы? Почему мы здесь? — Это мой сюрприз тебе. Я хочу, чтобы твой день рождения стал особенным, понимаешь? Это все будет лишь для тебя, нам надо лишь чуть пройтись. Готов? — Юнги протягивает руку, маня парня за собой. Долго думать не стоит. Чимин соглашается, тут же вкладывая свою ладонь. Так лучше. Так правильно. Его ладонь должна находиться там. Они шли в приятной тишине, а мальчик еще и в ожидании, так как не знал, что его ждёт. Все было в новинку. День рождения? Подарок? Сюрприз? Нет, не слышали. Песок был белый и мягкий. Настолько нежный, что не было слышно его шуршания под ногами. Парень улыбнулся, снимая обувь и идя ножками босиком. С каждым шагом он старался зарыться все глубже, пытаясь утопить ногу а примятом песке. «Как звездная пыль,» — подумал он. Вот оно что, он ступает по звездной пыли. По мягкому звездному пути. А рядом идет Король звезд, Царь планет, Повелитель космического пространства и ведет его, Чимина, рядом. Коронует. А если Юнги не понравится, что он так ходит? Вдруг он его позорит? Так глупо расхаживать без обуви на песке, словно он идиот. Он поднимает взгляд на Юнги, ожидая увидеть смещенные к переносице брови и острый взгляд, но замечает лишь веселье и забавную нежность в глазах. Вдруг Чимин слышит мелодию из далеких закромов. Скрипка играет что-то совсем нежное, летящее и поднебесное. Легкое, похожее на Чимина. Юнги выводит его к месту, окруженному темно-серыми скалами. На песке стоит круглый столик на двоих с белой скатертью на нем, кондилябром с тремя горящими белыми свечами, сыпью из цветов вокруг свеч и приборами ровно на двух человек. Рядом как раз стоял скрипач, умело водил смычком по грифу скрипки, двигаясь телом: то наклоняясь, то возвышаясь. Еще дальше стояла установка, где работало два повара и один бармен, рядом стоял официант. Чимин стоял рядом, не пытаясь прикрыть упавший в удивлении рот. Это все для них? Для него? В честь его день рождения? — Нравится? — Юнги ведет Чимина к столу, галантно отодвигая ему стул. — Скажи хоть что-то, детка, я не знаю, что думать. — Юнги, у меня совсем нет слов. Это и правда все для меня? Мужчина улыбнулся, не пряча улыбку. Он кивнул официанту, и тот стал подавать блюда. — Только для тебя, Чимин. Ты заслуживаешь намного большего. Это далеко не все, дома тебя ждёт еще. — Хён, ты меня балуешь. Я ведь могу и потерять границы дозволенного, — Чимин улыбается, когда кладет кусок мяса в рот. — Чимин, я хочу тебя баловать, понимаешь? Пак останавливается. Он не совсем понимает, но Мин продолжает: — Этого разговора нельзя было избежать, но он должен был случиться. Чимин, я не хочу быть просто опекуном для тебя. Мне стало мало, понимаешь? Я не могу быть просто папочкой для тебя, хотя очень люблю это и жду, когда ты откроешься мне полностью. Я хочу быть бóльшим. Я хочу быть твоим мужчиной, Чимин. Я хочу, чтобы ты делился со мной всеми мелочами своей жизни, чтобы приходил с проблемами ко мне, чтобы я любил тебя как моего мальчика, я хочу детей от тебя, хочу, чтобы ты обналичивал мой счет, скидывал глупые видео и делал мозги вопросами «Любил бы ты меня, если бы я был…», понимаешь? Я не могу больше скрывать это от тебя. Нет. Не понимает. Это невозможно понять совсем. Он же такой непригодный для любви, неправильный. Неловкий, глупый, ничем неинтересующийся, с ним не о чем поговорить, он не умеет любить. Его не могут любить, это точно невозможно. Но что за злая шутка? Он ведь чувствует то же самое, но точно знает, что ответные чувства невозможны. Так почему это происходит сейчас? Он смотрит на Юнги, а тот продолжает: — Мне так нравится быть с тобой. Ты разгружаешь меня только своим существованием, и при виде тебя вся тяжесть рабочего дня падает с моих плеч. Ты слишком робкий и стеснительный для меня, и я это понимаю, но без тебя я больше не смогу. Чимин, ты хочешь попробовать со мной романтические отношения? Музыка все еще играет, но уже другая, более спокойная и тихая. Ветер несет им шум волны моря, играясь с мелодией, но где-то там, наверху. Совсем высоко. Хочет ли он? Конечно хочет. Нет, не так. Он мечтает об этом, но все еще представить не может. Хочет ли он купать в заботе Юнги? Да. Хочет ли он быть его мальчиком? Конечно. Хочет ли дарить ему всего себя? Несомненно. Но он боится. Он не знает как. Он не умеет. Но он хочет попробовать. Очень. — Юнги, послушай меня, пожалуйста, сейчас внимательно. Я очень хочу, и мое сердце выпрыгнет из груди, но это будут мои первые отношения, и я совсем ничего не умею. Мужчина напротив просиял, но старался сохранить лицо, чтобы не обрадоваться раньше времени. — Чимин, ты ведь понимаешь, что я взрослый и все будет по-взрослому? Будут разговоры, тактильность и интим. Конечно, не сразу, но я взрослый мужчина, который сдержит себя, никогда не тронет без твоего согласия, но когда-то я стану просто более нервным и дерганым, потому что для меня это важно, Чимин, понимаешь? Ты готов к этому? Это важно для меня. Я буду расти вместе с тобой, ты только скажи, хочешь ли ты этого сам? — Я понимаю это, да, но тебе будет сложно со мной. Я слишком не такой, которого ты ищешь. Тебе будет тяжело, Юнги Мужчина встает головой, смотря в глаза. Нет, не будет. Он сделает все, чтобы не было. — Даже если и будет, то сейчас мне плевать. Ты мне так нравишься, и я хочу быть с тобой, ты готов к этому, Минни? — Готов. Море шумит, так громко и неспокойно, но это не мешает им сейчас сидеть на пледе где-то под ночным небом. Столик с очаровательной белой скатертью, скрипач и официант остались позади, но они все еще здесь. Вместе. Тут сидят, такие крохотные со своими мыслями и чувствами. У одного мысли благородные, немного коварные, но ничего плохого не несущие, а у другого — тревожные и слишком жертвенные, но они здесь, как пара. Не малыш и папа. Пара. — Тебе не холодно, малыш? Ножки не замерзли? Тут достаточно ветрено. — Не сильно, а тебе? — Не переживай, я позабочусь о себе. И о тебе, — мягкий поцелуй касается его лба. Счастлив.