Ultraviolence

***

— Можно задать еще один вопрос? — робко попросил я, когда мы на бешеной скорости выезжали на шоссе. Зачем так нестись? — Только один, — нехотя согласился он, — но для начала пристегнись. Я тут же послушался, чувствуя, что Ричард внимательно за мной наблюдает. — Как ты догадался, что я не заходил в книжный? Не думаю, что тебе рассказала та старая ведьма с седыми космами! Ричард целую минуту смотрел на трассу, на которой никого, кроме нас, не было. — Мы вроде пытаемся быть откровенными, — раздраженно пробормотал я. Каллен ухмыльнулся. — Ладно, скажу. Я не почувствовал твой запах. — Он снова уставился на дорогу, давая мне время переварить сказанное. Не подобрав подходящего объяснения, я решил обдумать это позже. Если хочу докопаться до истины, то сейчас нужно спрашивать. — Ты не ответил на мой первый вопрос… — напомнил я. Такое развитие событий Ричарду не понравилось. — Разве? — со вздохом спросил он. — Как именно ты читаешь мысли? На каком расстоянии? А твои родственники умеют… — Я чувствовал себя малолетним идиотом, пристающим с глупыми вопросами к взрослым. — Вообще-то, это уже второй вопрос, — возразил брюнет, однако я сцепил пальцы и выжидающе на него смотрел. — Нет, мои родственники так не умеют, а мысли удобнее читать вблизи. Чем знакомее «голос», тем с большего расстояния я могу его слышать. В среднем — в радиусе нескольких миль. Это все равно, что находиться в большом зале, где полно народу и все разговаривают одновременно. Очень похоже на негромкий гул, шум, звучащий где-то на заднем плане. Когда он начинает меня раздражать, я просто его отключаю. Гораздо проще казаться «нормальным», когда слышишь только голоса людей, а не голоса, вперемешку с мыслями. — А почему ты не слышишь меня? — с любопытством спросил я. Голубые глаза загадочно вспыхнули. — Не знаю, — пробормотал он. — Единственно возможное объяснение — твой разум устроен иначе, чем у остальных. Если сравнить с радио, то твои мысли текут на ультракороткой волне, а я способен ловить только длинные. — Хочешь сказать, что у меня мозги набекрень? — разозлился я. — Я слышу голоса, а ты беспокоишься о своем душевном здравии!.. Не волнуйся, это же просто теория! Все, теперь твоя очередь. — Он вопросительно поднял брови. Я тяжело вздохнул. С чего же начать? — Мы вроде пытаемся быть откровенными, — напомнил Ричард. Собираясь с мыслями, я взглянул на приборную панель и, увидев показания спидометра, окаменел. — Ты что, с ума сошел! — заорал я. — Сбавь скорость! — Что случилось? — испугался он, однако на тормоз не нажал. — Двести километров в час! — Я в панике посмотрел в окно, но не увидел ничего, кроме ярких убегающих огней. По обеим сторонам дороги тёмной стеной стоял лес, а мы неслись так быстро, что стена казалась монолитной. — Расслабься, Коннор! — закатил глаза Ричард. — Хочешь, чтобы мы разбились? — Ничего не случится! — Куда ты спешишь? — спокойнее спросил я. — Я всегда так езжу! — усмехнулся он. — Смотри на дорогу! — Коннор, я ни разу не попадал в аварию, даже штрафов не платил! — похвастался Ричард и постучал по голове. — У меня здесь встроенный радар! — Очень смешно! Особенно если учесть, что я сын полицейского и воспитан на уважении к законам! К тому же, если твой «вольво» разобьется в лепешку, ты просто встанешь и пойдешь дальше. — Очень может быть, — усмехнувшись, ответил он. — Но ты-то так не можешь, поэтому в лепешку лучше не расшибаться, — тяжело вздохнул Ричард, и стрелка спидометра поползла вниз. — Доволен? — Почти. — Ненавижу ползать, как улитка! — пробормотал он. — Сто двадцать километров в час — это скорость улитки? — Хватит обсуждать мою езду! Я жду, когда ты расскажешь о своей теории! Я закусил губу, а лазурные глаза неожиданно смягчились. — Смеяться не буду, — пообещал Ричард. — Я больше боюсь, что ты разозлишься! — Неужели все так страшно? — В общем, да. Он ждал, а я, не желая видеть его лица, разглядывал свои руки. — Рассказывай. — Не знаю, с чего начать! — Начни с начала, — посоветовал он. — Ты самостоятельно вывел эту теорию? — Нет. — Откуда ты ее взял? Из книги или из фильма? — Нет, все произошло в субботу на пляже. Я встретил старого друга — Маркуса Блэка. Его отец и Хэнк дружат с незапамятных времен. Отец Маркуса — один из квилетских старейшин. — Ричард никак не отреагировал. — Мы прошли к воде. — О коварном соблазнении юного Маркуса я благоразумно умолчал, — Блэк рассказывал мне старые индейские легенды, наверное, старался напугать. Особенно хорошо мне запомнилась одна… — я запнулся. — Продолжай. — Легенда о вампирах. — Неожиданно для себя перешел на шепот. Смотреть на лицо Каллена я не решался, зато заметил, как побледнели сжимающие руль пальцы. — И ты сразу подумал обо мне? — Иронии в его голосе я не услышал. — Нет. Он упомянул твою семью. Ричард внимательно следил за дорогой. От его невозмутимости мне стало страшно, и я бросился защищать Маркуса. — Блэк считает это глупым суеверием. Он просто хотел меня напугать. Я сам виноват — заставил его рассказывать страшилки. — Зачем? — Пытаясь меня задеть, Норт что-то сказала про твою семью, но парень постарше, тоже индеец, заявил, что вы в резервации не бываете. Прозвучало это как-то странно, и, предложив Маркусу пройтись, я вытянул из него эту историю, — низко опустив голову, каялся я. Ричард засмеялся, чем немало меня напугал. Разве можно смеяться одним ртом, когда глаза злые и холодные? — Как же ты ее вытянул? Щипцами, что ли? — Я использовал своё природное обаяние, и мне все удалось. — Жаль, что меня там не было! Бедный Маркус Блэк! А ты еще меня обвинял в том, что я «ослепляю и поражаю людей»! Густо покраснев, я стал смотреть в окно. — Что же случилось потом? — через некоторое время спросил Ричард. — Я залез в Интернет. — И твои подозрения подтвердились? — Особого интереса в голосе не слышалось, но руки продолжали насиловать руль. — Нет… Большая часть информации оказалась абсурдной. А потом… — Что потом? — Я решил, что мне все равно! — Все равно? — Вопрос прозвучал так, что я невольно поднял голову. Неужели мне удалось пробить его нерушимое спокойствие? — Да, — слабым голосом ответил я, — мне все равно. — Тебя не волнует, что я монстр? Что я не человек? — Не волнует, — твердо ответил я. Ричард не ответил, внимательно следя за дорогой. Бледное лицо снова стало непроницаемым. — Ты злишься… Зря я все тебе рассказал. — Нет, предпочитаю знать, что ты думаешь, даже если твои догадки неверны. — Так я снова ошибся? — Я вовсе не об этом, — процедил Ричард. — Ему все равно! — потрясенно повторял он. — Так я прав? — испуганно спросил я. — А тебе не все равно? — съязвил он. — Просто любопытно. По большому счету, я все для себя решил. — Что именно ты хочешь знать? — покорно осведомился Ричард. — Сколько тебе лет? — Семнадцать, — тут же ответил он. — И давно тебе семнадцать? — Уже да… — Он покосился на меня непонятным взглядом. — Ясно. Теперь Ричард внимательно меня разглядывал, совсем как в ресторане, когда пытался понять, все ли со мной в порядке после невеселого «приключения». — Не смейся… но разве ты можешь выходить в дневное время? Он все-таки засмеялся. — Ерунда! — Солнце не мешает? В гробу не спишь? — Чушь! Я вообще не сплю. — Вообще не спишь? — ошеломленно переспросил я. — Ни-ког-да! — слогами прошептал Ричард, задумчиво глядя на меня. Попав в плен голубых глаз, я начисто забыл, о чем думал. — Ты еще не задал самый главный вопрос. — Его голос звучал холодно и как-то отрешенно. — Какой именно? — Тебя не интересует моя диета? — Ах, это… — прошептал я. — Да-да! Ты же хочешь знать, пью ли я кровь? Меня передернуло. — Ну, Маркус мне кое-что рассказал… — И что же рассказал Маркус? — Что вы не охотитесь… на людей. По его словам, твоя семья не считается опасной, потому что вы охотитесь только на животных. — Так он сказал, что мы неопасны? — недоверчиво уточнил Ричард. — Не совсем. Он сказал, что вы не считаетесь опасными, но квилеты по-прежнему не хотят, чтобы вы появлялись в их резервации. Каллен смотрел куда-то вперед. Стрелка спидометра ползла к ста пятидесяти километрам, но возражать я не решился. — Итак, он прав, вы действительно не охотитесь на людей? — Я старался, чтобы мой голос звучал как можно безразличнее. — У квилетов хорошая память, — ничуть не смутившись, ответил Ричард, и я принял это за положительный ответ. — Однако не стоит обольщаться, — предупредил он. — Квилеты совершенно правы, что держатся от нас подальше. Мы по-прежнему опасны. — Не понимаю… — Мы стараемся. Как правило, у нас получается. Но и ошибки бывают, как, например, сейчас, когда я нахожусь наедине с тобой. — Ты считаешь это ошибкой? — Надеюсь, мой голос прозвучал не слишком печально. — Да, и очень опасной, — мягко подтвердил он. Воцарилась тишина. Я смотрел на яркие огни встречных машин. Они проносились так быстро, что казалось, будто я попал в виртуальный мир компьютерной игры. Время улетало так же стремительно, как и полотно автострады. А вдруг у меня не будет второго такого шанса? Судя по всему, Ричард считает, что разговор окончен. Ну уж нет, я не стану терять времени! — Расскажи мне еще что-нибудь! — отчаянно попросил я. Неважно, что он скажет, пусть только говорит! — Что ты хочешь знать? — Он произнес это как-то растерянно: мольба в моем голосе застала его врасплох. — Объясни, почему вы охотитесь на животных, а не на людей, — в отчаянии придумал я. На глаза навернулись слезы, и сдерживать их с каждой минутой становилось все труднее. — Не хочу быть монстром! — тихо сказал Ричард. — Но ведь животных тебе мало? — допытывался я. — Наверное, это похоже на замену мяса соей. Мы в шутку называем себя вегетарианцами. Кровь животных не полостью удовлетворяет голод, или в нашем случае — жажду, но ее достаточно для поддержания жизни. В большинстве случав, — зловеще добавил Ричард, — Иногда сдерживаться особенно сложно. — И сейчас сложно? — осторожно спросил я. — Да. — Но ведь ты не голоден! — Откуда такая уверенность? — Твои глаза. Я же рассказывал о своей теории. На пустой желудок мужчины всегда раздражительнее. — А ты очень наблюдателен, — рассмеялся Ричард. Я не ответил, просто наслаждался серебристым смехом. — Ты ведь охотился в эти выходные? Вместе с Колином? — Да, — помолчав, ответил он. — Не хотелось уезжать, но было просто необходимо. Лучше не искушать судьбу! — Почему ты не хотел уезжать? — Когда ты далеко, мне очень неспокойно. — Я таял под взглядом голубых глаз. — Я ведь не шутил, когда просил не упасть в океан. Все выходные я места себе не находил. Тебе повезло, что сегодня ты остался живым и невредимым. — Он покачал головой, будто что-то внезапно вспомнил. — Ну, почти невредимым. — Что? — удивился я. — Твои ладони! — напомнил Ричард, и я посмотрел на почти зажившие царапины. От него ничего не скроешь! — Упал, — вздохнул я. — Так я и думал. — Яркие губы насмешливо изогнулись. — Наверное, все могло быть и хуже! Я страшно переживал и за три дня успел порядком надоесть Колину. — Три дня? Ты что, вернулся только сегодня? — спросил я, с трудом выбираясь из плена прекрасных глаз и приводя в порядок мысли. — Нет, в воскресенье. — Тогда почему ты не был в школе? — зло спросил я, вспоминая, сколько горя причинило мне его отсутствие. — Ну, вообще-то мне солнце не мешает, но в ясную погоду лучше никому на глаза не показываться. — Почему? — Когда-нибудь сам увидишь. — Мог бы мне позвонить! — с упреком воскликнул я. — Я ведь не знал, где ты. — Мой голос предательски дрогнул. — Я… мне… — Что? — Мне было так плохо! Я ведь тоже беспокоился! — Я зарделся, рассказывая о самом сокровенном. Лицо Ричарда перекосилось, как от резкой боли. — Нет, — простонал он, — это неправильно! — Что я такого сказал? — Коннор, неужели ты не понимаешь? Одно дело — мучиться самому, и совсем другое — впутывать тебя! — Полные страдания глаза устало смотрели на дорогу, а слова полились так быстро, что я с трудом улавливал смысл. — Не хочу, чтобы тебе было больно, — глухо, но настойчиво проговорил он. — Это неправильно и очень опасно! — Нет! — тоном обиженного ребенка воскликнул я. — Мне все равно, кто ты. Уже слишком поздно! — Не говори так. — прошептал Ричард. Я закусил губу, надеясь, что физическая боль заглушит сердечную, и смотрел на дорогу. До Форкса, наверное, осталось всего ничего. — О чем ты думаешь? — раздраженно спросил он. Не уверенный, что не разрыдаюсь, я покачал головой. — Ты плачешь? — изумился Ричард. Я и не подозревал, что по щекам катятся предательские слезы. — Нет, — дрожащим голосом сказал я. Его рука потянулась ко мне, но на полпути замерла и снова легла на руль. — Прости. — В бархатном голосе слышалось глубокое раскаяние. Я знал, что он извиняется не только за то, что заставил меня плакать. — Не извиняйся! — уже увереннее проговорил я. — Ты ведь только что спас мне жизнь. Мы помолчали. — Скажи мне кое-что, — спустя некоторое время попросил Ричард, стараясь, чтобы голос звучал весело. — Да? — О чем ты думал, когда я выехал из-за угла? У тебя было такое лицо — не испуганное, а скорее сосредоточенное. — Пытался вспомнить, как вывести из строя противника. Что-нибудь из самообороны. Собирался сломать ему нос за то, что назвал меня «крошкой», — я вскинул руки, — Меня! Я почти метр восемьдесят три. — Ну для моих двух метров с лишним ты довольно миниатюрный, — я смерил его взглядом. — Ладно, но неужели ты хотел драться? — недоумевал Ричард. — Почему не попытался убежать? Их было штук шесть… — Когда бегу, я очень часто падаю, — неохотно признался я. — Ты мог закричать! — В горле пересохло. Он покачал головой. — Ты прав. Спасая тебе жизнь, я действительно вмешиваюсь в судьбу. В Финиксе ты тоже устраивал столько проблем? — Что значит «устраивал»? Разве в том, что случилось, есть моя вина? — обиженно спросил я. — «Устраивал» значит как магнит притягивал все опасное. Итак, ты устраивал столько проблем в Финиксе? — Ну, проблемы случались, но гораздо реже, — неохотно промолвил я. — Обычно удавалось отделаться парой швов и легким испугом. Наверное, все дело действительно в магнетизме: чем ближе я к Северному полюсу, тем страшнее и опаснее жизнь. Ричард негромко захихикал. — Тебе лучше жить на экваторе. Я вздохнул. Въезжая в предместья Форкса, Ричард сбавил скорость. Дорога заняла не более тридцати минут. — Увидимся завтра? — поинтересовался я. — Конечно, мне ведь нужно сдавать сочинение, — улыбнулся он. — Встретимся за ланчем. Глупо, но после всего, что случилось сегодня, от обещания Ричарда у меня перехватило дыхание. Я не заметил, как мы оказались возле дома Хэнка. В окнах горел свет, пикап стоял на месте; я словно очнулся от волшебного сна и вернулся к реальности. «Вольво» остановился, но выходить я не спешил. — Обещаешь прийти завтра в школу? — Обещаю! Нерешительно кивнув, я в последний раз вдохнул упоительный запах кожи и снял пиджак. — Оставь его себе. Твоя куртка ведь у Трейси, — напомнил Ричард. — А что сказать отцу? — Да уж, рисковать не стоит… Я нерешительно коснулся дверцы. Выходить совсем не хотелось. — Коннор? — позвал Ричард. — Что? — Обернувшись, я увидел, что его лицо вдруг стало очень серьезным. — Можешь мне кое-что пообещать? — Конечно! — выпалил я и тут же об этом пожалел. А если он попросит меня остаться? Я не смогу… — Никогда не ходи в лес один. Я раскрыл рот от удивления. — Почему? — Невинная прогулка может быть еще опаснее, чем дружба со мной. Просто поверь на слово. Голос звучал так зловеще, что я задрожал. Что же, это обещание я сдержать смогу. — Как скажешь, — улыбнулся я. Похоже, моя покорность не слишком его обрадовала. — До завтра, — вздохнул он, и я понял, что мне пора уходить. — До завтра, — повторил я и неохотно открыл дверцу. — Коннор? — Ричард потянулся ко мне, и прекрасное лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Мне казалось, что сердце сейчас вырвется из груди. — Спокойной ночи! Я почувствовал дивный аромат его кожи. Так вот чем пахла куртка! Голова закружилась. Не в силах сдвинуться с места, я пытался привести в порядок мысли. Наконец я все-таки вышел из машины, но тут же потерял равновесие и чуть не упал. Ричард негромко рассмеялся. Обиженно хлопнув дверцей, я, пошатываясь, пошел к дому. Ричард подождал, пока я дойду до двери, и только потом завел мотор. Серебристая машина исчезла за поворотом, а я завороженно смотрел вслед, почти не чувствуя холода. Словно во сне я нащупал ключи и открыл дверь. — Коннор? — тут же позвал из гостиной Хэнк. — Да, папа. — Кажется, он смотрит хоккей. — Что-то ты рано! — Разве? — Еще и восьми нет. Как съездили? — Отлично! — Я почти забыл, что именно планировалось на этот вечер. — Девочки выбрали платья. — Ты в порядке? — Да, просто немного устал. Мы столько магазинов обошли, а таскать все вещи приходилось мне… — Думаю, тебе стоит пораньше лечь спать! — озабоченно посоветовал Хэнк. Неужели я так плохо выгляжу? — Сначала позвоню Трейси. — Разве не она тебя привезла? — Да, но я забыл куртку в ее машине. Хочу попросить, чтобы Трейси завтра ее захватила. — Дай ей хоть до дома доехать! — Конечно! Ретировавшись на кухню, я плюхнулся на стул. Боль тысячей иголок терзала голову. Наверное, это последствия стресса. Зря я так храбрился при Ричарде… «Соберись!» — приказал я себе. Зазвонил телефон, страшно меня испугав. Я схватил трубку. — Алло! — пролепетал я. — Коннор? — Привет, Трейси! Как раз собирался тебе звонить. — Ты уже дома? — Она беспокоилась за меня, но удивилась, что я вернулся так рано. — Да. Я забыл куртку в твоей машине. Захвати ее завтра, ладно? — Конечно! А еще пакет с твоим убойным прикидом! — О, точно… — Ричард точно плохо на меня влияет, особенно на память. — А теперь расскажи мне, что случилось! — потребовала она. — Давай лучше завтра на тригонометрии, хорошо? — Нас слышит твой папа? — догадалась подруга. — Угу. — Ладно, поговорим завтра, пока! Судя по ее тону, завтра мне предстоит инквизиторский допрос. — Пока, Трейси! С трудом передвигая ноги, я поднялся наверх и кое-как расстелил постель. Только встав под теплый душ, я понял, как сильно замерз. Несколько минут меня колотил озноб, и лишь когда вода стала горячей, как кипяток, онемевшее тело начало оживать. Я так и стоял, не в силах пошевелиться, пока бойлер не опустел. Выйдя из душа, я поплотнее закутался в махровую простыню. Сушить волосы феном было лень, и, вернувшись в свою комнату, я быстро переоделся в теплую толстовку и тренировочные брюки. Потрепав по волосам полотенцем, я нырнул под одеяло и сжался в комочек. Тепло волнами развивалось по телу, и я понемногу успокаивался. Сегодняшние события теснились в голове, не давая уснуть. Столько всего случилось! Образы кружили в бешеном калейдоскопе, но, проваливаясь в забытье, я успел подвести итог уходящему дню. Три вещи прояснились окончательно. Во-первых, Ричард — вампир. Во-вторых, он хочет попробовать мою кровь, хотя и борется с этим желанием. А в-третьих, я окончательно и бесповоротно в него влюбился.