Железный человек
Осечка — нет патрона. Лицо Льва в этот момент охватил такой ужас, что оно стало белее мела. — Стой! — он ринулся к Робауту. Тот же вновь крутанул барабан, подставил ствол к виску, выстрелил. Осечка — нет патрона. Фулгрим, пошатываясь, встал на ноги. — Робаут, остановись! Пожалуйста! Жиллиман бросил болтер на пол. Барабан вылетел из оружия — он был полностью пуст. — Почему моя смерть для вас значит больше, чем смерть всего человечества? Мы братья, мы должны забыть старые обиды, — он посмотрел на Фулгрима. — И не создавать новых, — посмотрел на Льва. — Нас осталось всего трое. Неужели вы не понимаете: необходимо держаться вместе? Это уже не то время, когда мы могли свободно играть роли мифических героев, занимаясь сбором лавров. Теперь мы ответственны за весь Империум. Мы должны его защитить. И сделать этого порознь мы не сможем. Лев помрачнел и убрал свой меч в ножны. — Прощу прощения за этот конфликт. Но от своих слов я не откажусь. Если потребуется, я сделаю то, что должен. Фулгрим почувствовал себя глупцом. — Да... Думаю ты прав. Но обиды я не забываю, — Феникс бросил на Льва хмурый взгляд. — Пока на меня смотрят как на врага, я буду смотреть так же. Фулгрим пристыженно убрал меч в ножны. — Так что ты говорил о моём новом легионе? — Ни у кого не будет нового легиона, Фулгрим, — отозвался Жиллиман. — Ордене, — исправился Феникс.* * *
Он благодарил архивы Жиллимана, которые были примером упорядоченности. Событий за десять тысяч лет произошло достаточно, чтобы схватиться за голову. Однако упоминаний о самом Фулгриме оставались сущие крупицы — сказалась тщательная работа Инквизиции. Сидя за простым столом в завале бумаг и планшетов, Феникс анализировал отчёты космодесанта. В голове творился сущий беспорядок, и, если бы не помощь малыша Омниссиона, Фулгрим давно бы бросил это дело. Более всего его интересовал орден. С экрана планшета на Фулгрима глядел воин в белоснежных доспехах, только его правый наплечник был окрашен в пурпурный. На левый наплечник была нанесена эмблема ордена — окруженный нимбом крылатый шлем. Один из Сынов Феникса. — Наследники Имперских кулаков... Это будет не просто. Одно дело вести в бой своих генетических сынов, другое — чужих. Какая ирония. Фулгрим вспомнил неосторожное слово, каким обратил друг против друга братьев: Дорна и Пертурабо. Примарх вздохнул и уронил лицо в керамитовые перчатки. С улучшениями Омниссиона броня стала лучше: больше защита и подвижность, а сложность... Такое не повторить, изрядно не напившись вина вперемешку с машинным маслом. Омниссион посмотрел на Фулгрима огромными голубыми глазами и поспешил успокоить его волнения. — Да, официально они носители геносемени Рогала Дорна. Но я знаю их — они помешаны на идее совершенства. Даже их лозунг: «Из пламени войны мы восстаём!». — Я уверен, они выскажут своё презрение мне в лицо. Это вполне можно ожидать от детей моего брата, они на генетическом уровне не способны лгать, — Фулгрим совсем поник. Омниссион ходил из стороны в сторону, вертя что-то в руках. Ему вовсе не нужно было читать эти книги и планшеты, чтобы знать, что в них: все знания человечества были загружены в его мозг. Его сервощупальца были аккуратно скручены за спиной. — Нет человека более честного, чем раскаявшийся предатель. Тем более, вы подходите друг к другу, как кусочки пазла! Во многом, правда, придётся идти на компромисс. Есть вещи, которые могут вызвать столкновение интересов... — Например, молитвы перед боем, — поддакнул Фулгрим. Омниссион уронил то, с чем он развлекался ранее, и ловко подкинул предмет ногой. Фулгрим полуобернулся к Омни. — Что это у тебя? — спросил он. Омниссион с добродушием ребёнка протянул предмет. Это был чехол с набором складных отвёрток разной формы и размера. — Зачем ты носишь с собой инструменты в руках, когда у тебя есть эти причудливые щупальца? — Люблю орудовать «анатомическими конечностями», — ответил Омниссион. Он подпрыгнул и уселся на подлокотник кресла Фулгрима. Он был настолько мал, что пришлось перемахнуть почти две трети его роста, чтобы добраться до этого места. Адепт начал качать крохотными ножками. — Анатомическими конечностями? А где это ваше «плоть слаба» или что вы там бормочите себе под нос, когда прикручиваете девятый искусственный глаз? Примарх вспомнил Ферруса и усмехнулся. Кто и любил повторять такое, так это Феррус. С механикусами он ладил получше Фулгрима. — Анатомические конечности гораздо лучше управляются, чем щупальца. И плоть сильна, — возразил Омниссион. — Мы просто не знаем, как ей правильно распорядиться. Металл гораздо доступнее и понятнее. Я изначально металлический, но был бы рад состоять из плоти и крови. Просто чтобы ощутить, каково это. Фулгрим замер на месте. Он убрал руки с лица и медленно повернул голову. Малыш всё так же покачивал ножками. В его отполированных золотых щеках отражался свет от люмпенов. — Ты изначально состоишь из металла? Быть такого не может, подумал Фулгрим. Он точно помнил, что все адепты культа Механикум рождались обычными людьми. Только после они превращались в чудовищ, похожих на Велизария Коула — обрастали новыми конечностями, заменяли органические органы на механические, теряли человеческий облик, жертвовали эмоциями и чувствами. Но глядя на Омниссиона невозможно было сказать, что этот полностью закованный в металл малыш потерял свои человеческие эмоции. Скорее наоборот, он так успешно корчил невинное выражение лица, что был больше похож на ребёнка, чем любой человеческий детёныш. — Я — искусственный интеллект, специально созданный изобретать, — словно прочитав мысли Фулгрима, ответил Омниссиона. — Но не волнуйтесь, мой мозг устроен, как человеческий, я способен испытывать эмоции и обладаю эмпатией. Это было специально вшито в меня, чтобы я не захотел уничтожить человечество. Фулгрим пристально смотрел на живую машину, а Омниссион, не чувствуя угрозы, только больше растянул рот в улыбке. Фулгрим помнил легенды о Железных Людях, рукотворных созданиях, наделённых сознанием. Когда-то они служили человечеству, но после отвернулись от своих создателей. Этот конфликт стал известен, как Кибернетическое восстание. Восстание унесло бесчисленное количество жизней, нарушило экономическое и политическое единство галактики. И теперь одно из подобных существ сидело рядом и улыбалось искусственными зубами. Нужно ли его уничтожить? Впрочем, удивляться было нечему. Времена Императора давно ушли, а Жиллиман предупреждал о новом Империуме, погрязшем в невежестве. — Ну раз уж передо мной дитя ереси, я имею полное право сказать ересь: я даже рад, что отец прикован к Трону. Представь, что с тобой и со мной бы было, — Фулгрим недобро улыбнулся. — Если бы он хотел, ни меня, ни вас бы не было здесь, — отозвался Омниссион. — Он способен на чудеса, он защи-… Увидев кислое выражение лица Фулгрима, Омниссион прекратил проповеди. Улыбка сошла с его губ, и он уставился в пол. — Когда-то таких, как я, было много: миллионы, миллиарды, триллионы. А теперь я один. Больше таких нет. Фулгрим не захотел проверять, может ли робот расплакаться. Он неловко похлопал нового товарища по голове, и та отозвалась металлическим гулом. — Ну! Что унываешь! Слишком уж ты... — примарх хотел было сказать «человечный», но с языка не сорвалось. — Раньше и у меня был целый легион, а теперь у меня... Только Фабий. — Фабий и я! — воскликнуло маленькое металлическое существо. Омниссион изменился в лице: аж заискрился от радости. Вдруг малыша будто молнией ударило. — Обед!!! — вскрикнул адепт. А далее Фулгрим лишь услышал, как дверь почти единовременно открылась и закрылась под треск металла о металл. Фулгрим отскочил, хватаясь за рукоять меча, но позже понял, что опасности нет. Буквально нет. Омниссион исчез. Он нервно посмотрел на дверь, с опаской подошёл к проходу и выглянул наружу. Оглядев пустые коридоры и не увидев Омниссиона, Фулгрим вздохнул. Как он вообще успел выскочить быстрее, чем примарх отреагировал? — Нужно выпить... — заключил Феникс.* * *
Сыны Жиллимана, услышав знакомый треск, встали в строй, готовясь оборонять свою еду. Омниссионпо стене вскарабкался на потолок, пробрался в обеденный зал десантников. Он выкрал еду у самых надоедливых и метнулся к выходу, но там уже его поджидала стража. Они ждали его действий, расставив ноги и руки. Омниссион побежал на центрального Астартес, но на ходу сменил курс и прошмыгнул под ногами другого. Крошечный рост в симбиозе с чудовищной скоростью — всё равно, что броня титана. Так Омниссион снова обокрал бравых космодесантников, которые и не понимали, за что им выпала такая доля. После этого Омниссион исчез в недрах гигантского корабля и был таков.