Надежда и Отчаяние
— Братья, — сказал Фулгрим, просовывая голову в дверной проём. — Мне нужна выпивка. И срочно. Лев заселился к Жиллиману в каюту, не спросив мнения брата. Фулгрим за последние несколько недель наносил визиты к братьям так часто, что Лев предложил подселиться тоже. Однако Жиллиман заметно напрягался в присутствии Фулгрима, хотя и пытался это скрыть, так что белоснежный примарх отказался. Даже сейчас Робаут сидел, обложившись бумагами. Из-за гор книг, свитков и планшетов виднелась лишь светловолосая макушка. Но он всё ещё находился в полном доспехе. Фулгрим поймал себя на мысли о том, что ни разу со времён своего возвращения не видел, чтобы брат снимал броню. А спал ли он вообще? За спиной Робаута за огромным окном переливалась ткань варп-пространства. Омниссион оснастил “Честь Маккрага” новейшими разработками, и теперь флагман Жиллимана напоминал корабль Тесея — старое легендарное судно из новых досок. Лев был занят практикой с мечом. Он наносил стремительные удары манекену, двигаясь по спирали. Словно дикий зверь, раздался поражённый голос в голове Фулгрима. Между тем, лучший мечник галактики двигался куда медленнее, чем раньше. Будь здесь брат Конрад Кёрз, от Джонсона остались бы только лоскуты кожи да кровавые пятна на стенах. Отсутствие стремительности Фулгрим списал на ленивую натуру Льва. — Посмотри в погребах, — ответил Лев. Жиллиман что-то пробурчал из-за гор бумаг о том, что его кораблём распоряжаются, как своим собственным. Лев совершил очередной пируэт, повернулся и отпрянул. На него смотрел максимально безобидный взгляд брата. — Чего это ты? — пробормотал Джонсон. — Брат Лев, — Фулгрим выставил руки в умоляющем жесте. — Научи, а? Моя физическая форма после заключения оставляет желать лучшего, а ты такой мастер, я тобой восхищён. Лев повёл мечом и фыркнул от комплимента. — Хорошо, подлиза. Я тебе помогу. А потом ты поможешь Робауту и найдешь этого, как его... — Омниссиона, — подсказал Робаут. Фулгрим махнул рукой. — Да сам найдётся. Он скрылся с криком “Обед!!!”. Поест и вернётся. — Ему не нужна еда, — пробормотал Робаут. — Ему доставляет удовольствие терроризировать моих Астартес. Лев, словно хищное животное, обошёл Фулгрима, окидывая его оценивающим взглядом. Даже в нынешней форме Фулгрим справился бы со смертным голыми руками, но победит ли он примарха? Феникс вынул меч из ножен и сжал его двумя руками. — Помню, было время, когда ты меня поучал, — ностальгически протянул Лев. Джонсон ударил так быстро, что Фулгрим едва успел среагировать. Он отшатнулся назад и, поскользнувшись на своих сабатонах с платформой, упал наземь. От стыда за свой провал его лицо обильно покраснело, и Феникс поспешно встал, снова сжимая меч. Лев глухо захохотал, и казалось, даже стилус Жиллимана заскрипел с усмешкой. — Времена уже совсем не те... — пробормотал Фулгрим. — Да. Так что восстань, жар-птица. Стань величайшим из примархов. Разумеется, после меня. Лев нанёс еще один удар. Фулгрим выставил оружие перед собой в попытке защититься, но Лев умело провернул клинок. Одно движение запястья, и деактивированный цепной меч Феникса со звоном упал на пол в пару шагов от его стоп. Лев лезвием плашмя подпихнул Фулгрима в зад. Феникс, покачнувшись, смог-таки сохранить равновесие. Он гневно смахнул белую прядь с лица и бросил на Льва взгляд, полный наигранного презрения. — Как у тебя получается быть вдохновителем и уродом одновременно? Он поднял меч и встал в стойку. — Сам знаешь. Мы примархи, такова наша природа — быть и отчаянием, и надеждой в одно время. Лев атаковал, ведя клинком вверх. Он стремился нанести рубяще-режущий удар в лицо. Фулгрим отскочил в сторону, загремев керамитом брони. А после, удерживая лезвие плашмя на руке, защитился. Клинок Льва с лязгом ударил по мечу, и по напряженному выражению лица Феникса стало заметно, как тяжело удерживать этот ребяческий для Джонсона удар. Даже болтать резко расхотелось, настолько Феникс был сосредоточен. Лев провернул меч эфесом вниз, отошёл на шаг, взялся за яблоко второй рукой и атаковал ударом сверху вниз. — А вообще, — Фулгрим выставил меч перед собой, защищая грудь. Его руки дрогнули, когда удар Льва вонзился в защищающее его орудие. — Я был... Лучшим мечником. Лучше тебя, завистник. — Был. Говорил бы поменьше, побольше работал, скорее бы восстановил былые силы. Когда остриё клинка Джонсона соскользнуло с меча Фулгрима, Лев резким движением сделал укол в грудь оппонента. Удар получился столь стремительным, что меч лязгнул о броню, выбивая из неё искорки. Лев усмехнулся в бороду. — Осторожнее, — сдавленно порычал Фулгрим, отшатываясь. — От противника тоже потребуешь осторожности? Хочу тебе напомнить, что ты пока единственный из примархов, кто сразу же после возрождения получил выволочку от космодесантника. А ведь и я, и Жиллиман сразу оказались в разгаре битвы, как только вернулись на этот свет. От его слов Фулгрим только больше надулся, выставляя меч навстречу, чтобы сблокировать удар. Он расставил ноги пошире, чтобы не рухнуть до того, как бой будет окончен. А окончен он будет, видно, никогда, потому что на лбу Льва не появилось ни единой испаринки: он совершал удар за ударом так, будто завтракал или читал книгу. Лев провернулся на месте, сообщая своему мечу достаточный импульс, чтобы отстранить меч Фулгрима. После он нанес огромную царапину на броне Феникса. Такой удар мог бы убить космодесантника без брони. Фулгрим закашлялся, от сильного толчка его нутро сжалось. Он упал на колени, выронив меч. — Превратил бой... В поучение... Надеюсь. я был хоть немного лучше оружейного сервитора... Или манекена. Феникс сердито поднялся на упрямых ногах. Но гнев был обращён не на Льва, а на самого себя. — Ты всё ещё примарх. Нет Астартес, что смог бы тебя победить даже сейчас. Фулгрим хмыкнул. Иронично, подумал он. Он сложил меч в ножны и ритуальным движением показал руки в знак своей капитуляции.* * *
Омниссион сидел в своей коморке. Казалось бы, полубог должен обитать в местах молитв культа Механикум. Но этот малыш сказал, что те ему противны, и если жрецы не смогут отгадать его загадку, то он никогда не придёт в их святыню. Вот железки и приуныли. А загадка была простой: в чем смысл жизни? Посетив столовую и расспросив обескураженных присутствием примарха космодесантников, Фулгрим совершил небольшой крестовый поход на погреба. Разумеется, Омниссиона там он не нашёл, но зато нашёл бутылочку светлого терранского, которую приберег для себя. Что может быть лучше прогулки по колоссальному флагману. — Да тут тысячелетиями можно искать, куда он запропастился! И как только он это сказал, маленькая голова с золотыми щёчками выглянула из ничем не примечательной двери. Фулгрим поднял брови, удивляясь тому, как он быстро справился со своим заданием. — Лорд Фулгрим! — малыш вышел из своего укрытия, заталкивая кучи вываливающихся бумажек внутрь, — Вы что-то хотели? — Мы прилетели на Маккраг, — ответил Фулгрим. — После тренировки моя броня немного пострадала, я хочу, чтобы она была в идеальном состоянии, когда я предстану перед Сынами Феникса... Чем ты опять занят? — Создаю новый способ пробития бреши между измерениями, а что? — бесхитростно ответил робот. — Хорошо... Фулгрим опустился на колено и стал поднимать разбросанные бумаги, их рассматривать, но в скачущих рисунках Омниссиона понял едва ли много. Его записи для удобства хранились в 256-ричной системе счисления и имели иллюстрации в 16D. И всё это неумелым детским почерком. — Если коротко: можно оставлять небольшие герметичные порталы из варпа в реальный мир. С их помощью появляется возможность быстро совершать перелёты между системами. Материум и Имматериуи хаотичны друг относительно друга, но если привести их к одной системе, то хаос исчезает, — Омниссион развёл руками, растопырив пальчики. — Довольно... Интересно...* * *
Он перемещался по коридорам своего проклятого флагмана, ползя и пресмыкаясь. Некогда Он ходил так же, как и Его сыновья, в двуногой и двурукой оболочке, но теперь превратился в совершенство! Он заполучил крылья, чешуйчатый хвост, дополнительную пару прекраснейших рук и любовь Принца Удовольствий. В своих райских садах Он избавился от бремени смертной жизни. Он не чувствовал голода, Он не чувствовал жажды, и даже эмоции теперь не властвовали над Ним. Он радовался, если хотел радоваться, и гневался, если хотел гневаться. И сейчас Он был в бешенстве. У Него из-под носа выкрали Его любимейшую игрушку. Жалкую душонку отпрыска Анафема, что забавляла Его своей бесконечной агонией. Жаль. А главное, кто выкрал: любимый сын, которого Он имел оплошность недооценить. Больше такого не повторится. — Фабий Байл, — прошелестел Он. — Фабий Байл, Паук, Повелитель Клонов, Живодёр, Патер Мутатис. Сколько имён для одного ветхого человечишки. Он оплёл своим чешуйчатым переливающимся хвостом два кокона. И с нежностью погладил один из них. Бледное лицо застывшего пленника отвечало ему спокойствием и безмятежностью трансчеловека, за тысячелетия не тронутого проклятьем. Ему нравился этот экземпляр, он напоминал Ему о годах давно прошедших, когда Он ещё ступал по полю битвы под радостные возгласы своих детей. После Он провёл рукой по второму, оставляя царапины на твёрдой поверхности. Во втором коконе покоился один из дорогих подарков Фабия, которого Он ненавидел и одновременно любил всей душой за необычайное упрямство. Застывшее в стазисе существо никак не отвечало Ему. — Как славно, боги хотят, чтобы я покинул свой рай и снова ощутил тепло крови на руках, — проурчал Фулгрим. — Забавно.