Закон Кулона

      В главном зале полным ходом продолжалось веселье, Шарлотта налила в свой давно пустующий бокал обычной воды и, бросив взгляд на танцующих друзей, незаметно проскользнула в открытые двери на балкон.       За её спиной весело рассмеялся Джим, которому, похоже, каким-то чудом удалось вымолить извинения у Чэпел и даже украсть её на танцы. Он выглядел таким счастливым, что у Чарли нежно защемило в груди. Дурашливый, весёлый, но такой убийственно упрямый и рассудительный, когда того требовала ситуация. Сама не заметив, как, она прикипела к Джиму ничуть не меньше, чем к собственному рабочему месту в медотсеке.       Вдохнув полной грудью свежий ночной вкусно пахнущий цветущими деревьями воздух, она с удовольствием зажмурилась и облокотилась на перила. Уставшие от каблуков ноги безбожно ныли, но она почти не обращала на них внимания – три танца с Боунсом того стоили. Теперь у неё появилась прорва поводов для шуток, но ещё больше –для того, чтобы их не произносить, потому как, в отличие от неожиданно прилично танцующего МакКоя, она, кажется, напрочь разучилась это делать и то и дело сбивалась или вовсе наступала своему смелому партнёру на ноги.       Когда она выходила, Леонард вовсю отплясывал с какой-то местной девушкой, проявляя чудеса обаяния и красноречия, что всегда веселило Джонс.       Впрочем, видеть его настолько расслабившимся было отчего-то очень приятно, так что Шарлотте было не до подколов. Наверное, впервые со времени их знакомства, она видела настоящего Леонарда, но от того, какие эмоции вызывало в ней это знание, ей становилось не по себе.       - Извините, доктор, я не думал, что здесь кто-то есть, не буду вам мешать, - вдруг раздался за спиной голос, и Чарли резко обернулась, видя спину уже уходящего Спока.       - Коммандер, постойте! – окликнула его женщина, но тут же прикусила язык.       От неловкости за то, что лишила человека возможности продышаться, она отозвалась так, будто чего-то от него хотела. А ей лишь стало неудобно.       Спок обернулся, внимательно посмотрев на доктора.       - Нет-нет, я ничего не…Я лишь хотела сказать, что вы ничуть мне не помешаете. Насколько я знаю, это единственный балкон на этом этаже, а в зале довольно душно. Уверена, нам обоим хватит места, чтобы насладиться тишиной.       Вулканец как-то странно на неё посмотрел, но всё же неспешно вернулся, вставая в нескольких футах от Джонс и глядя в небо.       Какое-то время они и впрямь молчали, слушая лишь шелест глубокого дыхания друг друга.       Чарли не нарушила своего слова, и Спок довольно расслабился, поняв, что женщина действительно не собирается мучить его разговорами.       А подумать было над чем. Таг предложил заключить с Федерацией новую сделку по поставкам сырья для изготовления пластин обшивки, способных создавать эффект невидимости для кораблей нового поколения. В обмен же Император попросил поставить им новейшие образцы средств обороны и отражения. И, хотя Таг не сказал ничего конкретного, Спок был достаточно догадливым, чтобы понять – малориец опасается разгорающегося пламени гражданской войны на планете Р-Каас, что располагалась аж в соседнем звёздном поясе, но с которой у Тага были тесные торговые связи. Но, если Малория с недавних пор была частью Федерации и подпадала под её юрисдикцию и защиту, то с народами Р-Кааса договориться не удалось.       Именно там обнаружился бывший супруг Джонс, к слову, возглавивший местное и весьма многочисленное сопротивление. Внешне достаточно поверхностный, тем не менее, по сути своей, император был человеком мудрым и вдумчивым, и Спока тревожила мысль о том, что раз такой правитель, как Таг, всерьёз обеспокоен положением дел у своих союзников, Федерации не стоит расслабляться.       С самого первого дня знакомства с той планетой, вулканец почувствовал, что она небезопасна не только для тех, кто на ней находится. Упрямство, недальновидность и воинственность обеих сторон были крайне деструктивны и требовали если не вмешательства, то пристального наблюдения.       Ввиду отсутствия дисциплины, толковую волну завоеваний им было всё равно не провести, а вот наломать дров, как сказал бы доктор МакКой, они вполне могли.       Но, вопреки его настоятельным рекомендациям, в штабе к нему никто не прислушался, предпочтя заботам о Р-Каасе обсуждение бюджетных субсидий на расширение филиалов Академии Звёздного Флота.       И теперь мужчина мысленно просчитывал возможные варианты развития событий и последствий.       Он был практически уверен, что Штаб категорически отвергнет просьбу Малории о поставках вооружения – директивы для того и писались, чтобы исключать подобные вольности. Но в случае с Р-Каасом это могло стать фатальной ошибкой, а привести достаточно веские аргументы, чтобы переубедить Совет, Спок пока не мог.       Мысли прервали звуки странного разговора где-то внизу, и, моргнув, вулканец вернулся в реальность, видя, что Джонс уже внимательно слушает происходящий внизу диалог, чуть перевесившись через перила.       - Если у вас есть дети, вы должны меня понять, - надрывалась на ломаном английском стоящая внизу женщина в опрятном бежевом сарафане, ярко контрастирующим с некогда уложенными в аккуратный пучок, но давно растрепавшимися волосами, - Владыка милосерден, он должен помочь мне! Хотя бы скажите ему!       Пока Спок слушал горькие отчаянные всхлипы бедной женщины, нахмурившаяся Чарли легонько шлёпнула ладонью по перилам и поспешила прочь, что коммандеру сразу не понравилось, так что он поспешил за ней.       Они прошли друг за другом быстро, без лишних окликов, игнорируя музыку и танцующие пары.       Уловивший какое-то быстрое движение сбоку Боунс оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть два знакомых силуэта, спешащих друг за другом в сторону главного холла. Извинившись перед своей партнёршей, доктор чуть сжал плечо Джима, привлекая внимание, и повёл его за собой.       - Что происходит, Боунс? – вполголоса спросил Кирк, спеша за другом по лестнице.       - Скоро узнаем. Вряд ли Джонс решила сбежать с бала, как чёртова Золушка, а Спок в припрыжку помчался её останавливать. Что-то случилось.       Уже на подходах к главному холлу они услышали громкий повелительный тон Чарли и спокойный – Спока. Она о чём-то спорила с охраной, а вулканец – с ней.       - Доктор Джонс, вы собираетесь склонить их к нарушению воли императора, поверьте, это не возымеет должного эффекта, даже если вы броситесь в рукопашную.       - Я всё понимаю, коммандер, - твёрдо заявила Шарлотта, - И совершенно не собираюсь пренебрегать уставом Федерации.       - А, по-моему, как раз наоборот. Вы собираетесь подвергнуть себя опасности. Что, если эта женщина заразна так же, как и её дитя?       - Вы предлагаете оставить всё, как есть? – неверяще произнесла женщина, уронив руки, - Но что, если мы можем помочь? Ведь я доктор, и когда рядом кто-то…       - Что здесь происходит? – громко поинтересовался Джим, подходя к выходу и оценивая степень накала.       - Капитан, я как раз пытался объяснить доктору Джонс, почему бросаться помогать больному, неизвестно чем, ребёнку без оглядки - скверная идея. Вероятно, только вам удастся её переубедить.       - Это вырвано из контекста, коммандер! – потеряв терпение, воскликнула Шарлотта.       - Поправьте меня, если вы собирались сделать что-то другое, - спокойно возразил вулканец, и у Чарли непроизвольно ладони сжались в кулаки.       Она ненавидела спорить с этим бесчувственным гоблином.       - Джонс, успокойся, - шепнул женщине МакКой, чуть сжав её плечо.       - Если вы оба перестанете перебивать друг друга, то я смогу хоть что-то, наконец, разобрать, спасибо большое! – повысил голос Кирк, и в холле воцарилась зловещая тишина, - Вот теперь прошу ещё раз. Джонс, объясни, что здесь происходит?       - Дело в том, капитан, что за дверьми этого дворца стоит женщина. Она долгие годы работает здесь, на императорской кухне. Сейчас она стоит уже битую четверть часа и умоляет помочь спасти её ребёнка. Её дочь вот уже третий день лихорадит, и никто из местных врачей не может понять, что с ней. Девочке девять земных лет, и, по словам матери, ребёнок совсем плох. Эта женщина лишь хочет просить владыку о помощи. Но охране дали жёсткие указания никого постороннего на праздник не впускать. Поэтому я хотела выйти и поговорить с матерью девочки сама, но они не выпустили и меня, - Шарлотта перевела полный негодования взгляд на Спока, - Возможно, я действительно думала о том, чтобы помочь девочке, но коммандер поспешил с выводами. Вряд ли мне будет удобно осматривать ребёнка в таком виде: в полах этого платья едва ли поместится трикодер…       Чарли не сводила глаз с вулканца, видя, как на его лице мимолётной тенью пронеслось сомнение, и поняла, что победила.       Когда за их спинами поднялась волна шума, они синхронно обернулись, видя, как к ним по ступеням спускается сам Император со своей молодой супругой, а за ними, шумным шлейфом тянется толпа гостей, желая узнать, что же происходит внизу.       - Ваше высочество, - чуть склонилась Джонс, когда Таг чуть притормозил возле неё, - Эта женщина пришла просить помощи. Её ребёнок болен.       Без лишних слов Император прошёл мимо, махнув стражам рукой, и те распахнули двери навстречу безмолвно стоящей на коленях женщине.       Она выглядела бледной и раздавленной, в её окаймлённых тёмными кругами глазах стояли слёзы, когда она возвела их вверх, чтобы покорно встретить своего владыку.       И, откровенно говоря, это зрелище отозвалось тревогой и неприятным скребущим чувством безнадёжности даже у Спока.       - Отойдём? – вполголоса произнёс МакКой, и все четверо переместились в самый неосвещённый угол холла, - Как бы там ни было, в одном Спок прав, мы понятия не имеем, с чем имеем дело. Лезть туда без защиты опасно.       - Спасибо, Леонард, - благодарно кивнул коммандер, - Именно это я и пытался объяснить доктору Джонс.       - Я не…Агхр, не важно, - раздосадовано взмахнула рукой Чарли.       - Но, чтобы понять, можем ли мы помочь, надо всё выяснить, - серьёзно заметил Кирк, - Боунс, Чарли, возвращайтесь на корабль. Возьмите всё необходимое, предусмотрите максимальную защиту. Последнее, что нужно «Энтерпрайз», это эпидемия неизвестной лихорадки.       - Есть, капитан, - коротко ответила Шарлотта, заметно остыв.       Намеренно или нет, мгновением назад поддержав Спока, МакКой в который раз стал голосом разума, который смог пробиться через завесу праведного гнева Шарлотты.       И хотя умом она с самого начала понимала, что пытается донести до неё Спок, его формалистичный и беспристрастный подход к подобного рода ситуациям каждый раз действовал на неё, как красная тряпка на быка.       Каким-то магическим образом, сказавший, по сути, то же самое МакКой, смог сделать это так, что в голове Чарли что-то щёлкнуло, расставляя всё по своим местам.       Когда они уже начали расходиться, женщина притормозила, заставив Боунса обернуться.       - Джонс, ты идёшь?       - Да, - Шарлотта медлила, глядя вслед вулканцу, - Спок?       Мужчина снова обернулся, как и совсем недавно, на балконе, но на этот она подошла первой. Ошибки нужно уметь признавать – мама учила её этому долго и…безрезультатно. Однако и Чарли уже давно не была подростком.       - Извините, что была резка. Мне давно следовало привыкнуть к вашей манере изложения. Просто иногда мне кажется, что вы…Что вам, - Шарлотта бессознательно блуждала взглядом по его непроницаемому лицу, подбирая слова, когда вдруг его выражение будто бы смягчилось, словно он сжалился над ней.       - Иногда вам кажется, что мне всё равно. Я знаю, Шарлотта. Но вам следует понять, что особенности моего мыслеизложения являются неотъемлемой частью наследия моего народа так же, как ваша эмоциональность – вашим.       - Я знаю, коммандер. И понимаю, что вы хотели сказать.       - Извинения приняты, доктор Джонс, - Спок приподнял уголок рта в подобии улыбки, - Но на вашем месте я бы не заставлял доктора МакКоя долго ждать. Он не самый терпеливый в мире человек.       Чувствуя, как неловкость отпускает, Джонс стремительно развернулась и ушла вместе с ожидающим Леонардом, чтобы через мгновение снова оказаться на «Энтерпрайз».       - Три минуты, - крикнула Шарлотта, быстрым шагом залетая в комнату отдыха, где она в пару быстрых движений сбросила платье и переоделась в униформу, готовая залезть в костюм защиты.       Через десять минут они были полностью готовы к возвращению на планету.       Уже в транспортировочной женщина заметила негерметично закрывшийся замок сзади на шлеме мужчины и, остановив МакКоя, поправила застёжку.       - Ты не Советник, - Боунс перехватил кейс с медоборудованием и лекарствами в другую руку, - Ты нянька.       - Не за что, док, - мрачно отозвалась Джонс, и они одновременно активировали транспортер.       Город, простиравшийся у подножия особняка Императора, был полон праздничных огней и гомона в честь большого праздника в доме Повелителя. Доктора с «Энтерпрайз» притягивали удивлённые взгляды прохожих, кто-то даже шарахался от них, несмотря на то, что они постарались высадиться максимально близко к дому женщины, координаты которого скинул им Спок незадолго до их прибытия.       В дверях небольшого двухэтажного домика вполне опрятной наружности стояла та самая женщина.       Она подозвала гостей рукой, и Чарли кивнула начальнику, чтобы он активировал встроенный в защитный костюм лингвомодулятор. Хотя хозяйка дома и знала их язык, но изъясняться на нём ей было, очевидно, непросто. А если учитывать её состояние, то Джонс вообще крупно повезло хоть что-то понять из того, что говорила женщина у дверей императорского дома.       Когда они вошли внутрь, МакКой представился сам, а затем представил Чарли. Хозяйка дома – Бриана, поспешно провела их в комнату дочери, по дороге рассказывая, что отца у них нет, что он пропал без вести на торговом звездолёте шесть циклов назад, а это означало, что они жили вдвоём уже шесть лет – и это всё было бы весьма интересной информацией, если бы они пришли в гости, но сейчас их гораздо больше заботил её ребёнок.       - Включите, пожалуйста, свет, - попросила Шарлотта, как только они вошли в комнату девочки.       Стоило ей щёлкнуть выключателем, как они оба увидели распростёртое на скомканных простынях тщедушное тельце ребёнка. Она не спала, и лишь молча стреляла широко распахнутыми испуганными глазами то на мать, то на незнакомцев.       - Ну, привет, ребёнок, - мягко поздоровался Леонард, присаживаясь на корточки перед кроватью девочки, - Не бойся, я не всегда такой страшный. Вообще-то я вообще не страшный. Смотри, что у меня есть!       Под молчаливым удивлённым взглядом советницы доктор вытянул из своего кейса латексную перчатку, наполнил её воздухом из баллона с кислородом и нарисовал красным маркером подобие глаз и улыбающегося рта.       - Как назовём его? – улыбаясь, спросил Леонард, перевязывая перчатку, как воздушный шарик и вкладывая её в ослабевшие пальцы девочки.       - А как зовут тебя? – спросила тихо девочка, внимательно продолжая за ним наблюдать.       - Меня зовут Боунс. Хочешь назвать его так же?       Девочка согласно покивала встрёпанной головой, а Леонард быстрым движением посветил ей фонариком в глаза, проверяя реакцию зрачков. Она моргнула и прищурилась, а доктор, с ловкостью фокусника, уже держал в руке гипошприц с кровозаборником. - Ну, как моё имя, мы выяснили, а что насчёт тебя? – обратился он к девочке, приставляя к её тонкой ручке прибор и нажимая электропоршень. - Унара. - Ты очень храбрая, знаешь? Не боишься ни моего комбинезона, ни уколов. А я точно знаю, что храбрые девчонки никогда не говорят, что у них что-то болит. Но я всё равно всё узнаю. Не хочешь поделиться со мной? Может, это будет нашим секретом. Я умею хранить секреты. Несколько долгих мгновений девочка просто смотрела на МакКоя, ничего не отвечая, а Шарлотта, как громом поражённая, лишь наблюдала за доктором, не смея мешать. В конце концов, Унара отрицательно покачала головой, а МакКой, спросив разрешения, приподнял одеялко и осмотрел ребёнка, проведя над ней трикодером. Впрочем, когда он приоткрыл ноги девочки, всё сразу же встало на свои места. Джонс инстинктивно замерла, видя, как на стопе Унары расползся уродливый отёк с явно выраженным некрозом. Тогда мужчина повернулся к Чарли и отключил модулятор. - Отметь пожелтевшие склеры, бледные кожные покровы. Температура 100, ярко выраженная тахикардия. Небольшое увеличения со стороны селезёнки, похоже на отёк. Некротические явления на стопе левой ноги. Происхождение неизвестно. Нужно немедленно исследовать её кровь. - Сепсис? - Похоже, - мрачно подтвердил МакКой, - Нужно сделать первичное заключение. Останься здесь. Я вернусь на корабль и доложу Джиму. Нужно вытаскивать её отсюда. - Есть, - серьёзно отозвалась Джонс, и тут же притормозила мужчину, уже закрывающего свой кейс, чтобы подняться на «Энтерпрайз», - Сообщи, когда можно будет избавиться от защиты. - Это не эпидемия, Чарли, и мы оба знаем это. Так что, - мужчина решительно отстегнул свой шлем и вздохнул полной грудью, щёлкнув тумблером и обращаясь к матери Унары, - Хорошая новость – ваша дочь не заразна. Он уже вышел из комнаты, и Бриана пошла в след за ним. - Плохая – она умирает, - и, не сказав больше ни слова, подхватил кейс с образцами крови и прямо из дома транспортировался на «Энтерпрайз». Он был зол и сам не мог понять, что именно его так разозлило: беспечность матери ребёнка, некомпетентность местных врачей, испорченный вечер или вечно сующая нос не в своё дело Джонс.       Хотя нет, вот это как раз её дело. Их дело.       И мать девочки сделала даже больше, чем могла. Зря он так с ней. Надо будет извиниться.       Раздражённый уже сам на себя, МакКой снял с себя костюм защиты и совершенно бездумно бросил хмурый взгляд на собственный пиджак.       Девочка. Нужно заняться девочкой.       Мужчина помыл руки и достал из контейнера образцы, подготавливая их к анализу, когда двери медкрыла разъехались, и в помещение вошёл Мастерсон.       - Капитан ввёл меня в курс дела, доктор. Чем я могу помочь? Командуйте, - без лишних экивоков Бен подошёл к анализатору крови и запустил его.       - Давай разберемся вот с этим, - переключаясь на рабочий лад, Леонард гулко выдохнул и запустил все необходимые системы.              ***              Меньше, чем через час, когда все результаты были получены, МакКой связался с уже вернувшимся Кирком и попросил разрешения поднять девочку вместе с матерью на борт корабля.       Без лишних проволочек, Джеймс отдал соответствующий приказ. Будто бы предвидя такой поворот событий, они со Споком утрясли все бюрократические препоны ещё в зале торжеств, и Таг отдал необходимые распоряжения.       Когда Джонс вместе с Брианой и Унарой оказались на борту, их уже ждали. У транспортировочной площадки стояли Леонард и Бен, и МакКой, бросив красноречивый взгляд на Шарлотту, кивнул в сторону выхода из помещения, а сам дождался, когда мать девочки подойдёт ближе, и осторожно положил ей руку на плечо.       - Спасибо, что согласились подняться на борт, Бриана. Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы помочь вашей дочери, и…Я приношу свои извинения за то, что сказал в вашем доме.       Темноволосая женщина впервые взглянула на сурового доктора с тех пор, как оказалась на борту этого корабля, сейчас в его лице и его словах не было и сотой доли того непримиримого осуждения и неприятия, что тогда. Сейчас глаза молодого доктора, а для неё он действительно был «молодым», были полны искреннего сочувствия и раскаяния. И смущения – она прекрасно знала это выражение глаз, помнила, что у её любимого мужа было такое же, когда он знал за собой проступок, но признать его было крайне тяжело.       И пусть это мысленное сравнение отозвалось в душе женщины щемящей теплотой, она не могла перестать думать о том, что была недостаточно внимательна к дочери, и что всё, что сейчас происходит, действительно было её виной.       - Я не питаю иллюзий, доктор. Мне уже много циклов, и я видела достаточно детских смертей, работая при императорском дворе. Следовало быть внимательнее, тогда Унару можно бы было спасти, - МакКой слышал, как она борется с дрожью в голосе и проигрывает, и понял, что она уже приговорила себя.       - Пойдёмте, - мужчина указал ладонью на выход, предлагая проводить её в медкрыло и показать её гостевую комнату.       Тихо и быстро шагая по непривычно безмолвному коридору корабля, Леонард знал, что должен возразить что-то, но все всплывающие в голове фразы даже мысленно звучали слишком резко. И Бриана явно не была готова к интерпретации.       Он даже успел малодушно пожалеть о том, что приказал Чарли скрыться вместе с Мастерсоном, она всегда умела подобрать нужные слова.       Кто бы мог подумать, при её-то общеизвестной манере общения.       Подумав так, МакКой недовольно нахмурился и сжал челюсть. Эта женщина его расхолаживала. В конце концов, раньше подобные общие ободряющие разговоры никогда не были для него проблемой.       Перебрав в голове тысячу формулировок и откинув ещё две тысячи, Боунс, наконец, нащупал нужную.       Они уже стояли на пороге медкрыла, и доктор остановил её, заставляя снова на себя посмотреть.       - Вы сделали всё, что было в ваших силах. Подобного рода осложнения неподвластны лечению без медицинского вмешательства. Наш мир очень несправедлив, это давно известно, но будьте уверены: мать, которая пробилась к императорскому двору и подняла дочь на борт космолёта, чтобы спасти её, мать, не побоявшаяся гнева правителя в день его свадьбы и не спасовавшая перед нашими ужасающими комбинезонами и манерами, мать, которая рискнула всем, ради своего ребёнка – это хорошая мать. Я видел достаточно плохих, чтобы утверждать такое, поверьте. И не смейте себя винить, это погубит и Унару, и вас. Договорились?       Несколько долгих мгновений Бриана стояла, не в силах пошевелиться, и глотала безмолвные бессильные слёзы, но, когда Леонард легонько погладил её по предплечью, вдруг положила подрагивающую, испещрённую морщинками руку на его грудь, заставив МакКоя вздрогнуть.       К счастью, он быстро вспомнил, что люди Малории, начиная с Тага и заканчивая простыми горожанами, были ребятами до одури тактильными. Возможно, это было связано с давнишним преданием народа о том, что они умели так же, как и вулканцы, передавать эмоции через прикосновения, а, может, им просто нравились объятья, кто знает…       Но неожиданно для себя, МакКой вдруг почувствовал необыкновенную волну спокойствия и, что удивительно, нежности. И благодарности - теплой и бескрайней.       Мужчина растерянно приоткрыл рот, не в силах сформулировать ни единой фразы, а Бриана тем временем, грустно улыбнулась и руку убрала, а вместе с ней резко ушло затопившее его чувство.       Неловко хмыкнув, доктор пропустил женщину вперёд себя в медотсек, а сам безотчётно потёр то место, где мгновением назад лежала её ладонь.       В голове тут же красным предупреждающим светом замигал вопрос о том, способна ли на это сама Унара? А ещё несколько раздражённое понимание того, что за все эти годы Джим ни разу о подобном его не предупредил. Чёртов экстремал.       Стоило им пересечь порог медкрыла, по левую руку МакКоя тут же «вырос» Мастерсон, и вид у него был крайне озабоченный.       - Доктор, мы разместили девочку в пятом отсеке и сейчас проводим полную диагностику.       - Хорошо, проводим мать ребенка к её койке, и я прошу тебя показать ей её гостевую комнату.       Бен кивнул, но Боунс видел, что мужчину тревожит что-то другое.       - Есть кое-что ещё, доктор, - вполголоса начал говорить психиатр, но выглядел при этом будто бы неуверенно.       Не увидев со стороны начальника возражений, он на ходу продолжил:       - Эта девочка. Было что-то странное, когда я коснулся её. Она будто бы умеет передавать свои эмоции. Это очень похоже на способность вулканцев…       - Да, Бен, похоже на то, -прервал его Леонард, - Нам нужно быть внимательными, маленькие вулканцы не всегда умеют контролировать это. Здесь возможна та же особенность.       Когда они подошли к койке, Чарли сидела на краю кровати, с улыбкой наблюдая за тем, как ребенок увлечено разглядывает какую-то книжку.       Услышав за спиной движение, женщина оглянулась, и Леонард увидел в её взгляде какое-то ранее незнакомое выражение.       - Сканирование завершилось пару минут назад, -доложила она, мазнув взглядом по Бриане, и ласково взглянула на девочку, -Расскажешь маме, о чем книжка?       Ответив Чарли долгим и не по возрасту понимающим взглядом своих пронзительных голубых глаз, Унара вдруг устало улыбнулась и кивнула.       Они оставили их за ширмой, и все трое одновременно щелкнули своими линговмодуляторами, отключая их.       В воздухе висело почти осязаемое напряжение, будто бы им нужно было время выдохнуть и переварить всё произошедшее, но на самом деле в этом не было необходимости, потому что они точно знали, что будет дальше, и медлить было бы нельзя.       Гнетущее молчание одновременно прервали Бен и МакКой.       - Ампутация, - почти в один голос произнесли мужчины, и Шарлотта сокрушенно прикрыла глаза.       Она ненавидела такие моменты, а особенно ненавидела в них себя.       Потому что произнести вслух очевидное и необходимое решение вдруг оказалось несравнимо сложно.       - Согласна, - собравшись с духом, выдавила Джонс, - Прежде чем приступать к очищению крови, нужно удалить очаг. Подколенная ампутация голени, если я правильно понимаю.       - Боюсь, что да, - Боунс с горечью качнул головой, и Чарли увидела, как плотно были сомкнуты его челюсти.       - Нужно получить согласие Брианы и готовиться к операции. Я поговорю с ней. Бен, подготовь всё необходимое, - тихо произнесла Джонс, этот день оказался для неё слишком длинным.       - А мы не можем…? - начал Мастерсон, искоса глядя на Шарлотту, и явно ожидая, что она его поймет, но до женщины сейчас слишком долго доходило.       МакКой понял его намек первым и сурово сдвинул брови.       - Они ещё не готовы. Это будет неоправданным риском, как для Унары, так и для Джонс.       - О чём вы? - непонимающе глядя то на Боунса, то на Мастерсона, спросила Чарли, но мужчины напряженно смотрели друг на друга, а шестеренки в голове биолога вдруг заскрежетали и начали крутиться с поразительной скоростью.       И тут она поняла.       - Робоциты, -выдохнула она, и Леонард едва сдержал стон, увидев блеснувший в её глазах огонь, - Я могу перепрограммировать их на восстановление крови. В конце концов, для этого они и создавались. Они смогут работать в связке с цефалоспоринами и побороть сепсис. Конечно, от ампутации это её вряд ли спасёт, слишком много времени упущено, но…       - Нет, -вдруг твердо заявил МакКой, прерывая её воодушевленную тираду и в упор глядя на коллегу, - Вы хоть понимаете, что будет, если сыворотка не поможет или даст сбой? Технология необъезженна, не доработана. Один промах, и ты, -он запальчиво ткнул пальцем в сторону Чарли, - Навсегда вылетаешь с «Энтерпрайз» без возможности возвращения и продолжения твоих исследований. Это не удастся замять или скрыть. Передавая данные на компьютер, роботы наследят везде, где только смогут!       - Но ведь это может спасти её уже сейчас?! Дай мне попробовать? Мы уже на финишной прямой в этом исследовании. Если оно не сработает, то, знаешь ли, мне будет глубоко плевать, будет ли оно продолжено!       - А мне-нет! - почти прошипел Боунс, - Месяцы работы могут пойти прахом прямо сейчас, если мы поторопимся. Это сможет спасать тысячи жизней, но закончится здесь, из-за одной. Я пока ещё главный врач корабля, и я не позволю этому произойти.       Мастерсон, внимательно слушавший этот диалог, неловко переступил с ноги на ногу, не зная, куда деть глаза. В его голове металось запоздалое понимание, что только что он открыл ящик Пандоры, от которого уж ему-то, с его знаниями и опытом точно надо было держаться подальше.       В нём боролось безотчётное желание принять сторону Шарлотты, но он понимал, что позиция МакКоя гораздо взвешеннее, а потому лишь молчал.       Тем временем, видя пылающее в зелёных глазах Джонс несогласие и почти осязаемую, острую, как скальпель, взвинченность, Леонард продолжил.       - Я хочу спасти эту девочку ничуть не меньше тебя. И, если бы у нас было хотя бы одно согласованное клиническое испытание, я бы и слова тебе не сказал. Но до тех пор всё, что я могу, - МакКой подавил рвущийся вздох и нахмурился пуще прежнего, будто что-то для себя решая, и, наконец, отводя глаза в сторону, - Распорядиться, чтобы ты взяла с собой образцы её крови, пошла в лабораторию и запустила процесс анализа интеграции алгоритма робоцитов для синтеза сыворотки.       Единственное, на что он мог опираться в безотчётном желании помочь Унаре и ответственности за Джонс и её исследовании, это наличие прецедентов и официальные директивы.       Не удостоив непонимающе прожигающую его глазами Чарли объяснением, мужчина скрестил на груди руки и прикусил щёку, обдумывая.       Шесть лет назад Саммит Межпланетного Федеративного Медицинского Содружества принял несколько поправок к директивам. Тогда, после инцидента с Ханом, Джим написал немало рапортов, объяснительных и прошений, прежде чем МакКоя полностью оправдали по факту жесточайшего нарушения Конвенции о правах человека.       И если бы сам «подопытный» не стал рьяно доказывать невиновность своего спасителя, то Леонард был бы сейчас не на «Энтерпрайз», а где-нибудь в деревенском захолустье Техаса, разводя овец.       - Боунс? – тихо переспросила Шарлотта, подойдя чуть ближе и заглядывая ему в лицо, - Я не понимаю.       - Поправка пятьдесят четыре, - вдруг вспомнил доктор, глядя на неё в ответ, - Правило резервного несертифицированного протокола. Тот самый шанс. Если стандартный для нашего случая протокол не сработает, то, возможно, - и он выделил это слово, чтобы не давать лишних надежд, - Возможно, нам удастся ввести ей робоцитов и не стать закуской для бюрократических стервятников департамента.       - Последствия? – со скепсисом уточнила Джонс, уверенная в том, что Боунс чего-то не договаривает.       - Пять тонн бумажек,- гораздо раскованнее отозвался Леонард, - Бен, готовь операционную. Чарли – в лабораторию.       - Но, док, я… Он не собирался объяснять ей, что отчего-то категорически не хочет, чтобы она участвовала в этой операции. Он будто бы нутром чуял, что это может стать для неё гораздо большим стрессом, чем она может предположить. И, бог знает почему, он хотел уберечь её от этого. - Да, ты права. Сначала получи согласие Брианы. А потом в лабораторию. Судя по её анализам, мы очень ограничены во времени. ***       Шарлотта скрылась в лаборатории и медленно, словно боясь промахнуться мимо стула, присела за компьютер.       Она еще никогда в своей жизни не сообщала никому более ужасающих новостей, чем три минуты назад.        Те, кто искренне полагал, что женщины всегда могут подобрать нужные слова, жестоко ошибались, потому что ничто не успокоит той боли, что отразилась в глазах матери, когда ей сказали, что чтобы попытаться спасти её ребенка, ему нужно отрезать ногу.       Для Чарли не было новостью, что необходимые и жестокие в своей простоте решения не всегда приносят долгожданное облегчение. Чаще происходило как раз наоборот.       Но взваливать это на Боунса она не хотела.        Хватит с него и того, что сегодня он навсегда сделает маленькую девочку инвалидом, чтобы спасти её.       Благая цель, вынужденная мера и пугающе безальтернативное решение.       Женщина потерла лицо, стараясь прогнать посторонние мысли и немного прийти в себя.        Часы показывали 5 утра. Праздничный раут плавно перетек в рабочие будни, не дав им ни единой возможности передохнуть.       Но пока жизнь Унары висела на волоске, Шарлотта не могла даже подумать о каком-либо отдыхе.        Особенно после того, как Боунс дал ей шанс с робоцитами.        По большому счету, он был прав, она и сама не рискнула бы использовать сыворотку на живом человеке до начала официальных тестов. Тем более на ребенке. Но ситуация была практически патовая, да и юная малорианка запала в душу как-то слишком уж глубоко.       Смотря в её серьезные глаза, Джонс не могла отделаться от мысли, что несет личную, персональную ответственность за этого ребенка. Как будто в тот самый момент, когда Унара впервые слабо ей улыбнулась, их связала какая-то невидимая нить.        Должно быть, на фоне усталости, у неё расшатался эмоциональный фон, и наружу непрошено вылез давно погребенный под толщей самоуговоров материнский инстинкт.        Нерастраченная и гипертрофированная любовь к детям, которую ей, волею судеб, до конца жизни придется дарить другим.       Чарли попила воды и шумно выдохнула, встряхнувшись, и принялась выводить в тетради формулы, отобразив на экране всю сводку по анализу крови Унары.               ***       Спустя три с половиной часа, когда почти все тесты были завершены и полностью удовлетворили, наконец, Джонс, двери в лабораторию тихо впустили неожиданного посетителя.        Услышав, как кто-то вошел, Шарлотта обернулась, внимательно следя глазами за Скотти, что осторожно и совершенно трезво уселся в кресло рядом с ней, подпер кулаком подбородок и начал внимательно, молча, изучать подругу.       - Привет, -от долго молчания голос показался самой Чарли чужим.        Хриплым и булькающим.       - Я смотрю, ты развлекаешься, как можешь, -с усталой, грустной улыбкой отозвался Скотт, - Вот именно поэтому я хотел, чтобы ты работала со мной. Знал ведь, что медицина превратится для тебя в одержимость.       - Монти, - с улыбкой покачала головой женщина, - Взгляни на себя. Ты совсем вымотан.       - Мне хотя бы удалось поспать пару часов. А вот ты на ногах уже сутки.        - Я уже не засну. К тому же, сегодня второй день моего дежурства, а я теперь торчу Бену еще одно, благодаря одному упрямому инженеру.       Вопреки ожиданиям, Монтгомери тихо рассмеялся и провел ладонью по лицу. Кажется, он был чем-то расстроен, и Шарлотта безотчетно начала крутить в пальцах ластик, методично протыкая его коротким ноготком.       - Что с тобой? - нахмурившись, спросила женщина.       - Я искал тебя и видел эту девочку. Доктор уже закончил операцию, но… черт, это все неправильно. Она всего лишь ребенок.       - Боунс уже закончил? Я думала, он сообщит мне, - слегка растерянно почесала голову Чарли, беря в руки свой пад, -Я должна показать ему результаты.       - Именно поэтому я здесь, - выставил ладонь Монти, заставляя её вернуться обратно в кресло, - После операции МакКой еле на ногах стоял, и Джим приказал ему пойти в каюту. Сейчас там остался Бен, они уже начали лечение девочки. Так что, как бы там ни было, показывать результаты пока рано, да и некому. Рекомендую тебе последовать примеру босса, пока есть такая возможность.       Чарли откинула голову на спинку кресла и прикрыла глаза, выдыхая. В груди теснилась и ворочалась тревога.       Расслабляться было нельзя. Сепсис-один из самых коварных комплексных сбоев, которые знала медицина, и все самое сложное только начиналось.        - Я пойду в медкрыло.  Подремлю там.        - Чарли, - глядя на неё исподлобья, с сомнением предостерег Монти.       - Кристина появится только через час. Бен не меньше вымотан, чем МакКой, а у меня дежурство. Я должна быть там. К тому же, как ты сказал, - женщина замялась, крепко жмурясь и стискивая переносицу большим и указательным пальцами, - Унара всего лишь ребенок и заслуживает того, чтобы рядом с ней был кто-то, кого она знает.        - Там вроде её мать.       - Ей туда нельзя. Пока мы не удостоверимся, что она стабильна, и её иммунитет способен бороться, любые контакты-только крайняя мера.        - Боже…то есть её мама не может…       - Пока нет, Монти, -Чарли со вздохом встала со своего места и потянулась, -Выглядишь чудовищно. Как твое состояние?       - Как будто по мне бульдозер проехался, -простонал Монти, и тут обреченно покачал головой, тыча в столешницу пальцем, -Надо меньше пить.       Усмехнувшись, Шарлотта взяла все необходимое и, подойдя со спины к сидящему инженеру, легонько хлопнула ладонями по его плечам.       - Пойдем, жертва похмелья. Буду тебя лечить, -с улыбкой позвала женщина, и Монти, со стоном поднявшись со своего места, вышел из лаборатории вслед за подругой.       ***              В медкрыле царила тишина.       Час назад Джонс отправила Бена в комнату отдыха, застав его дремлющим перед собственным компьютером. На экране был открыт реестр записей бортового журнала, где последний строкой шел файл видеозаписи от сегодняшнего числа. Очевидно, Мастерсон сделал запись и, решив немного расслабиться, попросту заснул.       Доктор не слишком сопротивлялся, и, посмотрев на Шарлотту с нескрываемым облегчением, безропотно удалился на кушетку.        Кристина привела в порядок весь инструментарий и теперь ждала, когда девочка очнется, тихо коротая время за онлайн шахматами.       Видя все это и прекрасно понимая, что ей самой тоже заняться сейчас, в общем-то, нечем, женщина несколько долгих мгновений смотрела через стеклянную перегородку стерильного отсека за распростертым на белых простынях ребёнком.       Сжав в руке собственный пад до побелевших костяшек, она скользила взглядом по её бледному личику и задавалась вопросом: почему?       Почему всё обернулось для этого ребенка вот так? Почему, если, как утверждают верующие люди, Бог есть, и он един, он не уберег?         Борются ли они с болезнью или с самой судьбой, пытаясь вытащить её? И где же во всем этом, черт возьми, пресловутая, высшая справедливость?       Джонс долго смотрела на размеренно поднимающуюся и опускающуюся грудь Унары, которая дышала сейчас через кислородную маску, и поняла, что никогда не получит ответы на эти вопросы, и единственное, что она действительно может, это быть достаточно упрямой и сильной, чтобы перебодать то, что пытается отобрать ребенка у его матери.       Как и всегда, всё это было, как и всегда.        Это было единственным, что она умела - упереться рогом и бороться, пытаясь написать свой финал истории.       Чарли переоделась в униформу для посещения чистой зоны, надела маску и упаковала в герметичный стерильный пакет свою электронную читалку с книгой, которую несколько часов назад давала девочке.       Оставалось лишь дождаться её пробуждения, и это, пожалуй, было самым сложным сейчас-ждать. И надеяться, что протокол начнет действовать.       Женщина осторожно вошла к Унаре и, проверив показания приборов, убрала с её умиротворенного лица непослушные и наверняка щекочущие кудрявые пряди волос.        - Всё будет хорошо, милая, - едва слышно прошептала Чарли, усаживаясь на кресло рядом с кушеткой, и открыла книжку, герои которой раньше всегда заставляли её верить в чудеса. Она помнила, что в их с матерью квартире когда-то жила настоящая бумажная книга, которую она до одури любила листать. Любила запах страниц и иллюстраций, любила, когда мама брала её в руки, сразу понимая, что услышит продолжение истории. И особенно любила яркую цветастую обложку с большим и красивым названием: «Волшебник страны Оз».              ***              Боунс никогда не забывал, что в действительности значило - быть главным бортовым врачом и главой медслужбы. Но следующие двое суток стали для него лишним напоминанием о том, что он ещё и человек.        Было бы враньем сказать, что МакКой не был готов к форс-мажорам в предполагаемую двухдневную экспедицию, да ещё и на большой праздник. Но он точно не ожидал, что все закончится трехчасовой операцией по отделению ноги десятилетнему ребенку.        То, что первый выбранный протокол лечения не работает, стало понятно спустя шесть часов после операции. Унара так и не пришла в себя, а её жизненные показатели продолжали ухудшаться. Подчинившись приказу Джима, который с тревогой следил на каждым движением Боунса после операции и, наконец, не выдержав, приказал ему сейчас же отправляться к себе в каюту и выспаться, он вернулся ровно через четыре часа, чтобы обнаружить Чарли, сидящей в чистой комнате рядом с девочкой и читающей вслух книгу.       Мужчина тихо постучал по стеклу, привлекая её внимание, и через минуту женщина покинула пациентку.       - Мама всегда читала мне вслух, когда я болела, - зачем-то пояснила Джонс, вытягивая спину, в которой тут же что-то смачно хрустнуло.       - Тебе нужно отдохнуть, - скользнув по ней взглядом и освобождая свой рабочий стол от лишних бумаг, возразил МакКой, - И давай без споров.       - Ладно, я и не собиралась. Сам-то проспал всего ничего, - Шарлотта удалилась к кофе-машине, стоящей в дальнем углу комнаты, за перегородкой, и оттуда раздался жужжащий звук аппарата, - Унара стабильна, но мне не нравится уровень кислорода и частота сердечных сокращений. Показатели медленно, но ухудшаются, Боунс, - проговорила она вернувшись.       Чарли поставила перед носом мужчины чашку с дымящимся какао.        - Держи. А я пойду подремлю. Бен уже освободил комнату, я буду там. И посмотри результаты. Мой пад на твоем столе, - женщина подавила рвущийся зевок.       МакКой, насупившись, взглянул на кружку, потом на удаляющуюся спину Чарли, и снова поймал себя на иррациональном и неуместном чувстве уюта.       - Спасибо, Джонс, - негромко поблагодарил мужчина, в ответ на что она лишь вяло махнула рукой, даже не обернувшись.        «Совсем вымоталась», - тревожно пронеслось в голове доктора, и он твердо решил не будить Шарлотту, если только не случится чего-то экстраординарного.        Боунс взглянул на свой стол и действительно обнаружил её пад, тапнув по которому, он тут же получил сводку за последние 4 часа и большое уведомление о готовности всех результатов исследований по робоцитам.        Ещё через два часа приборы в чистой комнате завопили на разные лады, заставив всех в медотсеке подскочить со своих мест.       Сердце Унары отказывало, и его еле-еле удалось завести вновь. Оно снова забилось лишь спустя полторы минуты, когда Леонард уже готов был объявить время смерти и разгромить там всё к чертям собачьим от нахлынувшей бессильной ярости.       - Кристин, мы начинаем второй протокол. Сейчас, - скомандовал МакКой, возвращаясь на своё место и проводя ладонью по волосам, что было жестом скорее камуфляжным, чем необходимым.       Он был опытным врачом и видел: шансы девочки таяли с каждым мгновением. Если не сработал первый, самый сбалансированный и самый мощный протокол лечения, второй и подавно не сработает. Но Леонард отказывался сдаваться.       Мужчина бросил хмурый взгляд на комнату отдыха, в которой до сих пор спала Шарлотта.       Результаты её моделирования не были идеальны, но давали необходимое время для регенерации лимфоцитов, а значит, у Унары был гипотетический шанс на выздоровление.       Боунс впервые за долгие годы не мог принять решение, хотя, казалось бы, ему преподнесли его на блюдечке с голубой каёмочкой.       Он был уверен, что у них ещё есть время для испытаний, верил, что все получится, и мир увидит невиданную разработку, автором которой всецело выступит Шарлотта. И тогда это станет настоящим прорывом в медицине, ведь когда-то никому так и не удалось синтезировать хоть что-то похожее на сыворотку Хана без его крови.       Но Джонс могла дать ответы на многие вопросы.       К чему он оказался не готов, так это к тому, что испытывать её придётся сейчас. И, хотя он нашел формальное оправдание возможного применения, на душе было неспокойно, и всё внутри противилось этому, потому что он знал - если не получится, это станет для Чарли ударом.       - Показатели не улучшаются, -прозвучал совсем рядом голос женщины, и Боунс едва не вздрогнул, сразу оборачиваясь.       - Мы скорректировали протокол час назад, - пояснил доктор, рассеянно потирая шею, - Попробуем зайти с другой стороны.       - Да, вижу. Дадим ему шанс, но Боунс…Если тебя устроили результаты исследования, а мне лично они показались вполне воодушевляющими, не затягивай, - осторожно попросила Чарли, не вполне уверенная, что её настойчивость будет воспринята правильно, однако, кажется, Леонард был слишком задумчив, чтобы это заметить.       В ответ он лишь сосредоточенно кивнул.       - Док, снова пришла мать девочки, - в закуток главы медслужбы заглянул Мастерсон и заинтересовано стрельнул глазами на Чарли, - Уже пятый раз.       - Восьмой, - поправила Бена женщина, сверяя часы, - Ещё три, пока вы оба спали.       - Проклятье, - обречённо выдохнул Боунс, раздувая щёки, но, заметив осуждающий взгляд Джонс, поспешил себя оправдать, - Что? Не сверли. Когда я говорил, что она хорошая мать, я имел в виду именно это, но я…Просто не представляю, что сказать ей. Как-то не заготовил перечень ответов на случай осады.       К концу его объяснения, Джонс упёрлась невидящим взглядом куда-то в сторону, будто задумавшись о чём-то, а потом взглянула на мужчину таким понимающим взглядом, что МакКой даже замолк.       - Наверное, ей стоит сказать то, что хотел бы услышать каждый из нас на её месте. Правду, приправленную призрачной надеждой… - ответила Чарли, вдруг действительно осознав, что именно этого бы она больше всего желала, будь Унара её, - Всё в порядке, я поговорю с ней.       - Не переборщи с надеждой, Джонс, - сказал Мастерсон, приподняв бровь, и посмотрел на Шарлотту так красноречиво, что она поняла: это не просто рекомендация, это совет опытного психиатра.       Она бы могла съязвить или как-нибудь подколоть его, но сейчас у неё не было на это ни желания, ни запала, да и к тому же, она видела: Бен ничуть ни меньше остальных переживал за судьбу их неожиданной пациентки. Чего стоило одно то, что про её робоцитов первоначально вспомнил именно он, чему она потом, задним числом, весьма и весьма удивилась.       Кажется, всё это время она жестоко недооценивала эту тёмную лошадку: у него было чему поучиться, и она решила обязательно наверстать.       Чуть позже.       Джонс выдержала его пристальный, говорящий взгляд и, сдержанно кивнув, вышла, чтобы лицом к лицу встретиться с Брианой и расставить точки над «i».       Их разговор не должен был стать долгим, но от этого ей становилось ещё тяжелее, от этого осознания, что и сказать-то им всем, в общем-то, матери Унары нечего.       Они с самого начала подозревали, что будет непросто, но разве отказались бы они помогать, чуть раньше поняв, что шансы девочки стремятся к нулю? Разве смогли бы закрыть глаза на отчаяние матери и страдания ребёнка?       Кажется, эта история была предрешена от начала и до конца, только вот финал пока оставался открытым, и Шарлотта, не будучи человеком религиозным, хотела верить, что, если там что-то есть, оно поможет им поступить правильно.       Выйдя в коридор, она тут же столкнулась лицом к лицу с тем же скорбным в своём смирении взглядом, что и несколько часов назад перед операцией.       Она должна была отдать должное: Бриана ничего не требовала и не просила, женщина просто… приходила каждые полтора часа к медкрылу и стояла, прислонившись спиной к стене коридора.       - К сожалению, мне нечем обнадёжить вас, - щёлкнув тумблером лингвомодулятора, тихо произнесла Джонс, не отводя взгляда от лица женщины, - Состояние по-прежнему внушает опасения, нам удалось ликвидировать очаг инфекции, но она распространилась слишком глубоко по организму. Мы не можем делать прогнозов, - Шарлотта указала рукой на двери медотсека и впустила женщину внутрь, сразу же подводя её к стеклянным стенкам чистой комнаты, - Первый протокол лечения не сработал, но у нас ещё есть варианты, которые мы не пробовали. Она у вас сильная, настоящая воительница, не сдаётся без боя.       Чарли отвела глаза от ребёнка и вновь взглянула на Бриану, в глазах которой стояли молчаливые, тихие слёзы.       - Надежда отравляет… - голос женщины совсем охрип, и она, прочистив горло, замолчала, поняв, что горло схватил спазм.       Не выдержав этого пораженческого неверия, Чарли решительно взяла её за плечи и развернула к себе.       - Надежда – это единственное, что даёт нам силы двигаться дальше. Надежда и страх потери. Я и представить не могу, каково вам сейчас, но я точно знаю, что последнее, что нужно Унаре – это чувствовать ваше горе, вместо любви. А она всё чувствует, даже сейчас.       - Вы поэтому ей читали? – достав из кармана тряпицу и обтерев лицо, заплаканно спросила женщина.       - Я читала, потому что я хотела, чтобы она ощущала чьё-то присутствие, чтобы она знала, что не одна. Когда-то это помогало мне выздоравливать, - мягко улыбнулась Шарлотта, вновь глядя сквозь стекло на разметавшиеся по белой подушке пшеничные кудри.       - Вы станете хорошей матерью, - едва слышно произнесла Бриана, смотря туда же, куда и Чарли.       Эти слова словно острая тонкая игла, попали в самое больное место, заставив женщину нахмуриться и сглотнуть вставший в горле ком. Она не успела понадеяться, что малорианка этого не заметит.       - Простите, если я чем-то обидела вас. Вы так добры к моей дочери, я лишь хотела…- женщина коснулась плеча Джонс, и та вдруг обернулась с мягкой улыбкой, впервые старательно избегая прямого взгляда.       - Вы ни в чём не виноваты. Но, боюсь, судьба хочет, чтобы я любила чужих детей.       Уловивший самый край их разговора МакКой, встал по другую сторону перегородки, бесшумно тапая по экрану пада и ещё раз прогоняя данные Чарли по последнему возможному протоколу.       Когда Бриана произнесла фразу про материнство, Боунс почему-то задержал дыхание и замер, боясь пошевелиться.       Он испытал жгучую неловкость от того, что вообще услышал это, хотя прекрасно понимал, что ничего секретного и интимного в этом разговоре быть не могло.       По крайней мере так думал МакКой пока не услышал странный вопрос Брианы и неожиданно твёрдый, даже слишком, для подобного откровения, ответ Чарли.       Брови мужчины сурово сдвинулись к переносице, и все его опасения вдруг резко встали на свои места, а ощущения обрели основания.       Шарлотта действительно увязла в этом деле. Но причина крылась не в том, что она любила детей, но в том…что не могла иметь своих, и каждую материнскую трагедию пропускала через себя, воспринимая, как собственную.       Проклятье, они работают вместе два с половиной года, ему казалось, он изучил профайл этой женщины вдоль и поперёк. Он же врач, чёрт возьми!       Боунс тихо отошёл от перегородки и вернулся на своё место, опустошенно закрыв глаза и подперев лоб кулаком. Теперь дороги назад не было: она не поймет его, если он откажется применять робоциты. Что уж там, он бы и сам не понял и не простил. И чёрт знает, как она выкарабкается, если они не сработают. Что ж…Утопать в сомнениях времени не было - раньше нужно было быть осторожнее в принятии решений и подборе кадров. - Проклятье… - выдохнул МакКой, поджав губы и раздосадовано отшвырнул пад на лежащую возле монитора кипу бумаг. ***       Отведённые на этот скорее дипломатический, нежели научно-исследовательский рейс двое суток подходили к концу, и вскоре перед Джимом неумолимо должен был встать вопрос о том, как продлить пребывание на орбите Малории, и чем прикрыть их гуманитарную миссию по спасению одного единственного инопланетного ребёнка.       Как бы Кирк ни верил в гуманность некоторых членов Совета, надеяться на лояльное отношение к подобному простою, что каждый раз вставал Штабу в круглую сумму, он не мог.       Так же, как не мог и поторапливать Боунса в вопросе разрешения их непростой ситуации. Он, как никто другой знал о профессионализме своего друга, о его здоровом упрямстве и огромном сердце. А ещё о том, что если уж он брался за что-то, то готов был расшибиться в лепёшку скорее, чем сдаться. И если девочка всё ещё была на корабле, это значило только то, что они всё ещё не теряют надежды, той самой, которую Кирк никак не мог отнять.       Да и не хотел, ведь капитан тоже был лишь человеком, и его сердце сочувственно сжималось каждый раз, когда он наведывался в медкрыло и видел бессознательно лежащее маленькое худое тельце.       И всё же их коллективное желание спасти девочку вряд ли могло бы растрогать Совет в достаточной мере, чтобы оставить их отсутствие без объяснений, а потому он должен был думать.       Вероятно, старший помощник даже слишком верно трактовал мрачную задумчивость своего друга на мостике, потому что стоило Кирку открыть бортовой журнал в своей персональной каюте, коммуникатор издал трель.       «Капитан, нужно поговорить. Я за дверью», - гласило послание от Спока, и Джим, удивлённо вздёрнув брови, пошёл открывать.       - Только не говори мне, что Ухура выгнала тебя, - с уставшей улыбкой попытался с порога отшутиться Джим, но, наткнувшись на невозмутимый взгляд и иронично вздёрнутую бровь, заткнулся и пропустил вулканца внутрь.       - Не думал, что кто-то знает, что мы с Нийотой… - начал было мужчина, сложив руки за спиной и проходя вглубь каюты.       - Ох, брось, серьёзно? - со смешком фыркнул Джим, взглядом спрашивая, не хочет ли его гость выпить, - Кристина давно заприметила, как ты время от времени прокрадываешься по коридору в сторону своей каюты. Хуже школьников, ей богу!       - Не думаю, что в школе это было бы приемлемо, - непонимающе покосился Спок, с согласием качнув голов на предложение выпить.       Эта странная земная особенность – предлагать гостю бокал чего-нибудь алкогольного - никогда не казалась рассудительному мужчине хоть сколько-нибудь продуктивной и полезной, но, работая бок о бок со всеми, кто давно стал его второй семьёй, он понял, что иногда своими принципами можно пренебречь, хотя бы чтобы настроить друга на определённую разговорную волну.       - В вулканской нет, - хитро отозвался Кирк, разливая по бокалам скотч, - Но вряд ли ты пришёл ко мне, чтобы услышать культурный ликбез о школьной жизни землян или пожаловаться на ссору с Ухурой. Выкладывай.       Не сговариваясь, они подняли бокалы и тихонько стукнули ими друг о друга, сразу же отпивая.       - На празднике я много общался с Императором. И он предложил Федерации сделку, в ходе которой он хочет получить от нас в распоряжение новейшие образцы вооружения и защиты. Они боятся того, что происходит на Р-Каасе, Джим. Я ничего ему не ответил, но, - вулканец совершенно нетипично для себя почти эмоционально выделил это «но», заставив Кирка крепко поджать губы, чтобы сдержать улыбку, - Кажется, я знаю, как мы можем совершенно законно продлить своё пребывание на орбите.       Лицо Джима просветлело, и он отхлебнул из стакана.       - Сразу две новости, дружище. И хорошая, и плохая, прямо две по цене одной. Обсудим?              ***              Шарлотта крепко спала в кресле рядом с кроватью Унары, и Боунс не спешил её будить. Спустя ещё пять часов после их с Чарли разговора, он всё же дал своё согласие на использование её сыворотки, и, введя её, женщина категорически отказалась покидать ребёнка, чему он не мог воспротивиться. Второй протокол, ожидаемо, оказался так же бессилен, и теперь МакКой со всей ответственностью зафиксировал, что, при прочих равных и его полной отдаче, несмотря на все усилия, девочка была бы уже мертва.       А пока…Её сердечный ритм начал постепенно восстанавливаться, и показания крови по десятым долям, но улучшаться, и мужчина буквально боялся сглазить, хотя это и не пристало опытному профессионалу, вроде него.       Но здесь на кон было поставлено слишком многое, и Леонард был благодарен Джиму за то, что тот не торопил их, хотя они пробыли на орбите этой чертовой планеты уже больше двух с половиной суток.       Пару раз он порывался вызнать у друга, как ему удалось отбрехаться от Совета, но им всё время кто-то мешал, и, в конце концов, МакКой сдался, решив, что ещё успеет допросить Кирка.       Мужчина с тревогой выглянул из своего закутка, откуда открывался прекрасный обзор на чистую комнату, в голове роились беспокойные мысли и сомнения, но он честно старался их сортировать. Последние несколько суток с Чарли что-то происходило, и, будь он проклят, если это могло закончиться хоть чем-то хорошим. С самого праздничного приёма в его груди поселилась тянущая и ничем не объяснимая тяжесть, которая становилась тем отчётливее, чем чаще он разговаривал со своим Советником.       Леонард задумчиво постучал скрюченным указательным пальцем по губам, стараясь сосредоточиться, но ничего не выходило.       В конце концов, тяжело вздохнув, мужчина отвлёкся от наблюдения за Джонс и Унарой и вернулся к отчётам.       Впрочем, это длилось недолго, потому что буквально через полчаса его слух вдруг уловил знакомое ломаное произношение детским голосом.       - Кто-нибудь должен сказать ему, что люди с соломой в голове не могут ходить, - вполне уверенно произнёс этот самый голос, и Боунс, от неверия с трудом отодрав себя от своего места, сделал несколько осторожных шагов из своего «укрытия».       То, что предстало перед его глазами, иллюстрировало его самые смелые надежды, о реализации которых он даже вслух никому не говорил: пришедшая в себя Унара, слегка подтянувшись на руках, сидела на койке, удобно откинувшись спиной на подушки, и держала в руках электронную книгу, которую принесла ей Чарли.       - А лев не может разговаривать, - рассудительно продолжила она, и только теперь, совершенно потрясённый Боунс перевёл взгляд на не менее ошарашенную и мгновенно проснувшуюся Чарли, на лице которой каким-то немыслимым образом отражалась смесь искренней шальной радости и неконтролируемого страха. Кажется, его горе-биолог и сама не ожидала такого результата.       - Как они вообще смогли найти замок колдуньи? Таким-то составом, - продолжала разглагольствовать Унара, уже деловито вопрошая адресно – к Шарлотте.       Привстав со своего места, женщина мазнула взглядом по девочке, потом чуть развернула к себе мониторы и взглянула на данные, проверяя показатели.       - Ну, они помогали друг другу, и поэтому сумели най…Ты…Знаешь, ты замечательно разговариваешь на нашем языке, - сбиваясь с мысли и слегка запинаясь, сосредоточившись на показаниях, ответила Чарли, когда в комнату, уже успев натянуть стерильный костюм, влетел Леонард.       Заполошно оглянувшись, женщина неуверенно улыбнулась.       - Меня учила мама, - гордо вскинув голову и тряхнув кудрями, бесстрашно заявила Унара.       - Поразительно, - выдохнул Боунс, разглядывая мониторы, пока Джонс делала забор крови.       - Она тоже здесь? Кстати, где мы? – расчирикалась девочка, а потом взглянула на МакКоя, узнав его даже в маске, - Боунс!       - Да, ребёнок, угадала, - они с Чарли переглянулись, и она увидела, как в уголках его глаз собралась сеть морщинок – он улыбался.       - Я думала, со мной теперь только Чарли сидеть будет, - продолжила Унара, заставляя их обоих чуть не смеяться то ли от удивительной разумности и рассудительности ребёнка, то ли от счастья, что всё удалось.       - Как ты себя чувствуешь? – участливо спросила женщина.       - Очень жалею, что не проснулась раньше – ужасно глупая сказка, - хмыкнула девочка, от чего Шарлотта как-то нечленораздельно крякнула и, не выдержав, в голос рассмеялась, переводя взгляд на Боунса.       - Позови Бриану, -будто прочитав её мысли, распорядился мужчина, - А я пока переведу её из чистой комнаты, кажется, этой юной леди ещё есть, что нам рассказать.       Спустя четверть часа, девочка увлечённо рассказывала маме что-то на их родном языке, а та, улыбаясь и посмеиваясь, время от времени поглядывала влажным взглядом на суетящихся в другом конце медкрыла докторов.       Шарлотта не особо знала, как там у других людей это обычно происходило, но у неё так было всегда: стоило ей приблизиться к успеху настолько, чтобы в него поверить, внутри зарождался мелкий червяк сомнения.       Он говорил, что все не может быть так просто, и ещё ни у кого не получалось «с первого раза». Что сейчас всё обязательно, всенепременно пойдет крахом, и ей нужно быть к этому готовой.       Так было и сейчас. Сквозь невозможную, яркую радость за Унару и гордость за маленьких нано-паршивцев, Чарли чувствовала легкую тошноту и глубоко засевшую тревогу.       Но на этот раз Джонс твердо решила не прислушиваться к упадническим мыслям и идти вперед. В конце концов, она сильно переживала, много работала и мало спала в последние несколько суток. Это было первое клиническое испытание, хоть и неофициальное, за семь лет, поэтому все страхи были естественны, и прислушиваться к ним не стоило.       Проговорив про себя все эти аргументы несколько раз, женщина поняла, что дурные мысли продолжают вмешиваться в её мыслительный процесс, не давая сосредоточиться, и замерев, сфокусировалась на Леонарде, не зная, стоит ли говорить ему.       - Что такое? Все в порядке? - мгновенно сдвинув брови, спросил МакКой.       - Да, то есть… Я не знаю, Боунс. Я настолько не привыкла к тому, что хоть что-то всерьёз получается, что сейчас, когда нужно все форсировать и контролировать, мне кажется…       - Тебе кажется, что обязательно произойдет какое-то дерьмо. И ты пытаешься морально приготовиться к нему, хотя это отнимает силы, необходимые для продолжения дела, - перебил её МакКой, заставляя удивленно вскинуть брови.       - Как ты…? Неважно. Да, так и есть, как ты с этим борешься?       - С этим бессмысленно бороться, Джонс, - он положил ладонь ей на плечо, и Чарли отметила, какой она была горячей, аж через кофту с халатом грела, - Просто работай дальше, и со временем это состояние отпустит. Если, конечно, страх не настолько силен, чтобы бросить все это к чертям собачьим.       - Ну уж нет, -нервно хохотнула Шарлотта.       Услышав от Леонарда то, что, в общем-то и так сама знала, Джонс покрутила в руках истыканный ластик, чувствуя, однако, как внутренний злой лепрекон затыкается.       - Ладно, пойду проверю Кристину, интересно, что там со свежим анализом крови, -тихо произнесла женщина и под молчаливое согласие Боунса ушла в лабораторию.       Быстро вышагивая по коридору, Джонс то и дело сурово сдвигала брови, размышляя над словами Леонарда и снова прислушиваясь к себе, пока, наконец, не тряхнула непослушной челкой.       Когда ей перестало хватать самоуговоров, чтобы вернуться в колею, и как она проморгала момент, в который мнение МакКоя стало универсальным лекарством от подступающей паники? Или, может быть, она так привыкла за эти два года к тому, что ей есть, на кого положиться, что её самодостаточность дала трещину?       С другой стороны, долгое время работая с Соммерсом, который поддерживал её ничуть ни меньше МакКоя, она ни разу не позволила себе подобных мыслей, но и чувствами почти не делилась.       Нет, с ней определенно что-то происходило, и ей это совсем не нравилось. Однажды она уже себя теряла, и не позволит этому повториться.       - Чарли, - женщина на автомате зашла в лабораторию и подошла к экранам, на которых в режиме реального времени писались результаты исследования образца крови, взятой у Унары сразу по пробуждении.       Мягкий зов Чэпел привлек её внимание, и Джонс негромко промычала, прося коллегу продолжить.       - Экспресс результаты пока не выявили явных патологических процессов, но все анализы показывают, что, время от времени происходят непонятные скачки. Я бы сказала, что с её иммунной системой происходит что-то не то, но я не могу понять. Похоже на аутоиммунную реакцию, но вы чистили её, а после чистки это не может проявиться так стремительно. Эндотоксины должны были вывестись. Лимфоцитам не с чего так беситься. Робоциты их восстанавливают строго по протоколу, я не понимаю, почему иммунная система сбоит.       Шарлотта быстро открыла все файлы результатов на одном экране, и стала просматривать их, параллельно глядя на происходящее с образцом крови в данный момент.       Робоциты исправно выполняли свою функцию и стремительно находили лимфоциты, латая их, восстанавливая оболочки, уничтожая тех, что нельзя было «починить» и направляя по нужному пути, но было кое-что, что не давало ученой покоя. Слова Чэпел. Кристина была права - организм начал давать тревожный ответ. Быстрая стабилизация состояния могла быть продиктована стремительным улучшением качества лимфоцитов и выбросом гормонов, но общая картина вспышек кричала об очевидном аутоиммунном ответе. И это могло значит только одно…       Чарли подрагивающей рукой открыла коммуникатор и щелкнула кнопку связи с медкрылом, вглядываясь в развернутый анализ крови.       - Клетки, они выбрасывают медиаторы,- пробормотала Чарли то ли для Кристины, то ли для самой себя, Шарлотте показалось, что ноги стремительно теряют твердую опору.       - Её организм играет с нами! У неё развивается аутоиммунный ответ, Возможен септический шок, Боунс! -только и гаркнула она в трубку, когда на том конце прозвучал взволнованный голос Бена.       - МакКой реанимирует девочку, что мне делать?       - Я иду,- побелевшими губами только и смогла произнести Чарли, почти падая со стула и срываясь с места так, как никогда, наверное, не бежала.       Джонс бесконечно прокручивала возможные причины такого развития, ругая себя последними словами за собственную глупость и за то, что почти сумела убедить себя в том, что на этот раз все будет хорошо.       Шарлотта бежала по коридорам, перебирая мысленно действия при ПОН и пытаясь понять, в чем она ошиблась.       В голове набатом билась мысль о том, что времени у неё не осталось.       Когда она буквально ввалилась в медкрыло, то сразу кинулась на голос Боунса, который прикрикивал то на Бена, то на Унару.       Его голос был сбивчивым в такт ритмичным движениям непрямого массажа сердца, а в сторонке стояла Бриана, закрыв рот рукой и не веря в то, что мгновения их с дочкой счастья оказались такими хрупкими.       - Док!       - Адреналин! - не глядя на неё, прикрикнул Леонард, и женщина быстрыми, отточенными движениями набрала в гипошприц вещество.       - Готова, -громко сообщила женщина, и доктор тут же отпрянул от девочки, чтобы дать коллеге вколоть адреналин.       - Чарли, готовь кровь, иммуноглобулины и ИВЛ, - заряжая электроды дефибриллятора, сказал Боунс, и Шарлотта бросилась прочь, молясь несуществующим богам, чтобы он сумел завести её сердце.       Когда она уже набрала на стойку почти все оборудование и готова была везти все это к койке, то услышала грохот и громкое отчаянное: «Проклятье!».       В тот самый момент, услышав в хорошо знакомом голосе неизвестную прежде боль, Джонс отчетливо поняла, что все кончено, и в глазах стало очень горячо, а в груди тяжело.       На негнущихся ногах выйдя к отсеку, где она оставила Леонарда и Бена, женщина увидела одиноко валяющуюся стойку с дефибриллятором и замершего спиной к койке и к Бриане МакКоя, который заломил руки за затылок и застыл, словно каменное изваяние.       - Доктор Мастерсон, зафиксируйте. Время смерти 20:05 по земному. Звездная дата 2265.136.       Его голос звучал хрипло и как-то надломленно, но Чарли ничего не могла с этим сделать, потому что её собственный, кажется, и вовсе отказал.       Тихо пройдя за спиной мужчины, Джонс приблизилась к койке и поправила простыню, накрывая девочку одеялом, которое Леонард сдернул, пытаясь её реанимировать.       Нужно было дать матери возможность побыть с дочкой наедине, но для этого ей самой неплохо бы было найти собственный голос.       - Бриана, - тихо и низко позвала Чарли, стоически выдерживав её опустевший, застланный пеленой отчаянных слез взгляд, - Мне очень жаль. Мы… ненадолго оставим вас. Когда вы будете готовы, я сопровожу вас на Малорию, чтобы вы смогли…       - Всё в порядке, Шарлотта. Моя девочка ушла любимой, - необыкновенно спокойно для потрясенной женщины произнесла Бриана, и Чарли поняла, что оставлять её одну сейчас никак нельзя.       Но и бросить стремительно вышедшего из отсека Леонарда она не могла.       Сдержанно кивнув малорианке и стараясь не выпускать наружу бурлящую внутри бурю из отчаяния, вины и страха, она подошла к Мастерсону.       - Бен, пожалуйста, присмотри за ней, возможно, придется седативить, она на грани срыва, - обратилась она к психиатру, и тот кивнул, мрачно хмурясь.       Когда она уже собиралась уйти, он тихо спросил.       - А тебя? Тебя не надо?       Пристально посмотрев на коллегу и так ничего и не ответив, она вышла из медотсека, точно зная, куда направился Боунс.              ***              Доктор нашёлся, как она и предполагала, в лаборатории. Не заметив пристального взгляда Чэпел из-за стеллажа с реагентами, Шарлотта тихо подошла к нему и присела на соседнее кресло, молчаливо наблюдая, как МакКой проверяет данные диагностики и анализа.       - У неё не было шансов, - резче, чем обычно, вдруг вслух произнёс Боунс, и это нехорошо царапнуло Чарли, - Все самые продвинутые технологии мира пока не в состоянии справиться с комбинацией внезапного аутоиммунного ответа, септического шока и развившейся полиорганной недостаточности. Вопрос лишь в том, почему мы этого не заметили.       - Потому что аутоиммунного не было. Если бы её иммунитет не обернулся против неё самой, всего остального бы и не произошло. Возможно, будь у нас больше времени, мы бы смогли притормозить процесс, - тихо ответила Джонс, даже не глядя на экраны – она это всё видела десять минут назад.       - Возможно, сыворотка подействовала на лимфоциты на клеточном уровне и спровоцировала избыточный выброс цитокинов, - повёл рукой МакКой в сторону экрана и шумно выдохнул, а у Джонс в груди всё сжалось в тугой болезненный ком.       - Или же это вполне могла быть естественная реакция организма на инфекцию и стресс от ампутации. Робоцитам просто не хватило времени, они умеют контролировать количество корректно функционирующих Т-клеток. Если бы мы ввели их раньше и начали процесс сразу же, эффект был бы другой. Я уверена.       - Мы не можем быть уверены. Это первый опыт использования технологии на человеке. Я предупреждал, что она может дать сбой. К тому же, до их введения, не было и намёка на иммуносупрессию.       - Это не сбой, результаты были корректны, - женщина впервые развернулась к МакКою лицом, отмечая его мрачное спокойствие, - Мы ввели робоцитов шесть с половиной часов назад. Если бы это была реакция на них, она бы даже не успела прийти в себя.       - Возможно.       Шарлотта медленно тихо вдохнула и выдохнула через нос, начиная заводиться. Она знала, как встречать провал достойно и сдерживать рвущийся наружу сгусток разочарования и гнева, но к тому, что главные сомнения будут исходить от МакКоя, она готова не была.       Он высказывал их общие сомнения, им действительно нужно было проанализировать всё ещё раз, но сейчас слова Леонарда резали по живому и звучали, как одно большое обвинение. В спешке, в нерасторопности, в непрофессионализме…       - Возможно? Что ты хочешь сказать? Я перепроверила результаты трижды.       - Ухудшения наступили слишком резко. Нам нужно провести посмертные исследования, если робоциты спровоцировали цитокиновый шторм….       - Робоциты адаптивны, они не конфликтуют. Боже, Боунс, ты же знаешь это не хуже меня, мы провели сотню экспериментов на трибблах и не только.       - Трибллы – не гуманоиды. Что ты хочешь, чтобы я сказал, Джонс? Что я ошибся, и надо было лечить девочку твоими роботами сразу? Я доктор, а не провидец!       - Да! То есть, нет. Господи, нет!       - Послушай меня внимательно. Рано или поздно каждый из нас проходит через это, и тебе крупно повезло, что твоё личное кладбище открылось только сейчас. Мне очень жаль эту девочку, правда. Но и так тоже случается. Я проходил через это. Мы вынесем урок, учтём ошибки и продолжим, - упрямо произнёс МакКой то ли желая поддержать её, то ли закрыть тему.        Чарли тяжело сглотнула и на мгновение отвернулась. Сейчас он говорил с ней так, будто не понимал, что на самом деле она хотела сказать ему. Боунс искал огрехи в её расчётах, в технологии, разработкой которой она жила последние годы, но ни грамма – в выбранном им протоколе лечения. И, пусть даже он был совершенно во всём прав, пусть это действительно была её вина, никто не смел говорить ей про личное кладбище. Никто…Даже Леонард. Своё кладбище она открыла давным-давно, когда каждый день видела угасающую мать и умирала вместе с ней, не в силах спасти её!       В горле встал обжигающий и саднящий ком, и она на мгновение отвернулась, чтобы секундно зажмуриться и продышаться.       Michael Giacchino - Meld-Merized              В груди давила горечь и растущее разочарование – в себе, в МакКое, во всём, чем она жила последние три года, а перед глазами стояли голубые и доверчивые глаза Унары. Такие яркие и живые…совсем, как у Джима. В голове билась лихорадочная мысль, что это она, она что-то упустила, не увидела, не отловила, недостаточно внимательно исследовала, одержимая жаждой испытания. Что это она убила Унару.       Резко выдохнув, Шарлотта крепко зажмурилась и остановила галоп самоуничижений. Нет. Ведь она проверила трижды. Её иммунитет должен был выдержать, она запрограммировала их на восстановление лимфоцитов, никакого цитокинового шторма и быть не могло!       Женщина взглянула на Боунса, и та Вселенная, что была полна перспектив и надежд всего два дня назад схлопнулась сейчас до одной маленькой точки, из которой на неё своими невозможными суровыми глазами смотрел доктор, который…Который верил в неё. Или же позволял так думать.       - Я знаю, о чём ты думаешь, это стало для тебя слишком личным, - тихо проговорил Леонард.       - Чёрта с два! Это всегда было личным, - сдавленно прохрипела Чарли.       Мысли формировались в голове слишком медленно, гораздо медленнее расплавленной обиды, но сил держать это в себе больше не было.       Сейчас она была неспособна давать какую-либо конкретную оценку его словам, но интуитивно они ей чертовски не нравились, причиняли боль, кололи иглами несправедливости и заставляли чувствовать себя как никогда ничтожно.       - Труд жизни, намерение лечить, помогать и спасать, сотни часов, проведённых в экспериментах в попытках найти правильное решение и доказать, что это работает. Все эти чёртовы диссертации, публикации, исследования, расчёты. И ради чего? Чтобы, когда появилась реальная возможность спасти одного единственного ребёнка, ты запретил мне это делать, потому что хотел меня уберечь от краха?! И теперь ты говоришь что-то о смирении, личном кладбище и ошибке в расчётах?! После того, как, якобы оберегая меня, ты лишил мою разработку даже шанса на успех?! – её голос из хриплого и тихого становился жёстким и гулким, оборвавшись почти вороньем карканьем, - Я не ошиблась!       - Чарли…, - предостерегающе выставил ладонь МакКой, чувствуя, как внутри начинает ворочаться нехороший сгусток гнева.       - Ты знал, как я хотела спасти эту девочку. Знал, как это было важно для меня, -Джонс распалялась, и уже ничто не могло её остановить, - Но это не Джим, правда? Значит, можно и не рисковать. Когда дело касается Джима Кирка, правил не существует даже для тебя, Боунс, - с горькой злой усмешкой процедила Чарли, и Леонард резко выпрямился, закипая, - Не смотри так на меня. Я читала бортовой журнал и знаю, как ты на ходу придумывал решение, играясь с кровью Хана 6 лет назад. Тогда тебя не заботила ни потенциальная угроза для обитателей корабля, ни возможные эффекты от использования сыворотки. Ты взял кровь неизвестного инопланетного гуманоидного существа возрастом больше трёхсот лет, сделанного неизвестно, из чего и неизвестно, кем. Но Кирк умирал, и ты не мог этого допустить.       - Ты ни черта не знаешь, Джонс, - повысил голос Боунс, - Корабль мог остаться без капитана.       - А ты – без лучшего друга. Уж хотя бы себе-то не ври! Не будь это Джим, стал бы ты так рисковать? Стал бы?! Если нет, то ты лицемер, а если да, значит… - её голос сорвался, и она взглянула на Леонарда, видя, как ходят желваки в его челюсти и медленно раздуваются ноздри.       Он был по-настоящему зол.       Они уже не сидели на стульях, стоя друг напротив друга и тяжело дыша.       - Значит, что? – повысил голос Боунс, угрожающе приближаясь и практически нависая над ней.       Ещё никто и никогда не называл его лицемером. Никто, кроме него самого в моменты глубокой рефлексии, не сомневался в его добросовестности, профессионализме и честности.       Он готов был отдать жизнь за любого из них, и за эту…выскочку в том числе. И то, что его искренние попытки уберечь её, она восприняла как…А, как что? Как профессиональную ревность? Зависть? Малодушие?       - Значит, тебе не нужен и никогда не был нужен какой-либо советник. Тем более по медицине. Ты и сам прекрасно справляешься, Боунс, - убийственно спокойно произнесла женщина, чуть вскидывая подбородок, и температура в помещении будто бы упала градусов на десять.       Кристина стояла за переборкой, боясь слишком громко вдохнуть. Прижав руку ко рту, женщина мысленно просила их обоих остановиться, потому что странным образом, каждое сказанное друг другу слово, болью отзывалось в душе медсестры. До сих пор, за все три года, что она знала Шарлотту, она никогда не слышала, чтобы она хотя бы с кем-то позволяла себе так разговаривать. И, уж точно, никогда с доктором МакКоем.       - Доктор МакКой, лейтенант, - тихо процедил сквозь зубы Леонард, поправляя её.       Ему бы успокоиться, уйти, быть мудрее. Но клокочущее нутро неожиданно сорвало все любовно расставленные внутри стоп-краны.       - И на вашем месте я бы пересмотрел своё отношение к службе и прекратил сублимировать личные несостоявшиеся мечты и драмы в медицинскую практику, - тихо добавил он, натягивая на лицо маску совершеннейшего равнодушия и стараясь не реагировать на то, как вмиг побледнела Шарлотта.       По лицу Чарли пробежала тень, и женщина медленно отступила, неотрывно глядя на МакКоя.       Он видел, что попал в самое больное место, он хотел этого.       В крови расплавленным мазутом кипела обида, и, кажется, дай ему волю, он бы камня на камне не оставил от её самоуверенности, самолюбия и заносчивости.       - Я прошу принять мою отставку, - будто бы стремительно теряя голос, прохрипела Чарли, - Доктор МакКой.       В её душе разливался яд, она чувствовала себя преданной, прекрасно осознавая, что Боунс никогда и ничего ей не обещал.       Но это же был МакКой! Честный, до мозга костей порядочный и самоотверженный человек! Человек, ставший её вечным оппонентом и…другом. Человеком, жизнь которого она ценила в разы больше своей. Той причиной, что заставляла её двигаться дальше даже тогда, когда, казалось, впереди был только тупик...Пожалуй, он был главной причиной.       Мысленно назвав его так, Чарли усмехнулась, не чувствуя, как глаза предательски горят, и зрение стало размытым.       - Как пожелаете, мисс Джонс, - спокойно и холодно, зеркаля её тон, ответил Боунс.       Тогда женщина на мгновение прикрыла глаза и, справившись с подступающими слезами, снова их открыла, но МакКоя в лаборатории уже не было. Автоматические двери с тихим шорохом закрылись, сообщая об уходе главы медицинской службы.       Ей перестало хватать воздуха, и в лёгкие неровными толчками несколько раз ворвался воздух.       Эта бомба взорвалась и теперь стремительно выжигала всё, до чего могла дотянуться.       Простояв в анабиозе ещё какое-то время, Чарли услышала, как кто-то её зовёт, и растерянно моргнула, приходя в себя.       - Чарли? – Кристина выглядела встревоженно и мрачно, из чего Шарлотта сделала вывод, что бедная медсестра стала свидетельницей этой омерзительной сцены.       Но, последнее, чего она сейчас хотела, это давать по этому поводу какие-либо комментарии.       - Да, Кристина, прости. Ты что-то хотела?       Стоящая напротив женщина выглядела так, словно готова была расплакаться, и это отозвалось в груди Шарлотты странным чувством вины. Уж кто-кто, а бедная Кристина точно не заслужила и грамма возмущения.       - Ты когда-то просила провести термические исследования субстанции с планеты F13C. Десять минут назад я завершила анализ, - прочистив горло и стараясь избегать прямого взгляда, сообщила Кристина, - И мне…очень жаль.       - Большое спасибо, я очень тебе признательна, -мягко ответила Чарли, - Прости, что ты…стала свидетелем нашего с доктором МакКоем разговора. Но раз уж ты в курсе, я очень тебя прошу не делать это достоянием общественности. То, что здесь произошло, должно умереть в этой самой комнате.       Она дождалась от женщины кивка.       - Конечно, Шарлотта. Я и не думала…       - Спасибо, - искренне поблагодарила Джонс и погладила коллегу по плечу, - Мне действительно очень неудобно. Но я вынуждена просить тебя максимально укомплектовать все образцы и поместить их в холодильник. В ближайшее время я точно к ним не вернусь.       - Чарли…       - Извини, мне нужно собрать вещи.       Джонс оглянулась на свой стол, погрязший в хаосе диаграмм, формул, и сама себе кивнула.       - Я могу помочь тебе?       - Вряд ли это обрадует Боу…доктора МакКоя, - Чарли начала без разбора складывать в стопки свою рабочую документацию - потом рассортирует – и на мгновение остановила взгляд на принесённых Леонардом образцах растений, - Но кое-что…Кристина, пожалуйста, последняя просьба. Эти растения могут нести в себе фермент, способный расщеплять оболочки некоторых вирусов на самых ранних стадиях. Может получиться занятный антисептик с седативным эффектом. Надо бы исследовать. Это может быть важно. Я просила доктора МакКоя собрать мне несколько образцов перед высадкой на праздник. Прошу тебя заняться ими. Результаты будут уже не в моей компетенции, но…если ты отправишь мне копии, я буду благодарна.       Женщина осторожно передала контейнеры Чэпел и, когда та кивнула и скрылась из виду, громко выпустила из лёгких воздух, чувствуя, что ноги больше не держат.        Осторожно придерживаясь за стол, Чарли осела прямо на пол, облокотившись спиной на тумбу, и, уронив голову на колени, закрылась руками, крупно вздрагивая и давясь воздухом и слезами.       Она совсем не была уверена в этом, как и ни в чём другом. Уже не была. Но, кажется, так больно ей было впервые, и как унять это неутихающую, разъедающую грудь боль, Шарлотта не имела ни малейшего понятия.

Florence+The Machine - Dog Days Are Over

And I never wanted anything from you Except everything you had and what was left after that too, Happiness hit her like a bullet in the head Struck from a great height by someone who should know better than that The dog days are over The dog days are done Can you hear the horses? Because here they come Run fast for your mother, run fast for your father Run for your children, for your sisters and brothers Leave all your loving, your longing behind You can’t carry it with you if you want to survive ©

Конец первой части.