Прямо по коридору

В комнате раздался глухой раздражительный стук, который почти в тот же миг прекратился. Регулус проснулся уже давно, но противился любой возникающей в голове рациональной причине, которая могла заставить вылезти из теплого одеяла, сотканного словно из самых пушистых облаков. Солнечные лучи уже давно пробились сквозь полупрозрачную тюль, что призрачным бежевым водопадом струилась в нежном блеске, растворяясь где-то ближе к деревянному полу. Блэк хмурился. После смерти его товарища минула уже пара месяцев. Он не любил, не хотел вспоминать о случившемся, но не было ни дня, чтобы образ старого товарища не проникал в голову Блэка без приглашения. Впрочем, как и у Рэя Мальсибера, у которого была похожая ситуация. Он покинул Англию вместе с отцом, недели так три назад, и отправился в кругосветное путешествие. Отец Рэя посчитал это правильным — отвлечь сына от тоски таким образом. Впрочем, и верно поступил. В поместье Друэллы Блэк, где Регулус проводил это лето, остались только они вдвоем. Старших он уже давно не видел. Родители Регулуса находились за границей на каком-то важном приеме, о значении которого он позабыл. И к счастью, надо признать. Блэк наслаждался бесценными днями покоя и тишины. «Словно дышать стало легче» - подумал Блэк, отмечая, что в поместье не спеша начал появляться свет. Едва Регулус нехотя присел на край постели, как снова раздался глухой стук. Блэк без удовольствия поднял сонные глаза, которые с напускным недоумением забегали в поисках источника шума. Сразу же он обнаружил за оконным стеклом статную бурую сипуху. Птица не сводила своих крохотных ярко-желтых глаз с молодого человека, и с недовольным прищуром ожидала, когда же тот соизволит ее впустить. Деревянный пол встретил прохладой голые стопы. Блэк устало выдохнул и, потирая ладонью затекшую шею, направился к окну, чтобы, наконец, впустить надоедливую гостью. Теплые тонкие, как у музыкантов, пальцы коснулись прохладного металла, как вдруг уши пронзил легкий скрип. Сипуха гордо переступила через оконную раму даже не взглянув на Регулуса. Пальцы потянулись к шершавой птичьей лапке и с аристократичной аккуратностью развязали узелок зеленой шелковой ленты. Блэк развернул письмо и понял, что его послание так и не достигло адресата. Снова. Блэк иногда весело ухмылялся, читая безобразный корявый почерк друга, который, кажется, писал письмо во время качки. Ему и сейчас хотелось послушать или почитать какую-нибудь бессмысленную чушь, что с юмором может преподнести только Мальсибер. Тот написал Блэку в каких странах уже побывал, с какими прекрасными девушками познакомился и что его когда-нибудь доконает морская болезнь. Регулус все же решил последний раз отправить свое ответное письмо, и будь что будет. Конечно, он надеялся на лучшее. Он дал птице печенье, предназначенное для сов, которое всегда хранилось в маленькой деревянной коробочке на письменном столе, и приоткрыл створку белого окна. Сипуха взмахнула массивными крыльями и исчезла в небе. Растворилась, будто и не прилетала вовсе. Блэк неспешно начал одеваться, растягивая время донельзя. Он просто не знал, чем себя занять, ведь и так проводит в библиотеке каждый день. Блэк откровенно устал. Регулус неспешно подошел к своему письменному столу и осмотрел его. Массивный предмет мебели из темно-коричневого дуба был завален книгами и перьями. Старый вельветовый зеленый стул, который был расшит цветными нитями, линии которых складывались в узоры винтажных цветов и птиц, был завален одеждой. Регулус не мог вспомнить, когда в последний раз у него был такой беспорядок, ведь он всегда отличался чистоплотностью. Иногда даже чересчур. Блэк с большой неохотой принялся разбирать вещи и складывать на свои места. Как только стул освободился от ненужного, Регулус медленно опустился на мягкую обивку, не спеша облокотился на такую же спинку, и параллельно размышлял о чем-то своем. Регулус сидел в своей комнате за массивным письменным столом из старого дуба и уже добрую половину времени не мог собраться с мыслями. До уборки стола он так и не добрался. Блэк вспоминает, как перед отъездом Рэя он гостил у него. В поместье Мальсиберов ему всегда были рады. Лепнина на потолках особняка, где живет его лучший друг, всегда привлекала внимание Регулуса. Он мог долго рассматривать элементы, пока шея не начнет ныть или пока Рэю не наскучит «отсутствие» товарища. В тот день Блэк решился рассказать Рэю о двух таинственных девушках на последнем светском приеме, с которыми он ушел к себе в комнату на остаток вечера. Но когда признался, что ничего не помнит после, Рэй вдруг неприлично громко рассмеялся. — Вот уж пьянь редкостная! — слова смешивались со сбившимся от смеха дыханием, и превращались в неразборчивую мазню. Регулус смотрел на друга с ноткой скепсиса. Немного погодя, Мальсибер все же заставил себя успокоиться. — Счастлив, что смог тебя рассмешить. — Блэк наблюдал за другом, словно за известным идиотом, на что комната Рэя снова раскатилась громким хохотом хозяина. — Никогда бы не подумал, что в нашем возрасте можно до такого дойти! — Рэй вытирал рукавами слезы, обнажая другу свои красные глаза. — Как можно было так напиться? — Дурак. — безобидно бросил Регулус с легкой улыбкой на неприлично громкую реакцию друга. — Так, кто они? Ну же, Рэй, заноза в каждой заднице! Ты-то должен их знать. На остальных приемах я их не видел, да и раньше не встречал никогда. — Послушай, Регулус, — успокоился Рэй, став чуть более серьезным. — Никаких девушек не было. Я имею ввиду тех, о ком ты говоришь. Ты ни с кем не уходил тогда, понимаешь? — Что? Ты в своем уме? — Блэк напрягся. Еще немного и это будет похоже на абсурд. — Я-то как раз в своем, а ты, судя по всему, нет! — вскочил Рэй и начал мерить шагами комнату, нервно о чем-то размышляя. — Я точно помню, они были. С самого начала. Я ведь ушел с ними. — Регулус не сдавался доказать другу, что это не выдумки и он не спятил. — Регулус, — вздохнул Рэй — тогда ты действительно ушел в комнату, но совсем один. Честно признаться, я даже удивился. Да и вообще ты вел себя странно, должен сказать. Обычно ты всегда проводишь подобные вечера в компании с девушкой, но в тот вечер было иначе. Ты веселился, смеялся, но вдруг стал серьезным и лишь изредка посмеивался. Тихонько так, словно был не в себе. А потом ты вдруг встал, сказал, что уходишь к себе, и мы попрощались. Регулус нахмурился. Как такое может быть? В своих воспоминаниях он ушел с дамами, чувствовал их прикосновения, их взгляд. Он ведь не сумасшедший! Нет ведь? Он даже запомнил имя одной. Имя. — Одну из них звали Джоселин. — Блэк вдруг опомнился. Мальсибер стоял у окна, спиной к своему гостю и тяжело о чем-то размышлял. Регулус вдруг обратил внимание на внешний вид Рэя. Он был в полосатом пиджаке, волосы блондинистые до плеч были растрепаны, как у дешевой куклы. Мальсибер повернулся лицом к Регулусу, все еще не глядя на того, и тут Блэк обнаружил некрасивые морщинки на лбу от хмурого задумчивого взгляда товарища. — Джоселин — просмаковал имя, усмехнувшись. — Я не знаю никакую Джоселин. Разве что, была одна, правда… — Правда? — Блэк поднялся с места в нетерпении. — Та померла давным-давно. — продолжил Мальсибер, устремляя глаза на друга с некой укоризной, что тот его перебил, но в следующее мгновение его лицо озарила грустная улыбка. Блэк тут же опустился на место, потупив взгляд. Нет, не мог он сойти с ума. Может, кто-то подмешал галлюциногенные зелья в еду или это был морок? Да, точно, так и было. Регулус так и решил для себя, что ему что-то подмешали. Каждому волшебнику известно, что подсознание способно сохранять те образы, которые мы видели лишь однажды, когда-то давно, в то время как память напрочь уничтожает воспоминания об этих людях. Может, он видел тех девушек в детстве, когда впервые посетил Косую Аллею или банк Гринготтс, вот подсознание и сработало, как во сне. Регулус прокручивал в голове воспоминания из дома Мальсиберов все снова и снова, пока не заметил появление домового эльфа. — Мастер Регулу-с — сердце сжалось от неожиданности. Блэк резко повернул голову на источник звука и увидел маленького иссохшего старого домового эльфа. Блэк вдруг отметил про себя, что раньше он его не видел в доме дражайшей тетушки. — Рори сэр. Рори, домовой эльф, всю жизнь служит благородному дому Блэк. — эльф закашлял, Блэк нахмурился, но не от брезгливости. Перед ним скрючилось жалкое существо, готовое вот-вот свалиться и отдать концы. — Завтрак уже готов. Рори может принести его сюда к вам… — скрипучий голос сотрясал домовика. Было видно, что каждое слово дается ему с большим трудом. — Не нужно, Рори. — остановил Блэк — Я сам спущусь. Можешь идти. — слегка улыбнулся Регулус и отвернулся к столу. Будто что-то вспомнив, юноша повернулся снова, чтобы сказать что-то домовику, но скрюченного существа в комнате не оказалось. Блэк нахмурился. Странно, что не прозвучало громкого хлопка, присущего всем домовым эльфам. Возможно, Рори настолько стар, что и хлопки его не слышны. Или Блэк был настолько потерян в своих мыслях, что попросту не услышал? Он поднялся со стула и направился вниз на кухню. Позавтракав пышным омлетом и выпив сладкий крепкий чай, он направился в библиотеку к тетушке, чтобы, как обычно, составить ей компанию. Регулус не понимал от чего его душа тянется к ней, но с ней было спокойно, тепло и безопасно. В его детстве она всегда выступала в роли защитницы. Часто баловала сорванца. Оказавшись в библиотеке он сразу же нашел глазами тетушку Друэллу и, быстро приблизившись, поприветствовал ее легким поцелуем в щеку. Регулус направился вглубь библиотеки в поисках интересного чтива на остаток дня. Блуждая между массивными высокими стеллажами, его глаза пробегались по сотням корешков, пока какой-нибудь изысканный и старый из них не заинтересует его. Вдруг он остановился в самом дальнем углу напротив начищенных до блеска доспехов, когда увидел небрежно лежащую книгу на краюшке стеллажа. Регулус коснулся находки. Выглядела она так, будто ее недавно кто-то открывал. Но тетушка не станет заходить в эту часть библиотеки, потому как именно здесь хранятся фолианты с темной магией. Друэлла ее не переносила. Да и она бы положила книгу на место, это точно. И все же, любопытство его пересилило и он решил получше разглядеть находку. Открыв ее он удивился, увидев размазанный текст. Ни словечка невозможно было разобрать. С разочарованным вздохом он отложил книгу и пошел искать дальше. Вдруг он наткнулся на альбом. Блэк сразу подумал, что никогда прежде его не встречал в этом доме. Длинные пальцы прошлись по корешку и трепетно перевернули. Блэк хмыкнул, обнаружив на потрепанных страницах множество фотографий. Регулус с интересом рассматривал их, переворачивая первые несколько страниц. Вдруг на четвертой странице он замер. Тело напряглось, в затылке раздалась тупая мимолетная боль. Он обнаружил старые колдоснимки со знакомым девичьим лицом. Девочка лет 13 смотрела на него своими большими светлыми глазищами и улыбалась робкой детской улыбкой. Кажется, он где-то ее уже видел. Возможно в другом альбоме. Нет, определенно нет. Он бы знал, запомнил. Будь это его семейный альбом, он бы вспомнил ее. Дело было в воспитании. С самого детства Регулуса заставляли учить родословную, заучивать все даты рождения и даты смерти, имена каждого родственника и кто-на ком женат или за кем замужем. Блэк мог бы поклясться, что ни в семейном альбоме, не на фамильном гобелене не встречал юную особу, что сейчас улыбается ему самой невинной детской улыбкой. Но чувство, что девчонка кажется ему знакомой, ни на миг не покидало. Напряжение сразу же сковало Регулуса и заставило выпрямиться, не отрывая глаз от альбома. Сердце забилось несколько чаще. Блэк решил узнать у тетушки, но сердце неприятно сжали тиски и явно не собирались отпускать жизненно важный орган. Волнение и необъяснимый страх начали густеть в груди и медленно приобретать вес. В глубине души он уже понимал, что все решилось само собой и от него уже ничего не зависит. Регулус осторожно закрыл альбом и направился к тетушке, смеряя библиотеку быстрыми длинными шагами. Библиотека была необычайно велика. Обойти ее целиком можно только за пару часов в лучшем случае. Однако Регулус, благо, не ушел далеко и за последним стеллажом из орехового дерева виднелась темная макушка с седыми прядками. Друэлла сидела на кресле за прочтением какой-то художественной литературы, название которой узнать мешала ладонь женщины. Седые пряди элегантно обрамляли виски, а красные губы были сомкнуты в тонкую линию. Тоненькие очки скрывали морщинки, а темная родинка на скуле придавала шарм. Регулус сел на соседнее кресло. Друэлла засветилась. Она любила племянника как собственного ребенка. — Тетушка, не удивите ли вы мне минутку? Я нашел альбом с колдоснимками неизвестных мне волшебников. Кто это? - он протянул гордо улыбающейся Друэлле альбом, пальцем указывая на фотографию, что пару минут назад заставила сердце стучать быстрее и жестче. — Ах, — отложила книгу и приняла из тонких бледных рук альбом, положив его на колени так, чтобы было видно и ей и племяннику. — это Дарина Лестрейндж. Позже стала обладательницей чистокровной фамилии Мальсибер. Отец так и не простил сестрам позор. — Друэла, поправив очки на переносице, принялась разглядывать мило улыбающуюся и смеющуюся девочку на колдоснимке. —Сестрам? — непонимающе нахмурился юноша. Друэлла медленно кивнула в знак подтверждения. Чувство чего-то ледяного сковало внутренности Регулуса. Дарина Мальсибер. Но Рэй никогда не говорил о родственнице. Может, она живет за границей? Все-таки Мальсиберы разбросаны по Европе, не стоит этому удивляться. Но колдоснимок выглядит старым. Ладони вспотели. — Рори! — не очень громко позвала Друэлла. Дряхлый эльф появился из ниоткуда и молча вручил аналогичный альбом, но в красном переплете, в руки своей обожаемой хозяйки. Регулус нахмурился. Она ведь даже не просила его, он сразу дал ей то, что она хочет. — Вот. — он указала пальцем на нужный колдоснимок, перебивая поток мыслей племянника. Регулус увидел ту же девушку, но уже более повзрослевшую. — Я раньше не видел этот альбом. — пробормотал Регулус, мгновенно забыв расспросить про эльфа. — Потому что он принадлежал Альфарду. — Принадлежал? — Все еще принадлежит. - Друэлла открыла нужную страницу и указала на следующий снимок, не заметив оговорки. — А вот ее кузина как раз должна была выйти замуж за нашего Альфарда. —З-за кого? — сглотнул Регулус, а сердце будто разом сжали ледяной пятерней. — Регулус, ты чего? За твоего дядю Альфарда, помнишь? - улыбнулась женщина, затем нахмурилась. — Что с тобой? Ты побледнел. — Ничего. — встряхнул головой Блэк — Так, что произошло потом? — Сестры Лестрейндж были очень красивы и самыми желанными невестами, надо признать. У них было все, но, казалось, им всегда было мало. В один прекрасный вечер они опозорили свою семью. — начала Друэлла, попутно перелистывая страницы в поисках нужного снимка. — Однажды, на каком-то вечере, их обеих застали наедине с Польским магическим послом. Они обе целовались возле полуголого мужчины. Наказание за это было жестоким, ведь девушки уже были помолвлены. Их осуждали. И одна из них… Ох нет, я не могу об этом говорить. — В чем дело, тетушка? — Ах, вот же... — Друэлла указала тоненькими пальчиками с длинными ногтями на открывшийся колдоснимок. — Джоселин Лестрейндж, та самая сестра Дарины. Да, Альфард любил ее, и всем казалось, что это взаимно. Но она играла его чувствами. Унизила и растоптала. Казалось, Регулус побледнел еще больше. На колдоснимке тетушкиного альбома ему подмигивала и улыбалась Джоселин. Девушка с того проклятого вечера. Как же так? Он точно знает, что все было как наяву. Это и была правда. А если нет? Может, его прокляли? — Помню, когда глава рода Лестрейндж наказывал сестер, Джоселин досталось больше всех. Я была совсем еще юной, но гостила у них и стала случайным свидетелем разговора. Он спросил: «Такую жизнь ты себе представляла, зачинщица?». После Джоселин поместили в Мунго и она сошла с ума. А по возвращению домой пыталась совратить юного Ориона. Вот и поплатилась. Снова, но куда жестче. — задумалась Друэлла. «Такую жизнь ты себе представлял?». Этот вопрос. Это невинный взгляд. Эти карие глаза. Мерзкие мурашки пошли по спине Регулуса. Этого не может быть. Друэлла проследила, как племянник прошелся к стеллажам с задумчивым взглядом, держа в руках ветхий альбом. Она смотрела на него и старалась выдыхать как можно сдержаннее, стараясь игнорировать режущий горло ком и подавить наступающие слезы. Друэлла разглядывала своего обожаемого племянника: его широкие тонкие плечи, высокого роста, отмечая, что он стал почти как отец. Его задумчивый хмурый взгляд. Взрослый взгляд. В последнюю из встречу он был другим, совсем еще мальчишкой. Рано, Регулус. Что же ты наделал? — Ты так возмужал, Регулус. И вроде почти не изменился. — грустно улыбнулась Друэлла, проследив, как он медленно повернул голову, слегка разворачивая корпус, чтобы взглянуть на нее. Он поймал ее улыбку и ответил тем же, только у него она получилась скорее непонимающая. Регулус вновь опустил глаза к колдоснимку. Девушка с фото снова подмигнула ему. Джоселин действительно необычайно красива, но несмотря на веселье, которое демонстрировал снимок, глаза ее были печальными. В следующее мгновение девушка перестала улыбаться, словно собиралась что-то сказать. Взгляд ее стал серьезным, подбородок вздернут. Регулус смотрел на колдоснимок в абсолютном замешательстве. Вдруг произошло то, чего Блэк не ожидал. Одними губами Джоселин произнесла единственное слово, которое, кажется, невозможно было расслышать, но оно тяжелым молотом ударило где-то внутри. «Очнись». Шепот раздался битым стеклом и визгом в недрах черепа. Щеку и челюсть сильно закололо. Регулус потерял сознание, улыбаясь безумной улыбкой.