Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес, Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес, Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой, Оттого что я тебе спою — как никто другой.
***
— Меня Света зовут, а тебя? — Протягивает ей руку, а Еся недоуменно смотрит на неё, хлопая своими глазками, не понимает ничего. Переводит взгляд то на девушку, смотрящую ожидающим взгляд, то на ладонь, но в конце концов шмыгает носом, пожимая своей в ответ. — Есения. — А фамилия? — Цветаева.. Воспоминания о первом дне застилают разум, приятным теплом отзываясь внутри, прилипая, словно масса сладостная. Света улыбки с лица не спускает, помнит каждое слово, повторяет всё в точности как тогда. — Цветик значит? — Театрально вверх брови вздымает, наблюдая за реакцией чужой. — А ты Светик значит? *** Падает на кровать и с шумом выдыхает, стараясь никого из спящих не разбудить своими похождениями. Холодная простынь отрезвляет на секунду, приводит рассудок в порядок, одновременно с этим покрывая спину колючими мурашками. Брюнетка закусывает губу, тревожит маленькие, ещё свежие ранки, заставляет их начать кровоточить. Мысли в голове роем бесполезных пчёл мечутся из угла в угол, кажется ещё немного и голова начнёт дымится. Прищуривается, проблематично увидеть что-либо в чернильной темноте. Все одноклассницы уже спят беспробудным сном, укутавшись с головой в пуховые одеяла. Девушка даже слегка завидует им, желая сейчас оказаться на том же месте, но вместо этого только мучает себя угнетающими размышлениями, что совсем вгоняют её в свои мёртвые сети отчаяния. Свету увезли на скорой полтора часа назад. Они так ничего не обсудили. Хотя это сейчас меньше всего волновало обеспокоенную Есению, которая переживала лишь за состояние блондинки. Из всего, что ей сказали врачи, она запомнила только: «Ситуация не критичная..», «Будем стараться..», «Не стоит тревожится».. Но даже эти слова не успокаивали, только вызывая очередную партию тревоги. Пришлось даже выпить рюмку пустырника, которую в неё любезно, с сопровождением ярых протестов, вливала Дарья, под наблюдением девочек, обеспокоенных состоянием девушки. *** — Девки, скорая подъезжает! — Диана дышит тяжело от бега, рукой об косяк опирается, чуть ли полностью на него не ложась. Еся дёргается, от блондинки быстро отшатывается, словно огнём обожжённая, скидывает чужую голову с колен. Света ударяется затылком о холодный пол, ловя сочувственный взгляд Цветаевой, и бросает свой, сердитый на девушку в проходе, что явно была среди них лишней. Поджимает недовольно губы, сдерживается, чтобы ничего не сказать. Адаменко понимает всё не сразу, а как только приходит в себя. Она смотрит на них, смиряя своим растерянным взором и мнётся около двери. Мечется, словно меж двух огней, но лицо тут же приобретает удивлённый окрас, едва ей стоит всё понять. Рот приоткрывается в немом вопросе, что озвучить она сейчас не может, а потом уголки губ приподнимаются, оголяя белоснежные ряды зубов. — Я.. э.. — Не знает, как начать, — Я вам помешала? — Спрашивает с некой робостью, что застряла в голосе её и хрустит пальцами. — Нет, — Кратко отвечает Света слегка хрипловатым голосом, от которого Еся слюну застывшую сглатывает. Её строгий ответ заставляет даже поверить в это. В то, что Токарова на самом деле и не жалеет о том, что Диана вошла к ним. В то, что ей всё равно. Цветаева сама не замечает, как брови сводятся в печальную линию, а сама она неприятно кусает внутреннюю сторону щеки. Обидно. — Просто надо, наверное, стучать, — Заканчивает блондинка недовольным голосом, потирая больное место у затылка здоровой рукой. Её сегодня всю решили искалеченной сделать? — Ну простите, девки.. я же не знала, что помешаю вам, — Нескромным голосом продолжает, кокетливо играя бровями. — Ты нам не помешала, мы ничего такого не делали, — На одном дыхании отвечает ей Еся, сталкиваясь взглядом со Светой. Пьянящим, одурманивающим сознание, застилающим разум сплошной пеленой густого, непроглядного тумана.. Видит её лёгкое подмигивание, от которого щёки мгновенно начинают гореть жгучим пламенем, тут же свой взор отводит, чтобы ещё сильнее не раскрасить лицо стыдливое. Ну почему именно в этот момент ей приспичило зайти, блять. Нахальная улыбка озаряет лицо старшей и она последний раз смотрит на Сеню, снова отворачиваясь к Адаменко, стараясь не вызывать лишних подозрений. Хотя их и так немало накопилось уже. — Есь, тебе нужно умыться, — Произносит Адаменко, чуть склоняя голову набок. Света снова взгляд свой отводит на* * *
Ледяная вода отрезвляет. Каждая капля заставляет затуманенный разум проснуться и начать работать. Голова становится ясной, что помогает прийти в себя и даже дышать становится свободнее. Есения снимает с себя грязную рубашку и заливает пятна перекисью, чтобы вывести кровь. Ещё в далёком детстве, когда сильно любила драться, она узнала этот способ от своей бабушки, что часто отстирывала её кровавые улики с одежды. Сейчас бабушки рядом, к сожалению, не было. Сейчас рядом не было никого. Усердно трёт светлую ткань, наблюдая за тем, как яркое пятно стирается, оставляя после себя только еле заметный след, и переводит взгляд на зеркало, сталкиваясь с недовольной миной одной из сожительниц. — Объяснишь? — Диана склоняет голову вбок, наблюдая за отточенными действиями девушки напротив. Плутовато прищуривает свои лисьи глазки, что в нужный момент запросто могли приобрести змеиный отблеск. Адаменко вообще очень хитрой девчонкой была. — Что конкретно? — Вскидывает брови, не удивляясь тому, что она решила завести разговор именно в эту сторону. — А ты не знаешь? — Присоединяется к ним Романова, складывая руки на груди и облокачиваясь на стену холодную, от которой тут же по коже мурашки бегут. — Назойливые жабы, — Только дует губы Цветаева, но совсем не хочет подруг своих обидеть. Конечно она знает, что они хотели с ней обсудить, — Я просто помогла ей. Увидев её на кухне с перерезанной рукой, что я должна была сделать? Убежать со словами «Мы просто друзья»? — Бросает мокрую ткань в раковину, и та с громким хлюпаньем падает, брызжа каплями воды вокруг. Несколько попадают на девушку, но она не замечает этого совсем, лицом к блондинкам поворачиваясь. — Дело даже не в этом, блять. Ты не скинула бы её со своих коленей, когда зашёл посторонний, если бы вы были просто друзьями! — Диана заводиться начинает, её уже подбешивает эта детская наивность, что присутствует у обеих. Насколько же слепыми нужно быть. — Я просто испугалась, — Снова протестует Еся, головой в разные стороны машет активно, опровергая все слова, что в её сторону летят. — Цветаева, ты начинаешь бесить уже. Почему просто нельзя ей во всём признаться и.. — Да не в чем признаваться мне! — Перебивает её, начинает уже сама в своих же словах путаться, но сдаваться не собирается так просто. Может чувства да и есть, но совершенно они не похожи они на влюблённость. Скорее больная, подростковая привязанность. — Ты ебланка, — Снова вступает в их разговор Маша. — Вы ебланки, — Поддерживает её Диана, делая акцент на первом слове, — Еся, когда нибудь ты поймёшь. Ты поймёшь, но тогда уже будет слишком поздно что-то делать. — Вы, типа, совсем ничё сейчас не понимаете. Даже ничё предпринять не хотите, — Романова активно жестикулирует руками, но ведёт себя более спокойно, нежели вторая. — Ты завтра же с ней поговоришь, всё-ё, — Тянет гласные, — Никаких отказов не принимается. Я ничего не хочу слышать, Цветаева, лично проконтролирую вас вместе с Машей. У вас любовь цветёт, прям как фамилия твоя, а вы делать ничего не хотите! — Заканчивает свою краткую речь, подмечая то, что уже заебалась промывать глупеньким девочкам мозги и выходит из ванной комнаты, хлопая дверью. — Если вы не сойдётесь, то я вас заставлю, — Бросает Маша и выходит вслед, оставляя одноклассницу наедине со своими мыслями. Та лишь обречённо выдыхает вместе с воздухом, кажется, последние силы. Следующие недели обещают быть интересными. *** Яркие следы от губ отпечатываются на белоснежной ранее футболке, оставляя за собой малиновые «поцелуи» на воротнике ткани. Они же впечатываются ровным слоем, давая фантазии раскрыться в самых необычных рисунках, создавая принт на недавно купленной одежде. Во рту остаётся едкий вкус красок, что уже успели засохнуть на губах, но из-за постоянной привычки облизывать их, оказывались на языке. Их же обладательница продолжала разукрашивать полотно, совершенно не обращая внимания на ядовитую горечь, заставляющую морщиться. — Ого, смотрите чё у Еськи выходит! — Воскликнула Карина, заставляя Айыллаану, стоящую рядом, поморщиться от внезапного звука. Тройка начинала распадаться. Это Есения заметила ещё днями ранее. Девушки отдалились друг от друга, а именно Долиашвили, что раньше большее количество времени проводила с ними, посвящала его, теперь уже Вере, с коей очень сблизилась со дня их знакомства. Макарову это не устроило. Ой как не устроило. Еся же, относилась к этому более терпимо, всё таки никаких договоров на долгую совместную дружбу они не подписывали. Началась только четвёртая неделя, понятно, что они сейчас только завершают адаптацию в новом месте, находят людей близких себе. Хоть и никакого разговора между троицей не состоялось, каждая чувствовала заметную холодность в свою сторону. Между ними будто вылили цистерну густого, непроглядного тумана, в которой их общение тонуло с каждым днём всё сильнее. — Я щас сюда ещё сердечко ладошками захуярю! — Поделилась Цветаева своей идеей с одной из подруг, улыбаясь лучезарной.. малиновой улыбкой. — Такая штука в тик токе была, только там девушки своим парням её рисовали, — Кивнула Макарова головой, — А ты кому? Светозаврику нашему? — И лукаво улыбнувшись, быстро перевела тему, чтобы Еся ничего не успела ответить, — Ты испачкалась, — Указала место возле носа указательным пальцем, принимаясь старательно стирать краску с щеки одноклассницы. Той, в свою очередь, приходилось только терпеливо ждать и морщиться от неприятной боли, закатив глаза на неудачную шутку. Может и Светозаврику. Какая разница.. — А куда мы потом эти футболки денем? — Задала вопрос Сёмина, сидевшая рядом с Есей. На полотне у неё красовался большой красивый дракон салатового цвета. Крылья у существа пестрели яркими цветами, переливаясь и смешиваясь воедино, от чего в глазах начинало предательски рябить. — Как куда? Носить конечно же будете! — Ответила их куратор, снимая видео для дальнейшей публикации в разные паблики. Даже на выходные их не могли оставить без съёмок, чем сейчас двое из них и занимались в соседней комнате, снимая рекламу очередного бренда. — О-о-о, Есь, реально, подари свою Светке! Ща вернётся из больницы и как обрадуется! — Выдвинула своё предложение Долиашвили, расплываясь хитрой улыбкой и ловя смешки вокруг. — Реально, ты посмотри какая милая у тебя получилась! — Послышались одобрения остальных, что с нескрываемым интересом рассматривали чужой рисунок. Айыллаана, сидевшая рядом, изредка поглядывая на работу своей соседки, совсем отвлеклась, уставившись в одну точку. Не разделяла она их настроения. Девушка нервно прикусила губу, явно собираясь начать разговор, слова для которого сейчас усердно подбирала. Еся её настроя совсем не замечала, увлечённая только творческим процессом, выбирая, куда же лучше поставить отпечаток своей разукрашенной ладошки. — Сеньк, — Наконец подала свой голос якутка, отвлекая одноклассницу, — Что ты думаешь по поводу Карины? — Вопрос заставил задуматься с первых секунд. Еся недовольно свела брови к переносице, поджав губы, догадываясь, о чём конкретно зайдёт речь. Говорить об этом совершенно не было никакого желания. — Ну-у.. А что я могу думать? Она общается с Верой.. И всё.. — Тщательно фильтровала свою речь, опасаясь сказать чего-то лишнего, будто это могло нанести колоссальный вред их взаимоотношениям, что разваливались, словно карточный домик. — Мне просто не нравится эта хуйня. Когда пришла Вера, она от нас, типа.. отдалилась, что-ли. Не знаю, — Допустила одноклассница, безостановочно мотая кистью в стакане с помутневшей водой, — Видимо, её компания нравится больше, чем наша. Мы её не устраиваем, — Нахмурилась, тут же глаза свои прищурив, наблюдая за Долиашвили. — Э, блин, ты чё сразу нагнетаешь, то? Прекрати, ебать, давай с ней просто поговорим? Может Вера и правда больше интересует её, Айыллаан, чё такого? — Хлопнула её по плечу Есения, стараясь одним действием успокоить странные, на её взгляд, предположения подруги. Та её будто не слышала. — Нахуя с ней говорить? Тут и так всё понятно.. — Взгляд постепенно стал не своим, зрачок словно потемнел на оттенка три, указывая на то, что девушка настроена совершенно недружелюбно, — Короче мне похуй. Просто хочу тебе сказать, что я с ней общаться больше не хочу. Настоебенило это. Если хочешь хавать это дальше, то, пожалуйста, без меня. Сжав скулы посильнее, встаёт с пола, осматривая девушку теперь так, словно она теперь главный враг народа. От резкой полярности в свою сторону Есения ощутила температуру в комнате, градусов на десять упавшую. В кожу резкими иглами воткнули тысячи мурашек, глубоко внутрь, туда, от куда сердце наружу рвётся. Что за хуйня опять начинает происходить? Почему как только что-то налаживается, обязательно найдется то, что прогнётся? Жалобно выдохнув брюнетка взглядом жалостным подругу провожает, что громко топая выходит из комнаты. В груди скатывается маленький сгусток пыли, загрязняющий всё вокруг. — Сень, ты чего такая задумчивая? — Окликает её Долиашвили, которая ещё даже не догадывается о том, что стала виновницей их недолгого спора. — Да Макарова какая-то ебанутая. Месячные может, — Коротко отвечает, не желая развивать беседу. И с кем ей теперь вообще, блять, общаться? *** Пальцы ловко перевернули страницу, что с шумом легла на предыдущую, открывая глазам ещё одну непрочитанную, новенькую. — Сенёк! там.. эти.. приехали эти, — Запыхавшаяся от бега Сёмина еле сформулировала речь, заставляющую нахмурить брови. — Чего? — Встревоженное состояние Маши заставило слегка напрячься и отвлечься от книги, что сюжетом завлекала внимание Цветаевой уже третий час, — Мах, скажи нормально, ты чё, — Но последующая фраза выбила из колеи, заставив на секунду почувствовать себя летящей в пропасть. — Там Света приехала, блять, из больницы! Погнали вниз! В следующие мгновенье ноги сами перебирали ступеньки под собой, летя вниз на первый этаж, с которого уже слышался гогот и одобрения одноклассниц. За ней еле поспевала Сёмина, окликая девушку, что уже не слышала, кажется, никого. Внутри всё сжалось в хрупкий комочек от переизбытка эмоций, громко бурлящих в горячем котле. Она приехала. Она приехала. Кончики пальцев покрылись приятным покалыванием, а руки слегка задрожали от предвкушения встречи. Они сейчас встретятся. И не важно, что будет потом. Сейчас она убедится, что со Светой всё хорошо. Сейчас она увидит её живой и невредимой. Казалось, что прошла целая вечность с того вечера, когда её забрали в больницу. Но их разделял всего один день. Один день, что длился, словно целая жизнь. — Света! — Вбегает в прихожую, где из толпы находит блондинистую макушку, и расталкивая всех локтями, движется по направлению к ней. После вчерашнего дня ни у кого не осталось сомнений насчёт этой пары. И не смотря на то, что в доме их находилось всего одиннадцать учениц, слухи пошли от них самые разные. Кто-то был уверен в том, что они встречаются, но безуспешно пытаются это скрыть, кто-то считал, что они вот-вот начнут отношения. Теории различались, но каждый точно знал, что между ними что-то да есть. И это «что-то» не дружба, как они разгадывали ранее. Поцелуева желала выпытать все подробности их разговора, но ограничивалась только косыми взглядами в сторону одноклассницы. Адаменко, уставшая от бесполезных разговоров с Есенией, прекратила их вовсе, остановившись на кратких репликах. Карина до сих пор расспрашивала подругу, кидая неожиданные вопросы в любой промежуток дня, словно викторину на выживание. — О-ой, посмотрите на них, голубки, — Восклицает Долиашвили, искренне радуясь за друзей, наблюдая за тем, пока Цветаева окольцовывает руками шею Токаровой, совершенно не стесняясь своих действий. Блондинка на пару секунд замирает на месте, пока голова не начинает кружится от салютов, что внутри взрываются. Первые секунды не понимает, не верит. Не верит в то, что Есения не убежала, как в прошлые разы. Не верит в то, что это вообще происходит с ней. По рукам в тот же миг разливается приятное тепло, словно мёд тягучее, что заставляет поцеловать чужую макушку и прижать её ближе к себе. Бабочки внутри желают вырваться наружу и, кажется, совсем скоро себе пробьют дыру из грудной клетки, пока Света вдыхает свежий аромат чужих волос, мечтая зарыться в них полностью, утонуть, остаться там. Проводит носом по чужой шее, вызывая лёгкий смех у девчушки. Смех, похожий на звон колокольчика, такой чистый и светлый. И совсем не обращают внимания на гогот, позади стоящих одноклассниц, некоторые уже в ладоши хлопать начали, настолько долго ждали этого зрелища. Токарова лишь прижимает тельце ещё ближе, хотя казалось бы, ближе некуда. Желает раствориться в ней, почувствовать каждый миллиметр тела, хочет быть одним целым, единым с ней. Щёки краснеют от близости этой, что заставляла ноги подкашиваться, становятся цветом яблок багряных, что растут у них в саду на заднем дворе. — Я скучала, — Шепчет на ухо Токарова, опаляя чужую кожу горячим дыханием, из-за чего в дрожь мелкую бросает. Еся отстраняется немного, но руки всё ещё на шее сохраняя, смотрит в глаза чужие, такие красивые, завораживающие, пьянящие. Мечтает их полностью прочитать, окунуться в эту книгу с головой, изучить. Смотрит на волосы светлые, непослушные, но вечно к себе притягивающие. Смотрит на губы пухлые обветренные, вкус которых уже как-то ощущала на своих, обкусанных, но из-за алкоголя, что бушевал тогда в крови, не запомнила его совсем. От того и корила себя сейчас. Корила за то, что не сохранила это воспоминание в памяти. — И я, — Улыбается так искренне, на носочках тянется к кончику носа чужому, чтобы оставить лёгкий поцелуй на нём, но из-за разницы в росте сделать эту шалость было достаточно проблематично. Блондинка наблюдает за безуспешными чужими попытками, смеётся с этого, и в итоге сама наклоняется чуть ближе, оставляя невесомый «чмок» на коже, блаженно прикрывая глаза, после чего сталкиваясь лбами. — О-о-ой, бля-я-ять, ну всё-ё-ё-ё, — Ворчит рядом Поцелуева. Не имеет никакой неприязни к ним, наоборот, даже радуется, её просто забавляет ситуация происходящая, — Ещё поебитесь тут, а я снимать буду. — Не мешай. Мы и так ебать как долго ждали этого? — Шепчет тихо ей, толкает в плечо Романова, рядом с которой стоит Адаменко, улыбающаяся во все тридцать два, не сводя своих светлых глаз с парочки, что всё никак не могла отлипнуть друг от друга. Света зачёсывает чужие распущенные волосы назад, некоторые пряди запутанные заправляя за ухо, одновременно шепча что-то о том, как сильно скучала, засыпая брюнетку невесомыми комплиментами. Та в свою очередь ближе льнёт, хочет через объятья передать всё, что так долго копилось в ней. Глядит расфокусированным взглядом куда-то вдаль, чувствует пламенный жар, что разливается по организму, от соприкосновения тел и трепетных, таких нежных прикосновений. Хочется кричать от переизбытка эмоций, что варятся внутри, смешиваясь, создавая реакции, словно химические. Что-то сокровенное внутри влечёт ближе, стремится быть рядом, словно звезда яркая направляет к Светику. — Ну Еся! Дай хотя бы куртку снять девочке, она только в дом зашла, а вы уже налетели все! — Возмущается их куратор, зашедшая в прихожую, сложив руки по бокам. Дарья действительно была похожа на заботливую мать, что будет носится с тобой всегда, словно курица с яйцом, что сейчас и делала. Все девочки действительно были для неё словно раненные дети, и считала, что она обязана дать каждому порцию любви и заботы, которых им так не хватало в юношеском возрасте. Еся только смеётся, но слушается, нехотя отлипая от Светы, что тоже была не в восторге от этого предложения. Смотрит в нежного цвета глаза, и улыбается лучезарно, окончательно отстраняясь. Цветаева старается скрыть свои раскрасневшиеся щёки рукавами футболки, жар от которых чувствует даже через ткань и отходит к Карине, у которой с лица ухмылка не сходит. — Ой, ой, как мы засмуща-а-ались! — Восклицает она, за что сразу получает неприятный щипок в бок от девицы, что все ещё не спускает взгляда с Токаровой, — Ай! Ах ты.. Ах ты сучка! — В ответ прилетает лишь лёгкий толчок рукой и средний палец показывает, язык высовывая. После встречи их бойца, что временно выходил из строя, всем дружеским составом пацанки решили выпить чаю и отправились на кухню, расспрашивая Свету о её самочувствии и времяпровождении в больнице. Та во время разговоров ещё и успела уловить одно свободное место рядом с собой для Есении, что любезно приняла её приглашение присесть рядом, изредка кидая изучающие взгляды на блондинку, внимательно слушая её истории. — А тебе перебинтовали её? — Задала вопрос Айыллаана, сидящая по одну сторону от Цветаевой, потягивая горячий чай из стеклянной кружки. — Короче, там ничё такого серьёзного нет, я просто порезалась, — Токарова, засучив рукав, обратила внимание одноклассниц на участок кожи, что был несколько раз перевязан бинтами, через которые виднелся слабый оттенок зелёнки, — Но по рекомендации врачей меня, типа, решили оставить на ночь в палате. Утром ещё раз наложили повязку и сказали, что вечером отпустят. — Как ты вообще порезалась, блять? К нам сегодня даже приезжали это окно менять, — Воскликнула Вера, чуть ли не подпрыгнув со стула. Некоторые закивали головами. — Я бухая была просто. Я хотела в дом зайти и.. типа.. не помню уже вообще ничего. Меня понесло не в дом, а в косяк, — Улыбнулась, дёрнув рукав толстовки обратно вниз, скрывая рану. От такого краткого рассказа многие не сумели сдержать свои смешки. Спустя полчаса девушки разговаривали уже кто о чём. С чаем многие уже давно управились, стаканы были помыты, но стулья всё ещё, кажется, не собирались пустовать. Находились всё новые и новые темы для обсуждения, девушки не успокаивались, удивляясь событиям, что происходили у каждой в жизни. Тёплую обстановку разряжали глупые шутки и звон ещё недопитых кружек, чай в которых уже остыл и даже был теперь холодным. Атмосфера за столом поражала своим добродушием и тёплой обстановкой, которую создавала каждая, сидящая здесь. Сейчас они не обращали внимания на внутренние конфликты коллектива, общаясь со всеми на равных. Словно в детском лагере. Словно в детстве. Есения встала из-за стола, выпив последний глоток из кружки, и подошла к раковине, ополаскивая посуду в холодной воде из под крана. — Сень, а ты с младшим братом одна живёшь? — Задала интересующий её вопрос Сёмина, с прищуром глядя на неё глазами нежного цвета, пока кудряшки её тёмные мотались по голове. — Да, — Коротко ответила та, — Родителей нет, я его воспитываю сама, — Возвратилась на место, усаживаясь обратно на стул. От многих послышались разочарованные вздохи, глядя сочувственным взорами на одноклассницу, стол погрузился в неловкое молчание. Словив сопереживающий взгляд от Светы, Еся ответила лишь секундным, в тот же миг ощутив чужую, сжимающую её колено, руку. Не сложно было догадаться кому она принадлежала. Внизу живота словно раскалённая пружина образовалась, опаляя своим жаром всё вокруг. Есения слегка приподняла уголки губ в лёгкой улыбке в благодарность, стараясь не выдавать своего смущения, от того и пряча глаза в пол. — Цветик, — Наклонилась Токарова ближе, переходя на шёпот, рассматривала Есю вблизи, — Ты.. мы могли бы это.. — Облизывает обветренные губы, совсем не знает как слова правильные подобрать, — Мы могли бы поговорить? Сейчас. Цветаева наклоняет голову вбок, от чего волосы пшеничные маленькими прядками падают на лицо. Брови вздымаются наверх от замешательства, что прямым текстом читалось между ними. Еся знала о чём она хочет с ней поговорить. По крайней мере догадывалась и в предположениях в своих была почти уверена. Поэтому и удивилась очень. Она всё таки не забыла? Она не забыла о том, что обещала ей разговор? От приятной мысли, что проскочила в голове, по телу пробежалась мурашки. Она была убеждена в том, что почти весь пьяный бред, сказанный блондинкой в тот вечер, и останется там, погружённый впоследствии мёртвой тишиной обеих. Их (уже трезвые)отношения, что развивались сейчас, даже объятья во время встречи заставили серьёзно задуматься. Больше никто не хотел изводить себя молчанием, но начинать диалог первым было, словно решиться на русскую рулетку, исход которой ты не знаешь. — Поговорить сейчас? — Она опускает глаза в пол, обескураженная, словно её застали за непристойностями, — Пошли.. От предвкушения предстоящего брюнетка и не заметила, как ладошки начали запотевать. Невольно прикусив нижнюю губу, девушка старалась разобраться в том, что же она сейчас чувствует, но всё было тщетно. В груди начал пробуждаться неведомый ком, что будто бы и вовсе не принадлежал Есении, подкинутый кем-нибудь чужим. Ряд мыслей неугомонно гремел внутри, подкидывая всё новые и новые предположения, чем же может закончится эта беседа. Света кивает, довольная положительным ответом, осматривает всех за столом, задерживая на каждом свои светлые, ясные глаза. Есения всё это время наблюдает только за ней, в конечном итоге осторожно встаёт из-за стола, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания направляется к лестнице, ведущей на второй этаж. Не хочется выслушивать разного типа вопросы о том, куда они собрались, так ещё и вдвоём, поэтому приходится действовать без лишних подозрений. Но одноклассницы на радость, даже не обращают особой увлечённости к её персоне, дальше продолжая развивать интересующую их тему. Спустя несколько минут их покидает и Света, ловя только лишь взгляд Карины, что понимающе кивает еле заметно, стараясь скрыть свою улыбку. Догадалась. Доходит до их спальни, где её уже ждала Есения, и заходит, прикрывая дверь за собой, что противно щёлкает. Оборачивается, видит, как подруга её сидит на одной из кроватей, принадлежавшей, кажется, Алине. Дёргает ножкой, не поднимая взгляда взволнованного наверх, страшно ей, Света чувствует. Свете самой нехорошо. Рассматривает её, словно картину в музее, спиной облокотившись на стену позади. Волосы слегка запутанные, спускаясь редкими нитями вниз, блестели под искусственным светом лампы. Одну из прядей Сеня накручивала на палец, стараясь хоть чем-то себя отвлечь. Черты лица сохраняли безмятежный вид, не показывая лёгкой тревоги, только брови изредка игрались. Хорошо виднелось через мятую футболку, как грудь вздымается. — Я думала, что ты не решишься поговорить.. — Начинает диалог первая, слегка поджимая губы. Света кидает еле слышимый смешок, делая шаг вперёд. Затем второй.. третий.. — А почему именно я должна? Как же ты, Цветик? — Нахмурившись, начала подходить ближе, но остановилась на середине комнаты, столкнувшись с виноватым взглядом, что пытался заглянуть ей внутрь, — Почему вообще это нужно было? Молчание. Комната погрузилась в томное безмолвие, что душило своими оковами всё сильнее, заставляя предпринять попытки спасения. Еся молчала. Еся не знала, как сказать то, что она просто, блять, испугалась. Не знала, как сказать то, что Света была смелее её, от того и первая позвала её на разговор. Было стыдно, некомфортно, мерзко от самой себя. Свободный воротник футболки начинал душить предательски, больно сдавливая горло. — Я.. — Слова все в момент забылись, рот словно зашили иглой, — Я.. просто.. — Снова опустила глаза, не выдерживая пытливого взгляда. Но Света и не хотела обидеть её. Света хотела лишь правды и свою вину в этом конфликте тоже испытывала, — Просто не знаю. Типа, я.. не знала, что надо делать. Я правда очень хотела поговорить, но просто я боялась этого разговора.. Токарова подошла к кровати, усаживаясь на пол, похлопав по месту рядом с собой, приглашая девушку присесть рядом. Та приняла предложение, опустившись ниже. Теперь они сидели совсем рядом, так же пытаясь собрать разговор в единый пазл, кусочки которого найти пока не удавалось. — Прости, Свет. Я правда виновата перед тобой, — Тяжело вздохнула, боковым зрением ловя чужой оценивающий взгляд, — Глупо было начинать эту идею с дружбой.. это и правда бредово. Я, типа.. просто тогда испугалась. Знаю, что это нихуя не аргумент, — Поджала она губы, несколько раз качнув коленкой, царапая по ней коготком. — Сень, я тоже виновата, — Согласно моргнула несколько раз Токарова, — Короче, я долго представляла себе наш разговор и подбирала слова, но блять.. — Она усмехнулась, руку за голову заводя, чем вызвала удивление на лице у одноклассницы, — Я сейчас забыла всю речь, которую подготавливала. Типа, просто хочу сказать, что мы обе друг друга избегали. Есения кивнула головой в ответ, столкнувшись взглядами и легко улыбнувшись, все ещё немного переживая. Было приятно осознавать, что человек, который тебе неравнодушен разделяет с тобой точку зрения, а не топит тебя в твоих же извинениях. От осознания, что их беседа приносит свои плоды, становится несколько сладостно, приятное чувство накрывает её. — И тот поцелуй.. — Уже чуть тише говорит Света, пока по коже словно током проходят, — Он.. — Сглатывает, наблюдая за чужой реакцией. А Цветаева замирает, даже дышать перестаёт. Только реснички густые слегка подрагивают, обрамляя испытующий взгляд её. — Мы были пьяные, — Продолжила она за неё, помогая развивать заевшую в голове мысль, — Но отрицать того, что между нами есть чувства друг к другу сейчас, я не могу. У Светы глаза несколько расширяются, пока Еся сглатывает нервно. Голова хочет кругом пойти от напряжения, что возрастало между ними, а внутри образовалась приятная пустота от осознания, что она высказала то сокровенное, хранившееся под кипой других ненужных мыслей. И от того приятная гордость за себя разливается внутри, словно паутинкой медовой окутывает. Под градусом признаться было намного проще, чем трезвыми. У Токаровой словно дар речи пропадает, пока переваривает всё сказанное. Одновременно и радость и страх и недопонимание пронзают её внутри, мучая в своих тисках, обжигая горючей смесью, что вот вот воспламенится, стоит только пламя поднести. Ноги начинают дрожать от волнения, что сильной волной её сейчас охватило, казалось, что если бы девушки сейчас стояли, то Токарова попросту упала бы, не выдержав равновесия. Чувствует, как щёки жаром наполняются, в очередной раз краснеет перед ней, пряча глаза. Внутри бушевал ураган, сносивший на своём пути все нелепые мысли, изводившие её все три недели с их знакомства. Прошло чертовски мало времени, но они уже вляпаться успели в непонятную смесь чувств, что затягивала в себя всё глубже, словно болото топкое. И от того становилось страшно. Страшно, что ими сейчас управляют гормоны. — Я тоже, — Шепчет тихо, прорезая тишину между ними острыми лезвиями, — Но я не знаю, что это за чувства, — Выдыхает, снова смотрит в глаза чужие, ловит себя на очередной мысли о том, что они чертовски желанны. — Да.. я тоже, — Кивает головой в знак согласия, — Ещё рано для чего-то. Мы знаем друг друга очень мало.. — Опирается на руки и поджимает колени под себя, кладя подбородок на них, чем напомнила Свете заспанного кота после спячки сладкой. Она улыбается обаятельно, обнажая ряд белых зубов, умиляясь этой картине, на что Есения только в бок её толкает недовольно, вызывая у блондинки тихий смех. Еся была невероятно красивой в её глазах. Блондинка не раз задумывалась над тем, что считает её самой привлекательной из всех одноклассниц. И если бы жили они в девятнадцатом веке, то возможно, именно с неё писали бы картины, и именно её наблюдали бы школьники спустя года в знаменитых музеях, навсегда запечатлевшую тонкой кистью на больших полотнах. Её внешность казалось Свете искусственной, словно кукольной, ненастоящей. От чего казалась ещё желаннее. — В таком случае предлагаю заново познакомиться, — Токарова подсаживается ближе, лукаво улыбаясь, — Меня Света зовут, а тебя? — Протягивает ей руку, а Еся недоуменно смотрит на неё, хлопая своими глазками, не понимает ничего. Переводит взгляд то на девушку, смотрящую ожидающим взгляд, то на ладонь, но в конце концов шмыгает носом, пожимая своей в ответ. — Есения. — А фамилия? — Цветаева.. Воспоминания о первом дне застилают разум, приятным теплом отзываясь внутри, прилипая, словно масса сладостная. Света улыбки с лица не спускает, помнит каждое слово, повторяет всё в точности как тогда. — Цветик значит? — Театрально вверх брови вздымает, наблюдая за реакцией чужой. — А ты Светик значит? И обе заливаются смехом неожиданным, заливистым таким, словно дети малые. Впервые за две недели на душе стало так спокойно, словно после бушующего шторма на берег решило выйти солнце, освещая своими лучами дома вокруг. И тишина внутри, вместо надоедливых мыслей, заставляла выдохнуть. — И что теперь? — Спрашивает Сеня, намекая на их отношения, вопрос в которых все ещё был открытым. — Теперь? Теперь посмотрим, что будет дальше, — Кивает Токарова, будто сама на свой вопрос ответила, поглаживая рукой тыльную сторону чужой ладони, крепко сжимая в своей. Еся только мотнула головой в знак согласия, после чего лицо её снова приобрело расслабленный вид. И непонятно было, как дальше сложатся их отношения, и по какой дороге их поведёт. Возможно, спустя несколько дней они начнут надоедать друг другу, однако, это лучше, чем мучить себя в неведении и страшиться завести первой разговор. Разум возвращает свою былую ясность, с груди словно снимают огромный булыжник совести, что висел с ними все эти дни. Теперь им предстоит узнать друг друга, познакомиться с разными сторонами, после которых только они поймут, стоит ли им связывать свои хрупкие ниточки судьбы вместе. — О! — Цветаева внезапно вскакивает с пола, возбуждённая чем-то неясным, оставляя свою одноклассницу сидеть одну, вводя в лёгкое заблуждение, и подбегает к их огромному шкафу, первые две полки которого принадлежали ей. Роется, что-то ища в них пару секунд, а Света терпеливо ждёт её, только наблюдая со стороны заинтересованным взглядом. Что заставило её так резко подскочить? Наконец, спустя небольшое количество времени достаёт от туда белую футболку, казавшуюся сначала безразмерным куском ткани. Еся разворачивает её к подруге лицом, заставляя ту недоуменно вскинуть брови. — Эту футболку я разрисовывала сегодня, когда нам их привезли. Даша сказала, что мы их будем носить, но мне она пиздец какая большая, — Тараторила без остановки, лишь изредка делая паузы в словах, — И я..решила-а, — Замялась, переминаясь с ноги на ногу, — Ну-у-у, если ты конечно не против.. типа, подарить её тебе, — Закончила свою длинную речь, окончательно вводя в немой ступор. Света несколько раз моргнула, с лёгким непониманием смотря на брюнетку, сомневаясь в том, что она всё правильно расслышала. Она хочет подарить ей футболку, которую сама разрисовывала? Уголки губ сами приподнялись, а глаза загорелись, включая яркие огоньки света. — Мне?.. — Внутри тысячи красных ниточек завязались в приятные узелки, — Конечно хочу! — Света вскочила со своего места, подбежав к девушке и забрав у неё футболку, разглядывая теперь уже вблизи. Воротник украшали пара ярких поцелуев, а с левой стороны, чуть пониже находились яркие отпечатки ладоней в форме сердца. Рисунок выглядел слегка аляписто, даже по-детски нелепо, но Токарову это совершенно не волновало. Ей ещё никогда таких подарков не делали, от которых прыгать радостно хотелось. Девчонка глядела на неё, словно на что-то новое, ещё неизведанное, пальцами аккуратно поглаживая места краски застывшей. В конце концов не выдержала, надела её поверх водолазки своей, в которую успела переодеться по приезде домой, и покрутилась несколько раз у зеркала, разглядывая себя в новой вещи. — Цветик, она охуенная! Спасибо, спасибо, спасибо, — Блондинка подбежала к подруге, окольцовывая свои руки вокруг чужой талии, крепко прижимая к себе, на что Еся только рассмеялась, прижимаясь ближе. Приятно.