молодая красивая дрянь

На резиденцию стабильно нападают раз в полгода, несмотря на авторитет семьи, охрану и репутацию Савады Тсунаеши и его Хранителей, с которыми Скарлетт не хотела бы связываться даже по отдельности, что уж говорить, когда они собираются вместе на одной территории. Это происходит во время того, как она сидит в его кабинете, пьёт кофе, горький и горячий, как ей нравится. Гокудера Хаято смотрит с таким же подозрением, с каким смотрит на неё один небезызвестный босс отряда убийц, однако Скарлетт это не обижает. В конце концов, всем известно, с какой собачьей преданностью Гокудера защищает Дечимо Вонголу. А потом раздаются взрывы, ее потряхивает в мягком кожаном кресле, и по усталому взгляду Савады Тсунаеши она понимает, что случилось что-то непредвиденное, но не особо ужасное — его спокойствие действует одурманивающе. Он натягивает на красивые руки перчатки и просит оставаться в кабинете для ее же безопасности. Прекрасный храбрый мужчина. Жаль, что занят. Скарлетт бы и рада оставить всю грязную работу, но в кабинет врываются четверо мужчин с пистолетами, и приходится взяться за оружие. А потом она слышит крики. Женский визг в конце коридора, торопливые шаги, грохот. Скарлетт снимает каблуки и бежит туда. Невеста Савады Тсунаеши, Киоко Сасагава. И ее подруга, суматошная, странная девица. Скарлетт уже и не помнит ее имени. Их окружает толпа наёмников. Она врывается как раз вовремя, чтобы остановить меч у горла молодой невесты. — Уходите отсюда! Девушки торопливо убегают, обещают позвать на помощь. Скарлетт касается пальцами плетёных браслетов на запястье. Нити пляшут в воздухе и режут кожу, наемники в ужасе отшатываются — пропитанные пламенем нити прыгают вверх-вниз, от пола до потолка, летят на землю клочья одежды, волос и сгустки крови. Она стоит одна. Рядом с горой трупов. Вот чем стала ее жизнь после замужества. Кровавой пляской смерти. И криками боли. Это Киоко, догадывается Скарлетт. И ее подруга. Их перехватили. Она снова бежит к ним, страх держит за горло, как враг. Выстрелы, она слышит выстрелы. И когда Скарлетт прибегает в коридор, готовая увидеть их тела, она с облегчением выдыхает. Человек, которого, возможно, опасается сама смерть. Босс отряда убийц стоит перед ними, и Скарлетт ощущает спокойствие. — Уводи их, — говорит он. — Живо. Она кивает, хватает девушек под руки и ведёт за собой. Те послушно следуют за ней, не обещают позвать на помощь, не боятся оставить его там, в толпе врагов. Вот уж в ком в этой семье точно не сомневаются. Скарлетт ощущает спокойствие. Пламя ярости Занзаса вьётся ввысь, заполняет пространство, комнаты, особняк. И успокаивает. От этого человека уж точно никто не сбежит. *** Разрушенный зал напоминает руины замка, настолько непередаваемым кажется утерянное величие. Впрочем, Саваде Тсунаеши ничего не стоит его отстроить. По слухам, он все равно делает это едва ли не каждый месяц — если не из-за нападений, так из-за драк своих же Хранителей. — Дечимо придётся повозиться, — говорит она. Занзас стоит у лестницы, ступени ее отбиты, так что подняться на второй этаж получится только цепляясь руками за выбоины. — Если бы никчемыш Савада лучше следил за охраной, ничего бы вообще не пришлось делать. — Вы его не любите, — отвечает Скарлетт. — Так почему вы спасли Киоко Сасагаву? — Это кто? — Вы же не серьезно? Это его невеста. — Мне неинтересно, как зовут его подружек. — говорит он. Скарлетт разворачивается — тон у него такой, что она понимает, говорить больше не о чем. Но вслед ее догоняет: — Они Вонгола. Скарлетт замирает. Шорох подошв по пыльному полу, леденящий ветер на плечах сквозь выломанные окна, клокочущий зверь пламени ярости на его руках — зверь, который все еще требует крови. Все это застывает в густоте, пока она обдумывает его слова. Занзас — отвратительный человек. Скарлетт думает, что в какой-то степени он вызывает восхищение своей прямолинейностью. Теперь ещё — и преданностью семье, босса которой он ненавидит.