Как жить без драконов

4 месяца спустя Место: Дом Карасиков Дата: 18 ноября Время: 9:45 утра. (Астрид PoV) — Астрид? Ты не спишь? — Астрид проснулась от ощущения, что кто-то трясет ее за плечо. Оглянувшись, она увидела, что это был Иккинг, его правое колено покоилось на краю кровати, а протезная нога стояла на полу. — Сейчас да, — неуверенно ответила она. За последние несколько недель она все больше уставала. Бывали дни, когда она слишком уставала, чтобы совершить даже самую короткую прогулку или выйти из дома, и по утрам она спала дольше, чем обычно, точно так же, как сейчас. Иккинг не возражал. На самом деле, он подумал, что это хорошо, что она больше отдыхает, учитывая, что ребенок должен родиться со дня на день. — Я просто хотел сказать тебе, что собираюсь проведать соседей и перепроверить количество провизии на зиму, — сказал он. — Я пойду с тобой, — настаивала Астрид. — Ты уверена? Может, тебе стоит остаться здесь и отдохнуть, — предложил Иккинг, — ты должна родить со дня на день. — Я в порядке, Иккинг, правда, — настаивала Астрид. Она повернулась на левый бок, высвободила из-под себя левую ногу, подняла правую и поставила ступню на пол. Уперев руки в бока, она согнула локти и попыталась встать с кровати. Но это было трудно, потому что теперь, спустя четыре месяца после визита Берсерков и Защитников, ее живот или, по крайней мере, ребенок внутри нее сильно вырос. Иккинг присел на край кровати рядом с ней и слегка подтолкнул ее, затем слегка приподнялся и помог ей встать. — Спасибо, Иккинг, — с благодарностью сказала Астрид. — Для чего нужны мужья? — улыбнулся Иккинг. Астрид посмотрела на огромную шишку на животе и потерла ее, — я не могу дождаться, когда это закончится. — Как насчет соленых тостов с маслом яка и миски черники, чтобы взбодриться? — спросил Иккинг. — Я бы с удовольствием, — улыбнулась Астрид. … 10:30 (Иккинг PoV) Иккинг попеременно оглядывал деревню и бросал обеспокоенные взгляды на Астрид. Он уступил, позволив Астрид вместе с ним осмотреть деревню, но все равно волновался. Ее беременность подходила к концу, и Тор знает, когда должен был появиться ребенок. И все же он старался не думать об этом, пока они вдвоем шли по деревенской площади к дому Ингерманов. С того места, где они находились, они уже могли видеть Рыбьенога, Бренду, Бранта, Жимоплеча и Забияку, стоящих во дворе большой хижины, похожей на Громмелей. Рыбьеног указывал на сосны, окружавшие деревню. — Как вы можете видеть, сосны привыкли к зиме, поэтому они не теряют свои иголки, в то время как другие деревья не привыкли к холоду, вот почему их листья меняют цвет и опадают осенью, — услышал Иккинг объяснение Рыбьенога, — и это моя теория. — Отличная теория, дядя Рыбьеног, — прокомментировала Бренда. — Да, дядя Рыбьеног, — добавил Брант, — ты самый лучший учитель на свете. Рыбьеног кивнул, затем поднял глаза и улыбнулся, — смотрите, дети, а вот и Вождь с Вождиней. Скажите «доброе утро». — Доброе утро, шеф Иккинг, доброе утро, вождиня Астрид, — вежливо поздоровались Бренда и Брант. Пожав плечами, он лишь медленно махнул рукой. — Доброе утро, детишки, — сказал Иккинг, — как продвигаются учебные занятия? — Все идет отлично, вождь Иккинг, — ответил Брант, — Рыбьеног — величайший учитель на свете. — Он великолепен, правда? — сказал Иккинг, улыбаясь Рыбьеногу, который улыбнулся в ответ, — Забияка, что ты здесь делаешь? — Ну, если тебе так уж хочется знать, Рыбьеног назначил меня своим официальным помощником учителя, — важно ответила Забияка, — моя работа заключается в том, чтобы убедиться, что дети ведут себя хорошо и внимательно относятся к урокам. — Что ж, это хорошо для тебя, Забияка, — сказала Астрид. Затем она прошептала Иккингу на ухо: — это могло бы помочь ей отказаться от розыгрышей Локи. — Я всё слышу, — сказала Забияка, указывая на пару, — ассистент учителя или нет, я все равно приглашаю всех на День Локи. Бренда и Брант захихикали. — Что ж, нам придется быть особенно осторожными, когда настанет День Локи, — сказал Иккинг, тоже смеясь. — Да, но теперь есть еще кое-что, чему мы хотели бы научиться в следующий раз, — заговорила Бренда. — Чему, милая? — спросил Рыбьеног. — Откуда берутся дети? — был ответ Бренды. Рыбьеног выглядел удивленным, — о…эм… — он с беспокойством посмотрел на Иккинга. — Продолжай, — подбодрил Иккинг. — Ну… эм… ну, Бренда… — медленно ответил Рыбьеног, — когда мужчина и женщина встречаются, они влюбляются и решают пожениться, точно так же, как Вождь и Вождиня племени, и после того, как они поженятся, они решают, что хотят завести ребенка, и он у них есть. Поняли? — Думаю, да, но как младенцы попадают в живот мамы? — — О… хм… — — Воля богов, — ответил Иккинг. — Да! Воля богов, — сказал Рыбьеног, — мама и папа молятся всем богам и богиням Валхаллы о ребенке, а затем они создают очень крошечного ребенка в животе мамы, и следующие несколько месяцев он растет внутри мамы, пока не будет готов выйти наружу. — Ух ты! — взволнованно воскликнули Бренда и Брант. — Ух ты, — равнодушно сказал Жимоплеч. — Как ты думаешь, дядя Рыбьеног, у нас когда-нибудь будут дети? спросил Брант. — Если заведёшь вторую половинку, то да, — ответил Рыбьеног. — А что насчет тебя и Забияки? — спросила Бренда, — вы тоже поженитесь и заведете ребенка? Рыбьеног снова удивился и повернулся к Забияке, которая тоже выглядела удивленной. — Эм… что ж, мы подумаем об этом, — медленно ответил Рыбьеног. — Что ж, мы оставим вас, ребята, с вашими уроками, — сказал Иккинг, оборачиваясь, — пошли, Астрид. Время: 10:35 (Астрид PoV) — Начинается, Иккинг, — сказала Астрид, оборачиваясь, когда внезапно почувствовала крошечный укол боли внизу живота, — ой! — пробормотала она. Иккинг мгновенно повернул голову, — что-то не так, Астрид? — Все в порядке, Иккинг, — ответила Астрид. — Тогда почему ты сказала «ой!», — спросил Рыбьеног. — Да, вы ранены, вождь Астрид? — спросил Брант. — Я… э-э… прикусила язык, — ответила Астрид. Рыбьеног и дети, похоже, ей не поверили, и Иккинг тоже, но он сказал: — ладно, пойдем, Астрид. Нам нужно проверить, как там мистер и миссис Акк. Время: 12:45 (Астрид PoV) Астрид и Иккинг провели остаток утра, навещая соседей и пересчитывая всю еду и припасы, необходимые им для быстро приближающейся зимы. Примерно 5 раз в течение следующих нескольких часов она чувствовала крошечный толчок боли в животе. В ту минуту, когда она почувствовала это, она вздрогнула и положила руки на живот. Иккинг продолжал обеспокоенно поглядывать на нее и спрашивать, все ли в порядке, а она настаивала, что с ней все в порядке. И все же она задавалась вопросом, может быть… — Добрый день, Иккинг, Астрид, — раздался голос Валки. Она обернулась и увидела Валку и Ингрид, сидящих на ступеньках, ведущих к Кругу сбора и статуе Стоика. Обе матери махали руками. — Привет, мам, — сказал Иккинг, подходя к ним. — Привет, мам, — поздоровалась Астрид. Она направилась к ним, когда боль в животе вернулась снова, только на этот раз она была сильнее и острее. Это заставило ее остановиться и слегка наклониться. Она тихо зашипела, затем сделала маленькие, детские шажки в сторону своей мамы и Иккинга. К тому времени, как она добралась до них, ей стало необычайно тепло. — Мы не видели вас двоих весь день, — сказала Валка. — Извини, мам, мы просто проверяли деревню, это наш долг, ты же знаешь, — сказал Иккинг. — Да, мы знаем, насколько это важно, — сказала Ингрид, — как у тебя дела, Астрид? — Со мной всё хорошо, мам, — сказала Астрид. — А как поживает малыш? — спросила Ингрид, нежно поглаживая выпирающий живот дочери. — С малышом все в порядке, мама, — ответила Астрид, беспокоясь, что толчок может повториться к тому времени, когда рука ее мамы достигнет холмика, но этого не произошло. — Мы с Валкой только что говорили о том, как нам не терпится стать бабушками, — сказала Ингрид, и внутри нее росло волнение. — Да, я не держала на руках младенца с тех пор, как Иккинг был маленьким, — сказала Валка, тоже взволнованная. — Ну, скоро ты будешь держать его в руках, мам, Астрид должна родить со дня на день, — — О, я бы не удивилась, если бы сегодня был тот самый день, — сказала Ингрид. — Что ж, если это так, я буду готов, — сказал Иккинг, — в конце концов, кто еще будет рядом с Астрид, держать ее за руку и утешать, когда она будет принимать роды? — О, — сказала Валка и обменялась извиняющимся взглядом с Ингрид. — Что такое? — спросил Иккинг. Астрид чувствовала, как внутри нее нарастает жар. Теперь ей было по-настоящему жарко. — Э-э-э……Иккинг… — тихо сказала она, но, казалось, никто ее не услышал. — О, это наша вина, что мы не сказали тебе раньше, — сказала Ингрид с легким сожалением в голосе, — видишь ли, Иккинг, отцам не положено находиться рядом со своими женами во время рождения ребенка. — Что? Почему? — удивленно спросил Иккинг. — Ну…это в основном… женское дело, — медленно ответила Валка, — мужчинам может не понравиться то, что они увидят, когда родится ребёнок. Теперь Астрид почувствовала, как у нее на лбу выступили капельки пота, — Иккинг… — но Иккинг по-прежнему ее не слышал. — Значит, мужья вообще не могут быть со своими женами, когда у них рождается ребенок? — спросил Иккинг, все еще ошеломленный. Валка и Ингрид печально кивнули, — но это несправедливо! — Я знаю, Иккинг, — сочувственно сказала Валка, — многое в жизни несправедливо. Теперь Астрид почувствовала еще один приступ боли в животе, только на этот раз он был очень сильным и очень, очень острым. Это была самая сильная боль, которую она когда-либо испытывала в своей жизни. — ОЙ! — Боль была настолько невероятной, что она фактически упала на колени. Астрид прижала руки к животу. Ее глаза были так плотно закрыты, что все, что она могла видеть, была темнота. — Астрид! — услышала она раздающиеся эхом голоса Иккинга, Валки и Ингрид, которые закричали одновременно. Астрид чувствовала чудесное прикосновение нежных рук Иккинга к своим плечам. О, как бы ей хотелось, чтобы его прикосновение могло волшебным образом стереть эту ужасную боль. Она подняла голову, заставила себя открыть глаза и увидела прекрасное лицо Иккинга всего в нескольких дюймах от своего. Его травянисто-зеленые глаза были полны ужаса. — Астрид, милая, что случилось? — она услышала голос своей матери. Астрид повернулась к Иккингу справа и увидела стоящих над ним Ингрид и Валку. Они тоже выглядели испуганными. — Мой живот, — сумела выговорить Астрид, — так сильно болит. — У тебя болит живот? — спросила Валка. — Боль постоянная или она приходит и уходит? — спросила Ингрид. — Она приходит и… — еще одна острая боль пронзила ее живот без предупреждения, — уходит! — О… о, боже, — сказал Ингрид, обменявшись встревоженным взглядом с Валкой. — Что с ней? — потребовал ответа Иккинг, все еще держа руки на плечах Астрид. — Я думаю, Астрид готова родить ребенка, сынок, — ответила Валка. — Что?! — Воскликнул Иккинг, — она не должна быть здесь! Она должна быть дома! — Успокойся, Иккинг, — мягко сказала Валка, кладя руки на плечи сына, — главное — не паниковать. — Ладно, сохранять спокойствие и не паниковать, — выдохнул Иккинг, хотя вид у него все еще был испуганный. — Астрид, ты можешь идти? — спросила Ингрид. — Я думаю, да, — ответила Астрид все еще напряженным голосом. — Идём, мы с Валкой отведем тебя обратно в дом, — сказала Ингрид, подходя к ней сзади. Валка подошла к ней с другой стороны. Иккинг отступил, чтобы дать им место. Хотя боль все еще не отпускала Астрид, она сумела подняться на ноги, когда две матери помогли ей подняться. — Иккинг, ты сходи за Готти, — проинструктировала Ингрид. — Я приведу её, — сказал Иккинг, затем повернулся к Астрид, — ты уверена, что с тобой все будет в порядке без меня? Астрид почувствовала, как ее лицо исказилось от возмущения. Она действительно хотела, чтобы Иккинг был рядом с ней, утешал ее и наблюдал, как она принимает роды у их ребенка. Это действительно было несправедливо, что ему все это время приходилось ждать снаружи. Но если это было просто женское дело, то это было просто женское дело, — да, со мной все будет в порядке. Иккинг улыбнулся, но Астрид могла сказать, что улыбка была вымученной. А потом он наклонился вперед и поцеловал ее в губы. Когда он отстранился, у него был такой вид, будто он вот-вот расплачется, — я так сильно тебя люблю. — Я тебя… тоже люблю! — ответила Астрид как раз в тот момент, когда ее встретил очередной приступ боли. — Я обещаю, что Готти будет дома в мгновение ока, — успокаивающе сказал Иккинг, — я понесу ее, если понадобится, — и он развернулся и побежал в направлении хижины Готти. Астрид никогда в жизни не видела, чтобы он бегал так быстро. — Пошли, Астрид, — подбодрила ее Валка, легонько подталкивая локтем. — И делай медленные, глубокие вдохи, это поможет, — добавила Ингрид. Астрид кивнула и начала медленно и глубоко дышать. Сопровождаемая мамой и свекровью, шедшими по обе стороны от нее, Астрид шла медленно и осторожно, надеясь, что Иккинг поспешит вернуться. … Место: Дом Готти Дата: 18 ноября Время: 12:56. (Иккинг PoV) Иккинг чувствовал, как колотится его сердце, когда он взбегал по ступенькам к высокой хижине Готти. Он почувствовал, как его переполняет облегчение, когда увидел невысокую пожилую женщину, сидевшую на стуле у двери. Она, казалось, услышала его приближение, потому что повернулась в его сторону с выражением озабоченности и настороженности на лице. Остановившись, он положил руки на колени, тяжело дыша. — Готти… Астрид… ребёнок… — сумел произнести он. Готти кивнула, подняла свой посох и протянула руку. Иккинг схватил его и помчался вниз по ступенькам, волоча за собой пожилую женщину. … Место: Haddock House Дата: 18 ноября Время: 14:04. (Астрид PoV) Это было нелегко, но Ингрид и Валке удалось затащить Астрид обратно в их с Иккингом дом и подняться в их спальню. В данный момент Валка была на улице, набирала воду, чтобы остудить Астрид и вымыть ребенка. — Первое, что нам нужно сделать, это устроить тебя поудобнее, — сказала Ингрид, помогая Астрид снять повседневную одежду и переодеться в белую ночную рубашку до колен без рукавов. Затем она обняла ее за талию и помогла дойти до кровати. Астрид села на бок и подняла обе ноги с пола на деревянный матрас. Еще один приступ боли пронзил ее живот, заставив зашипеть. — Просто постарайся расслабиться, дорогая, — успокаивающе сказала Ингрид, — причина боли в том, что ребенок просто пытается найти выход из тебя. Астрид слабо улыбнулась, — ну, это определенно требует времени. Ингрид улыбнулась, — на все нужно время, дорогая. Внизу послышался звук открывающейся двери и торопливые шаги. — Ингрид! — раздался знакомый, чудесный голос Иккинга, — я привёл Готти! — Хорошо, Иккинг, я сейчас спущусь! — крикнула Ингрид. Она снова повернулась к дочери, — подожди здесь, а я сейчас вернусь. Астрид кивнула и смотрела, как ее мама выходит из комнаты, надеясь, что она не задержится надолго. … 13:06 (Иккинг PoV) Вместе с Готти Иккинг наблюдал, как Ингрид спускается по лестнице, — как Астрид? — с тревогой спросил он. — Ей очень комфортно, и у нее все хорошо, — успокаивающе ответила Ингрид, — спасибо, что пришла так быстро, Готти. Седовласая женщина кивнула. — Я вернулась, — раздался голос Валки из-за спины Иккинга. Он обернулся и увидел свою маму, входящую на кухню с ведром воды. — А для чего нужна вода? — он спросил. — Чтобы остудить Астрид и искупать ребенка, — ответила Ингрид. — Ну, поскольку я не могу быть с Астрид, пока не родится ребенок, что я могу сделать тем временем? — — Почему бы тебе не занять себя чем-нибудь? — предложила Валка, — не провести время со своими друзьями? Я уверена, они смогут придумать какие-нибудь способы избавить тебя от твоих забот. — Не думаю, что это помешает мне не волноваться, но ладно, — неохотно сказал Иккинг, направляясь к двери. — Не волнуйся, сынок, мы дадим тебе знать, как только ребенок появится, — услышал он, как Валка крикнула ему вслед. Иккинг печально кивнул и закрыл за собой дверь, — надеюсь, это будет очень скоро, — пробормотал он. … Место: Кузница Плеваки Дата: 18 ноября Время: 14:13. (Иккинг PoV) — Добрый день, Иккинг, — весело поздоровался Плевака, когда Иккинг подошел к кузнице. — Почему у тебя такое мрачное лицо, вождь? — спросил Эрет. — У Астрид рожает ребёнка, — пробормотал Иккинг. — Астрид рожает ребёнка?! — Плевака и Эрет взволнованно воскликнули. Иккинг с несчастным видом кивнул. — Что ж, поздравляю, парень! — сказал Плевака, пожимая ему руку. Обычно Иккинг чувствовал себя неуютно, когда Плевака пожимал ему руку, потому что его кулак был крепко сжат, и он также заставлял дрожать тело мальчика. Но из-за своего беспокойства за Астрид и ребенка он ничего этого не чувствовал. — Эрет прав, ты действительно выглядишь немного подавленным. Я думаю, ты должен быть очень рад этому, — — Я волнуюсь, очень волнуюсь, но я также беспокоюсь об Астрид. Ей очень больно, и я не могу быть с ней, пока она не родит ребенка. Что, если что-то случится с ней или ребенком? — — Ничего не случится, парень, — успокаивающе сказал Плевака, — Астрид сильная женщина, и у нее не возникнет проблем с рождением здорового ребенка. Не забывай, ты родился на семь с половиной месяцев раньше срока, и никто из нас не ожидал, что ты переживешь свой первый год, а теперь посмотри на себя — сильный, здоровый 22-летний мужчина. — Спасибо, Плевака, — ровным голосом сказал Иккинг. — Я знаю, что тебя подбодрит: почему бы тебе не помочь Эрету заточить несколько этих топоров? Это всегда тебя подбадривало, когда ты работал у меня, — — Ладно, — сказал Иккинг, по-прежнему не воодушевляясь. Плевака поднял топор, который был прислонен к бочке с копьями неподалеку, и сунул его в руки Иккингу, — вот, это топор Флегмы. Разве она не будет рада увидеть свой любимый топор красивым и острым? — Да, счастлива, — пробормотал Иккинг, подходя к точильному камню. Иккинг нажал на ножную педаль точильного камня, отчего круглый камень, похожий на колесо, крутился. Иккинг осторожно приложил топор к камню, и когда топор был заточен, между лезвием и камнем появились искры. Через несколько мгновений Иккинг убрал ногу с педали и вытащил лезвие из камня. Он облизал указательный палец и нежно провел им по лезвию. — Может быть, еще чуть-чуть, — пробормотал он. Он снова поставил ногу на педаль, и камень снова крутился. Когда он положил лезвие топора обратно на камень, его мысли вернулись к Астрид. Он задавался вопросом, как она справлялась без него? Раньше ей действительно было очень больно. Она не испытывала такой сильной боли с тех пор, как заболела Бичом Одина. Затем был случай, когда она была ранена во время грозы и ненадолго потеряла зрение. Ей удалось пройти через оба испытания, но теперь… Что, если она причинит себе еще больше вреда при рождении ребенка? Что, если ребенок пострадает, когда его вытолкнут из утробы матери? Что, если они оба должны были…? — Иккинг! Иккинг! ИККИНГ! — — Вождь! — Крики Плеваки и Эрета вырвали Иккинга из его мыслей. Двое мужчин выглядели запаниковавшими, — что случилось, ребят? — Топор, Иккинг! Топор! — прошипел Плевака, указывая здоровой рукой. Иккинг посмотрел вниз и увидел, что лезвие топора все еще прижимается к вращающемуся точильному камню, но теперь на нем появилась растущая трещина, — ах! — воскликнул Иккинг, вынимая лезвие с камня и снимая ногу с педали, но ущерб уже был нанесен. — О, нет! — воскликнул Плевака, забирая топор у Иккинга, — когда Флегма увидит эту трещину в своем любимом топоре, она станет свирепее, чем когда-либо! — Мне так жаль, Плевака, — с сожалением сказал Иккинг, — я думал об Астрид и ребенке. Плевака раздраженно вздохнул, — как я всегда говорю, нельзя волноваться и заострять одновременно. — Извини, — снова сказал Иккинг. Плевака снова вздохнул, но на этот раз чуть мягче, — почему бы тебе не заняться чем-нибудь другим, парень? А пока я сообщу всем, что твой малыш вот-вот родится. — Ладно, Плевака, спасибо, — пробормотал Иккинг, уходя. … 14:30 (Иккинг PoV) Следующий час и пятнадцать минут Иккинг провел, прислонившись к сосне в лесу недалеко от деревни, погруженный в свои мысли. В такие моменты, как этот, у него всегда был Беззубик, который подбадривал его. Он всегда играл с драконом или отправлялся в полет, чтобы отвлечь его от повседневных забот. Но теперь Беззубик был в другом доме, и у Иккинга не было лучшего друга, который мог бы его подбодрить. Но он решил, что даже если бы Ночная фурия все еще была здесь, он, вероятно, все равно не успокоился бы. Единственное, что могло бы его подбодрить, — это вид Астрид и их ребенка живыми и здоровыми. Каким бы маловероятным это ни было. — Иккинг! — услышал он знакомый голос Рыбьенога. — Вождь Иккинг, вождь Иккинг! — раздались возбужденные голоса детей. Иккинг медленно поднял глаза и увидел Рыбьенога, его племянницу и двух племянников, бегущих к нему. — Вот ты где! Мы повсюду тебя искали! — воскликнул Рыбьеног, — Плевака только что сказал нам, что у Астрид рожает! Ооооо! — Да, мы просто хотели поздравить вас, вождь Иккинг, — сказал Брант, беря Иккинга за руку и пожимая ее. — Спасибо, — ровным голосом сказал Иккинг. — Что случилось, вождь Иккинг? — спросил Брант, — разве вы не счастливы, что у вас будет собственный ребенок? — Не говоря уже о ребенке, с которым мы могли бы поиграть, когда он или она подрастет, — добавила Бренда. — Я счастлив, но я также беспокоюсь об Астрид. Ей очень больно, а я даже не могу быть с ней, — — Но почему ты не можешь быть с ней? — спросила Бренда. — Ты поймешь, когда станешь старше и у тебя будут свои дети, — ответил Иккинг. — Пойдем, Иккинг, — предложил Рыбьеног, кладя пухлую руку Иккингу на плечо, — я как раз собирался угостить детей молоком яка и печеньем, только что вынутым из угольной печи, чтобы отпраздновать это событие. Не хочешь присоединиться к нам? — Не знаю, Рыбьеног, я не очень голоден, — пробормотал Иккинг. — Давай, Иккинг, — настаивал Рыбьеног, помогая Иккингу подняться на ноги, — меня это всегда подбадривает, и, может быть, тебя это тоже подбодрит. Иккинг вздохнул, — хорошо, если ты настаиваешь. … Место: Дом Ингерманов Дата: 18 ноября Время: 14:50. (Иккинг PoV) Теплый запах сахара и масла наполнял большую часть дома Ингерманов, но Иккинг не обращал на это внимания. Он сидел за кухонным столом и жевал хрустящий краешек одного из предложенных ему печений, не пробуя его на вкус. Его желудок скрутило от беспокойства. По другую сторону от него Рыбьеног и дети без проблем ели свое печенье. Новость о том, что сегодня родился его ребенок, распространилась быстро. По дороге к дому Рыбьенога все люди окружили молодого вождя, поздравляя его, хлопая по спине и пожимая руку. Но Иккинг их не слышал и не чувствовал. Все, о чем он думал, была Астрид и то, как сильно она нуждалась в нем прямо сейчас. — Иккинг, ты почти не притрагиваешься к закуске, — заметил Рыбьеног, — тебе кажется, что печенье не вкусное? — Они вкусные, Рыбьеног, просто я слишком волнуюсь, чтобы есть, — — Да ладно тебе, Иккинг. Посмотри на меня. Я не волнуюсь, — — Конечно, ты не волнуешься. Твоя жена ведь не рожает, — — У меня нет жены, которая бы рожала, — — Вот именно! — Иккинг встал из-за стола и направился к двери, — спасибо за закуску, Рыбьеног, но сейчас мне это просто не помогает. — Ну, ничего, если я положу печенье на твою тарелку? — крикнул Рыбьеног ему вслед. — Мне все равно, угощайся, — пробормотал Иккинг, открывая дверь и выходя наружу. … Место: Большой зал Дата: 18 ноября Время: 18:15 (Иккинг PoV) — За вождя! — прогремел Сморкала, чокаясь кружками со своим отцом. — За вождя! — эхом отозвались несколько человек. — За малыша! — прогремел Слюнявый, чокаясь кружками со светловолосым бородатым викингом. — За малыша! — Иккинг вздохнул и помешал деревянной ложкой в своей кружке. Покинув дом Рыбьенога, он провел остаток дня в Большом зале. Сейчас был ранний вечер, а он все еще не получил ни слова о рождении своего ребенка и о том, что с Астрид все в порядке. Он поднял глаза на улыбающиеся лица празднующих людей. Он был рад, что они празднуют рождение его и Астрид ребенка, но разве никто из них не беспокоился об Астрид так же сильно, как он? — Иккинг, — сказал Сморкала, толкая Иккинга локтем в плечо, — ты не пьешь. Когда кто-то произносит тост за что-то особенное, ты должен выпить. — Что-то мне не хочется пить, Сморкала, — пробормотал Иккинг. — Нравится тебе это или нет, ты должен выпить, — настаивал Слюнявый, — таково правило. — Правило это или нет, но я слишком беспокоюсь об Астрид, — — Тебе не стоит беспокоиться об Астрид. С ней все будет в порядке, — — Но разве ты не беспокоился о своей жене, когда она рожала Сморкалу, — спросил Иккинг, указывая на Сморкалу. — Хороший вопрос, папа, не так ли? — спросил Сморкала. — Конечно, нет, — ответил Слюнявый, — в тот день я был спокоен, как мелкий карасик, занимающийся своими делами. — Ха-ха-ха, — захохотал Плевака, — это неправда, Слюнявый, старый друг. Я очень хорошо помню тот день. Ты так много часов беспокойно расхаживал взад-вперед, что проделал дыру в полу, — затем он приложил здоровую руку и деревянную кисть по обе стороны от головы, и его глаза расширились, — что, если она причинит себе боль? Что, если ребенок причинит себе боль? Я больше не могу этого выносить, я требую знать, что происходит! — насмешливо сказал он. — А, заткнись, ты, однорукий, одноногий баранья голова! — рявкнул Слюнявый. Плевака рассмеялся в ответ. — Ух ты, папа, ты действительно так себя вел? — изумленно спросил Сморкала. — Не слушай его, парень, он принимает меня за кого-то другого. А что касается тебя, вождь, наберись сил и пей, — — Как я уже сказал, я не хочу пить, — сказал Иккинг, отодвигая свою кружку, его тон становился раздраженным. — Точно, он не хочет пить, — раздался голос Задираки у него за спиной. Иккинг оглянулся через плечо и увидел, что к нему приближаются Задирака и Забияка. Задирака положил руки на плечо Иккинга, — я пришел к выводу, что когда человек в депрессии пьет что-то вроде эля или меда, это только усугубляет его депрессию, — объявил он. — Это смешно, — сказал Слюнявый, — эль с медом — как раз то, что тебе нужно, когда ты чувствуешь себя подавленным. — Мой дорогой Слюнявый, — сказал Задирака, — разве ты не видишь, что наш любимый лидер в отчаянии? Что ему действительно нужно, так это чашка хорошего успокаивающего чая. Чай из навоза яка, если быть точным. — Ты шутишь, братишка? — заговорила Забияка, — это лавандовый чай, который делает свое дело, а не чай из навоза яка. — Позволю себе не согласиться, старшая сестра. Чай из навоза яка очень полезен для лечения, — — Ну, лавандовый чай так же полезен для лечения, как и чай из навоза яка, — — О да, ну, я же говорю, чай из навоза яка в десять раз эффективнее, чем лавандовый чай, — — Ну, я говорю, что лавандовый чай в двадцать раз эффективнее, чем чай из навоза яка, — — Это не так, — — Это так, — — Это не так, — — Это так! — — Это не так! — — Это так! — Иккинг вскочил со стула в считанные секунды, — ХВАТИТ! — рявкнул он, заставив близнецов удивленно посмотреть на него, — что бы вы, ребята, ни делали, ничто не заставит меня чувствовать себя лучше! — он повернулся к некоторым людям, — а что касается остальных из вас, как вы все можете праздновать и быть счастливыми, когда моя жена, которая также является вашей вождиней, может умирать, пока мы разговариваем?! Сначала он свирепо посмотрел на людей, но когда увидел их ошеломленные лица, выражение его лица смягчилось, и он медленно опустился обратно на свое место, — мне очень жаль, ребята, мне правда жаль. Я просто беспокоюсь об Астрид, беспокоюсь о ребенке, и я также недоволен тем фактом, что я даже не могу быть с ней, пока ей так больно. — Я знаю, что ты чувствуешь, сынок, — раздался добрый голос. Иккинг поднял глаза и увидел, что к нему приближается Эйнар, отец Астрид. Он нежно положил руку ему на плечо, его глаза были мягкими и теплыми. — Когда Ингрид пришло время принимать роды у нашей Астрид, я был в ужасе — в ужасе от того, что она может навредить себе или ребенку. Я искренне верил, что потеряю их обоих. И теперь этот страх вернулся ко мне, когда моя собственная дочь переживает то же самое, — — И когда пришло время тебе родиться, — заговорил Плевака, — не говоря уже о том, что ты появился на свет намного раньше, чем большинство младенцев, твой отец сходил с ума от беспокойства за тебя и твою маму. — Правда? — спросил Иккинг. — Правда, — — И, возможно, я тоже немного беспокоился о своей жене и сыне, — признался Слюнявый, потирая рукой шею. — Итак, видишь, Иккинг, — сказал Эйнар, — многие из нас не только викинги, но и отцы. Мы знаем, каково это — наблюдать, как нашим женам больно и они боятся худшего, а мы вынуждены ждать снаружи, пока не сможем увидеть наших детей. И в большинстве случаев и с мамой, и с ребенком в конечном итоге все в порядке, точно так же, как с моей женой и дочерью. — И моя жена с сыном, — добавил Слюнявый. — И я, и моя мама, — сказал Иккинг, чувствуя себя немного лучше. — Вот именно, — сказал Эйнар, — и, зная мою твердолобую дочь, она справится с этим точно так же, как справлялась со всем остальным в своей жизни. — Спасибо, Эйнар, — пробормотал Иккинг, выдавив улыбку. — Вот что я тебе скажу, Иккинг, — сказал Плевака, — как насчет того, чтобы ты съел миску моего знаменитого супа с лапшой из яка, а потом мы вернемся к тебе домой и посмотрим, все ли в порядке с твоим малышом. — Ладно, — сдался Иккинг. … Место: Дом Карасиков Дата: 18 ноября Время: 18:45 вечера (Иккинг PoV) Когда Иккинг подошел к двери своего дома в сопровождении Плеваки, Рыбьенога, Задираки, Забияки и Сморкалы, он глубоко вздохнул и положил руку на ручку. Его надежды были невелики, но, может быть, просто может быть, Астрид только что родила ребенка, и с ними обоими все было в порядке. Открыв дверь, он увидел Валку, сидящую на одном из стульев у кухонного стола, повернув голову к лестнице. — Мама? — Валка удивленно повернулась к сыну, — Иккинг, я не слышала, как ты вошел. Что ты здесь делаешь? — Мои, э-э, друзья были по соседству, и я хотел, э-э, впустить их, чтобы они не замерзли ночью, — смущенно ответил Иккинг. — Ребенок уже здесь?! — взволнованно спросил Рыбьеног. — Нет, пока нет, — печально ответила Валка, — но он уже близко. — Ну, и сколько еще? — с тревогой спросил Иккинг. — Ингрид и Готти предполагают, что еще час или около того, — ответила его мама. — Еще час? — эхом отозвался Иккинг, а затем застонал. Валка положила руку ему на плечо, — я знаю, дорогой, я знаю. Я тоже волнуюсь, — она подняла глаза на посетителей, — что ж, раз уж вы все здесь, мы будем рады, если вы подождете с нами, пока не родится ребенок. — Большое спасибо, Вэл, — сказал Плевака, кланяясь. Затем он взял ее руку в свою здоровую и поцеловал, заставив Вальку улыбнуться. — Да, спасибо, Валка, — сказал Рыбьеног, тоже кланяясь, немного неловко. — Если тебе позже понадобится плечо, на котором можно поплакаться, мое прямо здесь, для тебя, — сказал Сморкала, похлопывая по правому плечу. — Спасибо, Сморкала, — вежливо сказала Валка. … 19:15 (Астрид PoV) Астрид зажмурилась и стиснула зубы, когда еще один приступ боли пронзил ее тело. Сначала они появлялись и исчезали с интервалом всего в несколько минут, но теперь они появлялись и исчезали каждые пару секунд. Готти написала на полу вместе со своим посохом, что это знак того, что ребенок становится все ближе и ближе к тому, чтобы выйти из нее. Из-за этого процесса Астрид было жарче, чем обычно, и она была совершенно мокрой от пота (особенно намокла ее челка). Она выдавила улыбку, когда ее мама, сидевшая на табурете у кровати, провела влажной салфеткой по ее лбу. — Мы уже близко, Астрид, — мягко сказала она, — у тебя все отлично получается. Астрид кивнула, затем ее лицо вытянулось. — Что-то не так, дорогая? — спросила Ингрид, кладя руку ей на плечо. — Мам, мне неприятно это признавать, но я напугана, — призналась Астрид. — Напугана? Старомодная девушка-которая-рубит-все-топором-а-потом-отрубает-голову, которая у меня вместо дочери, испугалась? — она скрестила руки на груди и притворилась, что смотрит неодобрительно, — я этого не потерплю. Позволь мне задать тебе несколько вопросов: раньше, когда мы сражались с драконами, а твоей старой работой было тушение пожаров, ты боялась получить какие-нибудь ожоги? — Нет, — ответила Астрид. — И когда тебя отправили сражаться с драконами и участвовал в битвах вместе с остальными из нас, ты боялась, что они тебя укусят, порежут или обожгут? — — Нет, — — А после того, как мы заключили мир с драконами, благодаря Иккингу и его Ночной Фурии, ты боялась упасть с Громгильды всякий раз, когда вы вдвоем поднимались высоко в облака? — — Нет, — — И всякий раз, когда нам приходилось сражаться с такими врагами, как Элвин или Дагур, ты боялась, что один из них может убить тебя? — — Нет! — — Вот. За эти годы ты совершила невероятные вещи, Астрид, и я не могу передать, как я горжусь тобой. Ты можешь пережить почти все, и я больше всего уверена, что ты сможешь пережить рождение своего ребенка. Итак, ты все еще боишься? — — Больше нет, мам, — сказала Астрид, теперь полная уверенности и решимости. Затем еще один толчок боли пронзил ее тело, — тсссс, ой! Но мне все еще очень больно. Ингрид кивнула и повернулась к Готти, — как ты думаешь, Готти, может быть, уже пора? Пожилая женщина серьезно кивнула. Ингрид тоже кивнула, и две женщины подошли к изножью кровати справа. Готти положила маленькую белую салфетку к ногам Астрид. — Теперь, когда я скажу тебе подтолкнуть Астрид, ты сделаешь это, — Астрид кивнула, — мне следует сделать это сейчас? — Пока нет, я скажу когда, — Астрид кивнула. Я не забочусь о себе, но, пожалуйста, пожалуйста, пусть с ребенком моего мужа все будет в порядке, молилась она. — Хорошо, Астрид, теперь тужься! — … 19:20 (Валка PoV) Слушая крики и стоны Астрид из своей спальни наверху, Валька думала о том дне, когда она зачала Иккинга, — Астрид, должно быть, так же сильно страдает, как и я, когда я была вынуждена принимать роды, — подумала она. Но боль, которую она испытала, выталкивая Иккинга, была ничем по сравнению с душевной болью, которую она испытала впоследствии — душевной болью, которую она испытала при мысли о том, что ее первый ребенок умер таким молодым и так скоро. К своему удивлению, она внезапно смогла мысленно воспроизвести разговор, который состоялся у нее со Стоиком в тот день: — Я пойму, если ты рассердишься на меня, Стоик. У тебя есть на это полное право, — — Ну, Вэл, за что мне на тебя сердиться? — — За то, что не удерживала нашего сына достаточно долго. Я пыталась удержать его до начала весны, честно, я пыталась, — — Конечно, конечно, ты пыталась. И если он родился немного раньше, это не твоя вина. В этом нет ничьей вины. Это просто случилось. Возможно, он был немного нетерпелив. Возможно, он не хотел ждать весны, чтобы увидеть мир за пределами твоей утробы, — — Что ж, мне жаль, что он недолго увидит этот мир, — — Почему? — — Ты слышал, что Готти… ну, ты видел, что она написала: он может не пережить свой первый год. Он просто слишком маленький и хрупкий, — — Валка Карасик, — не смей забивать себе голову такими мыслями. Да, наш сын маленький и хрупкий… пока. Но я, я вижу в этом знак, — — Знак чего? — — Что однажды он вырастет здоровым молодым человеком, совершающим невероятные поступки, — — Какие поступки? — — Такие вещи, как… как бесстрашно сражаться с соперничающими племенами и самыми свирепыми драконами, путешествовать за пределы архипелага и открывать земли, которых еще не видел ни один человек, и руководить нашим народом с достоинством и справедливостью, как подобает настоящему вождю викингов. И кто знает, возможно, однажды он найдет даму своей мечты и заведет свою собственную семью, как у нас с тобой. Поверь мне, Вэл, наш мальчик станет самым сильным из них всех, — — Ну, …Я не знаю, — — Кому ты собираешься поверить — пожилой женщине, с которой разговаривала всего несколько раз в жизни, или мужчине, за которым была замужем целых пять лет? — — Я думаю, что…верю тебе, — — Хорошо. Тогда тебе не о чем беспокоиться, — Валка посмотрела на своего сына, который вырос из крошечного, хрупкого, костлявого младенца в сильного, здорового 22-летнего мужчину, сидящего в соседнем кресле. Предсказания Стоика сбылись. Иккинг стал самым сильным из них всех. Он осуществил ее мечту, установив мир между их народом и драконами, открыл новые виды и исследовал все неоткрытые земли, которые смог найти (и даже сделал одну из них своим новым, нынешним домом), занял место своего отца в качестве вождя их народа и принял самое трудное из всех решений, освободив их. Все драконы попрятались. Она не чувствовала ничего, кроме гордости, когда протянула руку и погладила его по волосам, все таким же растрепанным и мягким с его первого дня в Мидгарде. … 19:27 (Иккинг PoV) Иккинг почувствовал, как тонкие пальцы матери пробежались по его волосам, но это не принесло утешения. Он поднял голову, услышав крики своей бедной жены, доносившиеся из их спальни. Он также слышал, как Ингрид что-то говорила, но ее слова были бессвязными. Единственными словами, которые он смог разобрать, были «толчок», и ему показалось, что он также услышал: — я вижу голову. Крики Астрид пронзили его сердце, как ножи, и он закрыл лицо руками. Он подумал о том времени, когда она заболела Бичом Одина, любезно предоставленным Вигго Гримборном. Он вспомнил, какой бледной и слабой она казалась, когда болезнь быстро настигла ее. Несмотря на свою решимость спасти ей жизнь, он искренне верил, что потеряет ее как раз в тот момент, когда наконец начал осознавать свои чувства к ней. — Не вздумай покидать нас. Я не представляю этот мир без тебя, — со слезами на глазах сказал он ей как раз перед тем, как ее наконец вылечили слюной Буйволорда, смешанной с травами, которые он ел. И теперь этот страх вернулся к нему. Теперь ему казалось, что в любой момент ему придется жить в мире без нее… и без их ребенка. Когда он убрал лицо от ладоней, только тогда он понял, что стало тихо. Слишком тихо. Широко раскрыв глаза, Иккинг быстро поднял голову к потолку. Он не слышал ни криков Астрид, ни уговоров Ингрид. О, нет! Астрид! Ребенок! Сбылись его худшие опасения. Они, должно быть, … — АСТРИД! — закричал он, практически вылетев из кресла, и бросился к лестнице. — Иккинг! — услышал он, как Валка и Плевака кричат ему вслед, когда он торопливо поднимался по ступенькам. Но он не обратил на них внимания. Он должен был увидеть собственными глазами, была ли Астрид… Он был в нескольких дюймах от закрытой двери спальни, когда из комнаты донесся новый звук. Звук был настолько прекрасен, что заставил Иккинга остановиться как вкопанного. Звук, который он слышал, был плачем ребенка. … 19:31 (Астрид PoV) Исчезла ее боль. Исчез ее пот. Прекрасный звук криков ее ребенка, казалось, стер все это. Она заставила себя открыть глаза. Ее зрение было затуманено, но она могла различить фигуры своей мамы и Готти, стоящих в изножье ее кровати, а между ними была крошечная фигурка. — Мама? — пробормотала она, — где мой малыш? Я хочу увидеть его или ее. — Мы должны привести ее в порядок, Астрид, а затем мы должны осмотреть ее, — сказала Ингрид. Ее. У них с Иккингом родилась девочка. — Ну, если вы должны осмотреть ее, не могла бы она, по крайней мере, побыть на руках у мамы, пока вы это делаете? — спросила Астрид. — Конечно, милая, конечно, — Астрид улыбнулась и терпеливо наблюдала, как Ингрид все еще держала фигурку в руках, в то время как Готти вытирала мочалкой ее крошечное тельце. Примерно через две минуты Ингрид, наконец, передала запеленутого ребенка в ожидающие руки Астрид. Астрид отодвинула кусочек ткани в сторону и хорошенько разглядела лицо своей дочери. Щечки малышки были пухлыми и розовыми, и она унаследовала свой носик-пуговку. Мягкий, тонкий слой каштановых волос — волос ее отца — покрывал ее круглую головку, и из ее крепко зажмуренных глаз сочились мельчайшие слезинки. Тепло улыбнувшись, Астрид приложила правую ладонь к щеке ребенка. Щека была такой мягкой, что ее рука, казалось, погрузилась прямо в нее. — Привет, Зефир, — прошептала она слегка надтреснутым голосом, а затем наклонилась вперед и нежно поцеловала дочь в лоб. Ее прикосновения, голос и поцелуй, казалось, успокоили крошечное, драгоценное создание. — Готти, приведи Иккинга, пока я осмотрю свою внучку, — услышала она наставления своей мамы. Готти кивнула и направилась к двери. — А теперь дай мне взглянуть на нее, Астрид, — сказала Ингрид, откидываясь на спинку стула. Астрид кивнула и, протягивая Зефир маме, стараясь не уронить ее, уже могла представить выражение лица Иккинга, когда он впервые увидит их дочь. … 19:34 (Иккинг PoV) Прислушиваясь к крикам ребенка по ту сторону двери спальни, Иккинг почувствовал, что у него остановилось сердце. Внезапно дверь открылась, и показалась Готти. На ее лице появилось выражение удивления, когда она увидела Иккинга, стоящего перед ней, но Иккинг не обратил на это внимания. — Что случилось, Готти, что случилось? — раздался взволнованный голос Рыбьенога у него за спиной. Иккинг оглянулся через плечо и увидел Плеваку, Валку и всех его друзей, у всех были взволнованные, выжидающие взгляды, они стояли недалеко от него. Иккинг повернулся обратно к Готти, которая улыбнулась вопросам Рыбьенога, а затем начала водить своим посохом по полу, образуя символы и руны. — Дай-ка я посмотрю, Иккинг, — сказал Плевака, становясь рядом с ним. Кузнец задумчиво посмотрел на почерк старухи, затем повернулся к Иккингу. — Это виноград, — объявил он. С раздраженным выражением лица Готти ударила Плеваку по голове своим посохом. — Ой! — воскликнул Плевака. Он потер место, куда его ударил посох, и снова посмотрел на надпись, — девочка! Это девочка. — Оооо, девочка! — взвизгнул Рыбьеног. — А как Астрид? — спросила Валка. Готти записала что-то еще своим посохом. — У Астрид все в порядке, — перевел Плевака. Потом Готти посмотрела на Иккинга и указала на дверь. — Она говорит, что теперь ты можешь идти, Иккинг, — сказал Плевака, кладя здоровую руку ему на плечо. — Я… не могу… пошевелиться, Плевака, — выпалил Иккинг, все еще застывший от звуков ребенка — его ребенка. — Тогда я тебя немного подтолкну, — сказал Плевака, вставая позади Иккинга и подталкивая его к открытой двери. Иккинг слегка споткнулся, когда его подтолкнули к двери, но удержал равновесие и заставил себя войти в спальню, которую они делили со своей женой. Он мог видеть Ингрид, стоящую перед Астрид, которая лежала на их кровати, но она загораживала обзор его жене. — Что ж, Астрид, ты выглядишь здоровой, как лошадь, — объявила Ингрид. — Приятно это слышать, — сказала Астрид. Звук усталого, но красивого голоса его жены наполнил Иккинга облегчением. Она пережила роды. Ингрид обернулась и сделала удивленный вид, — а, вот и ты, Иккинг, — она повернулась к дочери, — я оставлю вас троих на минутку наедине. — Спасибо, мам, — с благодарностью сказала Астрид. Когда Ингрид повернулась и прошла мимо Иккинга к двери, Иккинг наконец-то как следует разглядел свою жену. Ее лицо раскраснелось от усталости, челка намокла от пота, но она все равно оставалась самой красивой женщиной на всем Олухе. В ее тонких руках был маленький сверток — без сомнения, это был их ребенок. Даже не моргнув глазом, он потащился к кровати. Астрид подняла глаза и тепло улыбнулась, когда Иккинг медленно сел на табурет рядом с их кроватью. С абсолютной осторожностью она подняла сверток, чтобы Иккинг мог её увидеть. Из свертка выглядывало заплаканное личико их дочери с пухлыми щеками. Ее крошечная головка была покрыта каштановыми волосами — его волосами. Младенец уставился на него любопытными глазами — кристально голубыми, как у её мамы. Всю свою жизнь Иккинг сходил с ума (вместе с Рыбьеногом) каждый раз, когда открывал новые виды драконов и исследовал земли за пределами архипелага. Но никогда в жизни он и представить себе не мог, что увидит что-то столь чудесное, как это. Ощущение было совершенно новым для него, и ему это нравилось. Хотя нижняя часть его тела все еще была прикована к сиденью, у него все еще хватало сил вытянуть руки перед собой. Все еще улыбаясь, Астрид осторожно переложила младенца из своих рук в руки мужа. Малышка коротко вскрикнула, когда ее передавали из рук матери в чьи-то другие руки, но быстро расслабилась. Поддерживая согнутым левым локтем голову дочери, Иккинг провел пальцами правой руки по ее мягким волосам. Малышка заворковала, согревая сердце Иккинга, и он мягко улыбнулся. — Итак, Иккинг, что думаешь о нашей дочери? — спросила Астрид. Иккинг не мог оторвать глаз от крошечного, красивого создания, — мне хочется сказать миллион вещей, но я даже не знаю, с чего начать. — Как насчет того, чтобы начать со слов: «Привет, Зефир»? — — Привет, Зефир, — эхом отозвался Иккинг, накручивая указательным пальцем короткую прядь волос на головке младенца. Зефир игриво хихикнула. Именно тогда Иккинг вспомнил о своих друзьях. С некоторой неохотой он отвел взгляд от младенца и посмотрел на дверь, — теперь вы все можете войти. Один за другим Плевака, Валка, Ингрид и все бывшие Драконьи всадники вошли внутрь. Иккинг осторожно поднял Зефир, чтобы все могли видеть, — Зефир, это друзья мамы и папы. Друзья, это Зефир. — Привет, Зефир, — проворковал Рыбьеног, помахав рукой. — Как дела, девочка?» — спросила Забияка. — Привет, — сказал Задирака. — В чем дело? — спросил Сморкала. Валка и Плевака подошли к Иккингу. Аквамариновые глаза Валки наполнились слезами, — о, Иккинг, она прекрасна, — выдохнула она. — Прямо как ее мама, — сказал Плевака. — Угу, — сказал Иккинг, вставая с табурета и присаживаясь на край кровати рядом с Астрид, — теперь в моей жизни есть три красивые женщины. — И кто эти женщины? — спросил Задирака. Плевака уставился на Задираку так, словно тот был самым глупым человеком на свете, — его жена, его дочь и его мама, ты, баранья голова. — Все в порядке, Плевака, я привык к забывчивости Задираки, — сказал Иккинг, обнимая Астрид одной рукой, а другой придерживая Зефира. Затем он посмотрел в усталые, но все еще красивые глаза Астрид, — спасибо тебе, Астрид, спасибо за то, что подарила мне дочь — даже если тебе пришлось вытерпеть много боли, чтобы привести ее в наш мир. — Это того стоило, — сказала Астрид, как будто в этом не было ничего особенного. Его улыбка стала шире, Иккинг наклонился вперед и поцеловал жену в губы. — Фу, — услышал он, как сказал Сморкала, но ему было все равно. Все, что имело значение, — это то, что у него была семья. Только на этот раз он был мужем и отцом. Внезапно он почувствовал, как будто что-то тянет его за волосы. Открыв глаза, он посмотрел вниз на Зефир. Ее крошечная ручка высовывалась из-под одеяла и держалась за прядь его волос, — э-э, Зефир, папины волосы — не игрушка, так что отпусти их, пожалуйста, — вежливо попросил он. Но Зефир не отпускала. Она просто продолжала держаться за них и хихикать. — О, разве это не мило? — Сказала Астрид, как будто не замечая дискомфорта Иккинга. — Да, это мило, — усмехнулся Плевака. — Пожалуйста, Зефир, отпусти папины волосы, прежде чем ты их оторвешь, — взмолился Иккинг, пытаясь отодвинуть Зефир от себя, пока он все еще держал ее в своих объятиях. Теперь смеялись все. Иккинг не мог сказать, было ли это потому, что они думали, что это самое милое зрелище, которое они когда-либо видели, или в случае Сморкалы и близнеца, потому что им нравилось видеть, как ему больно. — Кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста? — — Я держу ее, Иккинг, — сказала Валка, подходя к нему. Она осторожно взяла Зефир из ее рук, а затем Ингрид подошла, взяла крошечное запястье Зефир и легонько потянула за него, в результате чего малышка наконец отпустила волосы отца. Иккинг осторожно взъерошил прядь волос, которую держала Зефир, и слабо улыбнулся жене, — что ж, Астрид, у нее твои глаза и твоя хватка. Все снова рассмеялись. … 21:15 (Иккинг PoV) Все разошлись по своим домам несколько часов назад, и Иккинга это устраивало. Теперь он, его жена и дочь могли немного побыть в тишине и покое. Пока Астрид спала на их кровати, Иккинг опустился на колени перед Зефир, которая спала в колыбели с сине-желтыми Злобными Змеевиками, которые Плевака смастерил несколько месяцев назад. Иккинг тихонько покачивал колыбельку рукой. Глаза Зефир были мирно закрыты, ее тонкие руки вытянуты по обе стороны от головы, а грудь медленно поднималась и опускалась, когда она тихо вдыхала и выдыхала. Иккинг пожалел, что ему приходится отойти с колыбели и готовиться ко сну. Все, чего он хотел, — это смотреть на это зрелище, даже если ему придется делать это всю оставшуюся жизнь. — Знаешь, если ты продолжишь укачивать ее, ее укачает, — раздался голос Астрид. Иккинг поднял глаза и увидел, что Астрид лежит на боку и смотрит на него и их дочь. На ее лице играла игривая ухмылка. — Ты все еще не спишь? — мягко упрекнул Иккинг, — ты должна был спать. У тебя был долгий день. Астрид поспешно опустила голову на подушку, закрыв глаза, — я сплю. — видишь? Мои глаза закрыты. Иккинг не смог удержаться от смешка, — да, я вижу. Даже трудные роды не смогли помешать Астрид оставаться такой же сильной и упрямой, как всегда. Оглянувшись на Зефир, Иккинг наклонился вперед и нежно поцеловал ее в лоб. Зефир пошевелилась и на долю секунды открыла свои голубые глаза, затем закрыла их и снова погрузилась в сон. — Сладких снов, Зефир, — прошептал Иккинг, вставая, — увидимся утром. Затем он подошел к кровати, сел на свою сторону и задул свечу. Затем он оторвал ноги от пола и положил их на деревянный матрас. Он натянул на себя часть одеяла, перевернулся на бок, лицом к Астрид, и положил руку ей на макушку. С довольным вздохом он сам погрузился в сон.