Когда друг не друг

Встреча в Выручай-комнате получилась очень славной. Друзья обсудили происходящие события и то, что уже известно про крестражи. Потом вели себя как нормальные подростки — перемывали кости Снейпу, излишне болтливому Слизнорту, да и вообще — много хохотали и пили пиво. Поттер, правда, первые полчаса гадал — слышал ли Малфой что-нибудь из его излияний, но в итоге пришел к выводу: не слышал он ничего. Не стал бы молчать, по-крайней мере, так что — плевать на всё. Жизнь снова идёт своим чередом. Гарри ловит случайные прикосновения Драко, много думает и иногда просматривает уже привычные кошмары с ним в главной роли. А ещё много учится и исправно ходит на беседы с Дамблдором, каждый раз узнавая немного больше о жизни Тома Марволо Реддла. Они даже продолжают занятия с Отрядом Дамблдора в усечённом составе. Им ведь никто не запрещает и дальше учиться, верно? Пройдя битву в прошлом году, они все только укрепились в понимании — нужно готовиться защищать своих близких. А где-то ближе к весне члены Отряда затевают большую пьянку. Потому что все устали, все на нервах, и всем им очень, очень нужно расслабиться. Они дружно планируют, как пронести в Хогвартс побольше выпивки и определяют дату. Поттер заранее планирует не пить слишком много, потому что смутно подозревает — пьяным он может много лишнего наговорить лучшему другу. В пятницу у них занятия, потом какое-то количество свободного времени и к десяти все решили подтягиваться к Выручай-комнате. А пока у них есть время, они с Драко идут в библиотеку. Учёбу-то никто не отменял. Они в своём роде герои: с такой жизнью продолжают быть отличниками, все трое. — Мне нужна Теория защиты от сглазов, Малфой. Ищи усерднее, боюсь, её придется дочитывать завтра вприкуску с антипохмельным. Пошли, глянем на тех пол... Оу. Гермиона?.. Поттер замирает, как вкопанный, разглядывая собственную подругу. Раскрасневшаяся, растрёпанная, со съехавшим набок форменным галстуком. В объятиях какого-то симпатичного парня средней степени кудрявости. — Ты видишь то же, что и я?.. Голубки отскакивают друг от друга на приличное расстояние, Грейнджер пытается привести в порядок волосы, а Поттер узнаёт в парне Кормака Макклагена. Больше по широким плечам и красно-золотому галстуку, конечно. — А мы тут книгу искали. — Да уж я вижу, что книжку и искали. Мы, кстати, тоже книжку ищем, но наши языки почему-то остались в наших же собственных ртах. Ну и как, нашли? — Грейнджер, а ты познакомить нас не хочешь?.. В итоге Малфой вынуждает Грейнджер повторно краснеть, знакомить его и Поттера с Кормаком и несколькими замечаниями в уже привычном духе «Я собственник и не собираюсь вами ни с кем делиться» доводит подругу до лёгкой степени каления. Поттер ещё тогда, по многообещающему взгляду Гермионы, понимает — держись, Малфой, тебя пустят на половые тряпки в ближайшее время. Книжку они, кстати, в итоге нашли. А потом Гарри обнаружил себя сидящим на полу, на огромном пушистом ковре. Они всей честной компанией играли в зачарованные карты, которые беспардонно оживали, перебегали с места на место и всячески мешали своим хозяевам победить. То и дело проигравшие выполняли какие-нибудь дурацкие желания. Сами участники попойки были все расслабленные, довольные жизнью, и вообще жаждали хлеба и зрелищ. Когда Поттер внезапно обнаружил, что один остался с картами на руках, а Грейнджер смотрит на него торжествующе и злорадно, он понял, что дерьмо случается, да. — Гарри. Га-а-арри... Ты проиграл. Я загадываю тебе желание. Поцелуй своего лучшего друга, Гарри. Вон, Малфой сидит, скучает. Я его имею в виду, если что. У Грейнджер пьяненько поблёскивают глаза, но она явно жаждет мести за сцену в библиотеке. Мол, раз уж у вас тогда языки оказались в собственных ртах, то сейчас вы своё получите. На Поттера как ведро ледяной воды вылили. Он зыркнул на Грейнджер так, что той немедленно захотелось спрятаться куда-нибудь за широкую спину ближайшего соседа. Совсем дура? Он ведь ей душу изливал. Рассказывал всё. А она издевается. Самое ужасное, что все остальные подхватили идею Гермионы, начав скандировать: «це-луй, це-луй, це-луй» с таким энтузиазмом, как будто гей-шоу в исполнении мужской части Золотой Троицы было пределом их мечтаний начиная лет с трёх. Поттер поднял на Малфоя совершенно охуевшие и полные растерянности глаза. Ему, признаться, страшно. Но выпитое — хоть его и было совсем немного — азартно побулькивает изнутри, мол, а когда ещё выпадет такая возможность, а? Когда ты ещё сможешь проверить, действительно ли всё так серьёзно? Может ты сам себе всё придумал? Вот поцелуешь жабу, и не превратится она в прекрасного принца. И всё. Никаких мучений. Никаких страданий. Все танцуют. Изображая решительность, шрамоголовый поднимается с ковра и шагает к Малфою, не уверенный в том, что знает, как действовать дальше. Толпа продолжает радостно орать. Только не бей его, Малфой. — Грейнджер, готовься к мести. — многообещающе и почти ласково урчит Малфой, так же поднимаясь с места и останавливая Поттера жестом, берёт его за предплечье. Ему просто нужно договорить. — Я тебе это просто так с рук не спущу. Но раз уж я втянут в эту авантюру... Малфой щурится и переводит взгляд пронзительных серых глаз на Поттера. Глаза Малфоя темнеют, наливаются свинцовой тяжестью, а пляшущие на радужках язычки пламени кажутся стрелами молний, пронзающих небосвод. — Все готовы к зрелищу? — интересуется Малфой, притягивая Поттера ближе к себе и вынуждая врезаться в него грудью. Толпа выпивших подростков вокруг улюлюкает и смеётся, крича своё "ДА!", а Малфой... А что Малфой. У Драко заходится в страшном волнении сердце. Он притягивает лучшего друга за плечо к себе, второй рукой берёт его за подбородок и поднимает вверх. Он склоняется и накрывает губы Поттера своими, чувствуя, как сердце ухнуло вниз и забухало где-то в желудке, а ещё всё свело от мгновенного напряжения. Знакомого напряжения, появляющегося во время возникновения желания. И это, блядь, ненормально. Малфой целует Поттера, хотя всё должно быть наоборот. В конце концов — когда это Малфой и не был ведущим, а? А талант целоваться у Малфоя явно - от матери. Головокружительно. Даже для него самого. Дерьмо случается. Поттер же чувствует на себе чужие губы и думает только о том, что это полный провал. Это такой — провал, это такой — пиздец, это такой конец всему, что Гермиону стоит порвать на флаг Америки. Он не хочет его отпускать. Не хочет. Не — хочет. Никогда, ни за что и не в этой жизни. Потому что это слишком хорошо. Он вцепляется в Малфоя, как в спасательный круг, укладывает руку между лопаток, отвечает, отвечает на поцелуй, тонет и умоляет Лорда убить его прямо сейчас, потому что как жить дальше — неизвестно. Существует и ещё одна деталь, весьма прозаическая. Довольно сложно строить личную жизнь, когда ежегодно влезаешь в непонятное дерьмо, мучаешься головными болями и тебя все ненавидят, верно? Не то, что сложно. Почти невозможно. А единственный вероятный поцелуй ему оборвал как раз сам Драко, поэтому и получил нецелованную невестушку. Поттер понятия не имеет, как это делается правильно. Поттер волнуется страшно. У него не то, что колотится сердце, он сам — сердце, пульс чувствуется в руках, в голове, во всём теле, и, кажется, ноги становятся ватными. Господи, какой же он жалкий. Но как же ему хочется, чтобы это продолжалось. Под улюлюканье и рёв толпы целоваться с Драко, сплетать языки, чувствовать... Мерлин Всемогущий, это совершенно по-гейски. Поттер неосторожно прикусывает губу Малфоя, понятия не имея, что так тоже можно и всех обычно устраивает, зализывает место укуса. Он слегка увлекся. Откуда-то с пола слышен вездесущий голос Ли Джоржана. — Ну всё, всё, мальчики, мы знаем, какая большая между вами любовь. Можете отцепиться друг от друга, и готовьте заранее тазики — на утро вы всё вспомните после первого глотка антипохмельного. — квиддичный комментатор всегда отличался повышенной болтливостью. Поттер первый отстраняется и убирает руки подальше. Загнанно дышит, смотрит в глаза Малфоя, и думает, что это в последний раз — от стыда он наденет чадру, уйдет в монастырь, пошлёт Волан-де-Морта, велев ему искать Избранного где-нибудь в самой жопе мира, раз уж он ему так нужен, и больше никогда. Никогда не будет смотреть на Малфоя. Этот поцелуй должен был расставить все по своим местам. Этот поцелуй должен был стать для них чем-то вроде: «Фу, блять, и я думал — я в него влюблен?». Поттер должен был вздохнуть свободно, поняв, что это просто от одиночества и самовнушения. Но он пропал. — Теперь им всем есть, чем нас шантажировать. Мерлин, Поттер, да за что же ты такой тупой? Ничего умнее не придумал?.. — Вообще-то, я загадала, чтобы Гарри поцеловал Малфоя, а не Малфой попытался сожрать нашего Избранного. Я имею в виду, это надо пере... — Гермиона затыкается, когда видит два уничтожающих взгляда, направленных на неё. — А, впрочем, и так сойдет. Я молчу, молчу... Вот теперь Поттеру хочется напиться. Что он и делает. Отползает от Малфоя, ищет в складе с бутылками какую-нибудь более-менее полную, и делает из горла глоток какого-то весьма неплохого огневиски. Он в дерьме. Он просто — в дерьме. Хочется вывести за локоть Гермиону и закатить ей скандал в коридоре перед Выручай-комнатой. Заодно высказать всё, что он думает по поводу поведения лучших друзей в ситуациях, когда их лучший друг влюбляется в другого общего лучшего друга. Но и этого он тоже позволить себе не может, уж слишком много народа вокруг. Остаётся забиться куда-то между диванными подушками с бутылкой и наблюдать за игрой, просто не поднимая глаз на Малфоя. Чадра, монастырь, пошёл ты, страшный Тёмный Лорд... Было бы всё так только у Поттера. Малфой тоже отчётливо понимает, что он влип, потому что лучший друг, задыхающийся в твоих руках от поцелуя — это то, что может сорвать крышу. Она, крыша, кокетливо сверкнёт черепицей и скатится куда-то в тартарары, пока ты будешь осознавать, что только что произошло. Пообещав несколькими минутами раньше Поттеру, что у них тоже будет на каждого компромат, он словно невзначай опирается на подушку и чтобы скрыть возникшую неловкость, думает о мерзкой Амбридж. В красках представляет складки жира на тельце под розовой мантией и от этого всё желание моментально спадает. Это хорошо, только Малфой теперь не знает, как это развидеть и тоже решает надраться. Он успешно с этим справляется. К тому же, Грейнджер проигрывает ему желание. — Мальчики у нас были. Теперь девочки. Поцелуй Джинни, Грейнджер. Блондин, брюнет, шатенка, рыжая — мы исполним мечту парней о лесбийских страстях. Грейнджер сверлит его взглядом, говорит, что мстить нехорошо, но в конце концов машет на всё рукой. И она, и Уизли уже в достаточной степени пьяны, чтобы не смущаться. И под улюлюканье толпы целуются уже девочки. Пьянка идёт своим чередом, через время Малфой забывает и о складках жира Амбридж, и об обжигающих губах Поттера. На следующий день Малфой никак не комментирует произошедшее. Он не извиняется перед Поттером, он не обсуждает с ним это. Он просто встаёт желает другу доброго утра, интересуется его самочувствием, жалуется, что у него самого голова просто раскалывается. На этом всё. Он не акцентирует внимание. И он не хочет, чтобы на этом акцентировал внимание кто-то ещё. У него есть, на чём сосредоточиться и сконцентрироваться. Например ему кажется, что несколько странно ведёт себя Паркинсон. Она выглядит нервной, уставшей, замученной. Часто где-то пропадает одна. Малфой не может понять, где. Однажды вместе с Поттером разглядывает карту. Персефона обнаруживается в выручай-комнате. Но что ей там понадобилось? Ответ они получают совершенно неожиданно. Просто в один из дней пожиратели проникают в Хогвартс и начинается паника. Драко несётся по коридорам. Поттер гриндилоу знает где. Вокруг творится Мерлин знает что и попутно Малфой буквально выдирает из рук одного из пожирателей девчонку. Второкурсница, похоже — грязнокровка. Лежит на полу и извивается под "Круцио" пожирателя. Макнейер удостаивается такого же Круцио, только уже от Драко. Поздравляем с первым непростительным, Малфой. Он сбегает вниз. Бой вовсю разворачивается на улице. Здесь члены ОД и ОФ, здесь то и дело пролетают мимо лучи заклятий — только и успевай ставить щит и сражаться. Малфой тоже сцепляется с кем-то — за маской пожирателя не видно лица. — Что ж ты сука, личико своё прикрываешь? Стесняешься, красна девица? Флагелло! — Малфой призывает заклинание невидимого кнута и хлещет хлыстом по лицу пожирателя. Маска слетает. — Здравствуйте, мистер Нотт. — Рад видеть тебя, Драко. — Малфой едва успевает выставить Протего против Импедименты. — Остолбеней! И я тоже, мистер Нотт. Дезориентированный пожиратель ударился головой и валяется в отключке. Верёвочные путы уже окутывают его тело. Где, мать его, Поттер? Драко мельком замечает мать и Сириуса, стоящих друг к другу спина к спине. — Если мы выживем снова, Сириус, я хочу ужин. Нарцисса защищается от старшего Паркинсона. — Связалась с бродячим псом, Цисса? Тело Люциуса ещё даже не истлело в могиле, а ты уже гуляешь! — Зато я не связалась с мерзким земноводным! — яростно выплёвывает блондинка и посылает в сторону пожирателя зелёный луч. Он уворачивается. А Нарциссу тоже интересует вопрос:где Поттер? В то же самое время, когда открылся исчезательный шкаф, Поттер был в заднице, размеры которой восхищали. Ещё вечером у него всё было просто. Отправиться на беседу с Дамблдором, послушать, что нового он ему расскажет и покажет, понять, что жизнь — отвратительна во всех её проявлениях, и вообще. Неожиданно для него директор предлагает прогулку. Уверяет, что для этого путешествия ему необходим именно Гарри и только ему он может доверить свою жизнь. Они аппарируют в какой-то грот. На Поттера плохо действуют замкнутые пространства, особенно когда Дамблдор вынимает небольшой кинжал и с печальной улыбкой замечает, что это место требует небольшого презента. Этакий входной билет. Окропи стены своей кровью и пей, сколько хочешь, до закрытия бара. Дальше всё становится не в пример хуже, когда со дна огромного озера поднимается небольшая, грозящая в любой момент пойти ко дну лодка. На ней они переправляются на другой конец озера. Поттер видит небольшую чашу, заполненную странным зельем. — Гарри, мальчик мой. Чтобы достать то, что лежит на дне этой чаши, придётся выпить это зелье. Я сделаю это сам, а ты должен проследить за тем, чтобы я не сдался и продолжал пить. Даже если буду умолять остановиться, ты не должен слушать меня. Мальчишка здорово нервничает, предлагает свою кандидатуру, на что старый волшебник устало усмехается. Дальше творится жгучий ад. Поттер поит Альбуса этим трижды проклятым зельем, выскребает со дна опустевшей чаши какой-то медальон. Из под воды поднимаются Инферно, с которыми приходится сражаться Поттеру, уже ничего не соображающему от страха за жизнь волшебника, который и без того едва держится на ногах. Всё кончается тем, что они вновь аппарируют. Там их уже ждут. Петрификус Тоталус прилетает от того, от кого ничего подобного ожидать вообще не приходилось — от самого Альбуса Дамблдора. Он велит ему не подавать признаков жизни, «пока всё не кончится». Что должно кончиться — Поттер понял только потом, а в тот момент дико раздражался, потому что то ему от Драко прилетает, то от самого директора. Как-то невесело, да? Он во все глаза следит за тем, что происходит на крыше Астрономической башни, и не может поверить в происходящее. Видит Пэнси Паркинсон, красивую слизеринку с его курса. Слышит, о чём она говорит. Тёмный Лорд, под властью которого оказался её отец, поручил ей важную миссию. Она приняла метку. Она починила Исчезательный шкаф и через магазин Горбин и Бэркс в Хогвартс ломанули Пожиратели. Она собирается убить Дамблдора по приказу Волан-де-Морта. — Мисс Паркинсон... Вы ведь не убийца. Вы не сможете сделать этого. — Вы не знаете, на что я способна! ЭКСПЕЛЛИАРМУС! Палочка великого волшебника вырывается из его здоровой руки. Но девочка не справляется, хотя и держит палочку наставленной на Дамблдора. Появляется Северус Снейп. Слышится его голос, произносящий Непростительное. Тело Дамблдора летит вниз с башни, а Поттер только и может, что следить за этим. Он неподвижен и никто не видит его. Голова раскалывается. Мёртв Альбус Дамблдор. Опора всего магического мира, стержень, обеспечивающий безопасность. Человек, которого действительно боялся Тёмный Лорд. Человек, который знал Лорда ещё мальчишкой, ещё когда его звали Томом. Человек, который знал больше, чем говорил. Человек, который несмотря ни на что помогал Гарри, направлял его, спас тогда, в Министерстве. Его учитель и наставник. Поттер не может шевельнуться, только закрыть глаза и ждать, когда все это кончится. Слышимые снизу звуки боя стихают, оставляя за собой страшное молчание. Скоро тело Дамблдора найдут вместе с его палочкой. Этого просто не может быть. Альбус Дамблдор должен был увидеть, как кончится эта борьба. Должен был узнать, что Гарри справился, оправдал его надежды и покончил с этим дерьмом. Альбуса Дамблдора больше нет. Осталось незавершенное дело — крестражи. Кольцо и дневник уничтожены. Ещё есть медальон. А всего их — семь, и если не уничтожить остальные, победа над Тёмным Лордом никогда не случится. Действие заклинания кончается вскоре. Поттер, которого все потеряли, вопреки традициям не теряет сознания и не требует медицинской помощи одним своим видом. Его шатает из стороны в сторону, но это скорее от горя, камнем свалившегося на плечи. Это не похоже на боль от утраты Люциуса. Альбус Дамблдор, скорее, был его кумиром. Был им уважаем. Занимал некое место в сердце. Это иное... Но от этого ничуть не лучше. Поттер нашаривает в кармане медальон просто для того, чтобы убедиться в его сохранности. Серебряный, с изумрудом и гравировкой, он что-то напоминает ему, но сейчас он не может вспомнить — что именно. Зато он знает, что собирается делать дальше. Похороны проходят на следующий день. Учебный год кончается тогда же. Поттер смотрит в спокойное, расслабленное лицо своего учителя и обещает ему обязательно закончить его дело. Дамблдора убил Снейп. Значит Снейп — тоже Пожиратель. Значит он тоже слуга Лорда. Смутные подозрения, мучавшие Поттера на протяжении шести лет, превращаются в твердую уверенность, но сейчас он ничего не может с этим сделать. Кто-то плачет. Орденовцы стоят отдельной группой, на лицах взрослых, как влитая, маска отчаяния и решительности. Орденовцы потеряли своего предводителя. Человека, за которым готовы были пойти куда угодно. Гроб накрывают и люди расходятся. — Я не вернусь в Хогвартс на следующий год. Дамблдор рассказал мне о крестражах для того, чтобы я уничтожил их. Искать их и одновременно готовиться к экзаменам вряд ли получится, да? Поттер как раз положил в чемодан последнюю свернутую мантию, заканчивая сборы. Развернулся лицом к Малфою. Он как бы. Он надеется на то, что они, и Драко и Гермиона, отправятся с ним. Да, надеется. Потому что ему очень страшно, просто по-человечески. Но он поймет, если они не сделают того же, что и он. Не бросят всё и не уйдут следом, потому что — семьи и друзья. Да и не может он просить о таком. В конце концов, они не в лес по грибы собираются. Сейчас перед ним только Драко, Грейнджер ещё среди когтевранцов собирает вещи, но с ней можно поговорить потом. Он не хочет подставлять их. Не хочет потерять ещё и их. Грейнджер — потому что она его лучшая подруга. Малфоя — потому что... Потому что он дорог ему. Очень, очень дорог. Но Малфой ничего не отвечает. Только хмурит светлые брови и продолжает собираться дальше. Просто Драко действительно лучше подумать и в этот момент его нужно не трогать. Ему нужно подумать о том, готов ли он оставить.. Кого он готов оставить? Нарциссу? Или Поттера? Нарцисса будет под защитой Ордена. Нарцисса будет под защитой Сириуса. Поттер останется только под защитой одной очень умной, но слишком молодой волшебницы. К тому же девчонки. А плюсом стоит вспомнить, что Малфой, на минуточку, влюблён в своего лучшего друга и не хочет оставлять его без своей опеки. Драко за Поттера тоже несёт ответственность. Недавно они пригласили Грейнджер на Гриммо. Гермиона пообещала, что приедет, но не сразу. — Нужно попрощаться с родителями. У меня есть незаконченные дела. Малфой тогда только обратил на Грейнджер вопросительный взгляд. Попрощаться? Почему не предупредить? Потом отвёл глаза и подумал, что при таком раскладе он с матерью тоже, скорее всего, будет прощаться. После того, как они все уедут, неизвестно, когда увидятся с родными в следующий раз. Да и увидятся ли? — Решим с датой отъезда, как Грейнджер приедет на Гриммо. Вот теперь он даёт ответ. Вот теперь он даёт понять Поттеру, что и в это дерьмо он окунётся вместе с другом. Да и как иначе, верно?