Методология конспирологии

Приём Вардену, подобно предыдущим выступавшим, устроили скромный: его выход на сцену сопроводили жиденькими аплодисментами, многие — не отрывая взгляда от лежавших на коленях смартфонов, слушатель далеко на последнем ряду вообще дрых, уткнув лицо между коленей и укрывшись капюшоном худи. Студенты факультетов журналистики всем видом давали понять, что их сюда загнали угрозами и мольбами, они явились не ради знаний, а ради создания эффекта толпы. Без них, как пояснил один бойкий парень, вещание которого разлетелось по всей конференции, организаторам бы пришлось отчитываться перед спонсором о полном провале «Медиавнушений». — Спасибо, спасибо, можете не вставать, — вышел на центр сцены Варден. Его реплика заставила народ поозираться в поисках предателя, допустившего проникновение энтузиазма. — Как вам уже сказали, я работаю на «Хольт интернешнл», где мы ежеминутно создаём картину мира для миллиардов людей. Но мы будем говорить не о наших успехах и провалах, не об основах вашей профессии и не о моральных кодексах, которых вы не будете придерживаться. Наша тема… Он показал рукой вверх, на экран за собой. «МЕТОДОЛОГИЯ КОНСПИРОЛОГИИ: создаём теории заговора». Увидев этот слайд, каждый ткнул локтем в бок своего менее любопытного соседа с опущенной головой, чтобы он тоже прочёл. Прокатилась волна шепотков, единодушных во мнении, что Варден сошёл с ума. — Вижу, как вы корчите презрительные рожи. Но вы напрасно пренебрегаете теориями заговора. Во-первых, они очень распространены, они давят на примитивные страхи и главные болевые точки общества, во-вторых, они страшно живучие, к ним ваши конкуренты обращаться снова и снова, и в-третьих, вы должны уметь определять их в заявлениях, которые ещё не успели причислить к конспирологии, и понимать механизмы их распространения. — Зачем их создавать? — громко крикнула студентка. — Сразу к сути лекции, молодец. Это практическое занятие. Мы с вами здесь и сейчас раскрутим теорию заговора с нуля. И вы увидите, как легко её распространят. — Разве так можно? — Девушка в оранжевом бдит. — Послышались одобрительные смешки парней. — В журналистике можно всё, пока вас не арестовали, лишь бы не страдала бизнес-модель вашего нанимателя. Но хорошо, раз вы беспокоитесь за человека или компанию, которых мы оболжём, у меня есть решение специально для вас. — Варден слегка поклонился, смутив девушку. — Мы будем сочинять и распространять наглую, гнусную ложь про тех, кто у вас не вызовет возражения. — Зал оживился по-настоящему. — Только сначала определимся, чем теория заговора отличается от любой другой неподтверждённой теории. — Она неправда! — И не может быть правдой! — Она тупая! — В неё верят только идиоты! — Нет, ребят, — осадил их жестом Варден. — Вы вспоминаете теории заговора, которые вы знаете: плоскую Землю, иллюминатов, пришельцев в Зоне 51 — и пытаетесь описать их самих и их сторонников. Назовите ключевые элементы, их основу. — Бред! — Тупость! — Власти скрывают! — Юноша в очках сказал верно, — протянул руку в его сторону Варден. — Но формулируем по-умному. В основе теорий заговора лежат тайна и группа могущественных лиц, которые её скрывают. На слайде появились эти два пункта списка. — Думаем, что ещё важно для теории заговора. Что она даёт людям? — Козла отпущения! — Понимание! — Чувство, что они самые умные! — Тусовку! — В этот раз все правы, — развёл руками Варден. На слайде появились недостающие пункты: «Назначение виновников глобальных процессов или отдельных событий», «Чувство причастности к сопротивлению». — Весь мой опыт показывает, что теории заговора в первую очередь прорастают из тревог, связанных с экономической ситуацией индивида и его окружения, и ощущения несправедливости. Люди видят, что власти им врут, люди видят, что всё вокруг устроено не так, как им рассказывали в детстве. И они ищут, кого бы назначить виновным. Нарисуем им охрененно огромную мишень! Собрание тайной конспирологической ложи объявляю открытым.

* * *

Чего ещё ждать от Хольта, мысленно ругалась Ника, въезжая на непомерно дорогую подземную парковку жилого комплекса «Бильдерберг». Ему для командировки в Токио подавай апартаменты (странно, что не пентхаус) строго по цене крыла самолёта и ни центом меньше. Да, она смогла бы уйти потом от оплаты, и это было бы актом возмездия зажравшимся арендодателям, но Радов, перед тем как съесть принесённый ему в хостел завтрак с щедрой присыпкой из снотворного, выдал верное напутствие: «И постарайтесь лишний раз не светиться. Воровством всяким, ну ты поняла, у них это мигом на радарах всплывёт». Её с того момента занимало, накопал ли он её послужной список или подобрал удачный пример с потолка. В сверкающем паркетно-лепнинном фойе она почувствовала себя элитным инвалидом: к ней выбежали два сотрудника, один отнимал у неё полупустой чемодан, другая тараторила про доступные удобства; третья сотрудница, за стойкой регистрации, уверила Нику, что с её регистрацией всё в порядке, нужна крохотная подпись; к ним прибился четвёртый, рассказать про ресторан, предложить экскурсию по нему (экскурсия по ресторану в пять утра звучала как сомнительное предложение, пускай и интригующее), расспросить гостью о том, какие продукты ей подавать ни в коем случае нельзя, и к лифту её вели практически под ручку, и доконвоировали до самой двери, ещё и лекцию по возможностям мебели в номере зачитать порывались, но Ника поспешно рассовала по ладоням, обтянутым белыми перчатками, по сто евро и попросила оставить её в покое. Да, да, она обязательно даст им знать, как только что-либо понадобится, пускай уйдут уже. Уф. Больше всего удивляло то, что этот комплекс ни в одном поисковике не высвечивался, ни в одном путеводителе не значился, а случайно забредшего в неказистое стеклянно-бетонное строение туриста мигом отпугнут цены — как же они находили себе клиентов? — Ты там? Его апартаменты прямо под твоими, планировка та же. Чудесная планировка для ограбления: ванная комната с туалетом на одном конце квартиры, спальня — на другом, и между ними три километра гостиной, заставленной всевозможными укрытиями. Для пафосных книжных шкафов, внушительного дубового стола со скатертью до пола, трёх стульев с витиеватыми спинками и прочего место нашлось, для кухонной стойки и микроволновки — нет. Уж очень настойчиво они заманивали на экскурсию в ресторан. — Ник, если не секрет. Зачем ты ездила в Барселону? — Меня старые знакомые попросили прицениться к стекляшкам. Я приценилась. Нет, такое у человечества красть не могу. — Стекляшки? — Будешь в Барселоне — загляни в Саграду, пока никто на предложение не согласился. Выдвигаюсь. — Ника сбросила кроссовки и переключила подошвы протезов в бесшумный режим. — Свет у него не загорался? — Нет. Он должен спать, у него в ежедневнике ничего на сегодня не назначено, кроме выступления на конференции ближе к вечеру. Ключи индивидуальные, копий они не делают. — Что с камерами? — спросила Ника, вызывая лифт: выходы на лестницу открывали только по требованию пожарной сигнализации. Ей это не понравилось, и она в процессе дружеских объяснений великолепия жилого комплекса свистнула у вещавшей девушки универсальный ключ. — Зациклил до твоего приезда. Вряд ли они озаботятся вопросами безопасности в пять утра, подумала Ника, присев перед дверным замком. Джонни предложил опробовать римские суперотмычки с нано-роботами, которые сами подстраивались подо все нужные выступы и впадины для замочных механизмов, однако она предпочла взлом по старинке, обыкновенными кусками проволоки — надёжнее, да и волноваться о загрязнении природы нано-роботами переживать не придётся. Щёлк. Очередной замок пал под натиском Ники. С довольной улыбкой она вытащила из кармашка пояса новые очки-дисплеи, присланные Джонни, и мягко протолкнула дверь, проскользнув в копию своих апартаментов. Храп был бы идеальным прикрытием для щелчка закрытия двери, но Хольт спал тихо. И крепко: шорох отмычек в замке он проспал, бояться нечего. — Маттиас, что началось? — заставил Нику вздрогнуть раздражённый голос Хольта из спальни. — Забыл, как вырезать цитату для заголовка? Или ты не знаешь, как писать лид, не проясняя её контекст?.. — Его голос звучал достаточно громким прикрытием для щелчка двери при закрытии. — Да зачем тратить на всю эту чепуху время, публикуйте!.. — Ника на каждом взлёте его голоса плавно приоткрывала дверь шкафа в коридоре. — Какой фактчекинг, какой отбор, восемьдесят процентов не будет читать дальше заголовка, девяносто — дальше лида, их и убеждать не понадобится… Ну напишут. И прочтёт опровержение процентов пять от изначальных читателей, далеко не все поверят. Пока они опровергают одну новость, боты пишут десять новых. Ей-богу, ты как монашка на первой оргии, не ожидал от тебя. Всё. Давай. Его бодрствование несколько осложняло планы. Взгляд Ники примагничивал большой блестящий чёрный кейс, лежавший прямо у неё на пути, посреди стола. Манящий, как капкан с золотым кубком внутри. Если где и лежала вторая часть флэшки, которую Джонни увидел на камере токийского аэропорта, то под чёрной крышкой. Хольт с шумным выдохом поднялся с кровати — это послужило сигналом для Ники отступить в шкаф и закрыть дверцу до узкой щёлочки, через которую просматривался кусок гостиной. — Уволю кретина. Приближение его шагов заставило сердце Ники биться чаще, намечать траекторию и силу пинка, которым она его поприветствует, едва он залезет в шкаф. С заразительно протяжным зевком Хольт прошёл через гостиную в одних домашних брюках и гостиничных тапках. Тела, как у него, полагалось прикрывать тогами, высекая из мрамора, не упуская ни одной линии на подтянутом животе, ни одного бурка мышц, чтобы соблазнить провести по ним пальцем (и заставить верещать музейную сигнализацию). Он приближался, она приготовилась… нет, отодвинул дверцу соседнего шкафа и вытащил оттуда чёрную мантию, сходил положить её в кейс. Когда он наклонился, Ника сфотографировала его: на спине у него вдоль позвоночника растянулось, как расплющенная серая мокрица, металлическое устройство, разделённое на звенья. Подобный протез она видела впервые и сфотографировала на будущее. Она была вынуждена продолжать наблюдение и после того, как он снял домашние брюки. Чёрные семейники без фантазии, компрометировать его могла разве что плоская задница. — Мы зачем на это смотрим? — спросил Джонни, прекрасно зная, что Ника и цыкнуть на него не сможет. Хольт взял кейс, ругнулся и подошёл к соседнему с Никой шкафу. Потянулся к верхней полке, источая запах одеколона. Ни дня тренировки не пропускал, ради получения этой важной информации Ника и разглядывала его мышцы на животе, когда он чуть попятился с галстуком и рубашкой в руках. Оделся, покинул номер. Куда он намылился? Ника выждала, пока к нему подъедет лифт, и вышла в коридор. — Один охранник заподозрил, — тихо сказал Джонни, — я его отвлёк, прислал сообщение, что он выиграл в лотерею. Надеюсь, поблуждает по моим ссылкам и забудет, о чём думал. — А Хольт куда? — В фойе. Идёт в конференц-зал. М? Там ничего нет. — Совсем? — Я в смысле… изображение зациклено. Не мной. Хольт зашёл внутрь, оттуда точно выходил свет, но у меня на экране помещение пустое и тёмное. Неужели ночные грабители пошли на дело. Спустившись на лифте в фойе, Ника отмахалась от предложений дополнительных услуг и поспешила к вычурной вывеске «Конференц-зал». На ручке двери висело «ОСТОРОЖНО РЕМОНТ», но раз Хольта это не смутило, не смутит и её. — Извините! — выскочил, как чёрт из коробочки, юноша. — В помещении идёт ремонт, там опасно находиться. — То есть как? Мистер Варден назначил мне там встречу. Её слова поколебали решительность юноши. — Я уточню у него, если не возражаете. — Возражаю, — упёрла ладони в бока Ника. — Моей личной жизни посредники не нужны. Проваливайте. — Согласно правилам безопасности… — Мы тихонечко. И Ника прошла к дверям, выпрямившись до королевской осанки в подражание директору Гамме, — знай, мол, челядь, своё место. Подействовало: юноша подзатыльник от коллеги получил за попытку влезть в дела важных гостей. За дверьми скрывалась тонкая полоска пола, отгороженная от зала плотной тяжёлой завесой. У стенки, рядом с увенчанным свечой торшером, дядечка в очках поправлял надетую поверх пижамы мантию. Завидев Нику, он перепугался, она метнулась к нему, и прежде чем он успел закричать, она заткнула ему рот ладонью и вырубила его одним ударом. Быстро он вычислил чужака. И не спрячешь никуда. Она стянула с него мантию, надела её на себя, барахтаясь в волнах скользкой ткани, и накинула капюшон, убрав волосы за уши, чтобы не светиться. — Все собрались, никого не ждём? Ника прошмыгнула в мрачный зал. Вдоль стен стопками стояли насаженные друг на друга стулья — на каждом из них стояло по канделябру с тремя свечами. Дрожащий тусклый свет окружал кольцо из людей в чёрных плащах. Тот, кто у них был за главного, стоял рядом со свечным торшером, и держал в руках большую книгу. — Безобразие, я скоро выговоры делать начну, — проворчал он, когда Ника присеменила к кольцу. — Мы масонская ложа, а не блокбастер для отупления масс, опаздывать нельзя. Итак. Есть ли вопрос, который гложет кого-то из вас? — Да, — поднялась рука. — Кто конкретно додумался устраивать собрание ложи в пять утра? — У меня работа и дети, между прочим, — поддержал вопрос женский голос. — Прекратить плебейское нытьё. В пять утра буднего дня снимать помещение в отеле дешевле всего. Или вы хотите опять в заброшке собраться? — На что наши сборы уходят, я не поняла? — возмутился третий голос в кольце. — Мы не можем себе позволить нормальное помещение в нормальное время? — Хотите поговорить о сборах? Я вам щас устрою разговор о сборах, — вскипятился главный, листая талмуд. — На прошлой неделе четыре гниды заявили, что не взяли с собой наличку, двое положили в чашу скомканные чеки, один умник тупо ускакал, когда начался сбор. Я вам устрою нытьё, сдадут пять долларов, а требований на все пятьсот! Что на конспиративном собрании англоязычных жлобов в Японии забыл Хольт, маячивший на противоположной стороне человеческого кольца? Ему недоставало тупых разговоров на работе? Ох, поднял голову и, кажется (по одному подбородку трудно было понять), посмотрел прямиком на Нику. Или нет? Он промолчал. Спор меж тем улёгся, председателя успокоили, заверив, что в этот раз все взяли с собой наличку, а чеки в прошлый раз перепутали с купюрами — темень же, наощупь отвыкшей руке не различить. — Посмотрим, посмотрим. Других тревожащих вопросов нет? Приступим же к молитве. В ту же секунду, как все опустили головы, Хольт пошёл вдоль границы кольца навстречу Нике. Естественно, Ника пошла в том же направлении, сохраняя дистанцию. Они оба остановились, когда остальные выпрямились, произнося завершающие слова молитвы. Для слова «аминь» собравшиеся опять склонили головы. Хольт оттопыренными двумя пальцами показал «я слежу за тобой», Ника в ответ издевательски его подманила пальцем. Он ничего предпринять не успел — молитва закончилась. — Теперь, когда наш разум чист от тревог и грязных мыслей, перейдём к тому, ради чего мы собрались. Прежде всего. Мы поработили последнего сценариста видеоигр. Больше ни одного сценария без темнокожей женщины или гея выпущено не будет, иначе изгнание из профессии. — Капюшоны пробормотали одобрение. — На этом, боюсь, хорошие новости заканчиваются. Поступила информация, что иллюминаты в ближайшие месяцы перейдут в агрессивное наступление на рынок сельскохозяйственной продукции. — Капюшоны зароптали. — Именно поэтому Великая ложа отдала приказ собраться японской ветви. «Накамото индастриз» заполучила в своё распоряжение технологии, которые позволят ей утроить уровень производства. — Без нашей лицензии? — Это вторая плохая новость. Участились уходы иллюминатов от выплаты роялти по нашим патентам. На сорок процентов выросла активность неподконтрольных нам патентных троллей благодаря привлечению нейросетей. «Пейдж индастриз» откровенно ворует наши технологии, делает косметические изменения и патентует их в таком виде. Есть информация, что «Версалайф» вот-вот украдёт у нас формулу ряда лекарств, которые мы договорились никогда не выпускать на рынок. «Накамото индастриз» заявили, что мы не имеем прав на идею генетической модификации овощей и фруктов. Под его бубнёж о цифрах и патентах хорошо дремалось. Ника совсем было отрубилась, как вдруг в зал ворвался крик: — Шпион! — Это в зал вбежал ограбленный очкарик. — На собрании! — Вон же он! — крикнула Ника, показав вперёд. — Шпион иллюминатов! Сосед сдёрнул капюшон с Хольта, и кольцо ахнуло в возмущении. — А она рыжая! — не остался в долгу Хольт. Теперь капюшон сдёрнули с Ники. — Ведьма! Предательство! Нападение! Задержать! Ника с Хольтом наперегонки рванули к выходу, преследуемые шуршанием мантий. Мужчину в очках они отшвырнули себе за спины, ломанулись через занавес и вывалились в фойе. Сотрудники у стойки озадаченно посмотрели на них. Хольт с деловым, сосредоточенным видом шагал к выходу, Ника последовала его примеру — и, что самое удивительное, той же походкой ровно с теми же выражениями лиц за ними вышагивали масоны. Совершенно нормальные деловые марши. Кейс. Хольт забыл его в конференц-зале. Ника свернула к лифтам (половина толпы последовала за ней), магнитным ключом открыла дверь на лестницу, захлопнула её за собой и взбежала по ступеням мимо площадки с окном. А они взяли и своим ключом открыли дверь! Ника пробежала на этаж выше, слыша бормотания «взять живой, взять живой», одним поворотом отмычек открыла окно и спрыгнула на асфальт. «Взять живой, взять живой, взять живой», — семенил к ней вдоль стены ряд чёрных плащей. Она добежала до окон конференц-зала, выбила ногой стекло, подтянулась и влезла внутрь. — Быстрее, они скоро включат камеры! Воздалось им всем за то, что не слушали блеяния сотрудника отеля про правила безопасности. Ника шторой зацепила канделябр, пламя радостно кинулось жрать просторы ткани во всё окно, полыхнуло сиденье стула, упал от тряски соседний канделябр… С первым прикосновением дыма к потолку взревела сирена пожарной тревоги. Под брызгами воды Ника добежала до пристроенного в угол кейса, подняла его, протаранила вошедшего сотрудника, от следующего отмахнулась и помчалась к выходу. На улице завизжали шины — красный автомобиль лихо развернулся на парковке и, обдав масонов выхлопными газами, улетел вдаль. А Ника присела на колено у двери ближайшей машины. — Что в кейсе? — Уверена, мы сорвали джек-пот. — Она пробежала взглядом по поверхности кейса и забросила его на сиденье рядом с водительским. — Заперт на кодовый замок, похоже и на отпечаток пальца. Да отвалите вы от меня! — Лучше его не вскрывать силой, — озвучил её подозрения Джонни, пока она сводила вместе разорванные провода под рулём. — Просвети рентгеном. Узнаем, что с начинкой, и будем думать дальше. Ника, врезав по газам, оставила в зеркале заднего вида плащи, взметнувшие рукава с досады. — Масоны против ведьм, теперь я видела всё… Служба безопасности аэропорта несколько удивилась запросу агента Интерпола с утра пораньше, безуспешно попыталась выманить подтверждающие бумаги и сдалась, позволив воспользоваться их сканерами и рентгенами. Ника позаботилась о том, чтобы кейс хорошо был виден камерам во время разговора, старательно его просветила, сделала отчаянный жест, потом уволокла в комнату досмотра, где Джонни отключил камеру. Выждав минут пять, она отправилась на выход, доложила всем встреченным сотрудникам, что вытащила из кейса всё что хотела, но оставит им на хранение, поскольку за ней следили преступники. Она чудом не столкнулась с Хольтом в дверях, ей повезло — раздвигающиеся двери перед ним заглючили, он чуть не врезался вместе с остальными пассажирами и попятился. Ника спряталась за толпу американских баскетболистов, шумно обсуждавших, кто сколько сакэ собирался вывезти. — Идёт в комнату досмотра, они ему сказали, что камера пока не работает. Врубаю. Спиной к ней встал, хорошо, что ты другие установила. Есть, ввёл код! И проверил флэшки! Оба кода наши. Ника натянула перчатки, подмигнула баскетболисту, распушившему перед ней перья, опустила козырёк бейсболки и спросила: — Он же на своей машине приехал? — Да, стоит у тротуара, нарушает правила. — Прекрасно. На улице быстро нашлась красная ламборгини с мерцавшими габаритными огнями. Двери открывались вертикально, багажник спереди — более неудобную для пряток машину Хольт не выбрал бы при всём желании. Обойдя её разок, Ника взялась за оставленную рядом тележку и сосредоточенно покатила её прочь. Сработало: для Хольта обслуживающий персонал был пустым местом, и он не обратил на Нику внимания, проходя мимо неё. Беззаботно прошёл до водительского сиденья. Дверь меееедленно поползла вверх, выиграв для Ники время добежать до Хольта и врезать ему сцепленными в замок пальцами по хребту чуть выше протеза, получив углом кейса в живот. Пошатнувшись, они вцепились друг в друга. На Нику обрушилась парализующая обжигающая боль. В неё впились иглы, повалившие её лицом в траву, она тряслась в удушающей кромешной темноте, слушая кряканье голоса в ушах. Они лежали поперёк сидений, стиснувший зубы Хольт морщился от боли — в следующий раз думать будет, прежде чем электрошокером бить, держась за противника. — Мистер! Нельзя, мистер! — заглянул в салон работник аэропорта. — А м-мы з-зак-кончили, — ответила Ника и вырвала кейс из руки Хольта. Извернувшись в комично миниатюрном салоне, она вырвалась на свободу. Помешать этому попытались пальцы на щиколотке, которые Ника сбросила не оборачиваясь, едва почувствовав пятерню кожей. Оттолкнув возмущённого японца, она добежала до своего мотоцикла, проехала в сантиметре от Хольта, треснула ему кейсом по голове и была такова. С третьей комбинации успешно соединив флэшку воедино, Ника подключила её к ноутбуку, которым обзавелась в магазине техники рядом с гостиницей (от японцев она ждала более строгой, высокотехнологичной охраны). — Запаролено, но это я поправлю, — вынес вердикт Джонни. Курсор на экране зажил жизнью управляемой издалека марионетки. — Другое дело объём. — Что с ним? — До сих пор подсчитывается, перевалил за двадцать терабайт. И система шифрования… «Драупнир», не находится нигде… В общем, копировать буду весь день. Я такое впервые вижу. — Ты про объём? — Нет, про всё остальное. Понятно, он увлёкся рассматриванием содержимого флэшки и не желал отвлекаться. Остаток дня освободился. Упав на кровать, Ника включила телевизор и выбрала новостной канал: под мерную речь ведущих новостей особенно хорошо спалось. Второй же репортаж выдернул её из дрёмы: он упомянул «Накамото индастриз». Ника включила английские субтитры к кадрам с японцем лет сорока в костюме, вещавшим перед обступившими его репортёрами. Власти Японии объявили о начале полноценного расследования случаев массового отравления синтетическим рисом, пообещав подойти к нему со всей строгостью. Генеральный директор компании, Хисакава, по-прежнему отказывался комментировать случившееся. — Хисакава, — распробовала знакомую фамилию Ника. — Это и есть отец главы «Хольт интернешнл»? — Ага, Кенджи его сын от третьего брака, — ответил Джонни. — Понятно, почему Хольт приехал на самом деле. — Этот скандал ему замять не получится, отвлечь народ — тем более. Десятки тысяч пострадавших, в том числе дети, партии отравленного риса продолжают выявлять на складах, ходят упорные слухи, что проверять надо вообще всё, потому что многие производители лепят свои логотипы на рис «Накамото индастриз», люди перепроверяют его в домашних условиях, в японские соцсети заходить страшно. Народ жаждет крови. — А Хольт как ни в чём не бывало прибывает на полыхающую землю выступить на профессиональной конференции, — села в позу лотоса Ника. — Тебе не кажется, что в таких случаях выступления отменяют, особенно важных начальников? — Ну, «Хольт интернешнл» ни в чём и не обвиняют. — И второй момент. Почему масоны обсуждали рост производства «Накамото индастриз», но не отравленный рис? Скандалу два дня. Им бы радоваться, что их враги сейчас огребут от властей, нет? — Я не понимаю, что ты хочешь сказать. — Такое ощущение, что и Хольт, и масоны знают, что ситуация со скандалом под контролем. Я хочу это исправить.