Ника проехала на велосипеде мимо ворот с выкованной на них буквой «Х», словно ей не был интересен особняк. Просьба Августа, который остался караулить проулок в полукилометре отсюда, и правда была пустяковой — в чём подвох? Во внедорожнике, немедля выехавшем навстречу Нике со врубленными слепящими фарами дальнего света? Нет, он проехал на неподобающей для спального района скорости мимо — не засада, очередной мажор.
Притормозив у каменной ограды, Ника задумалась. Андрей ничего не рассказывал о заборах, о том, как он лез рвать штаны через кованые прутья или карабкался по воротам. Да и как бы фанатики ухитрились поджечь дом, если отсюда ничем не докинуть? Неужели кто-то накануне открыл им ворота? Чушь какая, находись кто дома, он бы знал, что там Мико, зачем убивать ни в чём не виноватую девочку?
Да и как бы предатель узнал заранее, что будет поджог? Приставив велосипед к каменному забору, Ника задумалась. Серёжа вряд ли объявлял Августу «Иду на вы». Их подслушивали иллюминаты? Но тогда почему не предупредили Августа?
Запрыгнув на седло и оттолкнувшись от упавшего велосипеда ногой, Ника повисла на заборе, подтянулась и осторожно перелезла через кованые прутья — Август сказал, что после пожара напряжение в них пришлось временно отключить. Ещё он обещал, что дома никого не будет, но в окнах, под которыми не зияли чёрные разводы, горел свет.
— Ни в чём положиться нельзя, — пробормотала Ника, спрыгнув в тень дерева. Она быстро проползла по теням, петляя между стратегически расставленными кустами, пока не очутилась под окнами кабинета Августа, где и стоял силуэт, вычерченный светом. — Свали, кто бы ты ни был.
Щиток от сигнализации находился внутри дома, система на окнах стояла поновее привычной Нике, требовала времени и внимания. Но ей за эту работу не платили, поэтому безо всякой искусности Ника встала на руки и ногами выбила окно. Сигнализация заверещала на весь дом. Притаившись в кустах, откуда ей было видно и дверь, и окно, Ника наблюдала за тем, что происходило дальше.
А дальше на кухне загорелся свет, входная дверь осторожно приоткрылась, и на крыльцо вышел парень с бейсбольной битой. Выглядел он решительно — ровно до того момента, как тот мажор на внедорожнике рванул обратно и сверкнул фарами. Парень сразу нырнул в дом.
— Уехали! — объявил он.
— Козлы, — ответила Мико. Она вернулась в Амстердам? — Поехали на снос.
— Рано, что там будем делать четыре часа почти?
— Заскочим закусить по дороге. Джон, подгони машину!
И вскоре невесть что делавшая дома Мико в прозрачной блузке поверх лифчика и мини-юбке, с перекинутой через руку кожаной курткой, вышла на дорожку. Августа инфаркт хватит, когда Ника ему расскажет об этом прикиде.
Дождавшись своего спутника, того самого парня в футболке, джинсах и без биты, Мико поморщилась от дуновения ветра:
— Чем так воняет?
Парень принюхался и тоже поморщился:
— Канализацию прорвало, что ли?
О какой вони они говорили? Ника ничего не чувствовала. Парочка под ручку прошла к машине, дожидавшейся их у ворот.
Через разбитое окно Ника влезла на кухню. Принюхалась сначала к воздуху. А потом, охваченная страшной догадкой, — к термобелью. У неё глаза скосило от ядрёной смеси мусора, пота и бог знает каких субстанций, в которых они с Августом извалялись после одного неудачного приземления Руха. Фу, в таком виде перемещаться по городу нельзя.
Инстинкт самосохранения вырубился от вони, а потому не возражал против быстрого принятия душа, простирывания штанов в раковине и ограбления шкафа Августа. Хорошо, что он её не видел в таком виде: в одной его рубашке, мягко ступающую к его кабинету. Подковырнуть плинтус в дверном проёме, разорвать провода. Больше сканер входивших работать не будет.
Нику удивило, как мало книг стояло в кабинете: они занимали всего одну сиротливую полку, и то половина корешков на ней — ежедневники. Экраны, магнитная доска, стопки журналов и газет, стеклянный шкаф с наградными статуэтками… Вроде всего много, а комната всё равно ощущалась пустынной. Обои — и те скучные, одноцветные серые. Как он в этой холодной тоске работал?
Фотография, о которой говорил Август, нашлась рядом с монитором компьютера. На ней мальчишка лет десяти с младенцем на руках улыбался, стоя между женщиной в свободном платье и моложавым безусым Эйсе в сером деловом костюме. Выглядели как счастливая семья, что пошло не так?
Ещё Август просил сковырнуть половицу под столом и вытащить пакет. В этот пакет были завёрнуты пачки евро и долларов вместе с набором американских документов Марты Кларк с фотографией Мико и Чарльза Роквелла с фотографией Августа. Он буквально готовился к сценарию побега из страны прямиком из домашнего кабинета. Повод для зависти его жизнь, ага.
Воспользовавшись паролем, который назвал Август, Ника отключила систему умного дома. Ни одного файла ни в одной папке она не отыскала. Совершенно пустой компьютер с набором нужных программ. Её кто-то опередил.
Штаны толком высохнуть не успели, и Ника просушила их пару минут феном, прежде чем натянуть на протезы и заправить в них рубашку. Ну хоть за безопасность ног могла быть спокойна. Приценившись к обстановке комнат и не найдя, что бы такого небольшого и ценного спереть, Ника вышла через главный вход и прокатилась до условленного места встречи. Чудесный вечер: прохладный, мягкий, тихий.
Август первым делом прокомментировал бы вид своей рубашки на её теле, и Ника решила бить на упреждение.
— Разведданные у тебя ни к чё… — свернув за угол дома, она осеклась. Велосипед валялся поперёк дороги, в искорёженном заднем колесе редкие уцелевшие спицы прогнулись. — Ты здесь?
Нике вспомнился внедорожник. Он ехал в этом направлении, вскоре развернулся и помчался в противоположном. Не сбил насмерть — даже забери он труп, остались бы пятна крови. Если бы его вызвал Август, на велосипед бы никто не наезжал. Но не похитили же его, в самом-то деле. Кому он нужен? Вознаграждения за него не давали.
Дзынькнув звонком, к ней подъехал на велосипеде парнишка в кепке, клетчатой рубашке и штанах на подтяжках.
— Чайкина? — спросил он с сильным акцентом.
— Смотря кто спрашивает.
— Чайкина, — с удовлетворением кивнул он и выдал Нике конверт, прибавив по-английски: — В медовых полях дегтярные корни.
Строчка из детского рассказа Ники. Ей Серёжа два года эти «медовые поля» припоминал, а когда она огрызалась, угрожал отвезти её на пасеку и не вернуть обратно, пока не найдёт корни ульев.
Парень отчалил. Ника вытряхнула из конверта плоский наушник-наклейку и прилепила его:
— Мог бы просто сказать «От Серёжи с приветом».
— Проще всего было бы ничего для тебя не делать, — отрезал Серёжа. — Рассказывай, что ты натворила.
— «Натворила» — немного не то слово, — сказала Ника, проезжая на велосипеде по маршруту внедорожника.
— Продолжаешь цепляться к формулировкам? Хорошо: комбинация каких именно твоих поступков привела к тому, что штаб-квартиру «Хольт интернешнл» сегодня взорвут?
— Взорвут?
— Мне и это слово заменить?
— Серёжа, я не понимаю, о чём ты. Я только что приехала в Амстердам, была без связи…
— …но исключительно по совпадению в тот же самый день объявили о сносе здания.
— Впервые слышу.
— Сама понимаешь, меня не тревожит снос уродливых стеклянных фаллосов. Но ты, попав в переплёт из-за своих же действий, в обход меня припахала Олега, а мне он нужен под боком.
— Я в Амстердаме говорила только с Августом, и тот пропал.
— Олег сказал, что ты попросила его помочь.
— Не знаю, почему он так сказал. Серёж, я бы не скрывала.
После полуминутного молчания он сказал:
— Я подумаю.
— Ника, приём! — воскликнул Джонни.
— Приём! Ищу друзей под пальмами Кубы.
— А я плыву по течению нефти.
— Как вы там?
— Всё хорошо, коммунистическое подполье здесь работает открыто, нам в два счёта прикрытие организовали. Радова типа приговорили к смертной казни, я к Разуму за помощью обратился, чтобы выглядело поубедительнее. Но он сразу меня раскусил и разозлился. Скажи ему, я никакой не пранкер, я для дела…
— Да он вряд ли всё ещё на тебя зол, у него свои проблемы.
— Я вообще не был зол, — поправил её Серёжа. — Просто разговор исчерпал свою целесообразность.
— То есть всё норм, я не в чёрном списке? — с надеждой спросил Джонни.
— Посмотрю на твоё поведение.
Развилка. Свернул внедорожник осторожно, не вычерчивая покрышками следы.
— Джонни, ты можешь кое-что для меня по камерам Амстердама проверить? Август стоял неподалёку, а потом… испарился.
— Перекочевал в багажник машины Джессики Родригез, — лениво сказал Серёжа.
— Она его?..
— Вырубила и увезла. Любопытное развитие событий, но не сказать чтобы нежелательное. Вернёмся к Олегу.
— Я ему не звонила.
— То есть он мне соврал.
— Может и нет, — осторожно сказал Джонни. — Ему мог позвонить кто угодно из них, изобразив голос Ники.
— Зачем?
— А что именно я попросила его сделать?
— Ты сказала, что штаб-квартиру «Хольт интернешнл» оцепили из-за сноса, а твоей знакомой позарез надо попасть внутрь. Олег взялся её провести.
— Знакомую… уж не Родригез ли.
— В принципе, она едет в направлении штаб-квартиры, — сверился Джонни. — Хочешь за ней — езжай налево. Но зачем ей туда понадобилось?
— Ещё раз, — собралась с мыслями Ника, тронувшись с места. — Всё здание сегодня снесут?
— Ровно в полночь. Под слоганом «Начнём с нуля». Скандал весь день. Никто не понимает, как снос согласовали за пару дней, почему сотрудники об этом узнали в последний момент, зачем это устраивать.
— Я знаю, зачем, — переключила скорость Ника. Она бегло пересказала Джонни про распределительный центр. — Насколько серьёзное оцепление?
— Перекрыли весь квартал, с полицией и сапёрами. На крышах ближайших домов зрителей битком.
— Да, подъехать должна Родригез, — уточнил Серёжа.
— Скажи Олегу, чтобы он её задержал.
— И дальше что?
— Пока не знаю, на месте пойму.
Родригез повезла Августа туда же, куда поехала Мико. Им хотели устроить встречу?
— Как говорится, без ТЗ результат ХЗ.
— Всё равно спасибо, Серёж.
Квадратный бизнес-квартал, очерченный автомобильными дорогами, омывало человеческое море, в которое Ника уткнулась задолго до ограждений и рядов полицейских. С крыш многоэтажек гремела музыка, внизу люди протискивались мимо друг друга в поисках вида на небоскрёб получше. Пёстрые наряды, многочисленные головы, бесконечное движение и шум. Как найти Олега?
— Он западнее тебя, — словно в ответ на её мысли сказал Серёжа. — Напротив коричневых башен.
Бросив велосипед, Ника погребла вдоль вытянутого дома.
— Андрей передал Игорю, они всё сделают, — доложил Джонни. — То есть тебе нужно успеть до одиннадцати.
— До полуночи.
— Разница во времени…
— Забудь о ней.
Ника развела в стороны девушек, обсуждавших видео с птеродактилем у здания музея («Да это Хольт отвлекает внимание от незаконного сноса»), и уткнулась в заграждение.
— Вход запрещён, отойдите, — устало сказал полицейский.
— А ей почему не запрещён? — спросила Ника, обвинительно показав на мерцавший габаритными огнями на другой стороне дороги внедорожник.
— Это рабочий персонал.
Выряженная в серый комбинезон Родригез на глазах у Ники обошла машину и открыла багажник. Что, прямо за спинами у полицейских вытащат похищенного человека? Олег, в таком же сером комбинезоне, сунулся в багажник, повозился немного и вылез. На его вопрос Родригез весело ответила, разведя руками. И он её отпустил, отвлёкшись на телефонный разговор! Она села и уехала — Олег, ты что натворил!
— В машине кроме неё никого не было, — сказал Серёжа.
— То есть как никого?
— И она свернула на выезд.
— Олег что-то пропустил, потайное отделение или…
— Ничего я не пропустил, — отчеканил Олег, повернувшись к ней. — Никаких потайных отделений. Джесси сказала, ей велели передать рабочим схемы, но заказчик по ходу забыл их положить. Мы вдвоём искали. Пусто.
— «Джесси»? — удивилась Ника.
— У Олега полно скверных хороших знакомых по долгу сомнительной службы, — проговорил Серёжа.
— Ты сам топил за то, чтобы я поступил в Академию ФСБ.
— Менее сомнительной она от этого не становится.
— Серёжа, а как же сжигание мусоров? Ты так рвался этим заняться.
— Мусор меня давно не беспокоит, крыша зато прохудилась…
— Не придавила же, — пробубнил Олег.
— Родригез заезжала в слепую зону камер, — вклинился Джонни. — Пять километров от тебя. Но… никто, кроме неё, за последние двадцать минут не выезжал оттуда.
— Поняла, иду смотреть.
— Мне быстрее, — возразил Олег. — Диктуй координаты.
Полицейского раздражали разговоры Ники с воздухом на незнакомом языке, он ей жестом велел отойти подальше, дать ему побыть наедине со своими скудными мыслями. Журналистов тоже не пускали — соседка Ники тщетно трясла перед полицейскими то бейджем, то смартфоном, требуя комментариев.
До полуночи оставалось три с половиной часа.
В слепой зоне камер Олег увидел пустырь и очередную стройку, с двумя комплектами следов в рассыпанном песке. Один оставила машина Родригез, другой — хорошо нагруженный транспорт. За минуту, проведённую там, спрятать тело было негде.
— Не расщепило же его на атомы, — задумчиво сказал Серёжа.
— Дай-ка я сама поищу.
Нике, проталкивавшей себе дорогу в нараставшей толпе, не нравилась вся эта ситуация. Родригез выдернула Олега из Санкт-Петербурга, чтобы он помог ей проникнуть в здание, к которому она так и не приблизилась?
— Зачем я в этом уравнении? — спросил Олег.
— Хороший вопрос, — откликнулся Серёжа. — Чем раньше мы узнаем, как они планировали тебя использовать, тем лучше.
— А? — спросил Джонни. — Радов говорит «след».
Ника озадачилась:
— Сериал?
— Говорит, Хольт…
— …Разумовский публично напрыгивал на «Хольт интернешнл», — вполголоса заговорил Андрей. — И теперь его человек на месте сноса здания. Подставу готовят, отвечаю, они меня таким же макаром обвинили в связи с оружейниками.
— Олег, уезжай оттуда, — велел Серёжа.
— Поздно, я засветился уже.
— Стоял прямиком перед полицейскими, — прибавила Ника.
Повисло напряжённое молчание. Ника заприметила группу подростков с плакатами и протолкалась к ним, узнать, против чего они затеяли протест.
— Вам разве не пофиг? — спросила Ника, встав перед плакатом «Остановите беспредел». — Частная компания, имеют право.
— Это создаёт безобразный прецедент! — возмутилась девушка, обнимавшаяся со свёрнутым ватманом. — Они снос здания по щелчку пальцев согласовали! Сегодня уродский небоскрёб, а завтра историческое здание. Они обкатывают схему!
— Кто «они»?
— Они!
— Ван Бик известная американофилка, — поддержал товарища бородатый мужчина. — Говорят, американцы ей сказали дать добро, она и рада услужить.
— Понятно.
Длинная рука иллюминатов здесь виднелась отчётливо как никогда, им ну очень хотелось снести здание, погребя под обломками распределительный центр, который ещё предстояло найти непонятно где, отключить непонятно как. Нашёл Август время быть похищенным, не мог денёк подождать?
Олег, традиционно в чёрном с ног до головы, рассматривал выкопанный под фундамент котлован в свете фонарей. И Ника тоже не нашла подозрительных следов. Каблуки оставили следы параллельно шинам — и больше нигде. То есть Родригез вышла из машины, прошла до багажника… Ника повторила её путь. Впереди и позади дорога. Справа велосипедная дорожка и тротуар, слева каркасы будущих построек поменьше.
— Довольна? — сухо поинтересовался Олег.
Они что-то упустили. Ника попятилась к началу следов и прошла вперёд. Что ещё она видела под ногами? То, что город отстроил тротуары и велодорожки вперёд зданий. А ещё? Канализационный люк чуть дальше на чистой части асфальта.
— Что если… — Ника подошла к люку и присела на корточки.
— Были бы следы, — встал рядом Олег.
Да, люк можно было уложить на асфальт без лишних следов, но вот Родригез либо ходила бы туда-сюда, либо бросила бы Августа в строительную грязь, пока возилась с подцеплением крышки люка пальцами.
— Снаружи, — сказал вдруг Андрей.
— Что снаружи?
— Следы остались бы, открывай она люк снаружи.
— Думаешь, кто-то открыл его изнутри?
— Вторая версия — Хольта запустили катапультой.
Олег, скорчив недовольную мину, жестом отогнал Нику. Едва он отодвинул крышку люка в сторону, Ника подступила вновь. Луч фонарика в руке Олега отразился от голубого пятна в самом низу.
— Это его водолазка! — воскликнула Ника.
— Не катапультой… — разочарованно проговорил Андрей.
— Погоди сигать, — сдержал Нику Олег. — Серый, можешь найти другие слепые зоны вокруг? Ориентируйся по направлению туннеля.
— Надо покопаться.
— Я тебе перешлю, — оживился Джонни, — с прошлой поездки куча планов городских коммуникаций осталась.
— Или я могу прыгнуть и…
— У него фора, — опять сдержал Нику Олег. — И я бы на его месте люк с другой стороны придавил.
— Зачем мы рвёмся спасать Хольта, ещё раз? — спросил Серёжа.
— Ради информации.
— Любую информацию, которая ему известна, можно добыть другим способом.
— У нас нет времени.
— Время на нашей стороне.
Олег мрачно уставился на Нику, вздрогнувшую от слов Серёжи. Совпадение, не иначе. Но на всякий случай… Прижав на секунду палец к губам, Ника прошептала:
— Слушай, Серёж, а мы точно верим Олегу?
— А мы точно хотим это обсудить при нём?
— Он отошёл отлить и гарнитуру мне оставил, сказал, ему надоела болтовня. Подумай. Олег обыскивал машину Родригез, он же не додумался до идеи с люком… Ты уверен, что он не работает на них?
— Я ни в чём в этой жизни не уверен, — меланхолично ответил Серёжа. — Его предательство, конечно, многое бы объяснило.
— Может, избавимся от него? — спросила Ника, глядя Олегу в глаза. Он слегка наклонил голову набок.
— Какая нехарактерная кровожадность.
— Ставки слишком высоки. Мы не можем рисковать судьбой всей планеты.
— Хм. Жалко его терять, он очень… ценный актив. Однако ты права. Делай как считаешь нужным.
— Ах ты сволочь! — воскликнул Джонни.
— За что ты так о…
Голос Серёжи задрожал, подскочил до фальцета, упал до баса и замолк на несколько мгновений, прежде чем ворваться в эфир вновь:
— Я вас всех найду, выпотрошу и…
— С возвращением в эфир, Разум, — перебил его Джонни.
— Меня слышно? Соединение не безопасно, вы скомпрометированы, они знают…
Больно резанул скрежет, оборвавший все голоса. Ника вытащила наушник и, поколебавшись, бросила его на землю. А Олег плавно поднял руки над головой.
— Ты чего, это не оружие.
— Привет, КГБ. — Родригез помахала ей из-за спины Олега, полностью её закрывавшей. — Мордой в землю.
— Выполняй, — велел Олег и показал взглядом на люк.
— А как же…
— Слушай Волкова.
— Как скажете.
Ника солдатиком прыгнула в колодец, услышала сверху «И нахрена!», выстрел — ей на плечо упала бетонная крошка. Ступни подняли брызги воды, рядом с ними плюхнулась вторая пуля. Пригнувшись, Ника спешно пошлёпала по туннелю, навстречу нараставшему грохоту потоков воды. Олег уцелеет, первые два выстрела пришлись не в него, третьего он не допустит. Потом поедет в Питер — срочно, обязательно. Они идиоты, какие же они идиоты, думали, что обхитрили врага, разделившись, а он ничего другого и не хотел. Будет выцеплять их по одному, как выцепил Августа.
В этих размышлениях Ника с разбега врезалась в покрытый лохмотьями манекен. Манекен с криком вскинул конечности, от стен отделились ещё четверо с занавешенными грязными прядями лицами. Ника бросилась подальше от них, прыгнуть через бетонное заграждение поверх протекавших внизу потоков. В неё вцепились руки со всех сторон, они швырнули её в вонючую воду, придавили коленями и резво связали верёвками с плеч до пят.
— Стойте! Я не хотела!
Ей заткнули рот особенно пахучей тряпкой, чуть не стоившей ей сознания. Над ней проплывали однообразные склизкие потолки, цепкие пальцы сдавливали руки и живот до боли, их процессия бесконечно топала всё дальше и дальше.
Потолок сменился с бетонного на земляной, спустившись почти до кончика носа Ники. Её носильщики шли согнувшись в три погибели, их спины шаркали по земляным стенам. Куда они направлялись, к центру Земли? Так его больше не существовало.
Ника вначале услышала простор — он возвещал о себе гулом разбросанных голосов и отражениями эхо — и только затем увидела, когда потолочный свод резко ушёл вверх. В гигантском земляном небе сияли звёзды: мерцавшие точки жёлтых ламп в чёрных отверстиях. Голоса и шлепки шагов скатывались отовсюду.
— Мясо! Свежее мясо! Будем есть мясо! — скандировали люди на английском.
«Не сегодня», — подумала Ника. Всю дорогу она ворочалась и брыкалась, нащупывая слабые места в путах. Связали её на совесть, с большим знанием дела. Она потихоньку протиснула пальцы на свободу, но пока от этой свободы на уровне бёдер толку не было.
Её швырнули в прохладную кладовую, натурально как кусок мяса, на хрустящие мешки. Двое стражников у проёма односложными предложениями обсуждали, что живое мясо самое вкусное, жаль кости мешаются. Все люди здесь ходили сгорбившись, носили еле державшиеся на последних нитях лоскуты, лица скрывали за лоснившимися волосьями. Куда она попала? Она прежде ночевала с бездомными в больших городах, и подобных колоний не видела ни в одной стране.
Первым делом она вытолкала языком и выплюнула тряпку. Уже намного лучше. Поворачивая ступни туда-сюда, Ника постепенно вовлекла в это движение щиколотки, растягивая верёвки. Слишком долго. Что бы ей могло помочь? О, какой чудесный заострённый выступ в стене. Текучесть содержимого мешков мешала упереться и подтянуть запястья. Ноги — другое дело. Продавив мешки до крутой горки, Ника взметнула ноги вертикально вверх и уронила щиколотки на этот выступ. Вверх-вниз, вверх-вниз, влево-вправо. Кто заглянет — уронить ноги, обмякнуть, лежать с закрытыми глазами, пока не уйдут. Повторить.
Верёвка на щиколотках лопнула, победа! Ника перекувыркнулась на ноги, подцепила уцелевшие путы и толкнула их вверх, присев. Охранники заверещали страшными голосами. С третьего или четвёртого раза она сбросила с себя последнюю верёвку.
И ей открылась странная правда: охранники были ей по плечо, раскидать их ничего не стоило. Ника выбежала на площадку с палатками и огромным котлом посередине.
— Ловите мясо! Мясо киснет! — кричал человечек с тесаком в руке.
Чёрта с два, больше они её врасплох не застанут. Ника швыряла карликовых врагов друг на друга, отталкивала, отпинывала, кого и за волосы оттаскивала. Спиной чувствуя готовящийся прыжок на плечи, она отскакивала в сторону и продолжала бежать к туннелю на другой стороне подземной залы. Один, самый отчаянный бандит прыгнул на Нику спереди, захотел откусить ей нос. Грязные пряди разметались, и Ника завопила от ужаса: перед ней зависло не лицо, а форменная морда, волосатая, с узкими глазами и пятачком. Острые зубы заставили опомниться. Ника перебросила монстра через плечо.
Да они все были чудовищами! Нагоняли её скачками на четвереньках, норовили укусить, царапали когтистыми волосатыми пальцами, и у всех морды, морды, заросшие шерстью морды с щелями вместо глаз. Подкрепления из отверстий в стенах съезжали на пузах.
Ника рыбкой нырнула в спасительный туннель и на четвереньках поползла вверх по склону. Самонадеянный каннибал цапнул зубами её пятку и с воем отвалился. Пинки раз за разом спасали от таких же выскочек, но подъём из-за них затянулся: на каждое продвижение вперёд три пинка назад.
В конце концов чудовища признали своё поражение. Они лежали друг на друге, злобно фыркая. Не будь у Ники подсветки в очках, она бы сгинула в темноте, кишевшей голодными врагами. Кем бы они ни были.
На нетвёрдых ладонях Ника подтянулась к бетонному полу. Кто бы мог подумать, что однажды она будет счастлива вдохнуть полной грудью запах нечистот. Заметка на будущее: в Амстердаме под землю не спускаться ни при каких обстоятельствах.
Отдышавшись, Ника пошла искать ближайшую лестницу наверх — неважно, куда конкретно она вела, лишь бы на поверхность. Этот подход быстро вывел её к гремевшему весёлой музыкой индийскому ресторану. Прохожие в изумлении наблюдали, как крышка люка, походив ходуном, отъехала в сторону, и к ним из-под земли выползла белая рыжая женщина.
— Свобода… — выдохнула Ника. Лежать на спине было больно из-за рюкзачка, и она поднялась на ноги. — Который час?
— Одиннадцать вечера, — ответил китаец в ярких летних шмотках. Под руку с ним стояла китаянка в бежевом и сером.
— Плохо. Не подскажете, штаб-квартира «Хольт интернешнл» в какую сторону?
— Вас туда не пустят, — сказал китаец.
— Меня — пустят, — уверенно возразила Ника.
— Никого не пускают.
— В какую сторону, скажи нормально!
Китаянка молча показала себе за спину.
— Спасибо! И под ноги смотрите.
Ника угнала с парковки первую подвернувшуюся машину, даже не сверяясь, видела ли её камера. Час до сноса, Август непонятно где, с Олегом непонятно что, никакой связи. Она мчала к штаб-квартире «Хольт интернешнл», потому что другого ориентира у неё не было. Проберётся в подвал, на месте разберётся в работе распределительного центра.
Бросив машину на краю толпы, Ника прикинула, сколько у неё отнимет проталкивание до ограды, и вместо этого запрыгнула на плечи к ближайшему крепкому парню. Он вскрикнул, ноша исчезла быстрее, чем он мог испугаться по-настоящему. Ника бежала по плечам, ни на одном не задерживаясь, прицеливаясь к самым крепким зевакам. Внизу до её скачков обсуждали прибытие сапёров.
— Мисс, вход запрещён, отойдите назад, — встретил приземление Ники полицейский.
Она собралась или скандалить, или драться. Но сначала — посмотреть, что сделают люди, вышедшие из фургона. Что-то не походили они на сапёров, у тех были громоздкие скафандры с плотным елизаветинским воротником, а эти в обычной деловой одежде. Спустив наклонный мостик из фургона, двое совершенно обыкновенно выглядевших мужчин выпустили скатиться большой металлический короб размером с холодильник. И толкал тележку с этим холодильником… О’Райли! Вот это везение!
Нет, остановила приветственный выкрик Ника, не везение. Ирландец в команде голландских сапёров на задании подобного масштаба просто так не оказывается.
— А что у него там? — спросила девушка рядом с Никой, отвозмущавшись её пробежкой.
— Роботы, наверное, — предположил её спутник. — Или дроны. Полицейские сапёры всё уже осмотрели, эти от «Хольт интернешнл» пришли. Операторы.
Что у него там в большом металлическом коробе, не просвечиваемом рентгеном… У Ники появилась догадка.
— Мне нужно в здание, — сказала она. — Я от них.
— От кого? — устало спросил полицейский. Ника показала пальцами треугольник. — Мисс, отойдите.
Эти не в теме, понятно. Спутники О’Райли вышли из здания всего минут пять спустя, он сам задержался. Раздвижные двери за собой никто не деактивировал. Лучше момента ей не выдастся.
Ника перемахнула через ограду, кувыркнулась через плечи полицейских, и побежала к небоскрёбу под крики «Стоять!» Один рванул было за ней, но его выдернула обратно на пост рация. Не собирался муниципалитет жертвовать полицейскими ради безумной ротозейки без чувства самосохранения.
Дежавю. Фойе в полутьме, ни души вокруг… Она невольно посмотрела в сторону турникетов, ожидая увидеть там Августа. Дзынь.
Кабина лифта пролила на мраморный пол лужицу света, в которую вступил О’Райли. Ника перемахнула через турникеты и преградила ему путь:
— Что ты здесь делаешь?
— А ты откуда выползла? — окинул её взглядом О’Райли.
— Девушке неприлично задавать такие вопросы. Ты привёз Вардена?
— Не твоё дело, — сказал О’Райли и попытался её обойти.
— Моё, — шагнула ему наперерез Ника, — мне нужно с ним поговорить.
— Было бы о чём с ним разговаривать.
— Он наверху или внизу?
— Хочешь его поискать — ищи.
О’Райли оттолкнул её, Ника схватила его за руку и силой развернула к себе. В живот врезался шар огненной боли, Ника попятилась от неё, полетела от удара в висок на пол.
— Теперь мысль ясна? — растёр кулак О’Райли.
— Мы же на одной стороне, — выдавила Ника, держась за живот и из-под ресниц наблюдая.
— Когда у нас общие интересы.
— Говоришь… как Варден.
О’Райли не удостоил её ответом. Направился к выходу. Она оттолкнулась от пола руками, врезала ступнями по щиколоткам и, когда О’Райли приземлился и перевернулся на спину, запрыгнула на него и вцепилась в его руки, надавила в попытке ими же пережать ему сонную артерию. Без боя он сдаваться не собирался. Они катались в бесплодной болезненной возне, мелькнул нож, улетел подальше, Ника укусила запястье, ей ущипнули рану, она в отместку треснула лбом по лбу. Грубой силой она его не одолеет, они оба это понимали. Места для акробатических манёвров он ей не давал. Осталась психическая атака.
— Лежать или яйца раздавлю! — закричала Ника, уперев колено ему в пах. От неожиданности О’Райли замер с её запястьями в руках. — Это воларум, колени выдвижные, останешься Кеном на всю жизнь!
— Ты больная.
— Где Варден?
Света недоставало понять, изменилось ли что-то на гладком лице О’Райли. Хватку на её запястьях он не ослаблял. Ноги его зато обмякли.
— Зачем ты спасаешь этого козла? — прокряхтел он.
— Он знает кое-что важное. Говори, где он.
— Чёрт с тобой. Наверху он. В кабинете генерального директора.
— Спасибо!
Они таращились друг на друга в полутьме, не зная, что делать дальше. Ника решилась первой: всё-таки с силой опустила колено на пах. О’Райли со сдавленным мычанием выпустил её запястья, она соскочила с него, в один прыжок очутилась у лифта и ударила по кнопке. Дзынь. Пролившийся белый свет бликом отскочил от ствола на полу. Ника метнулась в кабину лифта и навалилась пальцем на кнопку последнего этажа. Двери плавно сомкнулись в серое полотно, закрывшее собой целившегося О’Райли. Бугорков от пуль на металле не вскочило, лифт тронулся вверх.
На дисплее над дверьми выскочила цифра три, когда кабину лифта заполнил голос Джонни:
— Ещё одна лабораторная крыса возомнила себя учёной.
— Говори своим голосом! — задрала голову к камере Ника.
— Приказы отдаёт, ты посмотри, — ответил голос Серёжи. — Скажи, ты никогда не задумывалась, почему в детский дом попала в шесть лет, а о родителях совсем ничего не помнишь?
— Видимо, они очень страшные.
— Ты была выращена в лаборатории, Чайкина. В нашей лаборатории. Мы привлекли все данные, собранные для «Генома человека», и создали тебя.
— Решил рассказать мне сказку на ночь?
— Объяснить, почему у тебя ничего не получится, — сказал голос Андрея. — Вы оба с тем, кого некогда звали Августом, наши проекты, вы запрограммированы действовать в наших интересах.
— Если вы можете создавать ДНК идеальных людей, почему Боб Пейдж такой стрёмный и тупой?
Лифт остановился на последнем этаже и раскрыл двери. Пол опасно дёрнулся, Ника перепрыгнула через порог, её шаркнуло по волосам — кабина с пронзительным скрежетом полетела на дно шахты. Дисплеи над тремя другими лифтами один за другим высветили черепа. Здание работало на иллюминатов.
Ника с осторожностью передвигалась по прозрачному коридору к единственной непроглядной двери в окружении деревянной стены: у плинтусов лежали белые пакеты с протянутой через них проволокой — взрывчатка. Рванёт — ничего не останется ни от неё, ни от Августа.
Очки просканировали дверь и заключили, что к ней ничего не было подключено, даже померкнувший сканер отпечатков пальцев. Ника плавно надавила на металлическую ручку, готовясь в любой момент метнуться назад. Вид на залитый тьмой кабинет ей открывался постепенно. На фоне подсвеченного многочисленными фонарями и прожекторами улицы окна слева направо разрастались силуэты мебели. Главным из них была возвышавшаяся спинка кресла.
— Зря пришла, — сказал Август.
Ничего не изменилось: свет не зажёгся, кресло не развернулось. Слова Августа повисли печальным заключением без последствий.
— Ты мне должен.
— Я банкрот.
— Банкротство мешает повернуться ко мне лицом?
— Можешь посмотреть, что мешает.
Ника прошла к столу, перед каждым шагом тщательно выискивая место для ступни между пакетами, которыми был усеян пол, — кто-то очень жаждал разнести кабинет до последней молекулы. Август, в криво застёгнутой рубашке на голое тело, сидел почти на краю кресла, с неестественно прямой осанкой. Ему мешали повернуться начинённый взрывчаткой жилет и провод, спускавшийся из рукава к пакету на полу.
— Та-да, — вяло сказал Август.
— Вот это ты их достал.
— Не зли меня. Одна искра — бум. Встану — бум. Полночь — бум.
Спросишь тут про распределительный центр. Ника понимала, что и спасать Августа была не обязана: он бы не попал в эту ситуацию, не будь он Августом. И не остался бы один в тёмном кабинете, отсчитывая минуты до смерти.
Над их головами включился громкоговоритель:
— Всем добрый вечер, я хочу выступить с заявлением.
— Мико, — осторожно поднял голову Август.
— Начиная с завтрашнего дня «Хольт интернешнл» будет работать по-новому. Больше никакой работы на богатых козлов, которые прячутся в тенях. Никакой лжи, никакой паранойи. Миссия моей компании — доносить правду и ничего кроме правды, какой бы неудобной эта правда ни была.
— Вот на что они тебя подцепили, — вполголоса сказал Август.
— И чтобы продемонстрировать решительный отказ от методов прежнего руководства, я решила избавиться от старого здания. Оно было построено в пику обычным жителям, занимало слишком много места, жрало слишком много электроэнергии, а главное, сосредоточило в себе всё самое худшее, что представляла собой компания. Мы начнём с уничтожения символа, а потом уничтожим всё, что он реально собой воплощал.
— Суки, — процедил сквозь зубы Август.
— Тихо, — с опаской посмотрела на провод Ника.
— Освободи меня немедленно.
— Я думаю, как.
— Думай быстрее.
— Спокойно.
— Они подставят её, клятва на чужой крови, ты не понимаешь? В обломках здания обнаружат труп. Мико ван дер Хольт начала с убийства. Она не готова к тому, что обрушится на неё дальше.
— Тихо, дыши.
— Не стой, сделай что-нибудь.
Легко сказать. Ника посмотрела в окно. Внизу, возможно, истекал кровью Олег — единственное дружественное лицо во всём Амстердаме. О’Райли отказался ей помогать. Сумеет ли она сама?..
Пик.
На полу разом загорелись мириады красных цифр. Отсчитывали десять минут. Успеет сбежать, попытаться самой вырубить распределительный центр, прежде чем её погребёт под обломками здания. Доведённая до конца операция «Прометей» была единственным достойным наследием, которое она могла оставить. Потому что больше от неё не останется ничего, кроме опустошённых ею сейфов. Ни следа.
— Клянусь, — выдохнул Август, — я помогу тебе с чем захочешь. Только не дай им сделать из Мико убийцу.
— Я постараюсь, сначала успокойся.
— «Стараний» недостаточно, ты можешь это сделать, ты можешь сделать что угодно, просто не хочешь.
— Август, ты мешаешь мне думать.
Он замолчал. Ненадолго: она чувствовала, как в его груди клокотали тирады. Прежде ему было плевать на все попытки его убить. Но наконец-то до него дошло, что всё, что он делал, не замыкалось в нём самом, оно задевало и других людей. Близких ему людей.
«Вы запрограммированы действовать в наших интересах». Но и с Августом, и с ней вышел сбой. Сбой, который приключился здесь же, в Амстердаме, когда они впервые встретились, и разделил их жизни на до и после. Август сбоил на каждом шагу — теперь, окинув взглядом все их прошлые встречи, она это видела. Иллюминаты не могли просчитать, что им не удастся из него выжечь эмоции даже электричеством.
Единожды привязавшись, он не мог отречься. Как бы он ни пытался это сделать.
— Толкай и беги. Если меня выкинешь из окна вместе со стулом, они не сумеют свалить мою смерть на Мико или несчастный случай.
Дурак.
Ника взяла лицо Августа в ладони.
* * *
От осенившего небо вспышкой взрыва земля заходила под ногами Олега ходуном, громовые волны стеклянного дождя скатились с крыши. Люди перед ними кричали, Джесси вцепилась в него, чтобы удержаться на ногах, она не понимала, бежать или остаться. Толпу подбросило в воздух и шмякнуло об асфальт, сыпанув сверху по первым рядам грязью и стеклом. Взрыв запустил цепную реакцию под землёй, вырвавшись где-то рядом наружу — иначе бы не трясло так долго, а небо не продолжало полыхать.
Тряска закончилась. Олег с Джесси первыми поднялись с земли и поспешили, спотыкаясь о барахтавшихся зевак, прочь от обломков здания. У машины их караулил всклокоченный О’Райли с пистолетом в руках:
— Как это понимать?
— В меня прицелишься — без башки останешься, — пообещала Джесси.
— Отставить, — велел обоим Олег.
— Кто из вас пропустил её в здание? — не унимался О’Райли.
— А, это к Волкову, — отшагнула Джесси.
— Мы же договорились, вы берёте её и всю её команду на себя, мне никто не мешает работать.
— Я и взял её на себя, — спокойно ответил Олег. — Теперь нам не нужно прятать труп или бояться копов. Все видели, что она сама вбежала в здание и не выбежала. Мы ни при чём, О’Райли и вовсе пострадавший.
— Хрена многоходовочка. Когда ты им выучился, Волков?
— Она могла меня вырубить и оставить там подыхать!
— Не могла, и ты это знаешь. Теперь к вашему заказчику. У кого из вас есть на него выход?
— Я делиться не буду, — отрезал О’Райли.
— Мне не нужны от него деньги. Передайте, что Сергей Разумовский хочет встретиться с его руководством в ближайшие три дня.
— С чего бы ему соглашаться?
— Ты главное передай. Не забудь упомянуть, что это он придумал, как заманить Нику Чайкину в здание перед сносом. — Сказав всё, что хотел, Олег отодвинул со своего пути О’Райли и взялся за ручку двери машины. — Кого куда?
— Аэропорт.
Джесси что-то сказала, но Олег не услышал, что. Он отвлёкся на небо. Прежде холодное, тухлое, оно разрослось, налилось светом движения. В нём пульсировала жизнь.
— Красные фонари, говорю, — пощёлкала у его лица пальцами Джесси.
— Что, думаешь дроны? — задрал голову и О’Райли.
— Небо… другое.
— Да то же самое, — сказала, посмотрев наверх, Джесси.
— Курил? — принюхался О’Райли.
— Нет. Едем.
У Джесси, пока она обходила капот, каблук подвернулся дважды, и она с ругательствами сняла туфли. О’Райли тоже разок пошатнулся на пути к заднему сидению. Качественно от взрыва тряхануло.
— Мы сделали это! — раздался усиленный динамиками крик вещавшей до того девчонки. — Старого «Хольт интернешнл» больше нет!
Раздались ли аплодисменты или проклятья, повернувший в замке зажигания ключ Олег не услышал.
* * *
Организацию похорон Разум взял на себя. Гостей он собрал в полузаброшенном саду своего особняка, припорошённом жёлтыми и оранжевыми листьями, у дверей семейного склепа из молочного цвета мрамора. Джонни разглядывал все мельчайшие завитушки на ордерах колонн по обе стороны двери, лишь бы не смотреть на урну в руках Олега. Никто из стоявших полукругом не решался заговорить первым.
— Прости меня, — сказал наконец подавленный Андрей. Стоявшая рядом с ним его коллега, Ксюша, погладила его по спине. — Ника, ты столько раз спасала и меня, и остальных. А я оставил тебя одну в решающий момент, оставил на конченого козла. Это была моя дебильная идея…
— Хватит! — ударила его кулаком по плечу Ксюша. — Скажи про неё хорошее, это её похороны, а не твои!
— Лучше бы мои.
— Не говори так.
Теперь и от слёз в его глазах взгляд уводить. Вперёд выступил Игорь в кожанке и фуражке, заговорил по-английски:
— От имени ЦК и лично от себя соболезную вашей утрате. Чайкина была настоящим товарищем, отважным человеком с большим сердцем. До самой смерти исполняла свой долг перед человечеством. Мы сделаем всё, чтобы её жертва не была напрасной.
— Ника готова была рисковать жизнью ради незнакомцев, — подхватил Руаль. — Её не страшили ни вооружённые враги, ни динозавры.
— Любая тайная организация сочла бы за честь увидеть её в своих рядах, — кивнул Роберт.
— Ей это не надо, — резко сказал Джонни. И, раз внимание гостей обратилось к нему, он продолжил: — Ника… была хорошим человеком. Лучшим человеком из всех, кого я знал. И такой, как она, больше не будет.
— Сколько историй из нашего детства я мог бы припомнить, — задумчиво сказал Разум. — Но у них у всех выводится общий знаменатель. Остальные дети от нас с Олегом шарахались, не желая с нами якшаться, а Ника с нами дружила. Ей ничего не стоило стать своей среди большинства, а она выбрала изгоев. Признаться, мы вели себя несколько диковато…
— Говори за себя, — буркнул Олег.
— Ты уже забыл, что когда Ника тебе куклу протянула, ты попытался её слопать?
— Я был совсем маленький.
— И Ника занялась нашим воспитанием. Учила нас, что нельзя есть пластик, не надо залазить под коряги, нельзя бить в живот человека, даже если он загородил тебе свет, нельзя прижиматься к незнакомым людям, если они не просили, кусаться только в драке, обед есть только из своей тарелки и со столовыми приборами…
— Вы в лесу росли до этого? — не выдержал Андрей.
— Условия были своеобразные, — лаконично ответил Разум. — Нике единственной нравились мои рисунки, она говорила, что однажды они будут висеть в Эрмитаже. Словом, она стала мне сестрой, в которой я тогда отчаянно нуждался. Кто знает, где мы оказались без неё. — Он поразмыслил секунду. — Да там же, в общем-то, но я всё равно буду вспоминать о ней с теплотой.
— То есть побег ты ей простил? — спросил Олег.
— Нет. Ещё кто-нибудь хочет высказаться?
— Жозе не смог приехать, — достал из кармана распечатку письма Джонни. — Просил передать, что он очень соболезнует и уверен, что руководство в «Хольт интернешнл» сменилось благодаря ей, и теперь всё изменится к лучшему. Говорит, он всегда будет помнить их мимолётную встречу. И в постскриптуме поблагодарил за то, что она банду Раймундо отлупила, они до сих пор ходят как шёлковые.
Помимо него мать Кирка О’Райли позвонила выразить соболезнования и проговорила полчаса, расписывая добродетели Ники и скотство шотландцев, так и не расколовшись, откуда она узнала личный номер Джонни. Фаэтон прислал открытку. На одной стороне был нарисован яркий утопический город в стиле ретро-футуризма, а на другой выведена аккуратная надпись: «Увидимся». Хаксли отправил сдержанные официозные соболезнования на бумаге с гербом. Ван еле приткнул в свободном от размашистого почерка углу приписку о том, что навсегда запомнит Нику — укротительницу боевых роботов. «Прозревшие» ему написали, что сделали Нику почётным членом посмертно, и они обязательно соорудят мемориальную табличку «Пала в борьбе с мировым правительством» и прикрепят её к детскому дому, в котором она выросла.
Джонни не стал говорить обо всём этом. У него ком встал в горле после пересказа письма Жозе.
— Что ж. Мы провожаем Нику в последний путь.
Гости молча склонили головы, и Олег отнёс вазу в склеп. Хм, он никак не почтил память Ники. Из склепа он вышел с букетом чёрных роз.
— Лежало там, — пояснил Олег и прочёл привязанную бумажку. — «Сестрёнке». Но у неё не было сестёр.
— Это от Братства воров, — сказал Джонни. — Глава банды так Нику называла.
— Героиня. Подруга. Сестра, — проговорил Разум. — Такой мы должны хранить её в нашей памяти.
— Потому что это всё, что от неё осталось, — выдал Андрей.
Нике бы не понравилось, узнай она, что церемония прощания с ней закончилась на мрачных словах в пасмурный день. Как назло, Джонни в голову не лезло ничего, что хоть немного приподняло бы состояние духа у собравшихся. Ника бы придумала.
— Кхм, — хлопнул в ладоши Разум. — Прошу на поминки. Олег вас проводит.
Джонни пропустил всех вперёд и задержался поговорить:
— Я не смогу задержаться, мне на самолёт пора.
— Как хочешь. — Разум протянул ему руку, Джонни уставился на неё. Спохватился и крепко её пожал, подивившись холодности кожи. — До связи, накидаю сегодня же мои идеи по уничтожению «Хольт интернешнл».
— Так Хольта больше нет.
— Позврослей, — закатил глаза Разум. — Ни одна отлаженная система не держится на единственном винтике, даже очень большом. Сейчас самое время для удара.
— Не знаю, Мико хочет как лучше…
— Лучше для всех будет, если она отойдёт в сторону.
— И кто займёт освободившееся место?
— Более достойный кандидат, — подмигнул ему Разум. За воротами протяжно провыл клаксон. — Нервный у тебя водитель.
— Ага, мне пора.
Джонни на ходу оттянул воротник рубашки, и петля галстука впилась в шею сильнее прежнего, пиджак сковывал руку, угрожая треснуть от малейшего резкого движения. Узел галстука не сдавался без боя. Деловые костюмы придумывали изначально как пыточные устройства.
Бросив прощальный взгляд на Андрея, обернувшегося на крыльце огромного дома Разума, Джонни залез на заднее сиденье машины, которая тронулась ещё до закрытия двери.
— И о чём вы так долго болтали? — спросил Уолтон, не отрываясь от чтения электронной книги.
— О Нике.
— Надеюсь, условия договора ты не забыл.
— Забудешь тут, четыре копии подписывал… — откинулся на спинку сиденья Джонни. Тонированные стёкла превращали всё движение по ту сторону в унылый забег теней от «волшебного фонаря». — Но не мог же я молчать на похоронах своего лучшего друга.
— Мог вообще не приходить.
— Чтобы Радов насторожился?
— Будет проблемой — уберём. Лучше расскажи, что конкретно тебе предложил Эверетт.
— Сказал, Пейдж сильно исказил моё представление об организации. Отказываться он от меня не готов, потому что сам меня отобрал в своё время. Видит во мне потенциал. Хочет, чтобы я ему докладывал обо всех заданиях Пейджа. Давал оценку. Ну и с тобой наладил отношения.
— Ожидаемо.
— Уолтон. Скажи честно. Тебе нравится работать на иллюминатов? Я ещё не начал толком, а меня уже тошнит.
— Это хорошо. Запомни чувство ненависти к иллюминатам. — Уолтон посмотрел Джонни в глаза. — Пригодится, когда им придёт конец.
Мико в бешенстве отшвырнула джойстик и запрокинула голову на сиденье дивана. Не нащупав рукой в разбросанных по полу обёртках ни одной уцелевшей шоколадки, она чуть не разревелась от обиды. Всё против неё. Тупой босс со своими читерскими приёмчиками. Тупой джойстик, не работающий нормально. Тупой холодный пол без подогрева. Тупые заканчивающиеся шоколадки.
И Зебедайя тупой, кто его впустил?
— Здравствуйте. Пришёл навестить вас.
— Навестил, поздравляю, — демонстративно взялась за джойстик Мико. Зебедайя прошёл к приставке и отключил её. — Эй, козёл, там нет чекпоинтов!
— Вы три дня не появлялись в офисе.
— Какой наблюдательный, а.
— Сколько ещё будете прятаться от мира?
— Зарплату платят? Всё, гуляй.
— Мисс Хольт. Вы помните, какой сегодня день?
— Очередной.
— Вы до сих пор не отдали распоряжений насчёт похорон мистера Вардена.
— Сказала — я не буду заниматься его похоронами. Его… то, что от него осталось… уже сожгли?
— Кремация пройдёт через час, вы можете успеть.
— Нет, спасибо.
— Вам всё равно нужно распорядиться о дальнейшей судьбе останков. Мисс Дюбуа рассказала, что он хотел быть похороненным рядом с вашими родителями. Если вы не возражаете.
— Мне пофиг. Заплати кому-нибудь, пусть закопают. Сегодня же. И больше не напоминайте мне.
— Он был вашим опекуном.
— И смотри, что с ним стало. Не лезь на его место.
— Мисс Хольт. Я понимаю, вы потрясены случившимся, и мы все очень вам сочувствуем…
— Отвянь, — пошла на кухню с заколоченным окном Мико, заодно разминая затёкшие ноги. — Я знаю, зачем ты припёрся. Хочешь выставить меня публике. Нате, посмотрите на убийцу, кушайте её. А мы хорошие, это Мико одна плохая, это её было решение, понимаете, никто больше его не поддержал…
— Люди ждут ответов, и они должны их услышать от вас.
— А нет у меня ответов, я сама их хочу знать, — пробормотала Мико. — Нет, никаких похорон. Там будут они. Эти крысы. С фотоаппаратами, с телефонами. Меня будут спрашивать…
Она не договорила. Дыхалки не хватило. Горло съёжилось до ниточки.
— Вот как мы поступим, — мягко сказал Зебедайя, благоразумно державшийся от неё на расстоянии. — Я вызову нашу антикризисную команду. Все вместе мы придумаем…
— Идите в задницу всей командой.
— Если вы не доверяете команде, мы можем включить в неё вашего молодого человека.
— Думаешь, он со мной разговаривает? — шмыгнула носом Мико.
— Он безумно за вас переживает.
— Врёшь.
— Пытался прорвать оборону вместе с журналистами. Скажите, и мы его вызовем сюда, он всё подтвердит.
Мико размазало от упоминания Мишеля, который тёрся возле крыс помоечных. Как он будет смотреть на неё, какими глазами? Весь мир обсуждал, что она убила своего опекуна. Намеренно убила, визжали в комментариях, чтобы дорваться до власти над компанией. Она столько гадостей прочла и про себя, и про Яна, о существовании которого все внезапно вспомнили, что её от собственного отражения тошнило. Когда она всё-таки смогла заснуть после новости от полиции, ей приснилось, что призрак Яна сидел на краю её кровати, гладил её по голове и обещал, что всё будет хорошо. На её плач ответил, что она ни в чём не виновата. От этого утром хотелось реветь ещё сильнее: она же знала, что это была неправда.
Никаких похорон, никаких похорон. Заплачет — будут кричать, что она манипулятор, а значит, хладнокровно убила Яна. Сдержится — будут кричать, что она социопат, а значит, хладнокровно убила Яна. Никто не поверит в историю со стиранием его биографии и обещанием, что с ним всё будет в порядке. Боб наверняка от неё открестится. Она три дня как не принимала ни от кого ни сообщения, ни звонки. Неведение для неё было единственным спасением.
— Мисс Хольт. Я понимаю, вам тяжело. Но вы нужны компании как никогда.
— А ещё не все сбежали?
— Многие, но не все. Большинство ждёт вас, хочет понять, что дальше. Ваши речи вдохновили этих людей. Конечно, в подростка-начальницу у людей веры мало, скажем прямо, в Маттиаса веры и того меньше. Зато ваши слова о смене общего курса обнадёжили всех, кто некогда мечтал заниматься настоящей журналистикой. Вы не можете их оставить.
И так заходил, и эдак.
«Понимает, что без тебя с тёплого местечка вылетит, — зазвучал у неё в голове голос Яна. — Его кроме тебя поддержать некому. Совету директоров выгоднее его выставить козлом отпущения, поставить нового человека».
Но про сотрудников он верно сказал. Она пообещала привести их в новый мир и бросила после первого шага. Уважаемые люди в тенях ликовали: больше им никто не угрожал. Священный статус-кво удержан. Тот статус-кво, который оберегал Ян.
В том сне Мико спросила «Что мне теперь делать?» И Ян ей ответил: «Береги себя. Береги компанию. Это твоё наследство». Она тогда разозлилась, настоящий Ян бы ей ответил списком из ста пунктов, которые хорошая начальница выполнила бы ещё вчера, — впервые в жизни ей хотелось выслушать его поучения, а он слился. Но она поняла. Сновидение ей показало главное: у неё кроме этой компании ничего больше не осталось. И беречь её больше было некому.
На прощание Ян сказал: «Я буду тебе помогать». Точно выдумка её мозга. С чего бы духу Яна помогать своей убийце.
Ей никто не поможет, кроме неё самой.
— Я решила. Зови антикризисную команду, узнай, какие отделы когда смогут к видеоконференции подключиться. Будем устраивать мозговой штурм.
— Немедленно займусь, — обрадовался Зеби. — Похороны точно не желаете устроить?
— Всё в силе, закопайте его сегодня.
Пускай его похоронят в окружении камер и толпы, которую он сумел-таки обмануть в последний раз. Ему бы понравилось.
А Мико предстояла прорва работы. За строительство нового мирового порядка она ещё поборется.
