Не всем дано в родной семье
Узреть счастливый миг.
Пропахшей смрадом, во вранье...
Наполненной интриг.
Женщина в очередной раз сканировала цепким взглядом содержимое шкафа в комнате сына. Она за многие годы так и не смогла приучить мальчика к порядку на полках и вешалках, и поэтому регулярно проверяла исполнение обязанностей Генри по уходу за своими вещами и комнатой. Иногда брюнетка помогала сыну, ровняла за ним сложенные не по шву футболки, выворачивала закинутые в полку носки и осматривала карманы уличных шорт на наличие всякого хлама, который мальчик часто забывал выбрасывать по пути домой, возвращаясь с прогулки. Миллс невольно словила себя на мысли, что её смуглые руки снова касались жёсткой ткани пиджака. Ухоженные пальцы с тёмным маникюром пробежались по чёрному рукаву, проверяя надёжность золотых запонок. Ей нравилась школьная форма сына, но довольно тяжело было за ней ухаживать. Реджина была рада, что её домработница прекрасно и всегда вовремя выполняла свои обязанности. Эльза никогда не забывала отдавать вещи в химчистку, забирать их оттуда и возвращать на свои места. В первое время женщина пробовала делать это самостоятельно, но это отнимало слишком много её внимания и времени, которые она могла бы потратить на что-то более полезное, доверив подобные обязанности профессионалам. При этом Эльза достигла в этом настоящего мастерства, учитывая её особый график работы. Брюнетка видела девушку только, когда было необходимо выписать очередной чек за выполненные услуги, и то не всегда. Она могла оставить чек на кофейном столике, а через некоторое время он просто исчезал. Домработница была словно привидение, своеобразный домовой, которая выполняла все обязанности по дому во время отсутствия в нём его хозяев. Миллс могла покидать дом в лёгком беспорядке после какого-нибудь детского праздника или вечеринки, а вернуться в идеальную чистоту, словно ей всего пару минут назад риелтор передал ключи от только что приобретённого дома. Реджина сделала шаг вперёд, её каблук звонко цокнул по деревянному покрытию. В нос ударил приятный свежий запах стирального порошка. Женщина улыбнулась. Всё было так, как она ожидала. Брюнетка терпеть не могла, когда её планы менялись. Она планировала, что мальчик пойдёт в школу уже через неделю, а она подвезёт его, как было всегда. Миллс планировала, что уже на первом же собрании она предоставит родительскому комитету план работы на год. Не просто так Реджина корпела над ним несколько месяцев, прислушиваясь к интересам и желаниям Генри. И женщина планирует показать себя отличной матерью для своего сына, на которую никак не влияет процесс расторжения брака. Брюнетка стояла в комнате мальчика, слушая как в его ванной плещется вода. Генри умывался после небольшого ЧП во время завтрака: он рассмеялся во время просмотра мультфильма, подавившись апельсиновым соком, из-за чего коварный напиток пошёл носом и запачкал его белую футболку и светлые шорты. Миллс тут же отправила сына умываться, ведь с минуты на минуту должен был приехать Грэм и забрать его до вечера пятницы, как они и условились по телефону. Реджина посмотрела на часы. Её муж должен был появиться с минуты на минуту. Она знала, что мужчина не любил ждать, и всегда находил повод обвинить женщину в любых промашках, к которым она даже не была причастна. «Ты не уследила». «Он снова опоздал из-за тебя». «Ты перекармливаешь его сладким»… Всегда нападки: ты, ты, ты! Брюнетка порядком устала от этого. Это одна из причин, по которой Миллс захотела развестись. Изначально её брак напоминал сказку. Но со временем отношение Грэма к Реджине стало меняться. Он пытался контролировать её, пытался заставить подавить свои желания, заставить прогибаться и строиться под его прихоти. Ведь он же её муж, глава в семье… Как бы не так. Женщина не была той, кто смог бы это сделать. Ни тогда, ни сейчас. Она глубоко вздохнула собираясь с мыслями, и подошла к небольшому зеркалу возле шкафа. Брюнетка по привычке бегло осмотрела свой внешний вид, так как мать с детства учила её, что «встречают людей по одёжке». И, как показала взрослая жизнь, это правда. Миллс поправила на себе красную шёлковую блузку в тон губной помаде, провела рукой по серой ткани юбки карандаша. Реджина выглядела безупречно. Как всегда. Карие глаза оценили свою идеальную укладку в стиле Первой Леди, скользнули по властному контуру бровей, упали на едва заметный шрам над верхней губой. Женщина имела волевую внешность. Она играла только по тем правилам, которые устанавливала сама. Из-за двери в ванную комнату показалась взлохмаченная каштановая макушка. С веснушчатого носа мальчика стекала одинокая капелька воды, показывая, насколько усердно Генри пытался умыться, а на губах играла виноватая улыбка. — Мам, я закинул вещи в корзину для белья. — Умница, мой маленький принц, — брюнетка ласково посмотрела на сына. — На ручке двери висит свежая одежда, дорогой. Одевайся. Твой отец скоро позвонит в дверь. Мальчик кивнул и последовал указу матери. Он схватился бледными ручками за вешалку с заранее приготовленной Миллс чистой рубашкой с коротким рукавом и новыми шортами, снимая её с позолоченной ручки, и снова скрылся в ванной. Реджине не пришлось долго ждать Генри. Он быстро переоделся, даже потратил какое-то время, чтобы причесаться. Ведь женщина воспитывала из сына настоящего джентльмена, а все джентльмены просто обязаны выглядеть опрятно. Брюнетка поманила к себе мальчика рукой. Она присела на край кровати, чтобы по-детски невинные зелёные глаза Генри оказались на одном уровне с её карими омутами. Миллс пару раз провела рукой по чёлке сына, ровняя его причёску, и довольно улыбнулась. — Теперь идеально. — Ты точно не хочешь поехать с нами, мам? — спросил мальчик. — Я люблю проводить время с вами двумя. Сердце Реджины болезненно сжалось. Она на секунду опустила глаза, закусив нижнюю губу, но затем снова подняла на Генри взгляд. Сын молчаливо ждал ответа матери, преданно глядя той в глаза. Мальчик ещё не знал, что папа и мама на грани развода, но понимал, что что-то происходит. Ведь отец уже пару недель жил отдельно, а если и приезжал на ночь, то оставался в гостевой спальне. Происходило что-то, на что ребёнок никак не мог повлиять. Женщина не хотела, чтобы Генри расстраивался раньше времени, но пока была не в состоянии всё объяснить сыну. Это слишком тяжёлый разговор. Для них обоих. — Прости, родной, — брюнетка постаралась непринуждённо улыбнуться. — Я должна поддержать тётю Кэтрин. Ты знаешь, она проживает не самые лучшие времена. — Да, дядя Дэвид ушёл из семьи, — раздосадовано ответил мальчик. — Грустно, но такое случается, — Миллс взяла его лицо в ладони. — Иногда взрослые перестают любить друг друга, и им просто нужно заново найти себя и новый путь для развития, понимаешь? С кем-нибудь другим. Или же вовсе посвятить жизнь своим интересам. Путешествиям, карьере… — Но это неправильно! Зачем тогда жениться? — Когда ты вырастешь, Генри, ты поймёшь. — Но их дети, Марк и Терри, им не нравится, им больно. Я знаю! — нахмурился ребёнок. Реджина поджала губы. Именно из-за этого настроя сына она не могла сказать ему правды. Не сейчас. Страх подкатил к горлу, заставляя женщину сильно нервничать. — Родной, даже если Дэвид ушёл из семьи, он не перестал быть отцом для своих детей. Они всё равно будут видеться, будут проводить время вместе, — брюнетка пожала плечами. — У них всё будет хорошо. — Нет, мам, — помотал головой мальчик со слезами на глазах. — Развод — отстой. Миллс открыла было рот, чтобы возразить, как раздался дверной звонок. Она никогда не была так рада видеть своего будущего бывшего мужа. Реджина слабо улыбнулась Генри, стараясь вернуть себе своё самообладание. Она быстро чмокнула сына в щёку и поднялась с кровати. — Хватай сумку, твой отец ждёт. Женщина спустилась на первый этаж, минуя стену, увешанную семейными фотографиями. Здесь были школьные снимки из её юности, фото с выпускного, свадьбы и просто десятки детских фотографий мальчика. Скоро эта стена поредеет. И брюнетка не была уверена, что чувствует на этот счёт. Через полупрозрачную ткань на стекле двери Миллс видела высокий и широкоплечий силуэт мужчины, который приходился Генри отцом. Реджина замедлила шаг, подходя к двери. Она слышала, как сын сбегает по лестнице. Ей снова предстояло устроить для него представление — притвориться любящей женой, чтобы мальчик мог спокойно покинуть дом и уехать вместе с отцом. Женщина считала Генри самым важным человеком в своей жизни. Она чувствовала острую необходимость не упустить ничего, ни единого события из жизни сына. Поэтому ей было тяжело отпускать мальчика куда-либо без её присмотра. Но такова жизнь. Генри придётся повзрослеть. Брюнетка должна была заставить себя в это верить. Миллс в последний раз глубоко вздохнула, нацепила на себя непринуждённую дежурную улыбку, и рывком открыла дверь, встречая Грэма Хамберта. Она застала его в непринуждённой позе и со спокойным выражением лица. Реджина не могла не отметить, что этот мужчина всегда производил приятное «первое» впечатление. Хамберт был хорошим бизнесменом и директором крупной маркетинговой фирмы. Он всегда был одет с иголочки, даже сейчас: лакированные туфли, серый брючный костюм и накрахмаленная рубашка. Грэм редко носил галстуки, хотя часто их покупал в компании жены. У него была очаровательная улыбка, прямолинейный взгляд и глубокий смех, которыми женщина когда-то очень восхищалась. Мужчина именно так и очаровал её во время их первого свидания, которое состоялось с подачи Коры, её матери. Не важно, что бы не происходило между ними, брюнетка старалась уважать Хамберта и не думать о нём исключительно в плохом ключе. Во многом у неё это получалось благодаря внешности Грэма. Мужчина был хорош собой с его вьющимися каштановыми волосами, большими голубыми глазами и густой щетиной. Миллс часто слышала от подруг, что они красивая пара. Были красивой парой. — Рад видеть тебя, — без приветствия улыбнулся шатен. — Ты очаровательна, как всегда. — Спасибо, — коротко кивнула Реджина, позволяя Хамберту оставить лёгкий поцелуй на своей щеке, обдав её своим дорогим одеколоном. Женщина давно просила Грэма сменить его, слишком уж аромат был тяжёлым по её мнению. Хамберт в свою очередь отвечал, что так пахнет настоящий успешный мужчина. Ей приходилось терпеть этот аромат 24/7 365 дней в году. Кажется, что брюнетка просто ненавидит теперь запах «настоящего успешного мужчины». — Папа! — сын кинулся к Грэму, и тот с лёгкостью поднял мальчика на руки. — Я соскучился. — Я тоже, — улыбка мужа стала искренней. — Я пригласил маму к нам присоединиться, — невинно поделился Генри. — Да? — мужчина перевёл взгляд на Миллс. — И что же она сказала? — Она занята, — понуро ответил сын. Шатен не был удивлён, Реджина это знала. Он опустил мальчика на землю, по-прежнему не отрывая взгляда от жены. Хамберт спрятал руки в карманы брюк и ухмыльнулся с лёгкой иронией. Не будь здесь мальчика, он бы точно вставил какой-нибудь едкий комментарий. Но женщина достигла понимания с Грэмом, что Генри не нужно быть свидетелем семейных ссор. Мальчик не должен разочаровываться в своей семье. — Снова занята на деловых встречах? Ужин с авторами? Или проблемы в редакции? — тем не менее не удержался шатен, немного прищурив глаза. — Нет, — брюнетка выдержала его взгляд. — Мне нужно поддержать Кэтрин. — Оу, — Хамберт нахмурился, его плечи немного расслабились. — Да, я… Я читал про ситуацию с Ноланами. Жаль было узнать о Дэвиде. Это не мужской поступок. Хотя и Кэтрин могла бы пересмотреть своё отношение ко всему произошедшему. В конце концов, нет ничего важнее семьи, верно? — добавил он не без издёвки. — Что ж, — Миллс скрестила руки на груди, стараясь проглотить этот неуместный и ядовитый комментарий, она не была настроена вести светские беседы и отбиваться от нападок почти бывшего мужа. — Здесь мы с тобой сходимся во мнении, Грэм. Мужчина прищурился, ухмылка снова поселилась на его губах. Он вежливо кивнул, понимая, что на этом их разговор окончен. Он мягко подтолкнул Генри к своей машине, которая была припаркована прямо напротив лужайки дома Реджины. Это был большой чёрный внедорожник, только что из салона. Грэм всегда старался быть за рулём, когда речь была о времяпрепровождении с Генри. Всегда старался произвести впечатление на сына. Что ж, ему это неплохо удавалось. — Пойдём, — Хамберт наклонился к сыну. — У нас впереди полно дел. — Хорошо, — кивнул мальчик, оборачиваясь на женщину. — Пока, мам. Люблю тебя! — И я тебя, дорогой, — брюнетка нежно улыбнулась сыну. — Отлично, — пробормотал Грэм, переведя взгляд с мальчика на Миллс и обратно. — Я привезу его завтра в шесть. — Хорошо, — согласилась Реджина и нехотя добавила. — Спасибо. Вот теперь шатен был удивлён. Женщина была скупа на слова благодарности и признательности. За десять лет брака он слышал их в свой адрес не более двадцати раз, если не меньше. Брюнетка была другой только с Генри. В такие редкие моменты она снова очаровывала Хамберта. — Позвони, если что-нибудь будет нужно, — тихо сказала Миллс. — Конечно. Хорошего тебе дня, Реджина, — кивнул Грэм. — И тебе. Женщина проводила мужа и сына взглядом. Она нервно наблюдала, как шатен пристегнул мальчика ремнём безопасности и дал тому возможность выбрать музыку для дороги. Хамберт бросил на брюнетку последний взгляд, который она не смогла интерпретировать, и сел в машину. Генри помахал матери из окна, и рука Миллс непроизвольно повторила жест сына. Реджина так и не смогла сдвинуться с места, пока машина не скрылась из виду.***
Она не соврала по поводу своих планов на день. Хотя и была середина недели, из-за чего предположение Грэма о рабочей занятости женщины имело смысл, в издательстве, которым та владела, было всё налажено до такой степени, что почти ежедневное присутствие брюнетки превращалась в формальность. Миллс появлялась только на деловых встречах с важными клиентами, посещала мероприятия инвесторов, или же приезжала, когда была необходимость в обсуждении нового проекта. Пик занятости Реджины пришёлся на последние пару лет их с мужем брака. Теперь женщина была там только из-за того, что не знала, чем ещё себя занять в отсутствие Генри. Она старалась не думать, как жалко это звучит. Сейчас же брюнетка стояла у двери дома Кэтрин Нолан, держа в руках пакет с продуктами и бутылку вина, от которой, Миллс знала, лучшая подруга не откажется. Реджина ещё раз нажала на дверной звонок, после которого услышала голоса и шаги за дверью. Ей открыла светловолосая и ухоженная женщина с аристократическими чертами лица: прямым носом, тонкими губами, светло-голубыми глазами. Нолан преподносила себя по-королевски, воспитания и манер ей было не занимать. Брюнетка, на удивление, комфортно чувствовала себя в её компании. С Кэтрин можно было поговорить, по-настоящему, а не просто попытаться завести светскую беседу. Подруга была одной из самых честных людей, которые, зная сложности характера Миллс, не боялись говорить прямо и открыто. Реджина с облегчением отметила, что Нолан выглядит такой же бойкой и полной сил, как и до ухода Дэвида. Женщина переживала, что ей придётся утешать несчастную жену неверного мужа, а она не имела ни малейшего понятия, как это делается. Но вместо этого гордо поднятый подбородок Кэтрин говорил брюнетке о том, что она как никогда готова защищать свою территорию и броситься в бой. — Боже, Миллс! — выдохнула светловолосая. — Это ты. Я думала, что в очередной раз стучат репортёры. — Здравствуй. Я думаю, в таком случае, мне стоит войти, пока они нас не заметили, — Реджина продемонстрировала свои покупки. — Я с дарами. — Заходи, — широко улыбнулась подруга. Женщина кивнула и, когда Нолан отошла на шаг, пропуская её в квартиру, ещё раз прокрутила в голове слова Кэтрин. Стоп. Репортёры?! Какой очередной скандал она снова пропустила? Брюнетка недовольно скривилась. Светловолосая подруга работала ведущей на одном реалити-шоу, из-за чего приобрела медийную популярность. Иногда Нолан рассказывала Миллс, что ей пишут фанаты, журналисты берут интервью, а случайные прохожие просят совместный снимок или автограф. Но Кэтрин никогда не жаловалась на негативные аспекты своей популярности, из-за чего у Реджины сложилось впечатление, что их просто не было. До этого момента. — Идём на кухню, — светловолосая женщина махнула рукой в нужном направлении. — Мальчики сейчас в гостиной, играют в приставку. Не хочу их лишний раз отвлекать. Очень шумные они в последнее время. — Как Марк и Терри? — участливо спросила брюнетка, проходя мимо гостиной, заметив две светлые макушки напротив плазменного телевизора. — Справляются? — Да, — немного помолчав, ответила Нолан. — Даже странно. Они всё знают, но ведут себя так, будто им всё равно. Продолжают носиться, смеяться, ходить в гости к друзьям. Продолжают жить дальше. Я не знаю, может близнецы чего-то не понимают? Не знают, что их семья больше не… такая как раньше? Может они социопаты? Миллс вскинула брови на слова Кэтрин, запоздало осознав, что это была шутка. У подруги было очень своеобразное чувство юмора. Реджина коротко улыбнулась. — Если нужна будет помощь, любая, ты всегда можешь обратиться ко мне, Кэт. Нолан тепло улыбнулась женщине и кивнула. Она взяла у брюнетки из рук пакет и принялась методично разбирать. Миллс очень хорошо выучила Кэтрин, чтобы узнать в её поведении задумчивость и потерянность. Светловолосая могла храбриться перед кем угодно, она профессионально играла на публику двадцать четыре на семь. Достаточно долго, чтобы это стало привычкой, но Реджина знала бреши в броне подруги. — Ты за них переживаешь, я вижу. — Я не знаю, готовы ли они к таким переменам. У них не было права выбора. — Кэт, — женщина остановила Нолан, когда та стала переставлять вещи с места на место. Она взяла Кэтрин за руку и крепко сжала. — Всё будет хорошо. — Я знаю, я… — светловолосая выдохнула и на секунду зажмурилась. — Я буду плохой матерью или женой, если я скажу, что с уходом Дэвида мне стало лучше? — Нет-нет-нет, — заверила её брюнетка, почувствовав лёгкое облегчение. — Конечно, нет. Ты умная и красивая молодая женщина. Тебе не нужен кто-то, чтобы быть счастливой. Близнецы поймут. Возможно, понадобится время. Вам троим. Но в итоге всё будет отлично. Подруга некоторое время молча смотрела в глаза Миллс, пытаясь сдержать накатившие слёзы. Она сделала шаг к Реджине, и та тут же впустила её в тёплые объятия, слегка укачивая Нолан, как ребёнка. — Я не могла больше выносить Дэвида. Я знала о его интрижке задолго до разрыва, но терпела из-за Терри и Марка. Я сделала себя несчастной этим. Ненужной. Побеждённой. Это ужасно! — шептала Кэтрин в шею женщины. — Я стала ненавидеть себя. Но, Боже, когда за бывшим мужем захлопнулась дверь, словно весь воздух вокруг меня поменялся. Я обрела второе дыхание. Брюнетка замерла. Она хотела почувствовать то же самое после развода с Грэмом, но знала, что с шатеном всё будет не так просто. Он как ревностный пёс всегда борется за свою территорию. Но Миллс тоже не умела проигрывать. Она завидовала подруге, что её близнецы легко восприняли разрыв родителей или хорошо делали вид. Они не были настолько впечатлительными и эмоциональными детьми, каким был её мальчик. Генри высоко ценил спокойствие в семье, и Реджина ненавидела себя за то, что не в силах больше терпеть несчастливый брак ради ребёнка. — Иногда нужно быть эгоисткой, Реджина, — сказала Нолан, словно прочитав её мысли. — С рождением детей наши жизни не закончились. Да, мы посвятили себя им, но… Для себя жить тоже надо. Нужно находить время и для собственных желаний. Женщина сглотнула тяжёлый ком в горле. Ей показалось, что теперь Кэтрин пытается успокоить её, а не наоборот. Ведь только она знала, что брюнетка собиралась развестись с Хамбертом, кроме самого Грэма, разумеется, ведь заявление уже было подано. Светловолосая не спрашивала почему, она просто поддержала Миллс, когда той было нужно. И, для справки, подруге мужчина всегда казался слишком идеальным. Таких не бывает. Реджина испытала это на себе. — Я знаю, что ты права, Кэт. Мне просто нужно принять эту мысль и заставить себя в это поверить. — Вот и умница, — Нолан в последний раз шмыгнула носом и отстранилась. — Рыба почти запеклась. Она идеально подойдёт к вину, которое ты принесла. — Может, по бокальчику? — улыбнулась женщина. — Для настроения. — Ты прекрасно меня знаешь, — рассмеялась Кэтрин. — Достанешь бокалы? Ты знаешь, где они стоят. Брюнетка кивнула. Она пересекла кухню, и достала из небольшого шкафчика из светлого натурального дерева два хрустальных бокала. Их приятный звон был наполнен лёгкостью, и обещал прекрасный вечер. Миллс вернулась к светловолосой, всё ещё осторожно поглядывая на неё. На языке Реджины вертелся вопрос, который она страшилась задать, но ей было важно услышать ответ. — Дэвид будет навещать мальчиков? — Да, он любит их. Я не вправе лишать его сыновей, — ответила подруга, проверяя блюдо в духовке. — Может, Дэвид и хреновый муж, но отец он хороший. — Ты слишком добрый человек, — нахмурилась женщина. Она сомневалась, что смогла бы так же. Она не считала, что умеет делиться. И боялась, что шатен такой же. Каждый из них хочет оставить сына себе. Даже при равноправной опеке, всегда останется тот родитель, с которым ребёнок будет жить на постоянной основе. Всегда будет родитель номер один. Брюнетка постаралась отвлечься от неприятных мыслей, взяв в руки штопор. — Твой бывший муж козёл и совсем тебя не заслуживал. Обменять брак с такой женщиной, как ты, на какую-то сиделку? — Няню, — поправила Нолан. — Мэри-Маргарет работала у нас няней в течении последнего полугода. — Дорогая, — Миллс с громким чпоком открыла бутылку вина. — Надеюсь, ты поменяла постельное бельё? Кэтрин рассмеялась и кивнула, вытирая ладони о края фартука. Она сразу поняла, на что намекала Реджина. — Отлично, старое нужно сжечь. И продезинфицировать дом на всякий случай. — Я уверена, что именно так бы ты и поступила. — Хм, — задумчиво протянула женщина. — Нет, я бы переехала в новый дом, а старый снесла бы до самого основания. Она разлила белое вино по бокалам, с таинственной ухмылкой глядя на светловолосую, которая вновь смеялась над словами брюнетки. Миллс протянула подруге вино, та с благодарностью приняла его. Их бокалы едва столкнулись в воздухе в немом тосте, и женщины пригубили напиток. На языке заиграл приятный терпковато-нежный вкус, а довольные улыбки сразу осветили помещение. — Прекрасное вино, — похвалила Нолан. — Спасибо. Я хорошо в них разбираюсь. У каждой из нас свои суперсилы. Реджина помолчала, кинув взгляд в сторону гостиной. Она по привычке прислушивалась к детям, даже, если они были не её. Материнский инстинкт, чтоб его. Ей не хватало её мальчика. Да и Генри не смог бы так долго сидеть без внимания. Он просто не умел, женщина его разбаловала этим. Смешно и страшно одновременно. Не прошло и дня, а она уже скучала по сыну. Брюнетка представила себе, как будет отмечать свой развод. Она сомневалась, что это будет праздник для кого-то кроме неё, но надеялась, что её мальчик будет рядом с ней. Они могли бы посмотреть вместе фильмы по комиксам, или же что-нибудь испечь. Генри было интересно всё, что бы Миллс ему ни предложила. Возможно, к ним присоединятся Кэтрин с детьми. Кто знает? Может действительно всё будет хорошо? Она просто себя накручивает? — Единственное, что меня по-настоящему выбивает из колеи — это то, что мою личную жизнь, как и подробности развода, выставили на всеобщее обозрение, — медленно проговорила светловолосая, тяжело вздохнув, тем самым вырывая Реджину из задумчивости. — Точно. Хамберт упоминал, что он прочитал о твоей «ситуации», а теперь ещё твои слова о репортёрах… — женщина покрутила в руках бокал. — Скажи, что я пропустила? — Ты не читала статью из «Hearttorner»? В последнее время этот интернет-портал, как и сам журнал, имеет успех. Туда заходят все, кому не лень! — вопросительно сморщила лоб подруга. — Я не читаю жёлтую прессу. — Я бы тоже не стала, — хмыкнула Нолан, протягивая брюнетке телефон с открытой веб-страницей. — Если бы они не нарыли все грязные подробности. Ты только посмотри. Я не знала всего того, что написано здесь. Представь себе, она даже ухитрились наделать фото, с их «свиданий». Миллс, немного помедлив, приняла телефон из рук Кэтрин и стала внимательно вчитываться в предоставленную статью. По мере прочтения брови Реджины поднимались всё выше и выше, а губы непроизвольно сложились в трубочку в немом «оу». Она была впечатлена, и немного напугана. Удивительно, на что только способна четвёртая власть. — Я не знаю кто и не знаю как, — светловолосая недовольно скрестила на груди руки. — Но автор этой статьи знал, что Дэвид пробуется на должность капитана полиции по нашему округу. А там должна была быть безупречная репутация. И, судя по содержанию написанного, цель статьи была в том, чтобы лишить моего бывшего мужа возможности дальше продвигаться по карьерной лестнице. — Да уж, это не непогашенные штрафы за парковку, — женщина против воли была впечатлена хорошим слогом и последовательностью фактов в статье. — Никто не хочет видеть изменщика и падкого на передок человека в управлении. Я могу понять. У тебя нет ощущения, что кто-то настолько не желал получения этой должности Дэвидом, что просто заказал эту статью? Понятно, что доказательства неопровержимы, но с чего бы кому-то вообще лезть в «шкаф» к обычному копу? — Возможно. Как они вообще узнали, что он изменял мне с няней? Они, конечно, не использовали настоящие имена в статье, но «Мария Маргарита Бланшаро» уж очень похоже на настоящее имя Мэри Маргарет, — фыркнула подруга. — Они просто посмеялись над законом о защите прав человека. Но тут сложно придраться. Здесь есть фотографии. Описаны даты их встреч, улики… Здесь всё! Словно поработал частный сыщик, которого я не нанимала. — Не хотела бы я попасть под удар этого журналиста, — брюнетка вернула Кэтрин телефон. — Но, на мой скромный взгляд, Дэвид получил по заслугам. Почему же ты так возмущена? — Потому что в глазах общественности я становлюсь ужасной женой, у которой муж под носом потрахивал какую-то нянечку, а потом к ней и ушёл! — возмутилась Нолан. — Это унизительно! Ты бы слышала вопросы от этих репортёров! Меня считают жалкой. Уже кто-то пошутил, что я настолько плоха в постели, что Дэвид просто волком выл и набросился на первую встречную, и… Боже! За мной хвостом бегали многие мужчины, но теперь я для всех не светская львица, а фригидная баба. — Кэт! — шикнула Миллс. — Тише. Мальчики услышат. Кэтрин зажмурилась. Реджина была права, им не стоит знать, о чём переживает их мама. Они пока не поймут и половины её слов. Светловолосая сделала пару глубоких вздохов, залпом осушив бокал. Женщина внимательно вглядывалась в лицо Нолан. Она понимала, как тяжело будет снять с себя этот ярлык. И, даже если автор этой статьи не думал навредить её подруге, он нанёс удар всей семье Кэтрин. Брюнетка невольно содрогнулась, представив, что близнецы могут услышать в школе о своей семье от других детей, которые просто не понимают, что их слова ранят сильнее ударов. — Кэтрин, я могу помочь? — Не думаю. Не знаю, — поджала губы светловолосая. — Но, Миллс, если я когда-нибудь узнаю, кто написал это, я закрою глаза на все свои моральные принципы. Я могу быть жестокой, если человек это заслуживает. — Этот журналист заслуживает, — кивнула Реджина, почувствовав давно забытый азарт. — И я помогу тебе. Ты же знаешь, что я лучшая, если дело касается мести. Подруга подняла на женщину взгляд. В глазах обеих плясали черти, объединённые общей целью. Нолан взяла бутылку, снова наполнила бокалы, хотя брюнетка и не успела до конца опустошить свой. Кэтрин ухмыльнулась, подняв хрусталь над столом. — Предлагаю тост, — она подождала, пока Миллс поднимет свой бокал. — За крепкую женскую дружбу. И безупречную женскую месть. — Прекрасный тост, дорогая, — рассмеялась Реджина. Кровожадная ухмылка поплыла по лицу женщины, растекаясь и обнажая зубы. Смех брюнетки был низким и глубоким. Любой диснеевский злодей содрогнулся бы, услышав в нём нотки опасности и угрозы. Он словно проливал свет на всю жестокость и тьму, которую Миллс умело скрывала даже от себя самой. Вскоре к этому звуку примешался лёгкий смешок светловолосой. Их бокалы звонко встретились, золотистое вино слегка покачнулось. Женщины сделали пару глотков, всё ещё заговорщицки улыбаясь друг другу.