Чтоб новую главу начать,
Пора порой сменить уклон.
Лицом к лицу судьбу встречать,
Взяв в руки весь свой лексикон.
Реджина с наслаждением вдохнула глубокий аромат свежесваренного кофе. Ей нравились его терпкость и насыщенность. Нравилась безмятежность, которую она испытывала, стоя в тишине наедине со своими мыслями с чашкой крепкого напитка в руках. Нагрузив себя под завязку всеми возможными обязанностями, чтобы хоть как-то отвлечься от неудачного брака, женщина стала замечать, что скучает по лёгкости и беззаботности, которыми ранее пренебрегала. Брюнетка стояла на кухне, иногда поглядывая на настенные часы. Её сын уже давно встал и на данный момент должен был собираться в школу: умыться, причесаться, надеть отутюженную форму и взять заранее укомплектованный накануне вечером рюкзак. Мальчик сложил туда все учебники и школьные принадлежности под чутким наблюдением своей матери. Генри оставалось только спуститься вниз к завтраку. Миллс отхлебнула свой горячий напиток из белой фарфоровой чашечки (набор фарфора с красивой позолоченной кромкой ей привёз один клиент из Китая), предвкушая насыщенный событиями день: первую половину дня она планировала провести в школе, а после обеда наведаться в издательство для встречи с автором, книга которого вот-вот должна была появиться на полках многих книжных магазинов. Реджина была одета в классический брючный костюм, сшитый на заказ — поскольку только так женщина могла быть уверена, что её внешний вид исключителен и она не встретит случайную прохожую с аналогичным дизайном в одежде — тёмно-зелёную блузку без рукавов и лакированные туфли на высоком каблуке. Её чёрные волосы были тщательно и аккуратно уложены, в ушах блестели серебряные серьги, а на губах играла привычная тёмно-красная помада. Брюнетка считала свой внешний вид — главной визиткой издательства. Она не просто продавала себя клиентам, как можно было бы подумать, она преподносила себя по-королевски и гарантировала успех. Чувствуя свою женственность и красоту, Миллс ощущала власть и контроль над ситуацией. Реджина поставила на стол две чёрные стеклянные тарелки: с салатом «Нисуаз» для себя и вафлями, политыми черничным джемом, для сына. Она идеально рассчитала время прихода мальчика, чтобы его завтрак был нужной температуры, так как Генри часто сидел над тарелкой, ожидая, когда еда остынет, и мог опоздать в школу, чего женщина просто не могла позволить ни ему, ни себе. А остывшую еду её сын просто ненавидел. Мальчик сбежал вниз по лестнице, прямой наводкой направляясь на кухню. На нём были идеально-выглаженные брюки, белая рубашка, пиджак и галстук с характерной Сторибруку золотой вышивкой. Генри был бы похож на маленького депутата, если бы не его вечно растрёпанная шевелюра, с которой ему часто не получалось совладать. Генри широко улыбнулся матери, запрыгивая на высокий стул с низкой спинкой и стараясь не упасть. Он сразу же налил себе яблочного сока в стакан, поблагодарил маму за вкусный завтрак, и принялся уплетать свои вафли. Брюнетка радовалась, когда сын с упоением поглощал её кулинарные произведения. Она с самого начала задалась целью приучить мальчика к правильной и здоровой еде, поэтому взяла на себя обязанность готовить ему еду исключительно из «чистых» продуктов. Даже черничный джем в тарелке Генри был сделан вручную. Миллс любила и умела готовить, и постоянно стремилась продемонстрировать свои таланты любому гостю, вхожему в этот дом. — Ешь аккуратнее, родной, — Реджина протянула сыну бумажную салфетку. — Не стоит так торопиться. — Очень вкусно! — набив рот, улыбнулся мальчик, тут же вытирая салфеткой уголки губ. — Я рада, — женщина принялась за свой салат. — Я сложила тебе печенье в бумажный пакет на случай, если не захочешь обедать в школе. Он на столешнице рядом с холодильником. — Спасибо большое, мам! Печенье с шоколадной крошкой? — И орехами, как ты любишь, — она наигранно грозно прищурилась. — Не говори с набитым ртом, молодой человек! — Ура! Ты — лучшая! — восторженно заявил Генри, запихивая в рот очередную порцию вафли, пропуская мимо ушей реплику брюнетки. Миллс кивнула, попивая кофе и пряча ухмылку за фарфоровой кружкой. Ей нравилось тепло, которое разливалось в её груди от слов благодарности сына. Лёгкий трепет коснулся сердца Реджины, сродни невесомому прикосновению крыльев бабочки. Только мальчик мог так влиять на мать, делать её мягче, сентиментальнее, честнее в выражении собственных чувств. Только Генри женщина говорила «я люблю тебя» со всей искренностью. Брюнетке было приятно, что сын всегда ценит её старания и всегда искренне им рад. Ни от кого другого она не получала столько отдачи, сколько давал ей мальчик. Она чувствовала, что Генри сильно привязан к ней, что он любит её даже в те редкие моменты, когда Миллс вынуждена ругать его за проступки, вину в которых сын в последствии признавал. Она верила, что мальчик не подумает о ней плохо, когда узнает о том, что именно Реджина стала инициатором развода. Она только остерегалась того, как всё это может преподнести ему его отец. Грэм мог на многое пойти ради достижения своей цели. — Какие планы на сегодня? — поинтересовалась женщина, отгоняя непрошенные мысли. — Пока не знаю, — пожал плечами Генри. — Я ещё не связывался ни с кем, кроме Ноланов. Хотел устроить себе сюрприз, увидеть друзей подросшими, узнать, как они изменились. Пока гулять не приглашал никого. А что? — Я просто подумала, — брюнетка наклонилась к сыну и заговорщицки прошептала. — Что могла бы показать тебе черновик новой книги Августа Бута, если ты не против заехать в издательство после школы. Потребовалась всего секунда, чтобы мальчик осознал, что Миллс говорит о его любимом авторе, серия книг которого гордо красовалась на полке у кровати Генри. Он изучил их вдоль и поперёк, порядком потрепав их твёрдые корешки от частого прочтения. Веснушчатое личико вытянулось в немом ликовании, сын прикрыл ладонью рот, чтобы сдержать восторженный вопль. Его большие зелёные глаза загорелись, а сам мальчик едва мог усидеть на стуле. — Правда, мама? Я буду первым, кто увидит книгу? — Это черновик, — поправила Реджина. — Но да, ты будешь первым. Только обещай, что никому не расскажешь, что я дала тебе узнать продолжения до релиза. — Обещаю! — Генри готов был пообещать всё что угодно ещё на первом слове женщины. — Пожалуйста, мама, я очень-очень хочу! Брюнетка хрипло рассмеялась, ласково взъерошив волосы сына. Она смотрела в его честные глаза и гордилась, что вызвала у мальчика чистую радость и экстаз. — Тогда договорились. Я пришлю за тобой Сидни. Он будет ждать у выхода из школы к концу твоего последнего занятия. Если вдруг у тебя изменится расписание — сообщи, — Миллс прищурилась. — Ты ведь не забыл зарядить свой телефон? — Не забыл, — Генри кинулся к матери, крепко обнимая её за шею и целуя ту в щёку. — Спасибо-спасибо! Ты самая крутая. Как Чудо-Женщина из моего комикса. — Лестное сравнение, молодой человек. Ты умеешь делать дамам комплименты. — Я говорю только правду, — сын выпустил Реджину из объятий. — Ты доела? Поехали? Женщина удивлённо вскинула брови. Она не ослышалась? Неужели сейчас именно мальчик поторапливает её, а не наоборот? Брюнетка посмотрела на свою тарелку, где от салата осталось всего пару листов салата и яйцо, затем перевела взгляд на почти идеально чистую тарелку Генри. Взгляд карих глазах метнулся к настенным часам — время позволяло не торопиться, а затем всё внимание снова вернулось сыну. И когда он только успел научиться так быстро есть? — Дай мне пару минут, — Миллс запихала за щёки остатки завтрака, хотя именно за это и делала ранее замечание мальчику. — Я поставлю посуду в мойку, а ты сложи печенье в рюкзак. — Хорошо! Генри схватил бумажный пакет и побежал к рюкзаку. Реджина прочертила его маршрут взглядом, не в силах скрыть довольную улыбку, и взяла тарелки в обе руки. Она загрузила мойку посудой, использованной во время завтрака, вымыла руки и последовала за сыном. У двери женщина взяла свою сумочку, проверила наличие документов, телефона и кошелька в ней. Она взяла ключи и ещё раз окинула кухню взглядом. Ничего не забыла. — Поехали, мам, — мальчик взял брюнетку за руку. Брюнетка кивнула и, надёжно закрыв за собой дверь дома, повела Генри к припаркованному у живой изгороди чёрному мерседесу. Ощущая в своей ладони аккуратные пальчики сына, Миллс чувствовала себя львицей, рядом со своим чадом. И Боже упаси того, кто навредит ему.***
Сторибрук предоставляла собой огромное историческое здание из красного кирпича в самом центре Сан-Франциско, отчего создавалось впечатление, что к ней вели все дороги. Частная школа имела статус культурного достояния города, была построена в начале прошлого столетия, и украшала страницы всех туристических буклетов, которые только могли приобрести туристы в аэропорту или на вокзале по прибытию в город. Школа являла собой трёхэтажное здание с толстыми стенами и большими окнами, стёкла которых немного помутнели за годы. Первые два этажа школы были отведены под классы, а последний был занят богатой библиотекой. У входа в школу были широкие каменные ступени, две колонны из белого камня, которые соединяли крыльцо и навес над массивной деревянной дверью с медными ручками. У входа висела табличка с датой основания школы, а в саду можно было найти медный бюст самого основателя, но в нынешнее время он мало кого интересовал. Помимо сада и коротко стриженной лужайки, за которыми постоянно ухаживали приглашённые садовники, на обширной территории Сторибрука, которую постоянно патрулировали охранники, отдельной пристройкой стоял крытый бассейн и спортивный комплекс, состоящий из баскетбольной площадки и полей для футбола и мини-гольфа средних размеров. Отдать своего ребёнка в Сторибрук означало показать его статус и материальную обеспеченность, а также продемонстрировать влияние самих родителей. Обучение здесь было не просто дорогим, оно было нереальным для простых смертных, которые каждый день проходили мимо витиеватых стальных ворот школы и бросали завистливые взгляды на подрастающее поколение элиты города. Реджина после того, как припарковала свою машину на негласно отведённом специально для неё месте (никто другой не решался перейти дорогу этой женщине), вышла из салона автомобиля и осмотрелась. За воротами уже собирались группки из детей и их родителей, которые спешили обсудить грядущий учебный год. Брюнетка просканировала взглядом взрослых, для себя отмечая нужных ей людей, попутно обходя автомобиль и открывая мальчику дверцу. Она успела заметить двух новеньких учителей, как она смела предположить, слушающих инструктаж от директора школы Руперта Голда. Его худощавая и статная фигура источала уверенность и спокойствие, слишком явно проступая на картине всеобщей суматохи. Мужчина был поглощён беседой и имел привычку смотреть людям прямо в глаза во время разговора, словно читая их мысли. Директор не заметил Миллс, хотя точно мог знать, что избежать её компании ему явно не удастся. — Видишь своих друзей? — Реджина положила ладонь на плечо Генри, который уже порывался подбежать к своим одноклассникам. — Да, мам! Я вижу Терри и Марка. Могу я пойти к ним, пожалуйста? Женщина едва заметно кивнула, но сыну этого хватило, чтобы кинуться в самую толпу ребят, громко приветствуя их. Брюнетка и сама уже нашла взглядом свою подругу Кэтрин Нолан, которая болтала о чём-то с Белль Голд — молодой женщиной и по совместительству учительницей по искусству и музыке. Миллс была предвзятого мнения о данной особе из-за двух факторов. Первый: Реджина подозревала, что Белль завышает своему сыну, который учился с её мальчиком в одном классе, отметки. Учительница работала в школе всего несколько лет и о её неоднозначном характере уже укоренились всякие слухи. А вторая причина лёгкой неприязни женщины заключалась в том, что Белль была женой Руперта, хотя по возрасту годилась ему в дочери. У девчонки была власть над директором школы, и брюнетка не сомневалась, что с этой дамочкой нельзя давать слабины. Миллс вскинула подбородок и, расправив плечи, подошла к подруге, намеренно игнорируя стоящую рядом с ней учительницу. — Кэт! Рада тебя видеть. — Привет, — улыбнулась светловолосая, легко приобнимая Реджину за плечи. — Я думала, что ты приедешь раньше. — Немного замоталась с утра, — отмахнулась женщина. — Доброе утро, миссис Миллс, — Белль вежливо кивнула. — Рада вас видеть. Как Генри провёл лето? Брюнетка вскинула брови, наигранно удивляясь не просто самому «неожиданному» присутствию жены директора, сколько вообще её существованию на планете. Она окинула учительницу колким взглядом, подмечая всё: от новых туфель из последней коллекции Джимми Чу, купленных мужем, до лёгкого румянца на лишённом морщин лице. На Белль было аккуратное летнее платье нежно-голубого цвета и шёлковый белый платок, обвязанный вокруг тонкой шеи. Учительница была довольна симпатичной особой, и часто завладевала вниманием местных отцов-одиночек, которые стремились обсудить «успехи своих детей» в приватной обстановке. У неё были вьющиеся каштановые волосы чуть ниже плеч, добренькая улыбочка и невинные голубые глазки. Миллс встретилась с Белль взглядом и широко улыбнулась, обнажив зубы в «дружелюбный» оскал. — Миссис Голд, я вас сразу и не узнала. Добрый день, — Реджина усмехнулась. — Спасибо, сын прекрасно отдохнул этим летом в Испании. Возможно, он сам об этом расскажет на одном из ваших занятий. Или нарисует. Я не совсем уверена, что на самом деле происходит на уроках искусства в школе. — Реджина, — шикнула Нолан, едва сдерживая смешок. — Разве это важно сейчас обсуждать? — Нет, ни сколько, — женщина сыграла святую невинность. — Просто хотела сказать, что не мне стоит рассказывать о приключениях мальчика в Европе. Пусть Генри сам поделится. Думаю, так будет лучше всего. — С нетерпением буду ждать! — казалось, жена директора была настолько наивна, что не слышит наигранных ноток в голосе брюнетки. Или же она достаточно умна, чтобы намеренно их игнорировать. — Вот и славно! — вторила восторженному голосу учительницы Миллс. — А теперь, прошу меня извинить, но я хотела бы переговорить с Кэтрин. Наедине. — Ох, простите! — Белль закивала, невольно отступая на пару шагов. — Конечно! Увидимся с вами на линейке. — С нетерпением буду ждать, — хмыкнула Реджина, провожая шатенку взглядом, до тех пор пока к той не подошла очередная пара заинтересованных родителей. — За что ты так с ней? — прыснула подруга, в аристократичном жесте прикрыв рот рукой. — Думаешь, твоё общение экивоками осталось незамеченным? — Надеюсь, что нет, — женщина закатила глаза. — Не хочу, чтобы она в этом году была классной руководительницей наших детей. — Думаю, мистер Голд тоже этого не хочет, — многозначительно протянула светловолосая. — Видишь ту притихшую женщину у входа? Брюнетка проследила за взглядом Нолан и кивнула, найдя взглядом высокую и стройную шатенку, скромно улыбающуюся всем, на кого упадёт взгляд. — Я уже ознакомилась с расписанием и распределением детей по классам. Это Астрид Нова — наш новый учитель по математике и классная руководительница. — Она тихая и, судя по поведению, училась в церковной школе, — медленно проговорила Миллс. — Почему ты так решила? — удивилась Кэтрин. — Кто ещё носит юбки ниже колена и колготки в сочетании с обувью без каблука, Кэт? — Ты права! Реджина ещё раз окинула новенькую взглядом. С этим можно работать. Женщина без связей, немного зашуганная и скромная. Тем не менее достаточно образованная и умная, чтобы работать в Сторибруке. Она понравилась брюнетке. — Покажешь мне расписание? — спросила у подруги Миллс, роясь в сумочке, чтобы достать телефон. Светловолосая молча протянула ей лист, и Реджина сделала пару фотографий, акцентируя внимание на факультативах. В этом году появилось два новых кружка: гончарное дело и фехтование. Всё звучало одинаково интересно, и женщина задумалась над тем, что стоит обсудить с сыном возможность посещения одного из них. Или сразу всех. Пусть мальчик сам решает. — Куда ты записала Марка и Терри? — между тем поинтересовалась брюнетка. — Пока записала их на прошлогодние факультативы, только убрала из списка экономику, — Нолан поморщилась. — Пришла к выводу, что им рано её изучать. — Правильное решение, — согласилась Миллс. — Я обсудила с Генри только драматический кружок и дополнительные занятия по информационным технологиям. Муж так же изъявил желание, чтобы сын занимался спортом, но мальчик не очень любит такое. В прошлом году он забросил теннис, а в позапрошлом бейсбол. Может, фехтование Генри понравится? — Он же любит книги про рыцарей. Можно попробовать. Реджина кивнула, бросив в сторону сына внимательный взгляд, проверяя, всё ли у него в порядке. Мальчик стоял в кругу друзей и показывал ребятам фотографии на своём телефоне, что-то активно рассказывая. Широкая улыбка и звонкий смех сказали женщине всё, что та хотела узнать, и она успокоилась. — Оу, — вдруг протянула Кэтрин. — Мистер Голд смотрит в нашу сторону. Вы ещё не общались? — Пока не имела такого удовольствия, — брюнетка оглянулась на директора школы, заметив, что он направляется к ним. Первое впечатление, которое всегда производил Голд о своей персоне, никогда не было однозначным. Для некоторых он выглядел безобидным и даже приятным человеком, а те, кто уже какое-то время знал Руперта, были знакомы с его тёмной и опасной стороной. Он напоминал Миллс змею, которая могла часами неподвижно лежать где-нибудь в тени, но при этом постоянно напоминать о своём существовании ядовитым шипением. Директору уже перевалило за пятьдесят, однако он не пытался это скрыть. Голду возраст был к лицу. Он походил на британского лорда со всеми своими манерами и воспитанием. Он всегда открывал женщинам дверь, пропускал дам вперёд, иногда ласково целовал руку жены в поклоне. На Руперте постоянно были новые костюмы, галстуки могли чередоваться по нескольку раз на дню, а в переднем кармане пиджака всегда торчал носовой платок. Вопреки его сухому телосложению и хромоте на одну ногу, мужчина всегда держал спину ровно и выглядел внушительно. У него были тёмные волосы с разрастающейся сединой, крючковатый нос и карие глаза, которые постоянно пронзали своим холодным взглядом. — Реджина! — золотой зуб директора блеснул в тени улыбки. — Я стал беспокоиться, что не увижу вас сегодня. Оказывается, миссис Нолан просто завладела вашим вниманием быстрее меня. — Мисс Нолан, — на автомате поправила светловолосая, но затем тут же прикусила губу. К счастью, Голд был достаточно воспитан и умён, чтобы не заметить данную поправку. Женщина давно знакома с ним, чтобы понять его модель поведения — он замечает и помнит всё, и если Руперт решает умолчать о чём-то, то на это есть свои причины. Директор школы не мог не осознавать, что нашумевший развод Нолан всё ещё является её больной темой, поднимать которую сейчас не к месту. Тем не менее брюнетка тут же поспешила отвести внимание от Кэтрин, избегая неловкого молчания. — Руперт, — она повернулась к мужчине, слегка загородив собой подругу. — Рада вас видеть. Хорошо, что вы сами нашли меня. У меня есть пару вопросов по поводу грядущего учебного года. — О, я весь во внимании, — он широко улыбнулся, показывая неровный нижний ряд зубов. — Я уверен, что смогу ответить на все ваши вопросы в своём кабинете. Если мисс Нолан не возражает, конечно. От женщин не укрылось, что теперь директор обратился к светловолосой правильно, приняв во внимание свою ошибку. Миллс посмотрела на Нолан, та тут же кивнула, отпуская Реджину в цепкие руки Голда. — Конечно, я пригляжу за мальчишками, — нежно произнесла Нолан. Кэтрин не очень любила его компанию, хотя вовсе его не боялась. Руперт просто напрягал её своим вниманием к деталям. И надо отдать должное, подруга предпочитала не лезть в частные беседы директора с женщиной. Позже брюнетка всегда делилась со светловолосой той информацией, которая могла её затронуть, а большее было и не нужно. Миллс очень ценила это качество в Нолан. — Я вас слушаю, — Голд учтиво повёл рукой в сторону школы. — Прошу, после вас, дорогуша. Реджина проглотила ехидное замечание по поводу прозвища и послушно пошла к большим деревянным дверям. Руперт был осведомлён, насколько женщину раздражает это обращение, но даже не собирался прекращать его использовать. — Я ценю, что вы всегда находите для меня время, — хмыкнула брюнетка. — Вы всегда были моей любимицей, за редким исключением, разумеется, — не остался в долгу директор, приветливо кивая учителям и коллегам по пути. — Ведь только вашей крепкой хватке и чуткому вниманию я неизменно могу доверить руководство родительским комитетом. — Думаю, мистер Голд, на сегодня лести хватит. — Согласен с вами, дорогуша, — услышала Миллс у себя над ухом, прежде чем оказаться в стенах школы. — Что же родительский комитет потребует от меня в этом году, Реджина? — У меня есть пару предложений, Руперт.***
В кабинете директора женщина провела не более получаса. Она предоставила Голду список того, что ожидает от школы в этом году, и на её удивление, тот быстро согласился. Обычно у Руперта в запасе было много аргументов в противовес планам брюнетки, но он предпочёл оставить их при себе. Было видно, что мужчина был озабочен чем-то ещё, помимо дел родительского комитета, но Миллс не хотелось знать подробностей. Она достигла своих целей. Далее шла традиционная линейка, которая начиналась со вступительной речи директора. Голд умело льстил родителям за внимание и финансовую поддержку школы, а также авансом хвалил будущие успехи учеников Сторибрука, так как иначе и быть не могло для школы «этого уровня». Всё это было слишком банально и хорошо знакомо, но никто не говорил ничего против. Всё это мероприятие — всего лишь традиционная формальность. Из года в год Руперт повторял почти одно и тоже. Главная идея: «Вы все молодцы, но можно ещё лучше». Прозвенел звонок. Реджина, выловив Генри из толпы детей, заботливо проводила того в класс. Она пожелала сыну удачи в его первый учебный день и снова напомнила, что она всегда на связи, если что-то ему понадобиться. Тем не менее, женщина была уверена, что сегодняшний день пройдёт легко. Никаких занятий, простой инструктаж и ознакомление учеников с программой на год. Что может пойти не так? Попрощавшись с мальчиком и подарив бедной Астрид Нове снисходительную улыбку, брюнетка покинула классную аудиторию и величественно спустилась с крыльца школы в числе остальных родителей. Она отошла немного в сторону, подальше от основного скопления людей, и, вытянув шею, пыталась разглядеть в толпе Кэтрин. Когда ей всё-таки это удалось, Миллс подняла руку и помахала ею над головой, привлекая к себе внимание подруги и зазывая её подойти. Светловолосая выглядела уставшей, тяжело в одиночку справляться с двумя гиперактивными детьми, но она не жаловалась. Нолан поправила выбившиеся из тугого хвоста пряди и облегчённо вздохнула, радуясь, что близнецы теперь под присмотром других взрослых, и у неё есть немного времени для себя. Кэтрин наконец расслабленно улыбнулась женщине, остановившись в метре от неё. — Умираю, как хочу кофе. — Я угощаю, — рассмеялась Реджина. — Только не Старбакс. В прошлый раз я чуть не вылила это варево на голову баристы. — Поддерживаю, — радостно ответила подруга. — Я знаю одно место. На твоей машине или на моей? — На моей. Я потом подвезу тебя обратно, всё равно Сторибрук по дороге в издательство, — женщина проверила своё расписание в телефоне. — У меня есть пару часов до одной важной встречи. — Тогда чего мы ждём? — светловолосая взяла её под руку. — Не хочу терять время. Кстати, как всё прошло с мистером Голдом? — Просто прекрасно. Этот год посвящён «сплочению» семьи и всем сопутствующим семейным ценностям. Думаю, я подниму вопрос по организации всех мероприятий на первом родительском собрании. — И когда оно? — вскинула брови Нолан. — Через неделю, — ответила брюнетка, направляясь к парковке. — Как только период адаптации детей после лета официально закончится. Я сделаю завтра рассылку с уведомлением о родительском собрании. Подруги пересекли территорию школы, вышли за массивные ворота и подошли к чёрному мерседесу, когда услышали визг тормозных колодок, который заставил их обеих вздрогнуть. Из-за угла показалась небольшая несущаяся на дурной скорости жёлтая машинка. Миллс даже не была уверена, что к ней всё ещё выпускают запчасти. Водитель этого корыта не только нарушал скоростной режим, но и вовсе забыл, что такое дорожная разметка. Жёлтый аппарат резко повернул и ударил по тормозам, чудом не задев автомобиль Реджины, но, при этом, полностью перегородив ей выезд с парковочного места. От испуга женщина попятилась на пару шагов, едва не упав, упёршись каблуками в бордюр. От полного фиаско её спасла Кэтрин, удержав за локоть. Подруга помогла брюнетке устоять и удержать равновесие, но не уберегла ту от взрыва негодования. Миллс мысленно поблагодарила скорость реакции светловолосой и порадовалась, что та оказалась рядом. Реджина медленно выдохнула, мысленно четвертуя непутёвого водителя и придумывая тираду, которой бы позавидовал сам Авраам Линкольн. Она направилась в сторону жёлтого жука, когда оттуда выскочили две блондинки: мать и дочь. Девочка была в школьной форме Сторибрука и явно опаздывала на первое занятие. Она опережала свою родительницу на пару метров, и по взволнованному выражению лица, которое женщина могла описать только как «ангельское», ученица сильно переживала. Праведный гнев брюнетки сменился возмущением. Как можно так водить автомобиль, когда в твоём салоне сидит ребёнок? Это же опасно и безответственно! Так же Миллс была уверена на сто процентов, что эту девочку она видела впервые. Как глава родительского комитета, она знала каждого родителя в лицо и общалась с каждым по меньшей мере один раз. Не разумно было со стороны директора умолчать о неожиданном пополнении их «огромной семьи», особенно при частной беседе с Реджиной. И Голду стоило бы сообщить, что в родительском комитете будет новый человек. Женщина перевела взгляд на мать девочки — внешнее сходство между этими двумя было очевидно, поэтому сомневаться в их родстве не приходилось. Возмущение и злость от чуть не случившегося ДТП смешались с изумлением и непониманием. Перед брюнеткой была женщина младше тридцати, но она не была похожа ни на одну из матерей этой школы. И дело не в предвзятости и снобизме Миллс, она могла быть вежливой и учтивой со всеми, не важно кто перед ней: банкир или дворник. Но такие, как эта блондинка, не водят детей в Сторибрук, а лишь работают там на пол ставки, если повезёт. На белобрысой бестии были обычные джинсы, фирму которых — Реджина готова была поспорить — не знал даже сам продавец, старые классические кеды и мешковатая рубашка бледно-голубого цвета. Золотистые волосы матери были растрёпаны и непослушными волнами спадали на плечи и лопатки. На лице блондинки застыло виноватое выражение лица. Ещё одна ставка, которую готова была сделать брюнетка, — девочка опоздала в школу из-за матери. Блондинка захлопнула поскрипывающую дверцу машины и откинула волосы с лица, подняв глаза на женщин перед собой. Миллс заметила, что незнакомка бегло оценила их и ненадолго задержала свой взгляд на Нолан, а затем тут же поспешила отвернуться. Она ускорила шаг, нагоняя девочку. Не извинилась. Не передвинула машину. Ничего. Будто Реджина для неё пустое место. Злость с новой силой накатила на женщину, заставив её до боли сжать кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Она дёрнулась блондинке наперерез, но Кэтрин благоразумно придержала её, нашёптывая что-то, что брюнетка не была в состоянии услышать. Вероятно, подруга спасла этой мамаше жизнь в данный момент. — Прошу прощения! — постаралась окликнуть незнакомку Миллс, но реакции не последовало. — Прошу передвинуть автомобиль, вы блокируете мою машину. Блондинка продолжила двигаться вперёд, что-то бормоча девочке, игнорируя всех вокруг себя. Реджина почувствовала, как вздулась вена на лбу, а в глазах потемнело от негодования. — Эй ты! — рявкнула она. — Так нельзя парковаться! Знаки для дураков стоят? Убери эту развалюху. Эй! Незнакомка замедлила шаг, но не остановилась. Она обернулась на огнедышащую женщину и посмотрела на неё спокойным и немного насмешливым взглядом зелёных бесстыжих глаз. Блондинка всего мгновение изучала брюнетку взглядом, а затем усмехнулась. — Не орите так, дамочка. Пупок развяжется. — Что?!.. Как ты… Эй! — на этот раз светловолосой пришлось приложить больше усилий, чтобы удержать Миллс от желания разорвать сумасбродку на части. — Тише, — приговаривала Нолан. — Люди смотрят. Не надо. Давай возьмём мою машину, чтобы не терять время. Оставь. Не здесь же. Реджина невольно оглянулась, только сейчас заметив, как несколько десятков глаз с любопытством наблюдают за представлением. Она тяжело выдохнула, прожигая спину блондинки взглядом, пока та не скрылась за дверьми Сторибрука. Кэтрин была права. Женщина не могла опуститься до того, чтобы быть замеченной в перепалке с какой-то идиоткой, у которой наверняка с головой не всё в порядке. Как и с чувством самосохранения. — Кто это, чёрт возьми? — пробормотала подруга и отстранилась, почувствовав, что брюнетка прекратила свои попытки вырваться. — Без понятия, — процедила Миллс сквозь стиснутые зубы. — Но я узнаю. — И что же будет потом? — заинтересовано выгнула бровь светловолосая. — Научу эту блондиночку хорошим манерам, — Реджина старалась восстановить дыхание и успокоить рвущееся наружу сердце. — Где твоя машина? В таком состоянии мне лучше за руль не садиться. — Что ж, могу сказать одно — этот учебный год будет феноменальным, — попыталась пошутить Нолан, но встретив горящий взгляд карих глаз, поспешила прикусить язык.