Наш ужас в сердце течёт ядом,
Нам страшно падать и летать.
Но проще будет с близким рядом,
Ведь просто нужно доверять.
Реджина уже десять минут осматривала картину современного абстракциониста, пытаясь понять, что именно она по поводу неё чувствует. Женщина не была тонким ценителем искусства, но могла отличить настоящий шедевр от простого экземпляра «веяния нового направления». Она посещала Лувр, была в Эрмитаже, пару раз ходила в Лондонскую национальную галерею. Брюнетка видела по-настоящему бесценные холсты, которых не задели столетия. Настоящие шедевры не подвластны времени, они уникальны, красивы и таят в себе частичку самих художников. Миллс знала нескольких современных талантливых художников, все они тратят недели, а то и месяцы, чтобы нарисовать свои работы. Среди них тоже были абстракции, но Реджина хотя бы могла прочувствовать эмоции, которые были нанесены кистью с точным подбором оттенков краски. Всё было понятно. Или ей так просто казалось. Но сейчас… На почти полностью белом поле было всего четыре закрученные и переплетённые между собой линии, которые совершенно не сочетались между собой по цвету: коричневый, розовый, фиолетовый и жёлтый. Женщина сложила руки на груди, склонив голову на бок. Что-то же явно скрывается за этими беспорядочными мазками и разводами на холсте, что заставляет посетителей выставки предлагать за неё баснословные деньги? Зачем Кора финансировала выставку картин, подобных этой? Зачем она пригласила брюнетку сюда? Миллс оглянулась на полный зал гостей. Основной контингент подобных мероприятий — это светские львицы, новоявленные миллионеры, местные филантропы с крупными счетами в банках и прочие выпускники Лиги Плюща. Некоторых из них Реджина знала лично, с кем-то даже училась в одном университете, а кого-то мать пару раз приглашала на свои вечера. Женщина выросла в одном с ними обществе, варилась изо дня в день, но одной из них она так и не стала. Во многом благодаря отцу. Кора любила выставки картин, потому что на них могла покрасоваться сама и обзавестись полезными для себя связями, пока Генри Старший водил дочь из зала в зал и придумывал свои истории создания картин. Он по-своему интерпретировал изображённые сцены, часто шутил, заставляя брюнетку звонко хохотать, не обращая внимание на недовольные взгляды остальных гостей и охраны. С ним младшей Миллс всегда было интересно. Она безумно скучает по отцу. После его смерти все последующие визиты в картинные галерее были жалкими отголосками того, какими они могли быть, будь рядом он. Реджина зацепилась взглядом за мать, которая болтала с потенциальными покупателями одной из картин, разбавляя их разговор хорошо поставленным, но абсолютно фальшивым смехом. Лицо Коры могло выражать разные спектры человеческих эмоций, но тёмные глаза оставались всё такими же бесстрастными и холодными. На ней был дорогой брючный костюм насыщенного фиолетового цвета, в ушах висели тяжёлые золотые серьги с натуральными рубинами, да и сама она была воплощением стереотипного Высшего Общества. Кора, словив на себе взгляд дочери, отсалютовала ей бокалом шампанского, продолжив свою беседу. Сама женщина уже больше часа находилась на выставке, но успела перекинуться с матерью всего парой слов. Кора заманила сюда брюнетку обещанием важного разговора, но, видимо, это была лишь уловка. Миллс закатила глаза, отставив на поднос официанта свой бокал, к которому так и не притронулась. Реджина не хотела пить, поскольку алкоголь мог сыграть с ней злую шутку. Она с утра успела наведаться к адвокату, поскольку Грэм только-только соизволил согласиться на очередную встречу по обсуждению бракоразводного процесса, а в итоге на неё не пришёл. Женщина час просидела в кабинете Мулан в компании Лероя, слушая их формальные беседы, тихо закипая внутри. Мужчина соизволил отписаться, что его задержали на встрече и попросил в очередной раз всё отложить, перенести на неопределённый срок. Да и то шатен написал об этом своему адвокату, а не брюнетке. Миллс была зла. Она считала, что Хамберт до последнего старается оттянуть момент развода, во всём отказываясь идти на уступки. Грэм лично ничего не говорил Реджине о вопросах развода, как и обо всех сопутствующих формальностях, общался с ней через Лероя, что только подливало масло в огонь. Так она обо всём узнавала последней, как и сегодня. Вероятно, мужчина просто злился, узнав, что женщина собирается провести Рождество с сыном отдельно от него. Она понимала его недовольство и в других обстоятельствах ни за что бы не отлучила шатена от мальчика, но то, как Хамберт стал себя проявлять, ужасно пугало брюнетку. Грэм позвонил Миллс с целью уточнить про их планы на праздники, но та дала однозначный ответ: увидеться с Генри мужчина сможет только после праздников, так как до них шатен уезжает в командировку. Хамберт, мягко говоря, был не рад. Реджина услышала много интересного в свой адрес, после чего просто повесила трубку. Она злилась, хотела найти достойный ответ, отомстить, но не позволяла себе этого из-за Генри. Грэм не думал о сыне, пытаясь подпортить настроение его матери, но она себе этого не позволяла. Мальчик был для женщины на первом месте. Он всё чувствовал. Генри был проницательным и эмоциональным ребёнком, очень ранимым. Сейчас сын находился в издательстве под присмотром Ингрид, поскольку мальчик отказался идти на мероприятие бабушки, и брюнетка искренне ему завидовала. Она сама уже подумывала слинять под шумок, у неё была назначена встреча, но мать, как назло, уже освободилась и теперь плавно шествовала к ней. Момент упущен. — Дорогая! — проворковала Кора, показушно приобнимая Миллс за плечи и целуя воздух в миллиметре от её щеки, словно боясь оставить след от помады на коже. Но Реджина знала, что это не единственная причина. — Как мило с твоей стороны, что ты нашла время присоединиться ко мне сегодня. Женщина нацепила светскую улыбку, отвечая на объятия родительницы, едва касаясь ткани фиолетового пиджака. Брюнетка не видела, но чувствовала на себе внимание собравшихся гостей, которые с одобрением смотрели на взаимодействие матери и дочери. Кора отстранилась. — Как тебе выставка? Я над ней очень постаралась. Работала почти неделю, — последняя фраза послужила Миллс предупреждением, что другого ответа, кроме похвалы, она не примет. Родительница ждала от Реджины именно это, как и остальные присутствующие здесь. — Получилось очень здорово, мама, — кивнула женщина. — Генри не с тобой? — тут же осведомилась мать. — Нет, — протянула брюнетка. — У него были свои планы на это время, но он просил передать свои извинения. Миллс саму воротило от напускного официоза их встречи, но ей нужно продержаться ещё чуть-чуть. Кора кивнула, ей было проще. Не нужно было разыгрывать из себя любящую и внимательную к внуку бабушку. Родительница сделала глоток шампанского. — Ты спокойно оставляешь сына на попечение незнакомых людей? Началось. Реджина удержала улыбку на лице. — Нет, мама. Он сейчас в «Зачарованном Лесу» под присмотром Ингрид. Помогает ей с рекламной компанией новой книги. — Снова Август Бут? — родительница спросила просто, чтобы поддержать беседу. — Я видела огромные очереди в книжных магазинах за его последней книжкой. К несчастью, я пока не успела лично ознакомиться с проделанной работой, но, должно быть, продажи книги довольно высоки. — Не жалуюсь, — женщина кивнула. — Но сейчас я работаю не с ним. У нас в руках потенциальный бестселлер от одного молодого автора. Сегодня у меня с ней личная встреча. Поэтому, увы, но надолго я не задержусь. Мать состроила печальную гримасу, которая продержалась не дольше двух-трёх секунд. — И этот безызвестный автор стоит твоего внимания? Будем надеется, что ты не потратишь своё время зря, — Кора вежливо кивнула проходящим рядом людям. — Я поощряю увлечение мальчика семейным делом, но всё же не понимаю, как ты можешь его оставлять в редакции, вместо светского мероприятия. Генри нужно научиться держать себя на людях. Моя выставка была бы хорошим уроком. Или хорошей рекламой её самой. Местные зрители «желали» познакомиться с сыном брюнетки и понять, что из себя представляет наследник «Зачарованного Леса». Родительница считала себя любящей бабушкой, однако даже не поздравила мальчика с днём рождения лично, просто передала подарок через своего водителя. Генри не расстроился, но Миллс поняла, насколько небрежно Кора относится к его чувствам. — Не стоит давить на него. Мой сын хорошо общается с детьми и другими взрослыми, подобные мероприятия ему ни к чему. — Твой муж так не считает, — родительница подарила Реджине широкую белозубую улыбку. — Мне кажется, собственно, как и ему, что мальчик проводит больше времени у тебя на работе, чем с ним. Не думаешь, что это стоит поменять? Женщина напряглась. По телу пробежала дрожь, а лицо окаменело. Брюнетка не удивилась, что мать снова общалась с мужчиной за её спиной. Шатена Кора любила больше, чем собственную дочь. Они были одного поля ягоды, именно поэтому Миллс было трудно мириться с ними обоими. — Хамберт сейчас не в городе. Он возвращается только через пару дней. — Я знаю. Но я говорю не про этот раз, дорогая, — родительница немного понизила голос. — А вообще. По словам Грэма ты его ни во что не ставишь. Реджина сжала челюсти. Да, это было в его стиле: жаловаться матери на дочь. Когда у мужчины что-то не получалось, он старался действовать через Кору. Знала бы родительница, что вытворяет шатен с женщиной и почему она не хочет больше оставаться с ним наедине и, тем более, оставлять Генри на его попечение. Но, даже если брюнетка рискнула бы рассказать об угрозах Хамберта, мать бы не поверила. Грэм для Коры был святым, а во всех их семейных конфликтах, виновата была именно Миллс, и только она. — Я не хочу об этом, — в голосе Реджины появилась сталь. — Просто я тебя не понимаю. Твой муж возвращается в канун Рождества, а у него не будет возможности отпраздновать рядом с сыном. Это уже чересчур. — А доводить мальчика до слёз в День Благодарения не чересчур? — прошипела женщина на слова родительницы. — Или об этом он тебе не рассказал? — Рассказал. Но ты же сама понимаешь, что мужчины, как дети! Нужно быть снисходительнее. Он не хотел ничего плохого. — Он испортил праздник, — теперь брюнетка была даже рада, что шатена нет в городе. Она была готова сорваться к нему и высказать всё, что о нём думает. Хамберт — лицемерный ублюдок. — Но это была не его вина, — покачала головой мать. — Грэм сказал, что ты его спровоцировала. Ты и твоя гостья. Элла? Анна? — Эмма, — на автомате поправила Миллс. — Не важно. Да, её дочь — хорошая подруга Генри, но не стоит ставить гостей выше мужа на семейном ужине. Ты даже понятия не имеешь, кто она, верно? Какой у этой Эммы социальный статус? Она какой-нибудь юрист со связями или жена нефтяника? — Кора, — Реджина с удовольствием отметила, как улыбка родительницы дрогнула, когда женщина назвала её по имени. Брюнетке было неприятно, с какой интонацией мать начала говорить о блондинке, она не могла подавить в себе потребность защитить Свон, хотя бы в своих глазах. — Я не стану обсуждать своих гостей и этого… мужчину с тобой. Ты знаешь только одну сторону истории, не суди о том, чего не понимаешь. Бессмысленно что-то тебе рассказывать. Миллс намеренно не назвала шатена своим мужем, ей становилось всё труднее думать об их супружестве. Кора опасно сузила глаза, смерив Реджину строгим холодным взглядом. Она коснулась плеча женщины в нарочито нежном жесте, как можно было подумать со стороны, но на деле пальцы буквально впились в руку брюнетки. Родительница слегка склонила к Миллс голову, чтобы её могла расслышать только она. — Тебе следует передумать, дорогая. Хамберт высоко ценит семью. Развод — это глупое занятие. Зачем тебе это? Хочешь навредить собственному сыну? Тебе совсем наплевать на мальчика? — Я не стану отвечать, мама. — Не переходи границы. Грэм пока ещё слишком мягок с тобой, но и он может ожесточиться, чтобы защитить Генри. Ты глупая, если не понимаешь этого. Ваш брак — лучшее, что с тобой было. Лучшая партия для тебя. И я не позволю тебе разрушить отношения с этим мужчиной. Статус превыше всего. Статус превыше собственного счастья? Реджина больше в это не верила. Взгляд женщины потемнел. Она холодно ухмыльнулась, смело глядя на мать. Брюнетка вырвала свою руку из захвата Коры и демонстративно расправила плечи. Хуже шатена была только она, родная плоть и кровь, родительница, которая ненавидела собственную дочь. Мать и Хамберт были одного поля ягоды, предпочитая прятать свой истинный характер за напускной добродетельностью, вводя всех в глубочайшее заблуждение. — У нас с Грэмом нет никаких отношений. И больше не будет. — Реджина, — Кора почти прорычала имя брюнетки. — Рождество ты празднуешь с мужем и точка. — Рождество я праздную с сыном. — «С Эммой и с Хоуп.» — пронеслось в голове Миллс. — И это самое правильное решение. На этом разговор окончен. Мне пора уходить. — Опять сбегаешь? — хмыкнула родительница, всем своим видом оставаясь спокойной, но глаза жалили похуже гремучей змеи. — На самом деле, мама, — Реджина гордо вскинула подбородок. — Я просто хочу найти общество поприятнее, — мать возмущённо открыла рот. — Наслаждайся выставкой. Да и, знаешь, я буду благодарна, если ты не будешь звонить мне во время праздников. Надеюсь, ты меня понимаешь. Женщина прохладно улыбнулась Коре и развернулась, чтобы направиться к выходу, намереваясь первой поставить точку в этом неприятном диалоге, когда заметила высокого мужчину в ярком коралловом брючном костюме, который сидел на нём просто великолепно. Он направлялся прямо к брюнетке с широкой и добродушной улыбкой, которую она всегда находила очаровательной. Миллс чуть не споткнулась о собственную ногу в удивлении. Не может быть! — Робин! Мужчина весело рассмеялся. Он молниеносно обнял Реджину без промедления, позволив себе на секунду оторвать женщину от пола, как пушинку. Она всегда чувствовала себя крошечной рядом с другом. От него пахло приятной свежестью, как от хвойного леса, и зелёным чаем. Этот одеколон идеально подходил своему владельцу. Брюнетка расплылась в невольной улыбке, позабыв о родительнице за спиной, её сердце радостно забилось. Робин, как бальзам на душу, успокаивал Миллс одним своим присутствием. — Привет! — он опустил Реджину и сделал шаг назад, окидывая женщину восхищённым взглядом. — Реджина, ты прекрасна, как всегда. — Боже мой! — брюнетка смотрела в глаза мужчине, и видела в них озорного мальчишку, которого знала с детства. Он совсем не изменился. — Выглядишь потрясающе. Что ты здесь делаешь? — Кора пригласила меня, — мужчина вежливо кивнул матери Миллс. — Когда она сказала, что ты явишься на выставку, я не смог отказать себе в удовольствии увидеться с тобой. Реджина окинула друга взглядом. Робин Локсли высокий, широкоплечий, в превосходной физической форме мужчина. Он редко носил настолько яркие костюмы, отдавая предпочтение более спокойным цветам, но и в них он выглядел замечательно. У Локсли были тёмно-русые, почти каштановые волосы, с лёгкой проседью, модно-подстриженные и уложенные назад. А также очень добрые голубые глаза, они всегда были самыми светлыми и никогда осуждающими на памяти женщины. Единственное, что поменялось — это его бородка и усики, над которыми бы брюнетка раньше посмеялась, а сейчас могла сказать, что и они ему были к лицу. Робин был видным мужчиной и всегда обращал на себя внимание. Завидный холостяк. К счастью или нет, он был очень разборчив в выборе своего круга общения. — Прости, что раньше не получилось заехать и повидаться, — друг виновато склонил голову. — Было много работы. — Ничего, — заверила Миллс. — Я понимаю. Я рада, что увидела тебя сегодня. И это было правдой. Реджине трудно было перестать улыбаться в компании Локсли. — Я очень много думал о встрече с тобой, — Робин усмехнулся. — Но и подумать не мог, что твой образ превзойдёт все мои ожидания. — Кто бы говорил, — фыркнула женщина. — Коралловый костюм? Не похоже на тебя. — Да, — друг немного смутился. — На этом настояла моя матушка. Насколько я понял из её тирады, «чтобы вписаться в атмосферу». Думаю, ты меня понимаешь, как никто, Реджина. — Да. Но могу сказать, что у тебя получилось «вписаться», — брюнетка тихо рассмеялась, компания Локсли приятно согревала душу. — Я очень по тебе соскучилась. — Я тоже скучал по тебе, — Робин мягко улыбнулся, взяв руки Миллс в свои ладони. Он театрально поклонился, как рыцарь, оставляя невесомые поцелуи на её пальцах. — Есть шанс украсть тебя из общества твоей матери? Реджина бросила взгляд на родительницу через плечо. Лицо матери было преисполнено снисходительности, она имела слабость к другу детства своей дочери и всегда сквозь пальцы смотрела на их с женщиной общение. Кора стояла с широкой профессиональной улыбкой. Она благосклонно кивнула Локсли, бросила скользкий взгляд на брюнетку, и тут же подключилась к беседе мимо проходящей пары. Миллс проводила её холодным взглядом. — Между вами холодная война так и не утихает, — шепнул Робин, наклонившись к Реджине. — Всё нормально? — Долгая история, — ответила женщина, взяв друга под локоть. — Мы переживаем не лучшие времена. Внимательный взгляд Локсли тут же встретился с глазами брюнетки. Миллс слабо улыбнулась, но эта улыбка не убедила Робина. Он накрыл ладонью кисть Реджины на своём локте и некрепко сжал её, выражая поддержку. Рядом с другом женщине было спокойно. Локсли был единственным нормальным человеком в местном сборище снобов. — Хочешь уйти отсюда? — Робин тепло улыбнулся. — Но ты только что пришёл, — нахмурилась брюнетка, хотя предложение друга было как раз кстати. — Я пришёл сюда только из-за тебя, — отмахнулся Локсли. — Зачем смотреть на эту жалкую пародию на искусство просто так? Миллс вскинула брови и рассмеялась. Они всегда имели много общего и к подобным мероприятиям относились одинаково небрежно. Робин её понимал без слов. Реджина склонила голову к другу, пряча очередную улыбку. — Прости, — тихо пробормотала она, зажмурившись. — Но я уже собиралась уходить, когда ты пришёл. У меня важная встреча в издательстве. Я бы с удовольствием поболтала с тобой ещё немного, но мне пора бежать. — Не объясняй, я понимаю, — поджал губы Локсли, он ничуть не расстроился. — Давай я подвезу тебя? Поболтаем по пути. — Я на машине, Робин. Друг не растерялся, его находчивость всегда поражала женщину. — Вот и славно, — Локсли весело подмигнул. — Дашь мне порулить. Это не прозвучало, как вопрос. Брюнетка хрипловато рассмеялась, когда Робин игриво поиграл бровями, будто им снова было по тринадцать лет и речь шла не о дорогом мерседесе, а о велосипеде, который они взяли в прокат. Миллс никого не пускала за руль своего автомобиля, но с другом была готова сделать исключение. Это же Локсли. — Но как же ты доберёшься обратно? — Реджина с улыбкой покосилась на Робина, и тот пожал плечами. — Я не хочу тебя утруждать. — Ты и не утруждаешь, — заверил друг. — Сидни всё ещё в строю? — Да. — Тогда одолжу его у тебя ненадолго, чтобы подкинул меня обратно, — Локсли рассмеялся. — Не забывай, насколько я находчивый. — Никогда не забывала.***
Реджина прибыла в офис в довольном настроении. Генри тоже радостно встретил Робина, правда, надолго друг не задержался. Женщина была рада встретиться с Локсли и с удовольствием приняла его приглашение на ужин. Она посчитала, что ей будет полезна приятная здоровая компания Робина для разнообразия. Он был настоящим джентльменом и единственным, кто был против замужества брюнетки и Грэма. Друг с первого взгляда невзлюбил этого мужчину, и Миллс хотела поговорить с кем-то, кто не считает шатена «хорошим человеком» только из-за харизматичной внешности. Договорившись о встрече, Локсли быстро поцеловал Реджину в щёку, помахал мальчику и удалился из редакции так же непринуждённо, как и вошёл в неё. — Как прошла выставка, мам? — улыбнулся Генри, оставшись с матерью наедине. — Скучно, — честно ответила женщина. — Хорошо, что ты не пошёл. Современное искусство в упадке. Я бы осталась с тобой, будь у меня такая возможность. — В следующий раз притворись, что тебе нездоровится, — посоветовал сын, хохотнув при удивлённом выражении лица брюнетки. — С бабушкой такое всегда срабатывает. Миллс понимающе кивнула. Почему-то этот совет сильно напомнил ей ход мысли блондинки. Она подозревала, что Свон посоветовала бы тоже самое. Мальчик понабрался от Эммы не только крепких словечек, но и невинной хитрости, из-за чего стал больше походить на обычного и довольного жизнью ребёнка. Реджина невольно усмехнулась от своих мыслей. — Чем занимался в моё отсутствие? — осведомилась женщина, подходя к Генри, бегло осматривая своё рабочее место, на котором царил лёгкий бардак. — Ингрид оставила у тебя на столе несколько страниц новой рукописи, — сын немного смутился, понимая, что забыл прибраться. — Мне было любопытно, и я их прочитал. Брюнетка ухмыльнулась, погладив мальчика по голове, и подвела его к дивану. Она опустилась на скрипучую кожу рядом с мальчиком, и Генри тут же положил голову на плечо матери. Миллс улыбнулась, ей нравилось, когда сын тянулся к ней и делился своим теплом. Она тоже склонилась к нему, нежно целуя его в макушку. От волос сына приятно пахло ягодным шампунем. — Тебе понравилось? — Не очень, — мальчик скривился. — Слишком много поцелуев. Реджина нахмурилась, осторожно посмотрев на рукопись на своём столе. В её сознании зазвенели тревожные звоночки. Она надеялась, что это не очередное подобие «50 оттенков серого». Травмировать психику сына она не хотела. — Там бы только поцелуи? — поджала губы женщина, выразительно посмотрев на мальчика. — Фу! Конечно, мам! — захихикал Генри, заставив брюнетку облегчённо выдохнуть. — Дальше я бы не читал. В дверь осторожно постучали. Миллс, виновато улыбнувшись сыну, пригласила гостя войти. В дверях появилась молодая рыжеволосая девушка-студентка. Она была в светлых голубых джинсах, оранжевой футболке и коричневой куртке. На плече висел тяжёлый разноцветный рюкзак с многочисленными брелками. Девушка широко улыбалась, переводя взгляд с Реджины на мальчика. — Добрый день! Я Ариэль, — было видно, что девушка не знает, как себя вести, взволнованно потирая руки. — Вы меня помните? Женщина терпеливо выдохнула и улыбнулась. Конечно, она помнила, это уже третья их личная встреча, но каждый раз Ариэль представляется брюнетке, как в первый, словно из беспокойства, что та могла забыть её. Молодые авторы всегда очень зажаты, если не зазнаются. Ариэль была немного наивной, но очень улыбчивой и жизнерадостной. Миллс понимала, что девушка такая в силу молодости и неопытности, и с возрастом она станет жёстче. Но Реджине по-своему Ариэль даже нравилась. Женщина по достоинству оценила написанную девушкой работу, и была рада узнать, что её автор очень приятный человек. — Добрый день! — брюнетка поднялась и, подойдя к девушке, протянула ей руку. Ариэль всегда ждала первого шага от Миллс, чтобы не ошибиться. Предусмотрительно. — Спасибо, что нашли время прийти. Ариэль тут же пожала ладонь Реджине, несильно, но порывисто. Она всё ещё продолжала с любопытством смотреть на Генри, гадая, представит ли женщина ей своего маленького помощника. Брюнетка проследила взглядом за глазами писательницы, ухмыльнулась и поманила к себе сына, и тот тут же вскочил с дивана, подбегая к матери. Мальчик тоже протянул Ариэль свою ладошку, и девушка пожала его руку так же живо и радостно, как до этого делала с Миллс. Проявляя всё то же дружелюбие и энтузиазм. — Я Генри. — Мой сын, — пояснила Реджина, и девушка понимающе кивнула. — Ариэль, вы пришли чтобы обсудить оформление обложки? — И страниц, — девушка выудила из рюкзака толстый альбом для рисования. — А ещё у меня есть пару идей для иллюстраций. Я не художник, но смогла относительно неплохо изобразить то, что хотела бы увидеть в книге, чтобы вашим художникам было проще. Женщина усмехнулась. Энтузиазм Ариэль был заразителен. Она редко встречала молодого писателя, который хотел быть полностью погружённым в процесс издания своей книги, а не поскорее выпустить её, чтобы «хайпануть» побыстрее. Брюнетка прониклась к девушке уважением. — Генри, пригласи Зелину в кабинет, пожалуйста. — Сейчас! — мальчик тут же выбежал за дверь. Зелина появилась через пару минут. Она ворвалась в кабинет без стука, снова, с толстой папкой, полной различных скетчей и примеров иллюстраций, чтобы Ариэль могла ознакомиться с различными стилями художников «Зачарованного Леса». Молниеносна и нетерпелива, как всегда. Дизайнер была одета в ярко-красное платье, из-за которого волосы сотрудницы казались ещё ярче. Грин бегло кивнула Миллс и впилась требовательным взглядом в застывшую в нерешительности студентку, словно ожидая, что та выложит ей уже план завоевания мира, а не просто описание обложки. Девушка растерянно хлопала ресницами, замерев на месте, как мышка перед кошкой. — Ариэль, — Реджина строго посмотрела на Зелину. — Познакомься с главным дизайнером издательства — Зелиной Грин. Зелина, Ариэль наш новый писатель, я тебя предупреждала о её приходе. Помоги ей почувствовать себя, как дома, пока вы будете обсуждать оформление книги. — Принято, — коротко кивнула сотрудница. — Нет, Грин, — женщина усмехнулась. — Я серьёзно. Будь вежливой. — Да я всегда вежлива, — закатила глаза дизайнер, а затем снова посмотрела на Ариэль. — Рада знакомству. — Я тоже, — девушка неуверенно подошла к Грин, протягивая руку, но та, не заметив этого, развернулась к выходу. — Чего стоим? Вперёд, у нас полно работы, Ариэль! — бросила через плечо Зелина. Девушка беспомощно оглянулась на брюнетку, но та лишь кивнула, подбадривая молодого писателя последовать за Зелиной. Дизайнер многих пугала упорством и лёгкой грубостью, часто нарушая субординацию. Но Грин была отличным профессионалом, поэтому Миллс мирилась со многими её проступками. — Когда Зелина вас отпустит, Ариэль, зайдите ко мне. — Конечно, — студентка улыбнулась Реджине. — Большое спасибо! Девушка неловко посеменила за дизайнером, поправляя на плече рюкзак. — Не легко Ариэль будет, — рассмеялся Генри спустя несколько секунд. — Не завидую ей. Сегодня Грин не в духе. — Что-то произошло? — Зелина сцепилась с Августом, — пояснил сын. — Пока Ингрид их не разняла. Женщина удивлённо обернулась на мальчика. Писатель пришёл в издательство без предупреждения? Что-то произошло? Проблема с книгой? Она не могла не внести Бута в своё расписание, если бы знала о его визите. — Август здесь? — брюнетка растерянно моргнула. — Почему я об этом узнаю только сейчас? — Ингрид увела его, пока не «запахло жаренным», как Эмма говорит. Миллс закатила глаза. Да, это выражение было в духе блондинки. Мальчик сильно привязался к Свон и её дочери, да и сама Реджина уже часто планировала свой день, исходя из возможности, что Эмма с девочкой присоединятся к ним. Это случалось всё чаще. Возможно, женщина иногда на это и надеялась. С Хоуп брюнетке было легко и приятно, она восхищалась дочерью блондинки, сознательностью, остротой ума, а со Свон… Миллс чувствовала приятное волнение и часто улыбалась от её странных шуток, которые больше не считала обидными. Эмма позволяла Реджине отдохнуть от тяжёлого рабочего дня и отвлечься от неприятных мыслей, даря привлекательное чувство лёгкости и расслабленности, что было роскошью. Женщина была во многом благодарна блондинке. Свон часто находила правильные слова не только по отношению к брюнетке, но и к Генри. Эмма была смешной, живой, яркой, интересной. Миллс потребовалось какое-то время, чтобы принять это, но теперь она не могла охарактеризовать блондинку как-то иначе. У Свон была приятная улыбка, внимательный взгляд и заразительный смех, который часто провоцировал Реджину на улыбку без причины. Женщина не признается, но она была рада видеть Эмму в качестве подруги. Она даже доверяла блондинке также, как Кэтрин, делилась переживаниями о Хамберте, вместе с ней обсуждала школьную программу, музыку и даже литературу. Брюнетка редко говорила о книгах вне работы, но со Свон всегда было интересно даже просто поболтать. У Эммы было своё мнение и отнюдь не глупые мысли. Миллс ценила их совместные беседы. Блондинка умела слушать и слышать всё, что до неё хотят донести (если сама того захочет), а это редкость. — Прошу прощения, Реджина, — Ингрид показалась в дверях кабинета, вырывая женщину из задумчивости. — Мистер Бут собирается уходить и захотел попрощаться. Брюнетка тут же заприметила уставший вид своего заместителя. Уайт выглядела строго в узкой чёрной юбке и жёлтой блузке, волосы собраны в тугой пучок… Всё, как обычно, на первый взгляд. Но слегка поникшие плечи и покрасневшие уголки глаз указывали на недосып Ингрид. Миллс напряглась. Она не хотела, чтобы её заместитель выбивалась из сил. Уайт — единственная, кому она могла без проблем доверить «Зачарованный Лес» в своё отсутствие. — Спасибо, Ингрид, — Реджина кивнула. — Пригласи Августа зайти. И, если на сегодня ты закончила, можешь быть свободна. — Реджина, всё в порядке, — тут же покачала головой заместитель. — Небольшая простуда. — Домой, Уайт. Ингрид поджала губы, поскольку знала, что с женщиной спорить бесполезно, и благодарно кивнула с уставшей улыбкой. Брюнетка понимала, что заместитель никогда сама не признается, что ей нужна помощь. Уайт была трудоголиком, до самых костей преданной «Зачарованному Лесу», но не была роботом. И, если уж Ингрид отказывалась ставить себя на первое место, это собиралась сделать Миллс. С издательством ничего не случится, если заместитель возьмёт выходной. Уайт тепло улыбнулась, понимая мотивы Реджины. — Спасибо, — Уайт отступила в сторону, пропуская в кабинет Бута, и женщина тут же обратила на него взгляд. — Я вас оставлю. — Спасибо, Ингрид, — кивнула брюнетка на прощание. Сын Миллс тут же подлетел к Августу, и писатель обнял мальчика, будто собственного племянника. Он широко улыбнулся, махнув на прощание удаляющемуся заместителю Реджины. С Уайт Бут ладил. Август поздоровался с мальчиком, что-то шепнул ему на ухо, и Генри тихо захихикал, активно кивая. Женщина пристально наблюдала за сыном и писателем с едва заметной улыбкой. После Дня рождения мальчика, Бут ещё пару раз наведывался в гости к Генри и просто так болтал с ним, придумывая всякие «профессиональные шуточки», понять которые могут только те, кто читал книги Августа. Брюнетка поняла, что поступила правильно, познакомив этих двоих. Писатель выглядел просто, как всегда: свободные джинсы, чёрная футболка, поверх которой расстёгнутая зелёная рубашка, закатанная до локтя, несколько необычных кулонов на шее. В руке Бут держал кожаную куртку в одной руке и букет цветов во второй. Миллс задержала взгляд на герберах прежде, чем снова поднять глаза на писателя. — Точно, — Август протянул разноцветный букет гербер Реджине. — Это тебе. За превосходный релиз моей книги. Продажи просто зашкаливают. Женщина и раньше успешно выпускала книги этого писателя, но такой благодарности она удостоилась от него впервые. Брюнетка с подозрением прищурилась. — Спасибо, — Миллс приняла букет и тут же отложила его на стол, продолжая смотреть на Бута. Август поджал губы понимая, что его жест не оценили. — Очень мило с твоей стороны, но что-то мне подсказывает, что это не единственная причина твоего неожиданного визита. Писатель рассмеялся, согласно кивая. Ещё одна причина, по которой Реджина ценила сотрудничество с Бутом, это его прямолинейность. — Прославленную женскую интуицию не обмануть, да? Боялся, что ты сразу откажешь, не выслушав меня, — хмыкнул Август, он посмотрел на сына женщины в раздумьях. — Слушай, у меня есть один вопрос к твоей маме. Я не хочу отсылать тебя за кофе или ещё чем-то, но надеюсь, что ты сохранишь услышанное в секрете. Мальчик удивлённо моргнул. Его глаза загорелись любопытством, он активно закивал, глядя на писателя, как на Бога. Брюнетка вполне понимала его слепое обожание, так как не считала Бута плохим кумиром для него. Август заговорщицки улыбнулся Генри, подмигнул, и снова обратил своё внимание на Миллс. Писатель неловко потоптался на месте, его глаза обвели кабинет Реджины, словно изучая, но на деле это была лишь попытка оттянуть время. Женщина выразительно вскинула брови, скрестив руки на груди. Поведение Бута её немного напрягало. — Слушай, я помню, что ты отказала мне в той специфической просьбе в прошлый раз, — брюнетке потребовалась секунда, чтобы понять, что речь пойдёт о блондинке. — Но я упрямый малый. Миллс, прошу, дай мне номер телефона Свон. Идеальные брови дрогнул к переносице. — Эммы? — удивлённо воскликнул сын Реджины. — Зачем вам это? — Ох, парнишка, — Август пожал плечами. — Трудно сказать. — И всё же, — протянул мальчик, умоляюще глядя на писателя. — Ну, смотри, — Бут прищурился, подбирая слова. — Согласись, что блондиночка горяча. — Август! — возмутилась женщина, не веря собственным ушам. — Выбирай выражения. — В смысле, Свон же тебе нравится, Генри? — поспешил исправиться писатель, кинув извиняющийся взгляд на брюнетку. Сын Миллс уверенно кивнул. — Эмма крутая! Конечно, она мне нравится! — Вот и мне так показалось, — многозначительно протянул Бут. — Поэтому я и хотел взять у твоей мамы номерок этой крутой блондинки, чтобы пригласить куда-нибудь на чашечку кофе. Реджина поджала губы. Она нахмурилась, пытаясь понять, почему её раздражает поведение Августа. Почему писатель так упёрся в Свон? Для него это дело принципа? Женщина непроизвольно вцепилась в край стола тонкими пальцами, её костяшки побелели. Она не хотела, чтобы Эмма стала очередной «победой» Бута, хотя и считала его неплохим человеком. Блондинка заслуживала большего, а Август был просто очаровательным бабником. — Типа как на свидание? — мальчик тоже был не в восторге от этой идеи. — Ну, да, — писатель немного замялся. — Почему ты уверен, что Свон согласится? — вырвалось у брюнетки. — Я не уверен, но хочу попытать удачу, — объяснил Бут. — Я понимаю, почему ты за неё переживаешь. Репутация среди прекрасной половины нашего общества у меня не очень. Я сам виноват. И я понимаю, что у Эммы есть дочь. А это двойная ответственность. Но я не хочу обидеть ни её, ни девочку, понимаешь? Миллс покачала головой. Ей захотелось всучить Августу его букет обратно в руки и отправить домой, но она не могла так поступить, не на глазах у Генри или подчинённых. Реджина медленно выдохнула и сделала шаг навстречу писателю, пытливо вглядываясь в его глаза. Почему же Бут её сейчас так раздражает? — Пожалуйста, Реджина, — Август улыбнулся, смерив женщину взглядом. — Я не смог найти блондинку в телефонной книге. — Они в городе недавно, поэтому и не смогли, — пояснил сын брюнетки, всё ещё не зная, как относиться к тому, что писатель заинтересовался Свон. Он не хотел смешивать между собой два этих мира: сказочного, в котором был Август и его книги, и настоящего, в котором были Эмма и Хоуп. Миллс встретилась с мальчиком взглядом. Её поразило осознание. Да, Генри действительно уважал писателя и любил всего его работы, как никто другой, но обожал он именно блондинку и её дочь. И Реджина допустила мысль, что понимает сына. Женщина часто заморгала, ругая себя за странные мысли, и снова посмотрела на Бута. Она не даст Свон в обиду. Эмма мать-одиночка, которая вырастила удивительную девочку, весёлая, симпатичная и самодостаточная. Брюнетка понимала интерес Августа к блондинке, но не могла ему потакать. Если Свон будет нужно, она без колебаний найдёт себе свою вторую половинку, когда захочет. Нет смысла навязывать ей писателя, учитывая, что Эмма уже говорила Миллс, что не заинтересована в нём. Реджина не хотела, чтобы доверие блондинки пошатнулось. Она им дорожила. — Прости, Август, но Свон ясно дала понять, что ей не нужно ухаживание и такое внимание с твоей стороны. Я обязана уважать её желание, думаю, ты меня понимаешь. Я не хочу учавствовать в сводничестве. Уж точно не Эммы. Бут внимательно всматривался в лицо женщины, его брови удивлённо поползи вверх. Август не обиделся на отказ брюнетки, так как мало верил в успех своей затеи, но он определённо заметил что-то в том, как она защищала блондинку. Хотя, Миллс явно сама не понимала этого. — Почему же, Реджина? — У нас с тобой плодотворное сотрудничество, Август, — женщина поджала губы. — Ты — мой деловой партнёр, а такие просьбы выходя за рамки наших деловых отношений. — Я думал, что мы с тобой друзья, — писатель покосился на сына брюнетки. — По крайней мере, ими стали. — Ты прав. Но и Свон моя подруга. Я не хочу смешивать работу и личную жизнь, понимаешь? — осторожно спросила Миллс. Глаза Бута весело заблестели. Он многозначительно ухмыльнулся, склонив голову на бок. Август несколько долгих секунд изучал лицо Реджины, его ухмылка становилась только шире. Женщина видела схожие выражение лица только у Кэтрин на спортивном мероприятии. Она нахмурилась, пытаясь понять, что это значит? Писатель выразительно вскинул брови, потешаясь с брюнетки. — То есть, Эмма — часть твоей личной жизни? Взгляд Миллс дрогнул. Что? Сердце замедлилось, а затем резко ускорилось. Она не могла прервать зрительного контакта с Бутом, в попытках понять, какой смысл он вложил в свои слова. Что он имел ввиду? Блондинка ей определённо не чужая, но тут явно что-то другое. Реджина знала, что сейчас мальчик тоже удивлённо смотрит на неё, но почему она не может подобрать слова для ответа. С появлением Свон жизнь женщины стала другой. Не хуже, не лучше, просто ярче. Эмма восполняла пробелы в привычном темпе жизни брюнетки, заставляя испытывать приятные эмоции, пробовать новое, хотеть чего-то эгоистичного и своего. Блондинка внесла частичку хаоса в порядок Миллс, и это было, чёрт возьми, то, что нужно. Но всё это нормально, ведь так? Тогда почему сейчас всё, что Реджина хочет сказать на вопрос Августа, это «Да»? — Август… — Не надо! Я понял, — заверил писатель, вдруг добродушно улыбнувшись. — Я уже получил ответ на свой вопрос. Прости, что побеспокоил, — он повернулся к Генри. — Не рассказывай об этом разговоре никому, особенно Свон, не хочу показаться ей жалким. Я на тебя рассчитываю, парнишка. У меня, всё-таки, репутация. — Конечно, — сын Миллс неловко кивнул. Женщина зажмурилась, пытаясь выкинуть непрошенные вопросы из головы. Она натянуто улыбнулась Буту, когда тот попятился к двери. Август помахал мальчику, подмигнул брюнетке и ушёл, оставив Миллс и Генри в неловком молчании. — Мам, о чём говорил Август? — сын подошёл к Реджине, и та заключила мальчика в объятия. — Я не уверена, что сама понимаю, родной, — тихо ответила женщина, опустив на мальчика взгляд. Почему-то ей стало совестно перед ним. Генри нахмурился, покосившись на дверной проём, в котором исчез писатель. Сын протяжно выдохнул. Мальчик выглядел немного расстроенным и это встревожило брюнетку. Это из-за неё? Миллс обеспокоенно вглядывалась в его лицо, нервно закусывая губу. — Мам, — Генри поднял на Реджину свои большие глаза. — Я поступлю плохо, если скажу, что не хочу, чтобы Эмма начала видеться с мистером Бутом? Женщина осторожно выдохнула. Странное облегчение обмыло её с ног до головы. — Не плохо, родной. Почему ты спрашиваешь? — Я чувствую себя эгоистом, потому что не хочу, чтобы Эмма и Хоуп зависали с кем-то ещё, — сын повернулся к брюнетке уже всем телом, продолжая смотреть ей прямо в глаза. — Если Эмма начнёт с кем-то встречаться, то будет меньше времени проводить с нами. А мне нравится с ней общаться. Миллс мягко улыбнулась мальчику. Она не стала ничего говорить. Генри ценил время с блондинкой и её дочерью настолько, что начинал им «жадничать». По-своему Реджина могла понять сына. Мальчик был несказанно рад, что Свон и девочка вместе проведут с ними Рождество. Генри даже и не подумал уточнить, почему у Хамберта не получится к ним присоединиться. Он даже сам заранее упаковал свой чемодан в дорогу и, на удивление, аккуратно сложил свои вещи. Сын больше десяти раз поблагодарил женщину за то, что она предложила Эмме к ним присоединиться, и это только за сегодня. — Мам, как ты думаешь, Хоуп умеет кататься на коньках? — Я не знаю, — улыбнулась брюнетка, любуясь сияющими глазами мальчика. — А что? — Просто на Озере Тахо шикарнейший каток, было бы здорово вместе там покататься, — Генри воодушевлённо улыбнулся. — Не могу дождаться Рождества. Это будет круто! Сын не любил спорт, но проводить время на льду с матерью всегда был рад. Миллс научила его стоять на коньках пару лет назад, ему нравилось, как ненапряжно Реджина наворачивала с ним круг за кругом по ледяному покрытию, пока Грэм этого не видел. Это была их маленькая тайна. Насколько женщина была осведомлена, мужчина до сих пор не знал об этом маленьком хобби Генри, и не хотела, чтобы это изменилось. Ведь шатен мог всё испортить и своим давлением отбить у сына желание впредь выходить на лёд. Но мальчику было бы полезно кататься не только с брюнеткой, если бы ещё и Хоуп составляла ему компанию… С ровесниками всегда интереснее. — Ты прав, дорогой, — Миллс покосилась на настенный календарь. Её брови поползли вверх. До Рождества всего три дня, а она совсем потеряла счёт времени. — Ой. — Ой? — Родной, мы не купили им подарки, — обречённо протянула Реджина, устало потирая переносицу большим и указательным пальцами. — Совсем забыла. — Чёрт! Ой, прости, мам. То есть, ужас! — мальчик разволновался. — Что будем делать? — Придётся заехать сегодня в торговый центр после Ледового Дворца, — пожала плечами женщина, улыбка медленно расползлась по пухлым губам. — Да! Стой, Ледового Дворца? Мы идём на каток? — радостно воскликнул Генри. — Да, — брюнетка усмехнулась и подмигнула сыну. — Проверим, как хорошо Хоуп и Эмма стоят на коньках. — Они с нами? Правда? — сын подпрыгнул на месте. — Конечно, — уверенно ответила Миллс, взяв в руки телефон и набирая номер блондинки. — Осталось только им сказать об этом.***
— Реджина? — спустя пару гудков послышался удивлённый голос Свон на том конце линии. Эмма всегда удивлялась любому звонку женщины, будто не ожидала, что та будет инициатором их общения. Забавно. — Вы с Хоуп дома? — сразу перешла к делу брюнетка, поскольку не любила терять время. Она сосредоточенно следила глазами за дорогой, крепко сжимая руль. — Да, — протянула блондинка, на заднем фоне Миллс услышала, как что-то упало. Раздалось недовольное бормотание дочери Свон. — Ой, ну, с ужином мы пролетели. Реджина закатила глаза, качая головой, хотя понимала, что Эмма не может этого видеть. Блондинка и кухня — это два несовместимых понятия. Но только что Свон подкинула женщине идею Рождественского подарка. Вряд ли Эмма его оценит, конечно, но хотя бы брюнетка повеселиться, когда блондинка будет его распаковывать. — Есть планы на вечер? — Миллс оглянулась на мальчика, который изо всех сил старался молчать, чтобы не мешать разговору матери. Генри нетерпеливо ёрзал на заднем сидении, кусая губы. — Нет, — по голосу Свон Реджина поняла, что та в недоумении. — Реджина, что-то случилось? — Мы с Генри заедем за вами через полчаса. Оденьтесь поудобнее, и скинь мне адрес, — женщина, не дав Эмме задать дополнительные вопросы, завершила звонок. Коварная улыбка не покидала губ брюнетки. Теперь уже она собиралась сделать блондинке сюрприз, и что-то ей подсказывало, что она повеселится на славу. Миллс подмигнула сыну и вставила белую флешку в разъём.***
Выражение лица Свон было бесценным настолько, что Реджина предпочла бы заплатить деньги за то, чтобы смотреть на нахмуренную физиономию Эммы, нежели на странные абстрактные картины на выставке матери. И женщина бы не поскупилась. Блондинка сильно хмурилась, глядя на каток и скользящих по нему людей внимательным взглядом зелёных глаз: влюблённые парочки, компания студенток, группа школьников, даже семьи с детьми… Все они катались так, будто ходили на коньках всю свою жизнь, кто-то даже умудрялся тренировать элементы из фигурного катания, которые, брюнетка была уверена, Свон видела только в фильмах или спортивных передачах по телевизору. Народу было достаточно, но не настолько, чтобы на льду не осталось места для разгона. Сын Миллс о чём-то оживлённо рассказывал дочери Эммы, указывая на проезжающих мимо людей. Девочка слушала его внимательно и была полна энтузиазма попробовать впервые в жизни встать на коньки. Реджина догадалась, что и блондинка до этого не часто посещала каток (примерно никогда). В принципе, это не удивительно, учитывая, какой неуклюжей проявила себя Свон в вышибалах, стоило той завязать одну ногу. Женщина отметила, что Эмма прислушалась к её словам и подобрала максимально свободную и удобную одежду из своего шкафа, которую только смогла найти. Но самыми подготовленными оказались именно дети. Мальчик был в ярко-синем джемпере и тёмных штанах, а девочка была в белой байке на молнии и синих джинсах. Золотистые волосы Хоуп были собраны в высокий хвост. Они оба стояли возле матерей на низком старте, выжидая, пока блондинка опомнится и созреет на то, чтобы пойти взять коньки на прокат. Свон была похожа на застывшую статую. Она молчала, внимательно изучая лёд перед собой, будто это какое-то минное поле, и брюнетка предложила ей не на коньках покататься, а поиграть в «Сапёра». Миллс безуспешно старалась скрыть довольную улыбку. Оказывается, чтобы заставить Эмму замолчать и выбить из равновесия, достаточно просто привести её сюда. Блондинка стояла сжавшись, светлые брови были сильно нахмурены, между ними появилась недовольная морщинка. Уголки розовых губ слегка подрагивали, будто Свон из последних сил старалась сдержать недовольное бормотание на тему: «Какого чёрта она вообще здесь делает?». Эмма выглядела очень забавно, и Миллс готова была признать, что находит своё удовольствие в растерянности блондинки. Но было в Свон что-то ещё, что-то, что Реджина отметила с толикой облегчения: лёгкий румянец на щеках, живой блеск в яркой зелени глаз, даже голос Эммы казался чуть глубже. Блондинка выглядела отдохнувшей, набравшейся сил и куда более энергичной. Такой она нравилась женщине больше… На Свон были привычные тёмные джинсы и свободный серый лонгслив. Светлые волосы были собраны в небрежный пучок так, что боковые пряди идеально обрамляли овал её лица по обеим сторонам. Брюнетка так же заметила, что Эмма стала пользоваться блеском для губ и почаще красить ресницы тушью, из-за чего его оленьи глаза казались ещё внимательнее и больше. Блондинке было к лицу. Миллс закусила губу, отводя взгляд. — Прокат вон там, — Реджина указала большим пальцем себе за спину. — В кроссовках тебя на каток не пустят. — А я могу просто тут посидеть и понаблюдать? — Свон с надежной посмотрела на женщину, но, увидев многозначительную коварную ухмылку, обречённо вздохнула. — Я ни разу на коньках не стояла! — Отличный повод научиться, — брюнетка кивнула на лёд. — Ты же видишь, что там даже дети катаются. — Для меня это не аргумент, — проворчала Эмма, тем не менее послушно подходя к Миллс. — На самом деле, я надеялась, что ты пригласишь нас на ужин, а не вот это вот всё. — Тебе лишь бы живот набить! — хмыкнула Реджина, даже не пытаясь скрыть насмешку, блондинка пожала плечами. — Кстати, ты пыталась что-то приготовить? — Биф-строганов, — скривилась Свон. — Но «приготовить» слишком сильное слово. Я попыталась следовать рецепту из интернета, однако моя стряпня — это новый вид оружия массового поражения. Кулинарная бомба, — женщина тихо рассмеялась, встречаясь взглядом с Эммой. — Честно признаться, настолько пересоленной пищи я давно не пробовала. Даже рада, что сковородка на пол упала. Уж лучше она, чем дочь в больнице с отравлением. — Это уж точно. Прости, что не оправдала твоих ожиданий, когда решила пригласить вас с Хоуп в Ледовый дворец, — сказала брюнетка. — Но, если будешь паинькой, обещаю накормить вас. — То есть это твоя инициатива, не Генри? — блондинка удивлённо вскинула брови, пропустив последнюю фразу Миллс мимо ушей. — Моя, — кивнула Реджина, почувствовав странный трепет в груди. Взгляд Свон потеплел. Слегка смущённая улыбка тронула розовые губы, сгладив угловатые черты лица Эммы и придав ему чуть больше женственной мягкости. То, как блондинка смотрела на женщину сейчас (да и вообще в последнее время), заставило последнюю взволнованно прикусить губу и первой отвести взгляд в сторону. Брюнетка не поняла собственной реакции на Свон. Эмма же продолжила изучать лицо Миллс с лёгкой непринуждённостью и любопытством. Реджина не могла объяснить, но по-своему ждала от блондинки этого особенного взгляда. — Тогда я просто обязана выйти на лёд, — Свон нервно почесала бровь. — Конечно, — женщина удостоила Эмму быстрым взглядом. — Ты же не хочешь прослыть трусишкой в глазах моего сына и своей дочери? Или так льда ис-пу-га-лась? — протянув последнее слово по слогам, брюнетка довольно ухмыльнулась. Блондинка встрепенулась, оскорблённо уставившись на Миллс. В зелёных глазах вспыхнул огонёк азарта, она приняла вызов. Свон бросила последний опасливый взгляд на каток, и гордо прошествовала к стойке проката коньков. Реджина с усмешкой проводила Эмму взглядом, а затем жестом пригласила детей последовать за ними. Женщина остановилась рядом с блондинкой с искренним любопытством наблюдая за тем, как Свон вглядывается в коньки, будто эксперт, а не простой любитель. Эмма позволила ребятам первыми получить коньки, и дети, взяв их в руки, побежали к свободной лавочке, чтобы переобуться. Блондинка нервно улыбнулась работнику катка, когда тот обратил на неё своё внимание. — Какой у вас размер? — М? — Свон слегка растерялась, неловко покосившись на брюнетку. — Размер ноги, мэм, — терпеливо пояснил молодой человек. Эмма скользнула по Миллс глазами, задержав взгляд на чёрных туфлях Реджины и её миниатюрных ступнях. Сегодня женщина была вся в чёрном, в дополнении к излюбленным ею лабутенам шли обтягивающие чёрные брюки и такая же чёрная облегающая водолазка с высоким воротником. Брюнетка знала, что выглядит превосходно, и восхищённая улыбка блондинки при встрече лишь подтвердила её догадку. — Тридцать восемь — тридцать девять, — тихо пробормотала Свон. — Прошу прощения, я не расслышал. — Тридцать девятый, — сквозь зубы процедила Эмма. Миллс опустила голову, скрывая улыбку. — Одну минутку, — работник обернулся к стеллажу с коньками. — Да уж, — не удержалась Реджина от смешка. — До Золушки тебе далековато. Щёки блондинки вспыхнули, но Свон благоразумно поджала губы, промолчав. На самом деле женщина считала, что размер ноги Эммы вполне приемлемый, но было так весело дразнить её. Блондинке румянец очень шёл. — Возьмите, — работник протянул Свон пару коньков. — Благодарю, — ответила Эмма, буквально выхватив их из рук молодого человека. Однако отходить от стойки она не спешила, решив подождать брюнетку. Самодовольная улыбка коснулась пухлых губ Миллс. Она смерила блондинку весёлым взглядом, и первой обратилась к работнику проката. — Тридцать шестой, будьте добры. Свон едва слышно цокнула языком, и Реджина едва удержала рвущийся наружу смех. Забрав свою пару коньков, женщина подвела Эмму к детям, которые никак не могли разобраться с мудрёной шнуровкой. Брюнетка слегка задержалась, бросив оценивающий взгляд на старания ребят. Она присела на корточки напротив Генри, но тот покачал головой, кивнув сначала на дочь блондинки. Её маленький джентльмен. Миллс повернулась к девочке и, не встретив сопротивления, а лишь облегчённую улыбку, принялась зашнуровывать ей коньки, постоянно любопытствуя не слишком ли туго она затянула шнурки на ноге. Девочка искренне поблагодарила Реджину за помощь и с восторгом стала изучать собственные ноги, словно видела их впервые. Позже женщина проделала те же нехитрые манипуляции с коньками сына. Свон с тяжёлым вздохом опустилась на скамью, нехотя снимая кроссовки. Она снова хмурилась, избегая зрительного контакта с брюнеткой, будучи всё ещё смущённой. Эмма неумело натянула первый конёк на ногу и взяла концы шнурков в руки, оценив их внушительную длину. Миллс поджала губы, пряча улыбку. — Тебе нужна помощь? — Я сама, — буркнула блондинка, а затем поспешила добавить, решив, что ответ прозвучал слишком резко. — Но спасибо. Реджина хмыкнула, грациозно опускаясь напротив Свон. Она легко надела сразу оба конька и быстро их зашнуровала, кидая любопытные взгляды на Эмму. Было крайне забавно, когда блондинка, «справившись» с одной ногой, едва слышно чертыхнулась. Поставив ногу на специальное нескользящее покрытие, её нога в коньке слишком свободно ощущалась. Свон нервно сглотнула. Она кинула опасливый взгляд на детей, словно проверяя не заметили ли те, а затем посмотрела на женщину. Эмма удивлённо выпрямилась, заметив лёгкую улыбку брюнетки, которую та не успела спрятать. Женщина демонстративно смотрела прямо на Свон, подперев рукой подбородок, опустив локти на колени. — Всё ещё не нужна помощь? — Нет. — Упрямство — не самая лучшая твоя сторона, Эмма, — подразнила брюнетка. Она встала со скамьи, но лишь для того, чтобы опуститься перед блондинкой, забирая из её рук концы шнурков. Когда их руки встретились в мимолётном прикосновении, Миллс ощутила на себя внимательный взгляд Свон, который та тут же попыталась отвести в сторону. Реджина принялась методично и спокойно фиксировать конёк на ноге Эммы, как ранее это проделывала с мальчиком и девочкой, зная, что блондинка пристально следит за каждым её жестом. Женщина была удивлена, словив себя на мысли, что наслаждается вниманием блондинки. Сделав аккуратный бантик, брюнетка самодовольно ухмыльнулась, поднимая глаза на Свон, и встречаясь с ней взглядом. — Вот так лучше, — Миллс мягко похлопала ладонью по колену Эммы. — Просить о помощи не сложно. Постарайся это запомнить. Блондинка кивнула и часто заморгала, а смущённый румянец стал только ярче. Свон медленно опустила взгляд на руку Реджины, которая так естественно покоилась на её колене, а затем закусила губу, словно пытаясь сдержать неуместный вопрос или реплику. Женщина тут же отдёрнула руку, неловко прочистив горло. Что она творит? Брюнетка поднялась, без особой надобности отряхнув руки, словно только что проделала ужасно изнурительную работу. — Дальше справишься? — поинтересовалась Миллс, стараясь выглядеть непринуждённо и не думать о том, что её ладонь всё ещё странно покалывает от прикосновения к Эмме. — Да. Спасибо, Реджина. Блондинка нервно кашлянула и приступила к второй ноге, проделывая уже более-менее освоенные манипуляции со шнурками. Движения пальцев Свон были немного поспешными и неумелыми, но это даже… умиляло женщину. Брюнетка тихо усмехнулась. — Всё! — подытожила Эмма, вытирая испарину со лба. Если уж она устала просто от шнуровки коньков, что же будет дальше? — Отлично! — Генри вскочил на коньки, протягивая руки Хоуп и помогая той подняться. — Тогда вперёд. Обещаю, вам понравится. — Мне понадобится помощь, — призналась дочь блондинки. — Я буду рядом, — пообещал сын Миллс. — Мы оба, — кивнула Реджина, поднимаясь на ноги так, словно тонкие лезвия на коньках были продолжением её самой. Свон жалобно посмотрела на женщину, снова опустив взгляд на её ноги. Брюнета почувствовала себя Гудини, который только что продемонстрировал публике самый таинственный свой трюк. Хоуп, заметив состояние матери, рассмеялась. Они с Генри одновременно протянули Эмме свои руки и та, благодарно кивнув, неуверенно поднялась. Блондинка опиралась на ребят, её ноги то и дело подрагивали в коленях. Она сосредоточенно и предельно серьёзно смотрела себе под ноги. — Тебя взять под руку, мама? — заботливо поинтересовалась девочка, которая на удивление спокойно и стойко чувствовала себя на тонких лезвиях. — Я справлюсь, обезьянка. Идите, не задерживайтесь. — Точно? — Конечно, я сейчас к вам присоединюсь, — Свон пожала плечами так, будто для неё это была самая простая вещь в мире. Упрямство Эммы воистину просто нечеловеческое. Миллс незаметно кивнула детям, отпуская их на каток, а сама помедлила, намеренно неторопливо следуя за Эммой, в любой момент готовая подхватить блондинку, если ту поведёт в сторону. Свон шаркая подошла к ограждению, вцепившись в него обеими руками, и приставным шагом медленно поплелась ко входу на каток. — Напомни в следующий раз уточнить, куда ты нас приглашаешь, — пробормотала Эмма так, чтобы только Реджина её слышала. — Не могу обещать, — честно ответила женщина, тихо рассмеявшись, когда перед блондинкой по льду пронеслась престарелая пара. Свон смотрела на них, как на инопланетян. Её зелёные глаза заблестели. — Чёрт, ты это видела? — Всё хорошо, Эмма, — заверила блондинку брюнетка. — Давай ещё пару шагов. — Ты жестока. — Ты даже не представляешь насколько. Уже обе ноги Свон неуверенно стояли на льду. Эмма была напряжена настолько, что Миллс показалось, будто всё тело блондинки сковало металлом. Свон едва слышно выдохнула, сделала шаг, потом ещё один. Реджина даже позволила себе загордиться Эммой. Пусть и на короткий промежуток времени. На третьем шаге блондинку повело в сторону — она запуталась в собственных ногах и чуть не упала в последний момент вцепившись в бортик катка, как в спасательный круг. Свон шумно выдохнула, на лице отразилась паника. Эмма уставилась на женщину так, будто брюнетка отправила её не на лёд, а на войну: без оружия и не дав попрощаться с дочерью. Миллс стало немного совестно, но совсем чуть-чуть. Реджина закатила глаза. Она вышла на каток и демонстративно отъехала почти на самый его центр, а затем плавно развернулась, встречаясь взглядом с зелёными настороженными глазами. Женщина двигалась неспеша, танцуя, словно заигрывая. Не смотря на свой страх блондинка смотрела на брюнетку с восхищением, слегка приоткрыв рот в полуулыбке. Миллс выразительно вскинула брови и заскользила дальше, делая круг. Реджина чувствовала, как её кожа горит под пристальным взглядом Свон. Женщина ощущала себя лёгкой и свободной на льду. Она умело лавировала между остальными посетителями Ледового Дворца, разворачивалась, каталась спиной вперёд. Брюнетке нравилась уверенность, которой наделял её лёд, нравилась прохлада, редкая беззаботность и отсутствие контроля со стороны матери или мужа. Больше всего Миллс нравился звук, с которым конёк прорезал лёд, оставляя за собой витиеватую ленточку своего маршрута на белой прохладной поверхности. На мгновение Реджина прикрыла глаза, позволив себе без причины широко улыбнуться. В детстве она ходила кататься с отцом, а, повзрослев, с сыном, до Эммы и Хоуп женщина не хотела делиться своим пристрастием с кем-то ещё. Но блондинке и её дочери она доверяла. Брюнетка остановилась перед девочкой и мальчиком, с улыбкой протянув им руки. Генри и Хоуп уверенно приняли помощь Миллс, позволив той увезти их на самый центр катка, где почти не было людей. Дочь Свон лишь пару раз чуть не упала, но уверенная хватка Реджины удержала её на ногах. Девочка с восторгом оглядывалась на других, более опытных посетителей, и по её глазам женщина поняла, что Хоуп жаждет научиться кататься. Дочь Эммы признательно улыбнулась брюнетке, сверкнув очаровательными ямочками, и стала смелее отталкиваться коньками, постепенно набирая уверенность. Не прошло и пяти минут, как девочка сама выпустила руку Миллс, проехав пару метров вперёд без чьей-либо помощи, задорно смеясь. Храбрая и смелая, как всегда. Реджина переглянулась с сыном. Она поджала губы, одобрительно кивнув, а мальчик восхищённо захлопал в ладоши, подъезжая к Хоуп. — Прекрасно выходит! — Мне нравится, — заверила Генри дочь блондинки. — И почему я раньше не думала об этом? Сын женщины оглянулся на Свон, которая всё ещё стояла у самого входа на каток, вцепившись в бортик. Он сочувственно вздохнул и выразительно указал брюнетке на Эмму взглядом, будто настаивая на её помощи. — Я побуду с Хоуп, мам, — пообещал мальчик. — Но твоя помощь нужна там. Миллс проследила взглядом за Генри и удивлённо рассмеялась. Блондинка, преисполнившись решительности, ототкнулась от бортика, проехала чуть меньше метра на прямых ногах, и тут же феерично упала. Реджине показалось, что ноги Свон в какой-то момент оказались выше её головы. Эмма шевелила губами, потирая спину, и женщине не нужно было гадать, что из уст блондинки вылетает самая отборная брань из всех, на которую Свон только была способна. Эмма перекатилась на четвереньки, поставила одну ногу на лёд, в поисках опоры, постаралась перенести на неё вес, чтобы подняться, а затем тут же снова упала, чудом не задев лицом ледяное покрытие. Несколько неравнодушных людей притормаживали рядом с блондинкой, интересуясь, нужна ли той помощь, но Свон была слишком упряма, чтобы принять её. Эмма встала на колени, отряхнув снежную пыль с рукавов, снова упёрлась ладонями в лёд, медленно пересела на корточки и неторопливо выпрямила ноги. Брюнетка поразилась растяжке блондинки, поскольку, даже если ноги Свон были уже прямыми, её ладони всё ещё касались льда. Интересно, Эмма занималась раньше гимнастикой? Или йогой? Блондинка довольно гибкая. Миллс скользнула взглядом по длинным ногам Свон выше, но вовремя одёрнула себя. Реджина оглянулась на шокированных представлением Эммы детей: Генри был удивлён и растерян, а девочка искренне обеспокоена потенциальными синяками матери. Женщина сжалилась. — Родной, проследи, чтобы Хоуп не упала. И не езжайте пока в самую гущу толпы. — Конечно, мам, — сын кивнул и взял дочь блондинки за руку. — Всё будет хорошо. Брюнетка кивнула и решительно направилась к Свон. Эмма оторвала ладони от льда, с детским восторгом улыбнулась, радуясь тому, что устояла на ногах. Для неё это была настоящая победа. Блондинка, заметив приближающуюся Миллс, помахала ей и, пошатнувшись, потеряла своё хрупкое равновесие. Свон старалась перебирать ногами на льду, в попытках устоять, но, так и не двинувшись никуда, снова упала. Реджина сочувствующе поморщилась, подъезжая к Эмме и останавливаясь в метре от неё. — Ты как? — Просто прекрасно, — блондинка села на пятую точку, глядя на женщину снизу-вверх. Её волосы растрепались, а лицо было пунцовым, и брюнетка не могла понять: румянец следствие физических упражнений или смущения? — Вот как? — Миллс склонила голову на бок. — Не хочешь к нам присоединиться там, ну знаешь, не у бортика? — Нет, — небрежно отмахнулась Свон, сдувая прядь волос с глаз. — Всё прекрасно. Я тут посижу. Для подтверждения своих слов, Эмма демонстративно уселась в позу лотоса. Она всем своим видом выражала нежелание вставать. Реджина хрипло рассмеялась. — Знаешь, я искренне рада, что вы с Хоуп составили нам сегодня компанию. — Спасибо, — недоверчиво протянула блондинка. — Я давно так не смеялась. — Оу, знаешь, — фыркнула Свон. — Обращайся. Женщина повела взглядом в сторону, заметив несколько цветных конструкций. Глаза брюнетки весело блеснули, она хитро улыбнулась. — Я, кажется, знаю, как тебе помочь, Эмма. — Правда? — блондинка с подозрением прищурилась. — Поможешь добраться до лавочки? — Лучше, — пообещала Миллс. — Подожди здесь. — Как будто у меня есть выбор, — пробормотала Свон, но Реджина уже отъехала в сторону. Вернулась женщина с розовыми ходунками для льда, которые, как Эмма могла видеть, использовали дети, которые только учились кататься. Блондинка смерила розовые железки взглядом, а затем возмущённо посмотрела на брюнетку, ожидая, когда та рассмеётся, но Миллс была невероятно серьёзна. — Ты же шутишь. — Напротив, — Реджина подтолкнула ходунки Свон. — Я хочу помочь. Растяжка у тебя что надо, и до ходунков дотянешься. Так у тебя появится шанс проехать больше одного метра. — За что ты так со мной? — простонала Эмма, но послушно взялась за перила ходунков. — Я где-то успела провиниться? — Не понимаю о чём ты, — женщина подождала, пока блондинка поднимется на ноги. Она задержалась, чтобы удостовериться, что Свон уверенно сохраняет устойчивое положение. — Теперь медленно перебирай ногами. Ты же видела, как дети этим пользуются. — Видела, — вздохнула Эмма. Она сделала пару шагов вперёд, ходунки легко подались в нужном направлении. Блондинка облегчённо выдохнула, и брюнетка довольно кивнула, не отрывая от неё взгляда. Свон смотрелась уморительно, согнувшись в спине и цепляясь за розовый поручень. Она поджала губы, сосредоточенно глядя под ноги. Но Миллс заметила лёгкую улыбку Эммы, когда той удалось без приключений проехать чуть дальше, и сама улыбнулась. — У меня выходит! — Я вижу, — Реджина терпеливо кивнула. — Молодец. Так и продолжай. Я проверю, как там наши дети и вернусь. Блондинка благодарно кивнула. — У Хоуп хорошо получается? — Свон вытянула шею, пытаясь разглядеть дочь за спиной женщины. — Лучше, чем ты думаешь, — ответила брюнетка, неторопливо отъезжая от Эммы. — Продолжай осваиваться, Эмма. И постарайся немного расслабиться. Миллс вернулась к детям, отметив, что Хоуп уже свободнее перемещается без поддержки сына Реджины, озорно оглядываясь. Заметив женщину, дочь блондинки слегка притормозила, пошатнулась, но устояла. У неё однозначно таланта в катании было больше, чем у Свон. — Как мама? — Справляется, — брюнетка кивнула в сторону Эммы, и девочка, найдя мать в толпе взглядом, засмеялась. Блондинка с детским восторгом скользила вдоль бортика, постепенно набирая обороты. Свон несмело улыбалась каким-то своим мыслям, стараясь не врезаться в мимо проезжающих людей, а дрожь в ногах стала значительно меньше. Кажется, Эмма догадалась, что, если согнуть колени, будет удобнее. Миллс улыбнулась, наблюдая за ней. — Ты дала ей ходунки? — хохотнул Генри. — Она этого не забудет, — рассмеялась девочка. — Я уверена. — Переживу, — Реджина пожала плечами. — Как ты, Хоуп? — Просто восторг! Спасибо большое, Реджина. — На Озере Тахо будет каток побольше, — пообещал сын женщины. — Можем и там покататься, если получится уговорить твою маму после сегодняшнего стресса. — Я возьму её на себя, — уверенно кивнула дочь блондинки. — Достаточно просто покормить её чем-нибудь вкусным и напоить горячим какао с зефирками, и мама будет готова на всё. Брюнетка кивнула, стараясь запомнить совет девочки. По хитрому взгляду голубых глазок, Миллс почувствовала, что эти слова принадлежали именно ей, на будущее. Реджине нравилось, как Хоуп спокойно подсказывала женщине про слабости Свон, доверяя ей полностью. Дочь Эммы чувствовала, что брюнетка не навредит её матери, и Миллс гордилась этим доверием. — Здесь есть неплохой ресторанчик, — припомнил мальчик. — Возможно, и какао там найдётся. — Ты прав, родной. Я угощаю, — Реджина обернулась на блондинку. — Она заслужила. Свон слегка притормозила, выискивая взглядом свою девочку. Заметив Хоуп, Эмма расслабленно улыбнулась, вопросительно вскинув брови, будто спрашивая, как дочь держится. Девочка подняла большой палец и подмигнула. Женщина заметила, как плечи блондинки слегка расслабились, и Свон кивнула. Эмма старалась ради Хоуп, и, что бы не говорила, пошла бы куда угодно ради лучезарной улыбки дочери, скольких бы синяков и унизительных падений ей это не стоило. Мимо блондинки проехала молодая пара, а за ними двое детей, которые тут же привлекли внимание Свон. Детям было на вид года три-четыре, и они двигались по льду совершенно спокойно и проворно, не используя ходунки или любую другую поддержку. Эмма была шокирована не только тем фактом, что в прокате были коньки такого маленького размера, но и тем, что она сама осталась на льду единственной, кто использовал ходунки. Блондинка покосилась на свои розовые поручни, её лицо помрачнело. Свон остановилась, тяжело вздохнула, и решительно отпустила свою «поддержку», выпрямляя спину. Брюнетка не отдавала себе отчёта в том, что тут же двинулась к ней. Всё, о чём думала Миллс: это желание помочь Эмме и напоминающая о своём существовании совесть. Блондинка достаточно настрадалась, а Реджина, не смотря на свои шутки, искренне хотела, чтобы у Свон остались приятные воспоминания от первого похода на каток. Она хотела стать частью этого воспоминания. — Я хочу попробовать покататься, как все, — тут же предупредила Эмма, смерив женщину взглядом, от которого последней стало как-то жарковато, и кивнула на ходунки. Глаза блондинки пылали решительным пламенем. Брюнетка встала прямо перед Эммой. — Мне слегка стыдно из-за них. — Хорошо, — Миллс кивнула, подарив лёгкую улыбку. — А я хотела предложить проводить тебя на лавочку. Свон вскинула брови, на долю секунды её лицо озарилось радостью. Она замешкалась, взвешивая предложение Реджины, ведь соблазн был так велик, но, в итоге, покачала головой. Женщина усмехнулась. Упрямая. — Ну уж нет. Хоуп здесь нравится, посему я уверена, что она теперь захочет почаще приходить сюда, — Эмма посмотрела брюнетке в глаза. — Я не могу подвести её. Я научусь, чтобы мы могли ходить сюда вдвоём, когда вы с Генри не сможете составить нам компанию. Слова блондинки согрели сердце Миллс. Свон рассчитывала на компанию Реджины и её сына, как на саму собой разумеющуюся. Сердце женщины пропустило удар, когда Эмма тепло ей улыбнулась, совершенно не придав значения собственным словам. Блондинка так естественно воспринимала брюнетку, мальчика, их дружбу, словно они были всегда. Миллс это нравилось. — Ты хочешь прийти сюда снова со мной и Генри, Свон? — Конечно, как иначе? — Эмма опустила взгляд, усмехнувшись. Зелёные глаза медленно очертили силуэт Реджины, а затем вернули внимание лицу женщины, на секунду задержавшись на губах. Брюнетка не заметила, что улыбалась. — Мне понравилось смотреть, как ты катаешься. Очень… утончённо. Миллс почувствовала, как к щекам прильнул жар. Она закусила губу, опустив взгляд. Краснеет, как школьница? — Ты нашла для этого время? Неудивительно, что ты так медленно учишься, постоянно отвлекаясь, — Реджина не хотела показывать блондинке, насколько ей польстили её слова. — Ты сама прекрасно знаешь, что привлекаешь внимание окружающих. Моё точно, — закатила глаза Свон, внезапно замерев, осознавая свои слова. Эмма неловко кашлянула. — Не вини меня, что я пала в бою храбрых, Реджина. Лёгкая игривость в голосе блондинки и мягкость её тона пощекотали слух женщины. Брюнетка усмехнулась, подъезжая чуть ближе к Свон. Необычное волнение, которое дарила ей Эмма, нравилось Миллс, но оно проявлялось абсолютно неожиданно, и причиной этому могли быть неуместная шутка, брошенный украдкой взгляд, понимающая улыбка. Всё это отвлекало. Когда Реджина разговаривала с блондинкой, ей было всё труднее напоминать себе, что вокруг них есть и другие люди, дела, какие-то планы. Настолько женщине было комфортно со Свон. Эмма не сводила с брюнетки пристального взгляда, когда та мягко взяла блондинку за левую руку и протянула свободную ладонь, ожидая, что Свон сама вложит в неё и правую. Пальцы у Эммы были прохладными, тонкими и длинными. Блондинка не пользовалась лаком, но точно ухаживала за руками, её кожа была гладкой, как шёлк. Миллс было приятно ощущать прохладу пальцев Свон в своей ладони. Эмма так осторожно и нежно держала ладонь Реджины, будто бы птицу, боясь сжать сильнее и разрушить магию момента, заставив женщину саму невольно опустить на их запястья взгляд. Брюнетка не поверила самой себе, насколько легко она пошла на физический контакт с блондинкой, и тем более она не ожидала, как подскочит её собственный пульс. Свон сама почти не дышала. Зелёные глаза снова встретились с карими. Миллс позволила себе несколько мгновений поизучать золотистые разводы на зелёной радужке, пытаясь впитать в себя теплоту взгляда Эммы. У блондинки довольно длинные и густые ресницы… Здорово, что Свон начала подчёркивать их тушью. Так глаза Эммы казались выразительнее. — Что ты делаешь? — голос блондинки неожиданным образом немного охрип, вырывая Реджину из задумчивости. Женщине даже показалось, что глаза Свон немного потемнели, в них появился любопытный блеск, объяснить который она пока не могла. — Хочу помочь тебе, — брюнетка подарила Эмме белоснежную улыбку. — Не бойся, я не сильно кусаюсь. Блондинка опустила глаза на губы Миллс, словно обдумывая насколько заверения Реджины соответствуют правде. И снова этот пристальный и настороженный взгляд, который заставлял женщину приятно нервничать. С губ Свон сорвался нервный смешок, но Эмма, помедлив, протянула брюнетке вторую руку. Миллс уверенно сжала прохладные ладони в своих и медленно потянула Эмму на себя, не в силах прервать зрительного контакта с блондинкой. — Медленно отталкивайся. Не бойся, я держу. Ты не упадёшь, если доверишься мне. — Я знаю, — слова Свон были не громче шёпота, но Реджина расслышала. Женщина постаралась спрятать смущённую улыбку. — Не наступай на пятку, — предупредила брюнетка, стараясь не думать о том, как волнительно держать Эмму за руки. В какой-то момент Миллс стала забывать, что рядом есть и другие люди. Всё внимание Реджины было сконцентрировано на блондинке. — Да, вот так. У тебя отлично получается. — У меня есть все шансы не упасть носом до конца сеанса? — усмехнулась Свон, опустив взгляд под ноги. — Да, — женщина не понимала, почему не может перестать улыбаться. — Но в следующий раз, нам обеим не повредит взять перчатки. — А если я случайно упаду на тебя? — Эмма споткнулась, но брюнетка держала её достаточно крепко и не позволила упасть. Смуглые пальцы крепче сжались на бледной ладони. Миллс чувствовала, что блондинка полностью доверяет себя её рукам. — Не впервой, — напомнила Реджина. — Но, если мы всё-таки упадём, я предпочту оказаться на тебе. Поэтому падай на спину и обеспечь мне мягкую посадку. Свон вскинула на женщину удивлённый взгляд, а с тонких губ сорвался нервный смешок. Зелёные глаза неверяще смотрели в карие, позабыв о коньках. До брюнетки не сразу дошло, как двусмысленно прозвучали её слова. Но удивлённый взгляд Эммы и её тихий смех преследовали Миллс до конца дня.