Какая хмурая столица в октябре

      На российском побережье Чёрного моря Петька последний раз был в детстве, с мамой, во взрослом возрасте отдавая предпочтения модным побережьям океана. Поэтому, сколько бы он ни кривил мордой перед Громом, в душе ему было очень интересно, во что выльется эта их поездка на море.       Игорь всю дорогу сыпал историями своего последнего отпуска десятилетней давности, обращаясь больше к попутчикам в купе, чем к Пете, которого в прочем это очень даже устраивало. Впереди у них была долгая-долгая дорога по тридцатиградусной жаре. Слава Богу удалось заставить Грома купить билеты в купе и не вариться в плацкарте, ведь начать ненавидеть Игоря в первые три часа дороги особенно не хотелось. Тем более, что в дороге Петя и так стал намного дерганей, чем обычно, маялся от жары и отсутствия интернета, убегая курить на каждой более-менее долгой стоянке. Гром за это время прочитал ему штук пять лекций о вреде курения, спел песенку из Острова сокровищ про Колумба и табак и очень недовольно посмотрел, очередной раз ощущая носом запах сигарет.       –Лучше бы ты сейчас пошел и мороженого себе купил. И мне заодно.       –Мне оно пиздец конечно поможет.       –А нечего зависимости иметь.       Петя решил на это надуться, пролежав следующий пять часов лицом к стенке на своей верхней полке, куда его закинул Игорь, приговаривая что-то о своей больной старческой спине. Впрочем, Гром и правда смолол какую-то херню, хоть об этом так и не понял, внутри посмеиваясь Петиным обидкам.       Ещё несколько часов ехали в гордом одиночестве. Попутчики – бабулька с каким-то мужиком, видимо сыном – сошли где-то у Ростова, оставив им на двоих гору яиц, которые ни один ни второй особо-то и не ели.       –Петь. Яичко будешь? Съесть бы.       –В жопу себе засунь своё яичко, – как Игорь до сил пор терпел эту вечно недовольную язву желудка он и сам не знал. Но как-то терпел.       –Ничего себе. Какие ты мне сексуальные практики предлагаешь.– Гром ухмыльнулся, а Петя охренел. Во первых, откуда Грому такие словосочетания известны, он же из пещеры вылез, во вторых просто охренел.       –Ты ебанулся?..       –А че ты такой агрессивный? Отдыхать вроде едем. Отпуск, море, песочек! А ты все как бабка старая.       –Ой ну тебя.       –Да действительно, как бабка, что вот тут сидела, –Гром откашлялся, начиная пародировать старческий голос попутчицы. –Да куда вы едете, да море будет холодное, да там же штормы будут, да вы что не слышали, завтра метеорит упадет, конец света.       –Ты какой-то слишком веселый.       –Это ты слишком смурной.       –Да из-за бабки ж этой. Бесит вообще.       –Да тебя только твое отражение в зеркале и не бесит, – Игорь обреченно махнул рукой, выходя из купе за чаем. Да, Гром именно тот товарищ, что пьет чай даже в +50. Петя охреневал.       В общем дорога удалась на славу. Но дорога это ещё не отдых, все остальное их ждало впереди. Для начала надо было сделать каменные лица на заселении в отель, потому что люди с большим интересом смотрели на то, как два мужика заселялись в один номер. Однако брать раздельные Хазин отказался ещё в самом начале планирования путешествия, и мнения своего не менял до самого конца. На разбирание вещей, которым так хотел заняться Петр, сил уже совсем не хватило. Так что, перехватив чая с оставшимися с поезда бутербродами, оба завалились спать, предвкушая завтрашний день.       Утром этого ожидаемого первого дня Хазин открыл для себя, что Гром это ходячая фешн катастрофа. Вот вроде смотришь на него – мужик как с обложки. Высокий, плечистый, пресс такой, что у Петьки слюнки текут, но стоит опустить взгляд ниже, как глаза натыкаются на самые что ни на есть кринжовые в мире плавки. В каких-то стремных рыбах, которые пучеглазо глядели на Петю.       –Гром, это что такое? Ты их у Прокопенко стащил, или где взял нахуй?       –А что собственно не так? Нормальные плавки, удобные.       –Пиздец... Выходить из отеля по очереди будем, не хочу, чтобы люди знали, что ты со мной.       –Да брось Петь...       –Позорище. Нацепил блин.       Через пятнадцать минут Петя уже смирился, хоть и поглялывал на одну особо упоротую рыбу с явным неодобрением.       Море встретило их запахом соли, искристо-синей водой и людным пляжем, портящим всю романтику.       –Пиздец тут людей... Надо было в шесть утра приходить, не иначе.       –Да ладно. Вон место вроде свободное. Пошли займем.       Занять удалось и Петя тут же убежал в воду, оставляя зануду Грома жариться на солнышке. Впрочем зануда Гром был только за, развернувшись на полотенце во все свои почти два метра, подставляя пузо солнцу. Вид у него при этом был, как у нажравшегося сметаны кота.             Вернулся Хазин через двадцать минут, мокрый, довольный, с улыбкой до ушей и обнаружил Грома, с успехом жующего початок кукурузы.       –Ты где успел уже?       –Да тут, продавали. Я думал тебе взять, но не знал оценишь ли.       –Нет, конечно. Ты смотри не обосрись тут после этих продавцов.       –Да ну тебя нахер, Петь! Иди купайся лучше. Как там водичка?       –Теплая. Медуз столько, ахуеть! – какая-то мамаша очень недовольно оглянулась на матерившегося во все горло Хазина, так что Игорю пришлось немного пошикать, призывая восхищенного Петьку быть потише.       –Ладно, – Гром отряхнул усы от кукурузы, поднимаясь на ноги. –Грейся сиди, пойду я водичку попробую.       –Хорошо, мой повелитель, – буркнул в ответ Петька. Гром скосил непонимающий взгляд в его сторону, приподняв бровь вверх. –Ой, иди... Мемов не знает, реально дед из шишки.       –Кто?       –Иди уже, блять!       –Молодой человек! – недовольная маман все-таки не выдержала такого долгого нахождения рядом с Хазиным. Игорь убежал в воду быстрее, чем Петя успел вступить в словесную баталию. ***       Уходили вечером с полными карманами гальки, которая в одну душу понадобилась Пете.       –И куда мы сейчас?       –Ну как? Гулять. Поедим где-нибудь. Только плавки свои дурацкие сними.       –Да надену я шорты, угомонись, бешеный.       –Надеюсь.       Обещание Игорь сдержал, став немного больше похожим на человека, хоть и без привычной глазу кожанки было тяжело. Даже самому Игорю чего-то как-будто не хватало, но в жару приходится как-то без кожанок.       Город встретил яркими огнями, всевозможными звуками музыки, гомоном и плеском воды в фонтанах.       –А ну улыбнись, – Петя и подумать не успел как у Грома в руке оказался хазинский телефон и как на него уже навели камеру.       –Игорь...       –Улыбайся говорю, надо ж Прокопенычу похвалиться.       –Ну пиздец, ты как мамка. В одноклассники ещё может выложишь?       –Были бы одноклассники и выложил бы. Стань улыбнись, кому говорят.       В отместку Грома фотографируют у каждого куста, ругая за недовольное лицо на каждой первой фотографии.       –Ну Петь...       –Ладно. Сладкой ваты мне купи, и может быть отстану.       –А не слипнется?       –Окей, иди вон туда, щас я вас из фоторужья щелкну.       Смотреть как Гром улепетывает за сахарной ватой было действительно смешно.       На следующую неделю у них, точнее у Пети, была куча разных планов. Планы же Игоря составляли только пункт связанный с питанием и купанием в море. Хазин же потребовал миллиард экскурсий, горы, ботанический сад и даже зачем-то дельфинарий. Похоже детство в одном месте взыграло, но спорить Игорь не решался, исполняя любую прихоть, пришедшую в бедовую петину головушку.       Возвращались в Петербург они загорелые, как два разнорабочих, веселые, отдохнувшие, с ракушками для Дубина и магнитиками для Прокопенко.