Какая хмурая столица в октябре

      Дверь хлопает с такой силой, что с потолка начинает сыпаться штукатурка, но обоим совершенно на это плевать. Гром вжимает Петю в тумбу прихожей руками обхватывая бока. Петя кусается, вредничает, то притягивая Грома ближе, то уходя от его тёплых губ с лёгкой ухмылкой. Не даром мариновал его весь день в участке, Гром на взводе, лапает грубо, взглядом прожигает насквозь. Руки у него горячие, даже через ткань водолазки это чувствуется очень хорошо. Гром вообще как-будто никогда не бывает холодным, всегда как печка, когда возбужден, то вообще пышет жаром. Петя часто шутил, что Игорь не умеет мерзнуть, стоит лишь взять во внимание то, что он по полгода лазит в кожанке, в зиму надевая под неё лишь тёплый свитер и любимый старый шарф, с которым у него связано слишком много историй.       Петя сегодня действительно отличился, умудрившись привлечь к себе даже внимание Дубина, который обычно ко всем хазинским выбрыкам относился благосклонно.       Началось все невинно. Со странных взглядов, ласковых касаний и вообще слишком активного внимания к громовской персоне.       Через пару часов на телефон Грома стал пиликать приходящими сообщениями. «Хочу тебя за рабочим столом. Интересный бы был перформанс, а, дядь?»       Фетишей на собственную работу Гром не признавал. Кинк на форму считал хуйней, хотя Петя так активно предлагал, что Игорь чувствовал, что скоро он сдастся и согласится на это. Трахаться на работе, тем более за столом, он бы тоже не стал. Оба это понимали. Головой. Но не членом, который недвусмысленно привстал, заинтересовавшись петиными желаниями. «Сбавь аппетит.»       Раньше Петя часто наблюдал, как Игорь по-дедовски долго набирал смски. Увлекательное занятие. Но сейчас Гром уже вполне освоил клавиатуру нового телефона, купленного тоже благодаря наседаниям Пети, и писал достаточно быстро. С одной стороны это радовало, с другой лишало увеселительной программы. «Я не хочу. Хочу я кое-что другое»       Хазин аккуратно поднялся с места, аккуратно подошёл к Игорю , делая вид, что подошел по делу, умудряясь ухватиться ладонью за ширинку громовских джинс.       Гром ответил слабым рычанием, подвигая стул ближе к столу избавляясь от петиной руки.       Не успел Петя дойти до своего стола как на телефон пришло новое сообщение. «Еще раз так сделаешь вообще ничего не получишь.»       Следующие несколько часов Петя действительно сидел тихо, если не считать попытки залезть Грому в трусы посреди архива. Некоторые и так приписывали им сексуальные родео в стенах этой кладовки пыли, и видимо Хазина все устраивало, раз он решил эти слухи чем-нибудь подкрепить. И все-таки у него ничего не вышло. Гром резким движением отпихнул его от себя, закидывая на нужную полку папку и выходя из архива. Даже не полапал! Даже чуть-чуть. Практически удар по петиному самомнению.       В машине, после разыгранной сцены– «–Гром, тебя подвезти? –Конечно, Петь, спасибо. » – Петя продолжил свои попытки в облапывании Грома, за что, внезапно, получил по рукам.       –Я уже сказал. Будешь так себя вести не получишь ничего. А так все дома.       –Ну Игорь...       –Я что сказал? Заводи машину, и не балуйся по пути.       Дома они еле успевают зайти в подъезд. Стоило двери бахнуть, как Петю утянули в поцелуй. Мокрый, жадный, пошлый. Прям так, посреди грязного холодного подъезда. Тащат в квартиру, аккуратно подхватывая, но ни в коем случае не грубо волоча.              В квартире все иначе. Петя снова начинает баловство, указывая Грому на его место, смеясь и шутя над ним.       –А я думал, что с тобой сегодня что-то не так.       –В смысле?       –Ну я сегодня такой охуенный, жопа в этих джинсах огонь просто, а ты даже не полапал.       –Глупости. Просто не на работе же тебя трахать.       –А если я тебе сейчас не дам?       –Попробуй только.       Странная фраза. Но Игорь её произносит в пылу страсти, и Петю плавит только от звука его голоса, от того, что его вжимают в тумбу, бесстыдно лапают, обжигая кожу жаром ладоней.       –Я не уверен, что все, что ты делал в участке просто баловство. Признай.       Хазин молчит.       –Петь.       Грома обмахивает взгляд тёмных глаз, Петя очаровательно хлопает ресницами и смотрит невинно-невинно. Ну просто девица красавица.       –Признай, – Гром ловит его за подбородок, заставляя удержать взгляд на себе. Петя этого страсть как не любит, стесняется, пытается отвести взгляд. В обычной беседе он может долго и колко смотреть в глаза собеседнику. Наедине с Громом начинает краснеть, смущаться, дышать как загнанный зверь. От одного только взгляда глаза в глаза.       –Ну что ты весь засмущался, а? На работе смелый такой был, а что теперь? Где вся твоя смелость, малыш?       Удар ниже пояса. Петя обожал это и ненавидел одновременно. Ноги сами разъезжались под грубой игоревой ладонью, тело само подставлялось под поцелуи и смелые касания.       –Ну?       –Ладно! Признаю. Это было не просто баловство.       –Да? А что же?       Петя молчит. Две минуты назад он чувствовал себя главным, чувствовал, что может вертеть Громом как хочет, и тот сделает все, что Петя скажет. Однако теперь все иначе. И Петя может только смотреть своими необычайно тёмными глазами, в невозможности что-либо сказать. Язык просто отказывается ворочаться, а слова собираться в цельную мысль.       –Ну?       –Гром, отъебись.       Выпалил не подумав. Ой зря... Гром с совершенно непроницаемым лицом действительно отъебался. Моментально телу стало холодно без громовских ладоней, а в голове пришло осознание, что он только что ляпнул.       –Игорь! Игорь, я не то сказать хотел...       О, Гром прекрасно знал, что хотел сказать Петя. Это была просто игра на публику. Чтобы Петя просил, выпрашивал его ласку любым возможным способом. Грому это нравилось, и он знал, что Петю от этого тоже плавит.       Сегодня упрашивать Хазина не надо.       –Игорь, пожалуйста... – в голосе уже слышны жалобные, молебные нотки.       Игорь подходит ближе, властно обхватывая подбородок, поднимая взгляд на себя.       –А теперь скажи мне ясно и четко. Чего ты хочешь?       –Тебя я хочу.       –Я с тобой. Рядом. Давай конкретней.       –Да блять, Игорь, член я твой хочу. В себе. Чтоб выебал ты меня, понял?! Вот чего хочу. Весь день, блять, выебываешься.       Гром ухмыляется.       –Ну вот так бы сразу.             –Да ты заебал, будто не понимаешь. Не дебил вроде, блять.       –Договоришься, Петь. Извиняться мне еще будешь.       –Да иди ты нахуй.       –Дуй в душ. И жди в спальне.       Выходит из душа Петя нагишом. Чего ему стесняться, он у себя (практически) дома. Гром же плескается как бешеный тюлень, ждать его приходится долго, и выходит он с повязанным на бедрах полотенце. Стесняшка. Хотя выглядит при этом как боженька, у Хазина кажется слюни текут от восторга.       –По глазам видно, что выебать меня хочешь, Петь.       –Ну тут кто кого, дядь. А что, тебя уговаривать надо? Давай без такой хуйни, у тебя у самого взгляд, будто ты до конфеты дорвался.       –Ну практически.       –Оо, ну спасибо, за сравнение со сладеньким. Давай уже иди сюда, трахаться хочу пиздец.       Гром оказывается ближе, но Пете все еще не даётся.       –Какой-то ты сегодня слишком болтливый? Заткнуть может?       –Чем это?       –Ну вариантов много. Как тебе идея с членом?       Петя поперхнулся воздухом. Где его полудевственник Гром, на каждую новую вещь в сексе отзывающийся «да ну херня какая-то, Петь... »? Хотя сама идея стать на колени и отсосать Грому отзывается внутри огненным цветком. Он точно этого хочет, но если сделает сейчас, то лопнет от возбуждения, сгорит. Ему уже слишком невтерпеж, и Игорь это видит.       Одним махом Хазина толкают спиной на кровать, ноги раздвигают скупым уверенным движением, так, что Пете почти не стыдно. Просто не успел застыдиться, ощущая руки Грома на теле.       –Сильно не старайся, я уже готов.       –Да ты что. Развратник, ой...       Впрочем Гром послушался, тут же оказываясь сверху, вжимая в кровать, вытрахивая из Петьки жаркие стоны. Вид перед глазами охуенный, иначе не скажешь. Гром выглядит как гребанный Аполлон. Под такого только подставляться, обхватывая ногами талию, а губами мозолистые пальцы. Петю в прямом смысле слова ебут, а ему только того и надо, срывая голос в бесконечных стонах.       Петя лапает беспорядочно, пока запястья не обхватывает большая ладонь, прижимая их над головой.       –Эй! – попытка вырвать руку успехом не увенчалась. Хватка у Грома стальная, крепкая.       –Нельзя, –Гром наклонился, почти касаясь Петю носом. Дыхание, и так сбитое, вовсе пропадает. Пете так хорошо, что почти плохо. –Вот умница.       Игорь отстраняется, и к Пете возвращается трепливость. Он почти рот открыл, как Гром тут же прерывает.       –Тише, Петенька, тише. Нельзя.       Петя вздрагивает. Голос Грома доводит его сильнее, чем член внутри. Иногда кажется, что он может кончить, только если Гром будет так стелить ему на ухо. Даже не касаясь.       Тело горит огнем, Петя поплыл и чувствуется это в каждой мелочи. Гром только ускоряется, лапает бесстыдно, вылизывая шею поцелуями. У Пети перед глазами звезды, ему хорошо настолько, что кажется сейчас что-то лопнет в голове, и умрет Петя Хазин счастливый и затраханный.       –Игорь... Я не могу... Я кончу сейчас.       –Нельзя, жди меня.       –Ну Игорь! Пожалуйста, я же ждал, я не могу.       Игорь думает лишь о том, как Петя растекся. Они только начали, но Хазина уже унесло. Это даже приятно.       –Взгляни на меня, – ждать не стал, поворачивая его голову на себя. –Смотри. А теперь извиняйся, Петь. Давай.       –За что?..       –А кто ко мне домогался в участке? А дома еще и обматерил, м? Разве хорошие мальчики так поступают, Петь? Извинись, иначе вообще сегодня не кончишь.       Угроза действительно выглядит реально. Настолько, что Пете становится страшно. Настолько страшно, что он сбивчиво начинает просить прощения, чуть ли не плача.       –Ну-ну... Какой возбужденный. Так нравится, Петь? Течешь лежишь. Ну давай, кончай. Можно.       Последний толчок и Хазин почти что завыл, не обращая внимания на потекшие из глаз слезы. Тело как-будто разом перестало его слушаться, ощущаясь приятным весом.       –Ну все-все. Успокойся, все хорошо, тшш...       Пете хватает минуты, чтобы вернуть себе чистый рассудок.       –Предложение с отсосом еще в силе?       –Мм?       –Ты не кончил, – поясняет Петя. –Вот и спрашиваю.       –Тогда вперёд на коленки, любовь моя.       Гром протягивает Хазину подушку под коленки, на которую тот отзывается тихим «мерси». Французский акцент ему не удаётся ни разу, но у Грома от этого все равно член как-будто бы твёрже становится.       Сосать Хазин умеет, это факт. Гром если честно не хочет думать откуда такие умения, но ощущать их на себе очень приятно.       Кончает Гром, размазывая сперму по петиным губам. Выглядело это так порнушно, что даже прекрасно. На коленях Петя выглядит как произведение искусства, особенно смотря на Грома взглядом девы Марии. Выглядит одновременно как проблядь и как святой. Гром от этого вида кажется снова кончил.       –Это пиздец, Петь...       –Ну нравится же.       –Не то слово.       –Тогда забей. Я умыться, не скучай.       Хазин забегает в ванную, игриво виляя голой задницей, Игорь откидывается спиной на кровать, думая какой это пиздец, и как ему только что было хорошо. Так хорошо не бывает, но кажется Игорю похуй. Если чувствует, значит бывает.       Петя затесывается под бок, сладко зевая. Сил нет даже на ужин, хотя в планах была куча дел. Завтра выходной, тогда все и нагонят. Хотя наглый обман. Завтра они также будут трахаться, это закон.