"Однажды ты проснёшься, мокрая от пота
и сломленная болью на руках.
Тогда узнаешь истинность кривого поворота
и горечь от измены на губах"
Я печально окинула жилище взглядом, словно прощаясь, тяжело вздохнула и пересекла порог квартиры. Ключи от тремора в руках переливались звоном колоколов, душа под сердечный бит то выскакивала из тела, то влетала обратно. Сомнения зачем-то заскреблись чёрной облезлой Муркой в желудке, и холодный пот ударил по коже. Малыха не обратила внимания на моё состояние и хорошо. Я не показываю ей такое, тем более, что ехать будет веселее без напряга. Хотя она и сама меняла окрас кожи, и от мысли про Ильина со своим Долгом, покрывалась мурашками, и вздрагивала. Фургончик Мелёхина был прекрасен, на мой взгляд. Он превосходил любые камуфляжные по яркому окрасу и имел пару приличных ярких фар. Идеальные чёрные колёса на пневматической подушке защищали дно от повреждений. Единственная мощная русская «буханка». Самый то гонять по нашим-то дорогам и лесным оврагам. — Короче, девчонки, опять власть меняется. — тягостно говорит Михалыч — Леший в углу плачет от огорчения. Мы с Соней переглянулись, а он продолжил: — Губернатор запретил лесопарковую зону использовать для стрельбы, тип мы там животных пугаем, и не призываем их размножаться. — И что? — выпучила глаза малыха — Мы куда, к властям за разрешением? — Да нет, Соня, — ядовито произнесла я — Михалыч сейчас их богадельню ради Николаича разносить начнёт. Мелёхин утробно и злостно промычал, помотал головой, избавившись от наваждения, в котором прибивает меня к кресту со словами позора. — Но игра же запланирована… — начала было Соня. — Так что едем мы за тридевять земель к чёрту на яички. — раздражённо перебил Мелёхин — Игра начнётся завтра по расписанию, после большого костра. А сегодня вечером просто шашлыки и природа. — Ну куда же без пьянки то! — проворчала малыха, наигранно скорчив физиономию недовольства. Было видно, как под оболочкой черепа её демонята ликуют и празднуют. Наверняка Сонька уже продумала план по подкату к Ильину. Это мне не нравилось всё сильнее. — Долго ехать будем? — спросила я. — Часа четыре точно, но место там потрясающее. Николаич слюни через трубку пускал — у меня ухо заложило даже. — Странно, я всегда считала, что у тебя слабость к слюням. — оскалилась малыха. — Это у тебя слабость к детям. — буркнул тот. — Если бы она была сильной, то Венера поселилась в общаге, а вы в коробке из под холодильника. — заспорила я в ответ. — Ой всё! Этот мини-псих можно было считать очередной победой, со счётом… Один фиг не в нашу пользу! Чтобы догнать Михалыча по количеству словесных пари с выигрышным финалом, стоило для начала скурить словарь Ожигова. По-блатному Соня устроилась на лавке фургона. Её поза говорила о самом неблагоприятном настрое, лично для меня. О том, что мы приедем на игру и первым делом будем отдыхать, она знала за ранее, и соответствующе подготовилась. Ведь она была знакома с очень многими игроками лично, и умела заинтересовать каждого, когда была в себе уверенна. А тут момент слабости пороков рабочего порядка застал врасплох, но изобретательная Соня обязательно придумает, как повернуть фортуну к себе всеми сторонами. — Значит хватит времени на разработку тактики? — Да. — весело отозвался Мелёхин — Ща пацанов по дороге заберём и начнётся неумолимый гам. — Точно, девчонки шумные нынче пошли. — хихикнула я, намекая на друзей Михалыча. — Вот приедем мы в твою естественную среду обитания, я там с тебя кожу заблаговременно до линьки природной спущу! — пригрозил Михалыч, подымая вверх накрепко сжатый кулак. Сонька закашляла смехом в ладонь, издавая шуршащие звуки, а я проиграла языком детскую дразнилку. Первыми, за кем мы заехали, были Егор и Даня. Сто процентов готовые и вооружённые до зубов. В чёрных костюмах с элементами камуфляжа они были такими секси. Это описание заслужено, потому что оба обладали подтянутыми и мощными телами. — Хэй! — весело крикнул Даня — Как настроение народ? — Всё супер, — прокартавил Михалыч в ответ — здорова! — пожимая руку растянул губы. — Мы молодцы, быстро собрались? — с улыбкой спросил Егор, тиская Михалыча за бороду. — Ещё бы! Ритуал приветствия обнимашками завершился, солдаты заняли места, фургон двинул дальше. — Мы же сейчас за Никитой? — спросил Даня. — Ага, а потом мы оказывается туда, не знаю куда! — саркастично ответила малыха. — Не понял. — наклонился к Михалычу Егор, как бы спрашивая у него. — Мы едем не в лесопарк, а в Тайгу. — горько вздохнул Михалыч — Сейчас всё объясню… Парни действительно шумели, как малышня в детском саду. Соня догрызала последний ноготь на мизинце и временами улыбалась, как Гринч. Это говорило о том, что она продумала подвиг Оушена без друзей до мелочей, о которых я, кстати, не знаю. Это ещё хуже. А главное, скоро произойдёт более страшное событие, и придётся мне управлять этой штукой без руля. Пока мы ждали Никиту, парни успели и байки потравить, и червячка заморить, и нас с малыхой тоже… А когда Никита начал отказываться от поездки ссылаясь на больной желудок, его насильно запихнули в фургон. — Да живот у меня крутит! — скулил беспомощный пацан. — Выпьешь мой полисорб и всё будет нормально. — прошипела малыха. — Вот видишь, — хихикнул Михалыч — всё хорошо будет. Друг волком выл и цеплялся за ворота отчего дома. Пытался делать вид, что неистово разозлился, а значит мы уже не имеем права его трогать. Но заползти обратно ему никто не позволил. В «ауе» он забился в угол, стараясь не смотреть на Соньку, но по иронии сидел параллельно. А та, была увлечена своими безумными идеями. Я в тот момент пустилась во все религии, чтобы узреть будущее и исправить новый армагедон. Монотонная езда выматывала меня, и я засыпала. То колючее чувство перед отъездом отступило, испугавшись весёлых речей приятелей, и душа успокоилась. Трое неразлучных парней пускали слюни друг другу на плечи. Малыха и Михалыч боролись с качкой, как неопытные пассажиры на волне. Но мне то что? Я просто опустилась в раздумья, которые привели меня ко сну. Поздним вечером мы прибыли к большому костру. Уже пахло жареным мясом вперемешку с водкой и свиным салом. В отличие от нас с малыхой, мелких карапеток, взрослые мужики хлестали это гадкое пойло за милу душеньку. Один высокорослый товарищ играл на гитаре песни Цоя, а остальные похлопывали, подкрякивали и подвывали. Берцы, раскиданные у огня кричали о помощи, потому что сегодня эти самые мужики в них лазили по игровой территории, копали землянки, строили ловушки и делали крепости. Завтра мы будем бегать по этим местам разметая их старания телами врагов! Если что, то после этой фразы был мой злобный страшный смех. Обожаю играть плохого чувака, у которого на мушке весь мир. Особенно то ссыкло, что изменил мне с моей подругой. Просто на меня силёнок не хватило - я девушка с характером! А вот Михалыч — красава, респект ему за способность держать меня в узде. И во все я не злопамятная! Малыха, вылезая из фургона, жадно оглядывала незнакомых людей, пытаясь найти среди них Ильина с командой, Зелёного с его непобедимыми сталкерами и Чапая с Малышом. Мне ничего эти имена не говорили, но Соня видела в них настоящих героев уходящей эпохи. А я только стреляла из дигла Сладкого, потому что мы с малыхой из-за Ильина погавкались. — Желудок заурчал. — Соня завистливо посмотрела на огромный кусок, подкопчённый огнём. — Ща, я скажу ребятам, они вам закинут по паре. — Михалыч показательно двинулся к компании. Те предвзято посмотрели на такой жест, но кто-то всё же сдвинулся с места. Мы с друзьями раскинули мини-лагерь у своего проездного, предварительно выбрав место по удобнее. Однако, все вели себя настолько тихо, словно парадировали фильм без звука, чтобы не разбудить спящего минотавра. Атмосфера реяла напряжённостью, как стальные облака над горами. Трескучий костёр о чём-то вещал, но при гулении людей было сложно разобрать его послание. Три огромных палатки болотного цвета, колыхались от ночного ветра и хитро поглядывали, подобно хозяевам. — Чувствую себя лишней. — я поёжилась и прижалась к малыхе. — У меня вообще проекция, будто нас на расстрел вывезли. — она пристально провела по всем взглядом. — Расслабьтесь, — мягко говорит Егор — просто не со всеми ещё знакомы. — И Николаича нигде нет. — не отступала Соня. — Приедут. Не переживай. — сказала я. Никита с Даней копались в рюкзаках, не обращая внимание на наш разговор. Их увлечённость жратвой бесила, как Михалыч со своей бывшей. — Мы с собой перекус взяли. — пояснил Даня, распотрошив рюкзак. — Ой, а мы ведь то же! — вспомнила Соня. — Ну вот, — говорит Никита — устроим шикарную трапезу. Мы сели с малыхой накрывать поляну, а парни стали разбивать палатки для сна. После все вместе уселись разводить личный костёр. — Девчонки, держите. — Михалыч подал две глиняных плошки с ароматным и горячим мясцом. — Вкусно выглядит. — облизнулась Соня и накинулась свою порцию. — Приятного аппетита детка! — крикнул мужлан с гитарой. Малыха бросила в его сторону небрежный взгляд с куском мяса во рту. Тот и остальные его дружки по-волчьи завыли и заржали. У Сони глаза кровью налились. Обрисовывая её вид, можно сказать, что она была похожа на злобного детёныша вампиров, который впервые познал кровь. — Ну всё, — тихо пихаю Мелёхина я в бок — тушите свет, кидай гранату… — Малых, — испуганно произнёс Михалыч — их есть нельзя. — Сегодня. — добавил Никита. — Да, жертва вкуснее, когда преспокойно спит. Так что, — подыграл Егор — енто на завтра. Малыха медленно и грозно перевела взгляд на каждого по очереди, и продолжила уплетать свой ужин. — А поделиться? — заскулил Егор — У нас тут семейное равноправие вообще-то. Все дружно рассмеялись. Я поделилась с Михалычем и Никитой, а малыха щедро раскидала свою порцию на Даню и Егора. Правда, они долго боялись есть, вдруг Соня не до конца уступила свой ужин, и держали половинки задниц сжатыми до конца трапезы. Поздним временем, мы наконец-то увидели ксенон на лесной дороге. Это Леший и его приспешники ехали к нам на выручку от одинокого скитания среди чужих. Эффектное появление под армейские песни и выпрыгивающие из дверей, полные готовности страйкболисты подняли наш настрой. Сонька превратилась в цаплю, выискивая знакомых. Она здоровалась с командой Николаича, а сама глаз со стороны дороги не сводила. Не зря, кстати. Огромные военные машины из окружных городов привезли Сонькины утехи и боевой азарт. Из огромных бандур стали появляться красавчики сталкеры со своими пёстрыми амунициями, с оружием и рюкзаками. Следом появились люди в чёрном, от которых малыха непристойно простонала. Среди чёрных чёткими движениями рисовался высокий мужчина, которого — дай только волю — Сонька изнасельничала бы на месте. Его улыбку можно было и в темноте увидеть. Приезжие знакомые показушно здоровались, кричали и смеялись. Раскидывали свои шмотки по сторонам, доставали ящики с пивом и едой. А у незнакомых штаны от зависти лопнули — они-то работали, а эти на всё готовое. — Лягушонок! — крикнул Ильин, когда увидел и без того вытянутую Соньку. — Привет, красавица моя. — она по щелчку превратилась в львицу и ярко поплыла в сторону мужчины. Он развязно двинулся к ней на встречу, под дружные смешки. За ним следовали Леший с Зелёным, Чапай, Малыш и Москва. Позади семенили менее знакомые, но такие же родные Соньке господа. — Как твои дела, золотце? — залыбился Ильин. — Отлично, а у тебя? — проворковала малыха. Сколько должно пройти времени, чтобы я перестала удивляться такой перемене в характере и поведении малыхи? Она из загнанной крысы превратилась в неукротимую кошку Сахары буквально за миг. А этот Ильин бесил не по-детски своим поведение и нахальными обжималками с малыхой. — Чё, нормально добрались? — спросил Леший, пожимая Соньке руку — Это все? — Да, тебе мало? — дерзко ответила она. Малыха по-прежнему зависала около Ильина, обвитая его километровой рукой. — Ну на этой игре то сможешь шкатулку Локи найти? — с усмешкой спросил Зелёный. — По совету Лешего будешь сопровождать меня под дулом «Эмки 17». Она смотрела Зелёному в глаза. Это особый привилегированный жест в общении с малыхой. Сонька рассказала мне «по-секрету», что у него неземные глаза идеального голубого цвета. Её фотографический глазомер там такого наглядел, что ни один писатель-романтик не придумает. — Заставляй его, заставляй! — хихикал Николаич, поглядывая на всех вокруг — А это там кто? — Орги, наверное, — ответил Ильин — Москва! К нему подлетел светловолосый парень с синей повязкой под шевелюрой. — Разведай-ка, что за объекты. Парень кивнул и приступил к миссии, а люди тем временем медленно перемещались к нашему фургону. — Завтра мы, получается, начнём? — спросил Зелёный у Николаича. — Угу, — отпил тот из фляжки — построение в семь утра, а потом по локациям разойдёмся. — Нам нужно за порядком следить? — уточнил Ильин. — Ну, а ты как думаешь? — просто ответил вопросом Леший. Они ещё долго обсуждали действия игры, снаряжение, предыдущие игры. Сонька всё время тусовалась с ними, а мы сиротинками племенились чуть поодаль. — Наша-то в разнос пошла. — кивнул Михалыч в сторону малыхи — Где её завтра искать будем. — Да пошла она! — тявкнула я — Напьётся, потом плохо будет, опять ныть начнёт. Меня неимоверно сильно злило то, что Сонька задумала. Ещё я видела, как на неё смотрит Ник, и остальные ребята. Все, собственно, привыкли к такому поведению. Только мы с Мелёхиным знали, что это всё вызвано ревностью, горечью и игровой тактикой. Сонька хотела позлить Ника, который бы и злился, да не на что. Он имел виды на одну девчонку, а Сонька злилась от недостатка его внимания. Я и Михалыч поздно это заметили, и так уж вышло, что стали свидетелями драмы. Теперь, малыха пытается показать всем видом, что она достойна большего и всячески это проявляет. Ослушалась всех моих предостережений... Вот так просто падает в бермудский треугольник, из которого угадайте, кто будет её вытаскивать? — Не замёрзла, лягушонок? — наклонившись к уху Соньки спросил Ильин — А то дрожишь видно. — Не, я не замёрзла. — хлюпнула носом та. Он посмеялся, и накрыв её гигантской курткой придвинулся ближе. Мой внутренний зверь завизжал голосом анимешницы от негодования. Сто с лишним человек организовали группировки с приватными кострами, а малыха сидела в элитной шайке главарей. Спустя час пиршества, подъехали организаторы игры и всё разгулялось в стиле американской пьянки. Жарили шашлыки, в карты играли, много шуток травили и шутками травили. Сонька переобнималась со всеми, потому что опьянела и разборзелась. А я превратилась в дичайший кипяток да такой, что аж Михалыч от меня отсел. Парни не остались в стороне и с мужиками веселились, а я истуканом сидела и поглядывала за Сонькой, кабы та чего не вытворила. Меня подзывали девочки, что на редкость для игры приехали развлечься. Но я на отрез отказалась покидать свою наблюдательную точку. — Мы вообще на сегодня рассчитывали! — брякнула Сонька. — А когда у нас всё во время начиналось? — парировал Леший — Сама же знаешь, пока девки жопы намоют, мужики яйца набреют, вот и опаздывают все. Ещё и тут их хер дождёшься. — А сам-то прихорашивается! — рассмеялся Ильин. Мужики пустились в спор и грохот, и с ними на перебой пищала малыха. Меня наизнанку выворачивал этот её манерный стиль общения. Ещё Николаич со своей беспардонностью, и Ильин со своими руками длинными… Те чужаки без сапог постепенно влились в ораву и до смерти затёрли гитариста заказами песен. Потом Леший врубил колонку и послал всеобщий сон подальше. Михалыч взял своих девчонок к образовавшейся компашке молодых, а я полипом пристыла к родному бревну, на котором сидела. Разговорами дело не обошлось, и взрослые люди принялись играть в салочки. В салочки блин! Пятидесятилетние деды бегали за молодушками, визжащими от ничего. Николаич главенствовал в альфа гонках, мешая молодняку и своим сверстникам. Отсталые гуляки разбредались по палаткам, оставляя железнонервных гуру убивать силы на игру. Со временем и мне наскучило это непотребство и я отправилась спать в фургон с мыслями: «Иди ты, Сонька. Потом не ной!». И думала, что на этом всё, но нет. Пьяный Михалыч залез следом, обдавая и без того душный салон столовым перегаром. — А ты чего убежала то? — шатаясь из стороны в сторону говорил он — Не пила, не ела, сидела одна. — Может потому что не хочу? — зашипела я — Чё припёрся? — Злая какая. — с наигранной обидой отозвался Мелёхин — Я соскучился, может. — Икай в другую сторону. У тебя шторм по хлеще, чем в море. Сливайся от сюда! Я перешла на звериный рык. Мне не нравились пьяные мужики до ужаса. Я не переносила их, как американцы лактозу. Отрезвить их на «раз-два» тоже за гранью реальности, а значит единственное спасение — уйти спать. И тут тоже облом. Угораздило Мелёхина за мной припереться и на нервы надавить. — Ну и сиди тут! — огорчённо махнувши рукой, он повалился на пол и захрапел. — Серьёзно?! — взбесилась я. Выскочив из фургона, в надежде найти кого-то на помощь, я узрела отсутствие малыхи и Ильина. — Ну не-е-е-ет… Меня жёстко переклинило от злобы. Кажется, я состою из неё на все свои человеческие проценты. Злость заменила кровь и органы, и даже думы думные теперь роются в голове чёрными личинками злости. Если Сонька действительно сделала, что задумала — я её убью! Огибая потухающие костры, я осматривалась по сторонам. Палатки, выстроенные полукругом возле тлеющих углей, да ещё и рядами. Прямо-таки идиллия! Я заглянула во все без зазрений совести, но малыху там не нашла. Отыскала трясущегося от холода Лешего, припаркованного к чьёму-то заду. Но, кто это был я не разгадала. Зелёный обнимал бутылку водки и рюкзак, а его товарищ закутался в спальный мешок с головой. Лежал, как трупак в пакете. Зелёному весело утром будет с бодуна просыпаться. Если Соньки и Ильина не было в палатках, значит они загрузились в машину. Понятно же, что и там может произойти всё. Я терминатором двинулась к машинам. Там тоже была пустота. В итоге разозлившись до головокружения я залезла в одну из машин, укрылась чьей-то телогрейкой и отключилась. Отличное открытие игры.