Московские

Андрею и Родиону никогда не верят, что они видели как плачет отец. ***   Что может случится, если выпустить маленьких детей во двор? Вокруг забор, около метра, да и улица хорошая, ничего страшного тут не происходило. Михаил именно так считал выпуская пятилетнего Мытищи и трёхлетнего Одинцово погулять перед походом на рынок.   Полдень. На улице довольно жарко, но это никому не мешало работать или заниматься своими делами. - Андрей! Родион!   Крикнул он выходя на улицу. Детей не было, никто не отозвался. Только типичный уличный шум, без знакомых, звонких голосов. - Ребят?   Снова позвал отец, и снова без результатов. Это уже вызвало тревогу. Двор был пустой, разве что, пара бочек, кустов и досок, от постройки сарая. Быстрым шагом Московский прошёл забор по периметру, в поисках сдвинутой дощечки или слишком широкого проёма. Безуспешно, не было даже намёка на то, что те сбежали. Сами бы они не выбрались, оставалось только то, что их вытащили. Об этом думать не хотелось, но вариантов больше не оставалось. Спустя пару секунд раздумий Михаил перепрыгивает забор, оглядывается по сторонам и начинает бежать по дороге выкрикивая имена сыновей.   На рынке Москву начали спрашивать о самочувствии, не сошёл ли тот с ума. Людям было странно видеть того Михаила Юрьевича, который, обычно, является эталоном самообладания, бегущим мимо рядов с товарами, расспрашивая всех подряд о двух маленьких мальчиков. Несколько раз даже путал других светловолосых детей со своими, за что получал то пинок под зад, то сумкой по голове. Поняв, что здесь он только теряет время, Московский побежал в Бурмистерскую палату. - Ну нужно же хоть что-то организовать!   Ругался в главном зале Михаил. - Вы сейчас предлагаете мне прекратить выполнение всех приказов и бросить все силы на поиски двух сорванцов, которые, возможно, просто где-то бегают и играют с другими детьми?   Москва запнулся. Мужчина, сидевший перед ним, был не последним человеком в городе. И хоть Михаил тоже имел огромное значение, спорить сейчас - задерживать. - Просто хоть что-то... У вас все сейчас заняты? - Ну вообще к нам не давно новых людей привезли, которых нужно потренировать, так что можно их отправить. Собеседник говорил не принуждёно. - Да! Отлично!   Призванных на службу людей быстро оповестили о поисках, дали максимально точное описание и отправили на улицы Москвы и ближайших местностей.    Фантазия кидала кошмарные картины, о том где и что сейчас с Андреем и Родионом. Сначала о том как их за шиворот вытаскиваю с той стороны забора, а они плачут и сопротивляется; потом о том как он получит записку о выкупе, довольно большой суммы и угроз. Были мысли, что какому-то психу просто понравились милые мальчики. Они всегда собирали множество взглядов: у маленьких Московских яркая, наивная улыбка; звонкий смех; золотые волосы и небесно-голубые глаза.   Михаил искал пропавших уже около пяти часов, тормоша каждого прохожего и заглядывая в каждый угол. Знакомых у Московского очень много, его знают все, но никто ничего не видел. Люди, не занятые работой тоже присоединялись к поискам, а те кто помогал достаточно давно, интересовались нашли их или нет.   Жара спала, солнце ослабело. Оно уже не припекало, а словно поглаживало лёгким теплом. Люди возвращались с полей и лесов, в то время как Михаил наоборот собирался в туда. Оставались только леса, город обходили несколько раз, заглядывали в избы и торговые помещения.   Взяв фонарик с полки он быстро поджёг свечу в нём. Свет был довольно слабый и освещал только полтора метра вокруг, но это уже что-то. Быстрым шагом дойдя до калитки, краем уха Михаил услышал родной голос. - Пап, ты на рынок?   Повернувшись Москва увидел Андрея, а рядом с ним, сидевшего на траве и потирающего глаза, Родиона. Они были уставшими, а белые рубашки заляпанными чем-то бордовым. - О Господи!   Крикнул отец, отбрасывая фонарь и подбегая к детям. - Мальчики мои!   Он падает на колени прижимая малышей к себе. Облегчение ослабило тело, голова больше не гудела от тревоги. Уткнувшись носом в плечо старшего сына, Михаил и сам не ожидая такого, заплакал. - Папа? Папа, ты плачешь?   Мытищи сильно забеспокоился. - Пап, не плач, пожалуйста! Всё хорошо!   Говорил Андрей прижимаясь к отцу и поглаживая его по шее. Родя тоже сильно напрягся. Как папа может плакать? Он же самый сильный и смелый! Одинцово привстал и попытался стереть слёзы родителя маленькой ладошкой. Михаила чуть-чуть отпустило, и он слегка отстранился, всё так же держа детей. - О Боже мой! У вас ничего не болит? Вы как? Где вы были? - Тут.   Мытищи показал пальцем на кусты малины. - Что?.. - Мы решили поесть малины.   Отец сидел в шоке смотрел на растение, пытаясь уложить всю поступившую информацию. Детей не похищали, они испачкались ягодами, весь день спали. Сам он накрутил себя, выдумал что-то ужасное, растормошил всю Москву. - Было жарко и мы сели в тень, и уснули.   Андрюша не знал, почему папа так себя ведёт, только видел, что тот чем-то обеспокоен. - Мы долго ждали тебя!   Пискнул Родион. - Да... я...   Михаил потихоньку пришёл в себя. - Простите, что заставил ждать.   Он чмокнул сыновей в щёки и поднялся с земли. - Давайте домой, вас помыть нужно и одежду постирать. Всё напряжение ушло и на лице проскальзнула лёгкая улыбка. - А рынок? - Завтра сходим. Я на сегодня уже набегался.