Выход за пределы романтического нарратива

      Эпическая ссора Онегина и Ленского на именинах Татьяны, которая закончилась в равной степени кроваво и нелепо, возникла отнюдь не на ровном месте. Да что там, выросла она из мотива непонимания и «дружбы от него делать». А ещё из конфликта, который тлел очень долго.       Взаимный антагонизм и несходство Онегина и Ленского Пушкин подчеркивает с самого начала. Те, кто учился в российской или советской школе, должны помнить вот этот отрывок:              Они сошлись. Волна и камень,       Стихи и проза, лед и пламень       Не столь различны меж собой.       Сперва взаимной разнотой       Они друг другу были скучны;       Потом понравились; потом       Съезжались каждый день верхом       И скоро стали неразлучны.       Так люди (первый каюсь я)       От делать нечего друзья.              Ок, что в героях разного, мы разобрались: один пылкий мечтатель только из университета, второй — гораздо старше, ему уже двадцать пять. Возраст для той эпохи, конечно, ещё молодой, но от мужчины в девятнадцатом веке к этим годам уже ожидается серьёзность и знание жизни. Есть ли в Онегине это самое знание? Скорее, знание светских масок и ритуалов, Онегин играет, и совершенно искренне, играет роль мизантропа, щеголя и крайне разочарованного в жизни человека. Точно также Ленский играет роль поэта и влюбленного, просто драматурги и эстетика у обоих радикально не совпали. И вот в том, что оба выстраивают свою жизнь по чужому художественному нарративу, в том, что оба не умеют категорически жить от себя и говорить от себя, то есть поступать по собственному, а не навязанному выбору, не суть важно, обществом или автором, и таится первое основание трагедии. Эти двое словечка в простоте не скажут.       Второе основание трагедии запрятано от нас в нюансах и социальных условностях. Вроде бы Онегин здесь ведёт себя как нормальный человек, позволяя другу самому набивать свои шишки:              Он слушал Ленского с улыбкой. Поэта пылкий разговор, И ум, еще в сужденьях зыбкой, И вечно вдохновенный взор, — Онегину все было ново; Он охладительное слово В устах старался удержать И думал: глупо мне мешать Его минутному блаженству; И без меня пора придет; Пускай покамест он живет Да верит мира совершенству; Простим горячке юных лет И юный жар и юный бред.              Но ведь мы помним, что Онегин как бы денди и хронически считает себя лучше и выше других, что быть денди - значит доминирование и превосходство над окружающими? Безусловно, стремление относиться к заблуждениям и иллюзиям молодого друга со скидкой, похвально, если бы не одно «но»: Онегин на всех смотрит свысока. Даже не так, Онегин «почитает всех нулями, а единицею себя».       И вот эта снисходительность, оттранслированный вербально и невербально взгляд свысока, не могли не бесить. А уж если вспомнить высказывания Онегина об Ольге…а давайте, прежде чем идти дальше, посмотрим на Прекрасную Деву.       С самого начала Пушкин подчеркивает тривиальный, заурядный, опять же составленный из штампов характер любви Ленского к Ольге. Опытный в искусстве светского обольщения Онегин угадает эту мелодию с трёх нот:              Его любви младую повесть,       Обильный чувствами рассказ,       Давно не новыми для нас.              Но штука в том, что Ленский переживает эту самую любовь впервые, и больше того, всю свою короткую жизнь любил Ольгу. С Ольги начинается его многогрешное поэтическое творчество, ей же оно и закончится. Что в первом, что во втором случае Пушкин гнусно стебётся. О предсмертной элегии поговорим чуть позже, а пока посмотрим на начало истории и на не вошедшие в роман строки. Посмотрите, насколько книжно-куртуазно показано чувство, ощущение такое, что Ленский перечитал BL-новелл, простите, немецких рыцарских и романтических баллад и романов.                     Чуть отрок, Ольгою пленённый,       Сердечных мук еще не знав,       Он был свидетель умилённый       Ее младенческих забав…              …Она поэту подарила       Младых восторгов первый сон,       И мысль об ней одушевила       Его цевницы первый стон.              Это место в окончательный текст романа не вошло, но что здесь интересно? Любовь или хотя бы взаимный интерес был вполне себе взаимен. Да, обратите внимание Ларины «бедные соседи», конечно, скорее всего, поэтическая условность, как и "глушь степных селений", но про Ленского буквально сказано «богат, хорош собой». То есть, Ленский, как положено пылкому и благородному рыцарю из баллад и легенд, влюблен искренне и бескорыстно.              Кто ж та была, которой очи       Он без искусства привлекал,       Которой он и дни и ночи       И думы сердца посвящал?       Меньшая дочь соседей бедных…              В конце четвертой главы рыцарственность, целомудренность чувств по отношению к невесте всячески подчеркивается, и плевать, что реальные исторические рыцари вели себя по-всякому, мы говорим о том, что было популярно в конце десятых годов позапрошлого века, обо всех этих Новалисах и Арнимах. И вот это утонченно-книжное и во многих отношениях пародийное чувство не выдержит столкновения с реальностью.              Он вечно с ней. В её покое       Они сидят в потёмках двое;       Они в саду, рука с рукой,       Гуляют утренней порой;       И что ж? Любовью упоенный,       В смятенье нежного стыда,              Он только смеет иногда,       Улыбкой Ольги ободренный,       Развитым локоном играть       Иль край одежды целовать.              Реальной, живой Ольги Ленский не видит, потому что по уши в местах о родной душе. В Ольге с самого начала Пушкин подчеркивает обычность, заурядности и всю ту же заштампованность:              Всегда скромна, всегда послушна,              Всегда как утро весела,       Как жизнь поэта простодушна,       Как поцелуй любви мила…       Глаза, как небо, голубые,       Улыбка, локоны льняные,       Движенья, голос, лёгкий стан,       Всё в Ольге… но любой роман       Возьмите и найдёте верно       Её портрет: он очень мил,       Я прежде сам его любил,       Но надоел он мне безмерно.              Этот портрет типичен для героини сентименталистского или романтического произведения, красивая форма, лишённая содержания. Онегин прикладывает Ольгу ещё резче, и вот это высказывание, как мне кажется, стало одной из тех соломинок, которые поломали спину верблюду. О такте и уважении к чужим чувствам Онегин вообще не слышал. И здесь он второй раз наступает Ленскому на социальную норму. Молодец, пацан, всегда так делай:              «Неужто ты влюблён в меньшую?»       — А что? — «Я выбрал бы другую,       Когда б я был, как ты, поэт.       В чертах у Ольги жизни нет.       Точь-в-точь в Вандиковой Мадонне:       Кругла, красна лицом она,       Как эта глупая луна       На этом глупом небосклоне».              Вот какое Онегину дело, в кого влюблен его друг? К слову, вот те самые Мадонны Антониса Ван Дейка:       https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/9660788/pub_646d9250fb94f15bc990e2cc_6472f3336b0870593aacd7ed/scale_1200       На мой взгляд, типичная барочная и несколько слащавая картина, но в 1630 году так писали все. В европейском искусстве Ван Дейк — большой, влиятельный художник, оказавший заметное влияние на искусство своей и двух соседних эпох, и Пушкин нам подсвечивает этой репликой не только бестактность Онегина, но и то, что он осёл и не разбирается серьезно ни в чём.       Типично для романтической и сентименталистской героини и детство Ольги, больше того, Пушкин для его описания использует тот же троп, что и для красоты Марии в «Полтаве»:              В глуши, под сению смиренной,       Невинной прелести полна,       В глазах родителей, она       Цвела, как ландыш потаенный,       Незнаемый в траве глухой       Ни мотыльками, ни пчелой.              В «Полтаве» было так: «Она свежа, как вешний цвет, Взлелеянный в тени дубравной». Если у Пушкина женщина сравнивается с цветком, тем более, с ландышем (между прочим, он ядовитый), мужскому персонажу нужно мылить верёвку.       Удивительно, но у сестер Лариных не было гувернантки, тогда, спрашивается, от кого они выучили французский язык? Вот не вошедшая в итоговый текст строфа:              Ни дура англинской породы,       Ни своенравная мамзель,       В России по уставу моды       Необходимые досель,       Не стали портить Ольги милой.       Фадеевна рукою хилой       Её качала колыбель,       Она же ей стлала постель,       Она ж за Ольгою ходила,       Бову рассказывала ей,       Чесала шёлк её кудрей,       Читать «Помилуй мя» учила,       Поутру наливала чай       И баловала невзначай.              Фадеевна потом станет Филипьевной, но характер подчёркнуто патриархального воспитания Татьяны и Ольги, в общем, понятен. И перед нами очень заурядная провинциальная барышня, а не романтический воплощённый идеал. Ольга показана Пушкиным как человек простой и приземлённый, она и подумать не могла, что в душе у Ленского кипят такие страсти-мордасти. Ольга заурядна и поверхностна ровно настолько, чтобы счастливо жить здесь и сейчас, не морочиться, а господа критики очень любили упрекать её в бездуховности. Но ведь и Ленский тоже очень посредственный и заурядный человек, который играет роль рыцаря и поэта, однако до него никто не докапывается. Ольга типична для русской провинции, ну так и Ленский точно также скучен и банален. В качестве доказательств давайте посмотрим на рисунки, которые оставил Ленский в девичьем альбоме Ольги:              То в них рисует сельски виды,       Надгробный камень, храм Киприды,       Или на лире голубка       Пером и красками слегка;       То на листках воспоминанья       Пониже подписи других       Он оставляет нежный стих,       Безмолвный памятник мечтанья…              Что же означают эти рисунки и надписи, как они расшифровываются? «Надгробный камень, храм Киприды (т.е. Афродиты)» — «Любовь до гроба, вечная любовь»; голубок на лире — «Поэзия служит любви»; «Пониже подписи других» — в конце альбома, особенно важными считались записи на последнем листе.       Ольга обыкновенна, она персонаж без всякого двойного дна и тонкой душевной организации, а ещё ей на момент всего этого безобразия шестнадцать лет, и она очень любит внимание к себе и танцы. Она и подумать не могла, что Ленский из того, что она на балу отдавала предпочтение Онегину, сделает The Dramu.       В наших глазах вся эта ситуация не стоит и выеденного яйца, но мы забываем, во-первых, светские условности девятнадцатого века, которые даже венчанным супругам не одобряли танцевать больше двух танцев, а на балу у Лариных Онегин, так, на минуточку, Ольге никто, танцует с ней все пять. По меркам провинциального общества это el skandal. Кроме того, мы забываем, что Ленский смотрит на мир, как на романтический текст, и когда Ольга танцует с Онегиным, у него она играюче превращается в «кокетку, ветреного ребенка», которая «уж изменять научена».              Онегин с Ольгою пошёл;       Ведет ее, скользя небрежно,       И, наклонясь, ей шепчет нежно       Какой-то пошлый мадригал,       И руку жмёт — и запылал       В ее лице самолюбивом       Румянец ярче.              Гуру пикапа, вот правда, и мастер обольщения. Всегда так делай! Со вкусом у Ольги плохо, поэтому пошлый мадригал здесь, конечно, не похабщина, а избитость и банальность. Но разве не избиты и не банальны стихи и элегии Ленского, которые тот писал Ольге в альбом?       Ольга совершенно искренне не поймет, чего Ленский вчера сбежал так быстро, а потом, конечно, будет переживать…. И продолжит жить свою жизнь. В романе об этом говорится кратко:              Мой бедный Ленский! Изнывая,       Недолго плакала она.       Увы! Невеста молодая       Своей печали неверна.              В пушкинской рукописи мы находим более подробный и развернутый вариант:              … в поздние досуги       Сюда ходили две подруги,       И на могиле при луне,       Обнявшись, плакали оне.              VIII              Но раз вечернею порою       Одна из дев сюда пришла.       Казалось, тяжкою тоскою       Она встревожена была;       Как бы волнуемая страхом,       Она в слезах пред милым прахом       Стояла, голову склонив       И руки с трепетом сложив;       Но тут поспешными шагами       Её настиг младой улан;       Затянут, статен и румян,       Красуясь чёрными усами,       Нагнув широкие плеча       И гордо шпорами звуча.              IX       Она на воина взглянула,       Горел досадой взор его,       И побледнела и вздохнула,       Но не сказала ничего;       И молча Ленского невеста       От сиротеющего места       С ним удалилась — и с тех пор       Уж не являлась из-за гор.              О самой дуэли как институте дворянской чести и о понятии бесчестья разговор впереди.