#ff0000

Работа психотерапевтом подразумевала решать проблемы тех людей, у которых уже не все в порядке. И такая профессия была, пожалуй, лучшим решением для Аки. Не то чтобы он так старательно учился на нее и ко всяким шагам подходил добросовестно, но все же врождённый ум всегда делал все за парня Иногда во время прогулов уроков, которые, признаться честно, не всегда были такими уж смертельно скучными, Аки натыкался на Нацу. И глупость ситуации заключалась даже не в том, что восьмилетняя девочка читала нотации парню на десять лет старше ее —Не очень-то и хорошо прогуливать уроки в последнем году школы. Фую говорит, что ты тот ещё дурак, раз не придаешь вещам должного значения. Старший брат был слишком жестоким, когда назвал тебя так, но сам он вечерами сидит за учебниками. Может и тебе следует? Агх, даже вспоминать не хочется Но все же дело было в том, с какой частотой у них происходили такие встречи. Будто бы девочка знала заранее, когда он появится в парке. Однако даже привести в исполнение свои мысли Ушироно не могла, потому что на самом деле никто не должен был пускать ее на улицу в одиночку. Фую же объяснял это тем, что этот строгий запрет принадлежит отцу, и это было пожалуй единственным, с чем соглашался старший. Тем не менее в парке она появлялась довольно часто, что лишь доказывало, что правило - формальность, и Канрай никогда не беспокоился по-настоящему. Но беспокоился Аки. Именно поэтому лекции девочки о прогулах уроков прерывались нравоучениями Маэно, а после и поспешной дорогой до дома Ушироно И проблемой было не только то, что для Нацу такие прогулки представляли опасность, ибо ее семья имеет не последнее место на политической арене. Дело было также в том, что отвести девочку домой значило прогулять ещё урок, который, вполне возможно, прогуливать вовсе не хотелось или же не стоило. И по сей день Аки, перебирая эти события в голове, находил простую истину – эти незапланированные прогулы стоили немало. Без них можно было окончить школу на порядок лучше и потратить на карьеру меньше времени. Утешением было лишь то, что способности парня позволяли и без всего того сократить время, но все же... Можно было лучше Но теперь Нацу далеко не та восьмилетняя девочка, которая любила прогуливаться по парку даже несмотря на отцовские запреты. Ей уже пятнадцать, она достаточно умна для того, чтобы понимать, почему же запрет был и важен до сих пор. Но даже так Аки продолжает как в первый раз удивляться и даже негодовать, когда видит девочку, гуляющую по парку. Будто бы она и не росла вовсе. И то, что те года ее роста остались словно незамеченными, все же смущало Аки любил Фую и Нацу так сильно, что эту его любовь невозможно было передать словами. И думать не хотелось и том, что произошло бы с ним в своё время, если бы не появление в жизни двоих. И сначала это был Фую, который часто задевал мальчика насчёт знаний в психологии так, что другой человек мог и обидится, но Аки всегда доводил ситуацию до абсурда, переходя на передразнивания. И эта глупая часть личности Маэно живёт по сей день, и парень прекрасно понимает, почему. Потому что эта дружба, основанная в первую очередь на соперничестве, помогла Аки как можно скорее оправиться от смерти родителей. Нацу же появилась позже, и тогда помимо соперничества основой было уже не желание даточно знать, кто знает в психологии больше. Теперь двоих волновало и желание дать девочке лучшее детство. То, чего двоим не хватило в свое время Но сейчас помимо Ушироно в жизни Аки появился ещё и Хару, о котором тот беспокоился не менее сильно. Хотя в этом было странным все, начиная с корня. Будто бы начала и не было, а есть только бесконечная середина, состоящая из привычного набора эмоций. Но начало определенно должно было существовать, вернее говоря обстоятельства, в которых оно имело место быть. Но возвращаясь к середине Аки находил некие проблемы даже тут. Всего-то потому, что у Хару депрессия, но, говоря про внешнее, от нее у парня было разве что название. Цугино продолжал оставаться необыкновенно работоспособным и инициативным, будто бы его диагноз был лишь нелепостью. И негативные эмоции проявлялись в нем тоже довольно-таки редко, отдавая приоритет спокойному и радостному настроению Несложно было догадаться, что такой Хару – всего-то конструкция, не способная показать более того. И Аки это расстраивало даже сильнее, чем хоть вся сборка негативных эмоций, характерная для депрессии, ибо работал вопрос доверия. Маэно всего-то думал, что Хару просто не доверяет ему до такой степени, чтобы говорить о чувствах напрямую. И чувства – далеко не единственная тема, где Цугино предпочитал молчать. Причем все, казалось бы, на поверхности, потому что Хару отвечал на все вопросы, которые ему задают. Но эта недосказанность все равно висела в воздухе, заставляя закрывать лицо ладонями

***

Чувствую вину за это       "Аки всегда помогает своим близким и мне в том числе. И это закономерно, ибо Ушироно заменили ему семью, а я прихожусь ему парнем (это слишком смущает, боже). Хотя я все никак не могу перестать думать об этой его черте под тем углом, под которым на нее смотреть, пожалуй, не стоит. Быть может это совсем неправильно по отношению к Аки. Но это всего-навсего дневник, поэтому я мог бы написать тут самое страшное из моих дней, но остаться без единого пятна. Нравится об этом думать       Просто я все больше волнуюсь о том, что Аки в желании помочь своим близким зачастую перегибает палку. Зная его, он всегда был человеком по натуре своей довольно-таки энергичным, но без всякого желания выполнять что-то муторное. Но в отношении нас это правило работает совсем не так. Разве ему не хочется тут же закончить с рабочим днём и провести оставшееся время в свое наслаждение? Тогда почему он продолжает задавать мне столько вопросов? Что мне ему ответить? Я не хочу ему врать, но и волновать не хочу так же сильно не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу        Я снова увлекся. Если я буду писать это так часто, мне станет легче?       Кого я обманываю?       Себя?       Его?       Может всех сразу?       Это просто неправильно       Аки не может так часто пренебрегать собой. Просто не может. Я того не стою. Не уверен, что того стоят другие. Не уверен, что кто-либо вообще должен пренебрегать собой ради благополучия других. Даже если Аки работает в психологии, он не должен заниматься чем-то подобным. Все это безвозмездно, он знает это. Его радует это. Но я чувствую себя отвратительно. Так беспомощно. Ничего не могу сделать       Ничего       Ничего       Ничего        Ничего       Ничего       Ничего       Ничего       Ничего       Ничего       Ничего       Ничего       Ничего       Ничего       Прописывая это так много раз, мне не становится легче. Оно словно отпечатывается у меня в голове. Почему я не догадался сразу?       Абсолютно самое ужасное, что могло произойти в этой ситуации, то, что его желание помочь всем и каждому распространяется и на меня. Не волнуйся обо мне, пожалуйста. Я буду лучше твоих ожиданий. Тебе больше не придется беспокоиться обо мне. Я вылечусь и ты больше никогда не вспомнишь об этом. Простипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипростипрости       Я просто слишком сильно волнуюсь, знаешь. Не могу сказать тебе вот так вот, поэтому пишу тут. Знаю, что эти мысли не дойдут до тебя вплоть до самой моей смерти. Чтобы было бы сейчас, если бы я умер тогда? Это не имеет значения для тебя потому, что ты не знаешь. Но мне все известно в самых мельчайших подробностях, и это не отпускает       У меня никогда не было такого человека, как Аки. Каждый день я слышу от него слова о любви, и говорит он это так спокойно, будто бы это обстоятельство само собой разумеющее. Я все ещё вспоминаю Янки, но мы были всего-то друзьями, хоть и очень близкими. Я всегда говорил ему правду о себе, но Аки почему-то стесняюсь       Стесняюсь?       Волнуюсь?       Боюсь?       Накручиваю себя?       А не вру ли я?       А не лицемерие ли это?       А не ужасен ли я, раз молчу даже несмотря на то, что Аки сделал для меня так много?       А не отвратителен ли я, раз продолжаю бояться довериться несмотря на то, что каждый вечер он спрашивает меня, все ли в порядке?       Я не мог больше так думать. Мне нужно принять таблетки. Если выпью много – успокоюсь, но начнет клонить в сон. Однако это гораздо лучше, чем продолжать унижать себя. Аки расстроится, если узнает. Я должен быть лучше, иначе даже сеансы у терапевта станут бесполезными       Я стану бесполезным        Быть лучше       Быть лучше       Быть лучше       Быть лучше       Я буду лучше"