зарисовки от зайчика

И поезд на платформе уже стоит, вот вот уедет, проводницы уже поднимают красные флажки, людей на платформе больше нет, даже провожающих, потому что остановка недолгая. — Давай, Арсень, потерпи ещё чуть чуть! — парни бегут со всех ног, Арсений спотыкается и держится за бок, Антон держит его за руку и тянет за собой, несёт на себе свою и чужую сумку. Они взяли вещей по минимуму, даже не взяли никакой еды, потому что времени не было. — Шаст, я не… — Терпи! Пожалуйста, мы уже близко, — у самого то голова раскалывается, бровь рассечена, кровь на лбу стягивается и костяшки болят, но он хотя бы может ходить, а Арсений едва может стоять ровно, — стойте! Машинист его, конечно, не слышит, но проводница стоит с ещё опущенным флажком: — Быстрее давайте! — кричит она в ответ, Антон подбегает, женщина помогает затащить сумки, Арсений делает рывок и шипит от боли, — с вами все в порядке? — Да… Да, нормально… Спасибо. — Документы вот, — Антон протягивает помятые паспорта и билеты, женщина их проверяет, смеряет недоверчивым взглядом побитый парней, но им уже есть по семнадцать, а значит могут ездить без сопровождения, и документы их, так что она пропускает их в вагон. Они доходят до своих мест. У них купе, верхняя и нижняя полка. Внизу сидят мужчина с женщиной, друг на против друга. Увидев ребят, женщина начала суетиться: — Вы наши соседи? А я ваше место заняла, извините, — она приветливо улыбнулась и пересела к мужчине. — Все нормально, не переживайте, — говорит Антон устало и обращается к Арсению, — ложись давай, я все уберу. — Дай мне… — Ложись, кому сказал! — Арсений от приказного тона чуть вздрогнул, но послушно лег, продолжая держать себя за больной бок. Их соседи переглянулись: — У вас все в порядке? — спрашивает мужчина. — Да, да, нам… Просто надо немного отдохнуть, да? — Антон садится на койку и загнанно дышит. Смотрит на Арсения, но тот лишь болезненно жмурится. Антон берет его за руку, — Арсень? — Катюш, достань аптечку, — мужчина подходит к Арсению, пока Катюша лезет на верхнюю полку, — меня зовут Дима и я врач. Давай осмотрю. Где болит? Арсений молча поднимает толстовку. Катя охает, Дима поднимает брови выше очков, а у Антона сердце сильнее бьётся. Синяки по всему левому боку, уже в некоторых местах начинают синеть. Ребра в кровоподтеках, все в царапинах. Дима хладнокровно осматривает тело, нажимает иногда, спрашивает, где болит. Арсений шипит, скулит и, кажется, даже плачет. У Антона сердце кровью обливается, он хочет спрятать Арсения ото всех, чтоб никто не трогал, никто не делал больно, но Катя кладет ему руку на плечо в успокаивающем жесте. — Перелома нет, но все же по приезде тебе бы сходить на рентген, пока нанесу тебе мазь… Аллергии есть какие нибудь? — Нет, никаких, — хрипло говорит брюнет. — Тогда ещё обезболивающее дам тебе и отдыхай. Пока Дима размазывал мазь по боку Арсения, Катя обрабатывала раны на лице и руках Антона, нанесла заживляющие мази и перемотал руку бинтом. Наклеила на лоб пластырь с Хеллоу Китти. — Других пластырей нет, уж извини. — Ничего. Спасибо вам большое. За все спасибо. — Да не за что. Звать вас как? — поднимаясь, спрашивает Дима. — Я Антон, а он Арсений, — Арсений уже прикрыл глаза и начинал уже засыпать, поэтому они перешли на шепот. — Что, ж рад познакомиться, — он сложил все медикаменты в аптечку и ушел мыть руки. Антон присел на край койки и взял парня за руку, поглаживая большим пальцем. У него на лице тоже раны, но поменьше, больше досталось ботинком по рёбрам. — Кто вас так? — спрашивает Катя. — Отец его, — шепчет Антон, — он алкаш, разозлился, что мы… Ну… — он затравлено взглянул на женщину, но та ободряюще улыбнулась: — Я понимаю, не беспокойся. Мы с Димой нормально к этому относимся. Антон на это кивнул и продолжил: — В общем, ему часто достается и мы давно хотели уехать. Накопили на билеты, купили, уже собирали вещи, как он как-то обо всем узнал. Начал избивать Арса, я как раз приехал за ним. Пошел защищать, ну и… Вот. — А твои родители? — Они в разводе и живут своей жизнью. Думаю, они вообще обо мне забыли… В общем, из-за драки и опоздали, ещё и он бежать не мог, — он судорожно вздыхает, слезы подкатывают к горлу. А ведь в этот раз ему досталось сильнее, чем обычно. В этот раз он мог его потерять… Антон прислоянется лбом к тыльной стороне чужой ладони и слезы уже сдержать не получается. Дима уже приходит, садится рядом с женой, молчит, — ничего, все позади, — шепчет, — мой хороший, все позади. Начнем новую жизнь и будем счастливы… — Как можно причинять боль собственному ребенку? — тихо спрашивает Катя. Вопрос риторический, но она правда этого не понимает. У них с Димой есть дочь и если… Нет, даже думать об этом не получается. Не возможно. — Антох, идём поёшь, — говорит Дима. — Нет, спасибо, я пока не буду… — Нормально все с твоим благоверным будет, а тебе надо поесть. — Давай, не стесняйся, бери, что хочешь, — Катя достает из сумки контейнеры с едой, запах которой тут же заполонил все купе и желудок Антона протяжно наурчал. Он в последний раз гладит руку парня и аккуратно кладет ее обратно на простынь. Да, теперь все позади. Они уезжают из этого ада навсегда, впереди их ждёт только светлое, счастливое будущее, где никто больше не сможет причинить им боль.