Искорки

Следующая неделя. Четверг. Университет. Перерыв между парами. Рима зависает над новым пособием по китайскому, пока Соня разбирается с преподавателем. — Какого чёрта, у меня всё по критериям правильно, а она оценку снизила, — с негодованием выдаёт Соня и плюхается на стул рядом. — Ничего удивительного, она вечно чем — то недовольна, как ни старайся — пятёрки не видать, — уже смирилась с участью Рима, сейчас её волновало совсем другое, но это другое она настойчиво пыталась отталкивать. — Сколько ещё до конца перерыва? — спрашивает Рима, наконец захлопывая пособие. — Сходим за кофе? — Как раз успеем за 10 минут, пойдём, — соглашается подруга, и они вместе покидают полупустую аудиторию. На улице по — особенному пасмурно, оттого в университете темнее обычного, кажется, не будь здесь людей, то это было бы далеко не учебным заведением, а каким — нибудь всеми забытым пансионом. Да и тех людей здесь было в сегодняшний день очень мало — до вечера оставались учиться лишь переводчики и филологи. — Одни мы особенные — сидим в универе до восьми вечера, — негодует Рима, остановившись около зеркала. Вчера она обновила свой любимый вишневый оттенок и потому сейчас всё никак не могла налюбоваться своими волосами в отражении. Риме нравилось то, как она выглядит — пирсинг в нижней губе и языке, небольшая татуировка на запястье в виде крылатой мышки — всё это, по её мнению, хорошо сочеталось с кудрявыми вишнёвыми прядями, глубоко — зелёными глазами и иссиня — белой кожей, за которую её бабушка в шутку называла бледной поганкой. Она действительно нравилась себе, но нравилась ли она другим? Её волновало и это. Казалось бы, самое главное — нравиться себе, а на остальных должно быть всё равно, но эту простую аксиому девушка в свой голове принять не могла. Подспудно её всё — таки волновало чужое мнение. Конечно, сказался всеми «любимый» школьный буллинг, из — за которого теперь она всем вокруг и себе самой нарочито пыталась доказать, что она симпатичная, да, может быть, не совсем красивая, но симпатичная точно. Кажется, мысли о себе и своём внешнем виде не покидали девушку ни на один день, они всегда были вместе, буквально «шли с ней рука об руку». От любования в зеркале её отвлёк звук кофе — автомата. Ванильный мокко был готов. Немного переслащённый. Девушка невольно зажмурилась, хоть она и была большим поклонником сладкого, сегодня кофе — автомат явно перестарался. — Ёмаё! — взвизгивает рядом подруга, а у Римы чуть стаканчик из рук вон не выпрыгивает. — Господи, что случилось? — недовольно косится на неё девушка. — Зайди в телеграмм, — быстро отвечает подруга, утыкаясь в телефон. Рима вводит пароль и открывает нужное приложение, сразу же ища «нечто важное», но не найдя, снова косится на подругу. — Да вот же, нас в беседу добавили, — тычет пальцем в чужой телефон Соня. И действительно, среди кучи диалогов высветилось новое название — «Волейбол. 1 курс». Рима недовольно скривила лицо — таких бесед у них было уже столько, сколько и не сосчитать, для чего нужна была ещё одна такая же? И будто прямо на её вопрос в беседу сразу же прилетело сообщение: «Итак, уважаемые первокурсники, а точнее первокурсницы, доношу до вас новую информацию — тренер передал нам в руки основную часть занятий, так как сам сейчас готовит ребят на спартакиаду, поэтому тренировки теперь буду вести я в команде с Машей и Светой. Если тут есть новенькие, то ещё раз представлюсь — меня зовут Лиза, я играю в сборной по волейболу от института истории, будут какие — то вопросы — обращайтесь ко мне или к другим девочкам.» Елизавета Макарова. Отправлено в 19:38. Прочитав сообщение, Рима подняла взгляд на Соню, та улыбалась, всё ещё глядя на экран телефона. Кажется, что — то тут было нечисто. — Есть ли у улыбки причина? — по весёлому нахально задаётся вопросом Рима. — Или, может быть, имя? — А вот всё тебе скажи! — наигранно — напыщенным тоном отвечает подруга и смотрит на часы. — Пойдём — ка, пара уже началась. Двое устремились в аудиторию. С началом пары снова где — то в груди зарябило странное чувство. В этот раз — совсем уже не дым, оно ощущалось, как кинутый в воду камень, секундами позже пустивший расходящиеся от него круги по водной глади. Мнимый внутренний покой вновь был нарушен. Рима вглядывалась в буквы на экране. Новое сообщение: «Всем добрый вечер, я Маша, тоже буду с вами работать, играю за сборную от геофизического института.» Мария Сёмина. Отправлено в 20:08. Позже так же представилась ещё одна девушка — Света Токарева, которая, как и Маша, училась на геофизика. Рима, как обычно, рылась в своём сером ворохе. Почему чувство это видоизменило форму, почему резко стало ощущаться гораздо отчётливее? Может, она просто придумала его от скуки или тоски. И такое было возможно, но всё же девушку эта мысль не обрадовала нисколько, так как в итоге оно отныне кочевало где — то у неё внутри, и рано или поздно оно созреет и станет искать себе выход. Нет, этого не будет. Одного единственного раза девушке хватило — больше такого не повторится. Она сможет избавиться от него, овладеть им, а не оно ей. И всё — таки данная мысль самой девушке казалась обречённой на провал. После последней пары Рима чувствовала себя настолько вымученной, что сил уже ни на что не хватало, а потому по приходе домой она сразу же плюхнулась на кровать. Полежав с минуту лицом в подушку, она взяла в руки телефон, зашла в ту самую беседу — все знакомились о общались между собой. И Риме то же бы хотелось написать туда что — нибудь, но что — то мешало, что — то за руку оттягивало её от этого. Серый ворох отчаянно наступал, и не в силах более ожидать его медленного приближения Рима подскакивает с кровати и торопиться делать дела. Она часто так делала — пыталась уйти от мыслей, чем — то занимаясь. Сейчас она с головой ушла в уборку. Девушка снимала однокомнатную квартиру в старой панельке, но зато недалеко от университета. Здесь было достаточно уютно — небольшая кухонька с красивой зелёной лампой в углу и расписным сервизом с подсолнухами за стеклом в серванте, а за стеной находилась комната, что была уже гораздо просторнее — у высокого окна приютилась столешница с мягким пуфом, в углу — кровать и аккуратная красная тумбочка, на которой возвышалась добротная стопка книг по китайскому. Но самой девушке здесь всегда нравилось одно — забытая коллекция пластинок и кассет. Хозяйка квартиры — пожилая женщина как — то в разговоре с ней упомянула, что её сын в молодости коллекционировал их, ну, а потом, как это всегда бывает — вырос, и уже ненужный «хлам» теперь покоился здесь на полке в шкафу. А Риме нравилось время от времени перебирать их, рассматривать, перекладывать с полки на полку — это успокаивало и было ещё одним способом сбежать от серого вороха. Вот и сейчас она засмотрелась на одну из обложек пластинок, на которой красивыми ярко — жёлтыми буквами было написано «Modern Talking». Кажется, даже её маме в молодости нравился этот дуэт. Внезапно на всю комнату срабатывает будильник, буквально заставляя девушку «проснуться» и оторваться от разглядывания пластинок. Ещё с полчаса Рима потратила на домашнее задание на завтра и наконец снова очутилась в своей мягкой и тёплой кровати. И честно, как бы девушка не желала не думать о том, о чём думать хотело само её сознание, ей в голову всё равно раз за разом возвращалась эта мягкая округлая, как месяц, улыбка. «Ну всё, теперь точно ложусь, завтра на пару к пол девятому вставать» — напоминает себе Рима и утыкается в подушку. «И тренировка» — сигналом пронеслось в голове. Мурашки табуном вдруг побежали по телу. Девушка зажмурилась со всей силы, наивно надеясь, что это поможет отогнать эту назойливую, как муху, мысль. Все попытки были тщетны, и только когда само сознание уже изрядно истощилось от бесконечного потока мыслей — девушка уснула. За окном медленно светало.