Искорки

Встать тем утром в семь часов у Римы получилось с горем пополам. Быстро перекусив и собравшись, девушка впопыхах вышмыгнула на улицу. Утро выдалось холоднее обычного, изо рта шёл белый пар, а под ногами гололёд так и норовил кого — то уронить. Благо сама Рима добралась до университета без происшествий. Смахнув белые хлопья с шапки, девушка завернула в гардероб — там подруга уже ждала её. — Давай бегом, сегодня же тестирование, — поторапливает её Соня. «Как же я не люблю суету» — ворчала про себя девушка, пока они вдвоём поднимались по лестнице. Пары на удивление пролетели достаточно быстро, и к двум все уже были свободны. На улице к тому времени разыгралась сильная метель, снежная стена была настолько плотной, что было невозможно увидеть что — то дальше собственного носа. — Рим, а я могу у тебя переждать до тренировки, так не хочется домой ехать в такую пургу? — ноющим голосом вопрошает подруга, заранее зная ответ. — Нет, конечно, я запрещаю, — стараясь говорить серьёзным тоном, отвечает девушке Рима. Соня на пару секунд разыгрывает на лице правдоподобное разочарование, ожидая пока подруга возьмёт её под руку, и они пойдут вместе к ней домой. Так и случилось. Еле — еле проступая через выросшие из — за метели сугробы, они пробирались к Риминому дому. Колючие острые снежинки неприятно облепляли лицо, заставляя белую кожу алеть. Вот сейчас они зайдут в дом и лицо обдаст нестерпимым жаром. — Неужели мы добрались? — разуваясь, измученно тянет Соня. — Я поставлю чайник, — уже с кухни откликается Рима, — у меня тут жаркое есть, будешь? Хитрый прищур вдруг заглядывает на кухню: — Конечно, буду, спрашиваешь ещё, — в шутку недовольно цокает языком Соня и пропадает в ванной. Они часто вот так встречались и сидели у Римы дома, обсуждая всё на свете. «Хозяйка» готовила, а гостья пользовалась удобным случаем и дегустировала всевозможные кулинарные шедевры. Вот и сейчас Соня с превеликим удовольствием уплетала приготовленное Римой блюдо, попутно смотря что — то в телефоне. — О, у нас теперь добавляется тренировка в четверг, — с заметной улыбкой произносит Соня. Рима с наигранным подозрением щурит глаза, уставившись прямо на подругу. — Что? — в ответ вытаращив на неё круглые голубые глаза, с непониманием спрашивает Соня. — Да ничего, что — то ты больно сильно радуешься, спортсменка, — пытается намекнуть ей Рима, последнее специально выделяя голосом. — Ну да, теперь спортсменка — комсомолка, — уже поняв о чём речь, петляет девушка. Развернувшись вполоборота у кухонной гарнитуры, Рима многозначительно смотрит на подругу. Ещё пару секунд и она сдаться, Рима это точно знает. — Ну… Мне теперь, может, волейбол стал больше нравиться, — разыгрывая комедию, наигранно стыдливым тоном выдаёт Соня. Это была их манера общения, подруги понимали друг друга с полуслова. — Да, — протяжно выдыхает Рима, — а точно волейбол? — поднимается в усмешке изогнутая бровь. Громкий смех наполняет кухню. Смех лечит — это правда. Однако в случае Римы работало немного другое: много смеха — много слёз будет потом. Поэтому сейчас девушка вдруг замолкает, и уже успокоившись, снова обращается к подруге: — Это, получается, теперь ты довольной будешь три раза в неделю? — в голосе чувствуется улыбка. Соня лишь довольно улыбается в ответ, доедая последнюю ложку жаркого. Конечно же, было очевидно, что у причины резко выросшего интереса к волейболу было имя. И имя ей Лиза. — Ну, может, и тебе повезёт, никогда не знаешь, как жизнь повернётся, — теперь уже с ясным, почти читающимся намёком «наступает» Соня. — Надеюсь, что она правильно повернётся, и второго оглушительного «успеха» в моей жизни не будет, тем более, что я даже мысли об этом не допускаю, — уже серьёзным тоном отвечает подруге девушка, разливая чай по стаканам.- По крайней мере, я этого не хочу. — А Маша тебе кажется… — не успевает закончить предложение Соня, как её прерывает Рима, резко отвечая тяжёлое «не кажется». Девушка, уже совершенно не улыбаясь, без всякого намёка на какое — либо настроение, ставит на стол два стакана с крепким чаем. — Прости, Сонь, просто ещё один раз я морально не вывезу, — сожалеет о раннее резком ответе подруга. — Я не хотела. Соня лишь с пониманием смотрит в ответ. До тренировки оставалось полтора часа. К тому времени, как нужно было выходить на тренировку, метель немного поутихла, и теперь снежные хлопья тихо, словно в вальсе, закручивались в воздухе. Всё ещё стоял ужасный мороз. Посильнее закутавшись в тёплые куртки, девушки устремились к спорткомплексу. До тренировки оставалось пятнадцать минут. — Надо поторопиться, — мямлит себе под нос Рима. Она жутко не любила опаздывать. — Так мы успеваем же, не гунди, — отвечает ей подруга и ускоряет шаг. Немного не доходя до здания спорткомплекса, подруги заметили чуть впереди знакомые спины. Рима застопорилась, по спине табуном пробежали неприятные мурашки. — Давай не будем спеш… — не успевает договорить Рима, как Соня уже оказывается рядом с двумя впереди идущими силуэтами. — Ну вот. Риме всё — таки приходиться ускорить шаг и догнать подругу, ведь иначе идти одной позади было бы странно. Было бы? — А мы думали где Соня тебя потеряла? — слышит в свою сторону от Маши подошедшая Рима и тут же хватается своими глазами за чужие чёрные угольки, что так сильно чернели сейчас сквозь белоснежные вихри. Они держатся друг за друга ещё пару секунд. — Привет, — здоровается девушка и кротко улыбается двоим старшим, при этом незаметно пихая подругу в бок. — Нужно ещё вещи в гардероб успеть сдать. Неловко. Соня ещё что — то неразборчиво кидает им вслед и спешит вперёд за подругой. Наспех переодевшись и сдав вещи в гардероб, Рима направляется в уборную. Она слышит, как колотится сердце где — то в груди, бешеным ритмом отдавая в виски. Серый ворох снова скручивался у неё внутри. Что происходит? Почему такая реакция? На это у девушки нет ответа. Она смотрит на себя в зеркало. Ставшая ещё ярче зелёная радужка, кажется, вырезалась прямо из — под длинных острых стрелок, намекая на подступающие слёзы. Только не сейчас. Всё это похоже на злую шутку. Дверь хлопает и в уборную заходит Маша. Блять. Рима хочет предотвратить постигнувший её биологический процесс, запрокидывая голову назад и стараясь не дать слезам покинуть слизистую. Всё так не вовремя. Девушка старается вести себя непринуждённо, поднимая руки к глазам, будто бы поправляя макияж. Рядом зашумела вода. Боковым зрением сейчас Рима видит справа высокий силуэт девушки. Почти замирает. — Всё в порядке? — вдруг раздаётся справа, и рука аккуратно, почти невесомо ложится на плечо. Похоже, от юркого Машиного взгляда так и не смогли укрыться зелёные, покрасневшие и не выражавшие почти ничего сейчас глаза. Зачем она это сделала? Рима чувствует, как раздражение поглощает отчаяние, сейчас что — то случится. Вот он — этот ершистый комок, подступает к горлу, ещё пару секунд и он неистово разразится. Девушка сильно зажмуривает глаза и вдыхает через нос, стараясь прогнать всё это. Кажется, это не работает. — Не надо, — практически выплёвывает такое холодное и злое девушка, попутно отрывая от своего плеча чужую руку. Словно пуля она вылетает прочь из уборной, оставляя Машу в недоумении. Хлопая дверью уборной, Рима уже поняла какой кошмар она натворила, как отвратительно повела себя с ней. «Господи, что же я наделала…» — сигналом отдаётся в голове девушки. Она даёт волю своим чувствам — слёзы с особой силой хлещут из глаз. Рима чувствует лишь полное смятение, которое так неприятно гадко ощущается на языке. Она старается не издавать звуков, прячась сейчас за батареей под лестницей. Знала бы она, что тогда её тихие всхлипы слышала старшая. Маша стояла за углом, осторожно прислушиваясь. Голову девушки сейчас также наполняло чувство смятения, но отличное от того, которое ощущала Рима. У старшей это смятение было похоже на выброшенного хозяевами на произвол судьбы котёнка, который не понимает, почему с ним поступили именно так, почему он заслужил такое. Ей ли не знать — каково это чувствовать себя брошенной, вечно пытаясь докопаться, почему именно с ней такое происходит. Сейчас эти чувства снова так больно в ней отзываются, она скована, она не может двинуться, и оттого в этот момент Маша просто стоит, не смея опять попробовать подойти к девушке. Не сейчас. Приложив ладони к лицу, старшая выдыхает, будто бы пытаясь вместе с этим выдохом забыть обо всём произошедшем несколько минут назад. Девушка всё также осторожно выходит из — за угла и возвращается в зал. Проходит около двадцати минут, и вот Рима у дверей зала. Как же теперь ей сейчас себя вести? Извиниться? У неё не хватит смелости сделать это при всех. А может попросить её отойти и поговорить? Скорее всего старшая взглянет на неё с отвращением и даже слова больше не скажет. Кажется, от всех этих мыслей голова вот — вот взорвётся. Рима нервно сжимает пальцы и всё — таки заходит в зал. Все девушки уже разделились на команды. Вдруг взгляд Римы останавливается на Соне, которая сейчас что — то очень оживлённо обсуждала с Машей. «О чём это они разговаривают? Надеюсь, не обо мне?» — с тревогой думает Рима, не отрывая от них взгляда. Девушка медленно опускается на лавку рядом с площадкой. Через пару минут, когда все уже заняли свои позиции, раздаётся гудок — игра начинается. В качестве жюри сегодня выступала Лиза, стоявшая сейчас недалеко от сетки. Первый тайм сменяет второй. 1:1. Перерыв. Рима всё ещё в своих мыслях, как и всегда это бывает. Однако сейчас этот серый ворох неумолимо растёт, изменяясь в своих размерах и заполняя, кажется, всё сознание. Он давит изнутри, практически оглушая девушку. И только неожиданно подошедшая подруга возвращает её в реальность: — Ну как ты тут? Ты так неожиданно убежала из раздевалки, что — то произошло? Я не стала расспрашивать изначально, не хотела тебя напрягать своими расспросами, — очень осторожно спрашивает Соня. Но девушка, кажется, не в силах ответить. Она всем телом ощущает чужой взгляд на себе. По телу бежит мелкая дрожь, когда она замечает всё те же чёрные угольки, что сейчас устремлены прямо на неё. Маша стояла с Лизой на другом конце площадки и что — то обговаривала, в то же время не отрывая взгляда от младшей. Почему она так смотрит? — Рим? Всё в порядке? — переспрашивает подруга и пододвигается к ней чуть ближе. — А, да, — отвлекается девушка и поворачивает голову к Соне, — опять загналась, как обычно, не переживай. — Точно? — обеспокоенно заглядывает ей в глаза подруга, будто бы могла увидеть в них истинную причину такого её поведения. — Да, — неубедительно отвечает ей Рима, краем глаза замечая, что старшая всё также смотрит на неё. «Почему она не отрывает взгляда, она ведь знает, что я вижу это» — задаётся вопросом девушка. Верно старшая делала это намеренно, будто бы в её пристальном зрительном контакте сейчас было зашифровано какое — то послание, которая младшая не может расшифровать. Маша смотрит на неё спокойно, издалека кажется, что даже холодно, а Рима не может найти себе места. Под этим взглядом она словно в клетке — мечется, не зная, где выход. Невыносимо. С каким счётом закончился матч, Рима не помнит, не помнит, как все покинули площадку и как собиралась в раздевалке, в голове мелькал только тот будоражащий всё её нутро взгляд. Она не прожила этот вечер, она просуществовала в нём как незначительная деталь, как вышедшая из строя, бракованная деталь. На улице всё тот же колючий мороз и обдающий холодом ветер. Риме не было холодно, где — то внутри что — то причиняло ей гораздо больше нестерпимой «вечной мерзлоты». — Увидимся на следующей тренировке, всех ждём, — говорит, кажется, Света, её голос эхом раздаётся в голове у девушки. Она не видела, как ушла Маша. Она вообще с того самого момента уже ничего добром и не видела. — Рима, пойдём, — она чувствует лёгкое касание руки, Соня с тем же обеспокоенным взглядом смотрит на подругу. — Идём, — звучит по — ужасному бесцветно. Тот вечер младшая ещё не раз будет прокручивать в своей голове, и не раз будет пытаться дознаться, что же значил тот взгляд.