«В размотанной сетке дорог В каждом чёрством порыве ветра»
Недавно прошедший дождь и всё продолжающее хмуриться небо будто бы соответствовало настроению мужчины. Хотелось бы ощутить тепло той старой квартиры, в которой они сидели вместе на скрипящем диване и из раза в раз обсуждали покупку нового, может даже углового. Но в воздухе чувствовалась общая угнетённость, либо это так казалось Арсению и он перекладывал свои эмоции на прохожих, лишь изредка ища в их сосредоточенном взгляде ответы на непрекращающиеся вопросы. Холодный ветер забирался под не застёгнутое до конца пальто и поднимал его полы, то и дело снова макая кончики ткани в лужу. Грязь на и так потрёпанном жизнью пальто мало беспокоила Попова. Купил когда-то и снова купит, да? Только появится вновь желание творить, только он закончит работу, только появятся деньги, только...«Мне слышится непозабытое сердце, Что бьётся где-то»
Арсений опускает гипнотизирующий взгляд на сигарету в руках. Зажечь её всё не получается. Окружающая сырость не даёт согреться даже от воображаемого сознанием зажжённого спичкой огонька. Это ощущение, как будто сам себе не принадлежишь, преследует его уже на протяжении нескольких недель, а может и месяцев. Тяжело отпускать.«Искалеченной птицей в чужих руках От моей тьмы оно чистит перья И мне б не рваться совсем туда Но режет душу каждою робкой трелью»
Арсений жмурится и сжимает в ладони сигарету. Практически выкидывает её вместе с пачкой в ближайшую мусорку, но снова не решается. Ни закурить, ни избавиться от них. Слишком дорога память и воспоминания. Под раскаты грома и всё сильнее натягивающиеся тучные массы стали раздаваться визги молодых девушек, стремящихся поскорее спрятаться от вот-вот начавшегося бы ливня. Арсений провожает взглядом их из-под полуприкрытых глаз и отмечает для себя, что юные особы выбрали совершенно неподходящий день для прогулки по Петербургу в коротких чёрных платьях и на шпильках. Попытки скрыться в ближайших магазинах и кафе выглядело бы достаточно интересно, будь возможность зарисовать эти мгновения на бумаге. Ни карандашей, ни альбома с собой не было. На пленэр в такую погоду Попов не то что бы не рассчитывал, да и вдохновения долгое время не было. Зачем браться за то, чего даже сделать не можешь? Трепетанье небольших крылышек заставило Арсения и самого встрепенуться. Эта птица не ранена ли случаем? Небольшой воробушек, взъерошенный и ошеломлённый не меньше, чем сидящий напротив него человек, попытался позвать на помощь, но из сородичей никто не отозвался бы. Хлынул дождь.«Ведь иногда Ливень хлещет по нервам, как по проводам И меня замыкает В кругу маршрутов по больным местам»
Пищащий и с каждой секундой всё больше промокающий насквозь воробушек запрыгал по краю крылечка к Арсению. Мужчина, на мгновение выбитый из колеи, тотчас же собрался и подхватил на руки птичку. Почти целая, только вскрытая упаковка сигарет выпала из рук и смачно шмякнулась в лужу, моментально промокнув полностью. Попов ещё немного задержал затуманенный взгляд на пачке, что казалась ему действительным символом воспоминаний об ушедших временах и некоторым напоминанием о той самой музе всей его жизни. Не желая ещё больше поддаваться расстройствам, Арсений резво отвернулся, подскочил с мокрых камней и двинулся в сторону дома. — Ну-ну, маленький, тише, — шептал мужчина, пытаясь в ладонях спрятать, заслонить пернатую крошку от злосчастной непогоды. В последние месяцы он также подмечал для себя мысли об обязательном переезде куда-нибудь подальше из этого города. Где будет теплее, солнце ярче, небо голубее и море такое мягкое-мягкое. Переехали ведь в Питер и теперь он сможет снова уехать отсюда, да? Только появится вновь желание творить, только он закончит работу, только появятся деньги, только... Неожиданное столкновение заставило поднять ледяной взгляд промокшего, недовольного и очень рассерженного человека на виновника произошедшего казуса.«И я опять вспоминаю Взгляд, что изменил всё»
— Искренне прошу прощения, м-м, — зелёные глаза буквально прошерстили с ног до головы человека, стоящего напротив под большим чёрным зонтом. — Не заметил. И снова по больному. Как будто по живому режут уже который раз, который!.. «Боже, почему ты продолжаешь издеваться над своим слугой, бедным, потерянным в жизни творцом!» — мысленно простонал Арсений, от отвращения к злополучной судьбе зажмурился. Капли стекали по лицу в бурном ритме, ведь дождь не собирался прекращаться, а наоборот, набирал силу. — Можете сейчас меня не прощать, да и вообще забыть о моём существовании, но я хотел бы Вам и Вашему маленькому секретику помочь избежать непогоды, — задумчиво произнёс парень, одной рукой поправляя кудрявую чёлку под чёрной кепкой. Кепка и зонт одновременно? Вот по кому было сразу видно, насколько природная красота может доставлять неприятности человеку во время такой отвратной погоды. — Я, к слову, Антон. — Арсений. — коротко представился мужчина, не без копошащихся в глубине души сомнений, касаемых новоиспечённого знакомого. — Руку не пожму, моему маленькому секретику, как Вы изволили выразиться, нужны тепло и спокойствие. Глаза человека напротив сверкнули... или это молния так в них отразилась? Но от чего-то внутри у Попова что-то сжалось. Может, от уверенности и твёрдости во взгляде, направленном на него? А может, что-то знакомое и недавно утерянное читалось в движениях молодого человека, в этом заботливом жесте положившего ладонь на полусомкнутые руки художника. — Не переживайте. Буквально пару часов и всё будет снова хорошо. Дождь пройдёт, Секретик просохнет, накормим его (воробушек в руках затрепетался и защебетал, как будто только и ждал этих слов!) и разбежимся. Ничего более. Пойдёмте за мной, тут недолго, а под зонтом втроём поместимся точно.Художник и его муза двинулись в новое пристанище для творца. И в новую жизнь для обоих. Случайности не случайны, так ведь?
«Куда теперь нас несёт?»