Во мне сломался выключатель на добро
Сгорели платы, монитор ушёл на дно
Я стал часто плакать, заполняя тишину
Но хуже всего то, что я не знаю, почему
«Как же подходит», — подумал Антон, не переключая песню. Ему даже понравился мотив написанного. Мелодия как будто проникала вовнутрь его сердца и колыхала то, что недавно умерло насовсем. Но хорошие воспоминания не приносили прилива счастья, скорее наоборот. Антон поставил песню на репит. Разного рода мысли кружились в его голове, но главной из них была тоска. Бесконечная тоска по тому самому человеку, который ушёл из его жизни без предупреждения. И теперь никогда не встретится с ним. И не будет рядом, в трудные минуты его жизни, подбадривать и говорить, мол, всё в порядке, ты со всем справишься. Как больно. Ему даже стал редко видеться его образ, и Антон даже на мгновение задумался, а не развивается ли у него шизофрения. И можно ли его считать психически здоровым человеком, когда он буквально ходячий сборник всех психологических проблем? Антон снова видит призрака перед собой. Вот он стоит, всё в той же одежде, как и в тот день. «Красивый», — думает Антон и спрыгивает с середины лестницы на пол восьмого этажа. Растерянным взглядом он окинул образ любимого до потери сознания человека. Он не хочет давать себе ложную надежду на то, что ход времени ещё можно повернуть вспять. Что ещё есть возможность поговорить с Арсением, попросить его остаться в ту ночь у себя дома. Не прогонять от себя, потому что, как Антон думал, ему нужно время на обдумывание их совместного будущего. А теперь времени уже нет. И всё из-за него. А призрак смотрит на него без тени ненависти или раздражения. Как всегда смотрел, любяще и нежно. Такой взгляд невозможно перепутать с чьим-то ещё. Так смотреть на тебя может только один человек в жизни. И Антон знал, что больше никто на него так не посмотрит. Парень был в этом уверен, не то от отчаяния, разрывавшего его изнутри при виде уже неживого некогда близкого человека, не то от непрекращающегося ощущения тотального одиночества в жизни. Ни Дима, ни Серёжа в равной степени не могли ему заменить Арсения. От этого становилось ещё тоскливее, ведь друзья не заслужили всех свалившихся трудностей на них из-за существования такого проблемного Антона. Но призрак молчит. Может быть, Антон так старается подавить в себе страх услышать его последние слова, отправленные по номеру телефона, но всё также висящих непрочитанными. «Я хотел бы сказать это вживую, но не успел. Антон, я...» — единственное, что можно было прочитать в строке уведомлений. Ему был попросту страшно узнать, что там было написано. Страшно от того, что последнее сообщение могло бы порвать оставшиеся ниточки, ведущие к сердцу, и полностью уничтожить его. Призрак стоит не месте, почти не шелохнувшись. Вот бы в жизни подкрутить яркости и красок, и тогда Арсений будет выглядеть как живой. Совсем как живой... — Я знаю, что ты не хотел бы это увидеть, — тихо произнёс потухший Антон, смахивая с курчавых волос капюшон толстовки. Если глаза — зеркало души, то, вероятно, сейчас внутри парня не осталось чего-то светлого. — И отговорил бы меня. Ненастоящий Арсений как будто изменился в лице. Плод воображения, как никак, а не дышащий, живой, материально существующий человек. А сознание уже игралось с Антоном, смешивая его реальность и фантазии в единое. И могло почудиться, что Арсений стал смотреть умоляюще на парня, словно зная, что задумал сделать тот. А Шастун всего лишь переключил пластинку на телефоне, извлёк наушники и закинул к себе в карман толстовки. Увеличил громкость на устройстве и положил к ногам Арсения.Утро раскрывает мне глаза
На то, как надо правильно сказать
О том, что нам с тобой не по пути
Лети
— Я боюсь, — прошептал Антон, выпрямляясь перед призраком и всё равно пытаясь увидеть живую искру во взгляде его молчаливого собеседника. Тщётно. Антон зажмуривается и шумно выдыхает через нос. — Но я не могу так жить дальше. Мы никогда не будем вместе, ты ведь это хотел сказать, да? Ты это написал в том сообщении перед тем, как разбиться? Арсений молчал. От этого не становилось ни на грамм легче.Ты так разговорчива с утра
Пора
— Я бы так хотел всё поменять в тот день, — всхлипнул Антон и слёзы застучали по бетонному полу. — Вот чёрт, я снова плачу при тебе. Я слабак. Арсений, слышишь? Я слабак. Заплаканные, раскрасневшиеся глаза поднялись на лицо Попова. Так тщательно запоминать его черты лица... или стараться не забыть? А надо ли было не забывать? Есть ли смысл помнить что-то, когда это причиняет только боль? Шаг за шагом Антон отдалялся от призрачного напоминания о прошлом, тяготившим его последние несколько недель. Как бы не хотел он изменить или предотвратить то, что уже произошло, у него бы не получилось это сделать. Время не воротишь, поступки не изменишь. Так ли, Антон? Ведь ещё можно поменять своё решение?Память под лёд, я раскрою сердце
И на взлёт, всё пройдёт
Кто-то умирает в двадцать пять
Не успев, как следует, обнять
Шаг за шаг Антон приближался к исполнению задуманного. Он уже не хотел ничего решать и бояться. Страх не нужен слабакам, так ведь? А напоследок не хотелось бы казаться в глазах, пускай, уже не живого, но всё ещё горячо любимого человека, таким беспомощным и несамостоятельным. Последний раз обернувшись на Арсения, Антон улыбается.Холод и лёд вновь растопит сердце
И падает.И на взлёт, всё пройдёт
Думает, что летит. Долго летит. Как птица в небе. Но падает. Стремительно падает.Падает.
А телефон на восьмом этаже продолжает вторить на языке утраченной надежды, которую Антон так и не обрёл.Всё пройдёт
Всё пройдёт
Всё пройдёт...