Ходить по небу

Иллюзий насчёт Миши у Влада не было с самого начала: шансы, что за его хаотичной энергией скрывался педант и чистоплюй, были, говоря откровенно, ничтожными. Первый же визит в его холостяцкую берлогу догадки лишь подтвердил — а ведь это Миша ещё готовился к его приходу, постарался придать квартире относительно божеский вид. Впрочем, в тот раз они довольно быстро оказались в спальне, и Владу было так хорошо, что он даже смог проигнорировать, как Миша разбросал вещи, а потом неаккуратно смахивал пепел мимо импровизированной пепельницы из пластиковой бутылки. Влад разрывался, что ему делать дальше: постараться влиться в хаос Миши или позвать его к себе, рискнув выстроенным и отточенным порядком? Не рисковать с Мишей не получалось. Кто бы ему ещё полгода назад сказал, что он вкрашится в героинового наркомана в завязке старше себя в два раза, — покрутил бы у виска в лучшем случае. Ладно бы ещё просто приключением на одну ночь, но чтобы так: с долгими разговорами, с поездками за город, чтобы просто погулять без свидетелей, с, чёрт бы её побрал, чуть ли не трепетностью, когда не Миша воспользовался шансом побыть с молодым симпатичным мальчиком, а Влад убеждал его, что всё серьёзно и взвешенно. В царстве порядка и аккуратности Миша тут же почувствовал себя неловко и неуместно, но Влад целовал его до тех пор, пока тот не расслабился, а потом повёл на кухню демонстрировать свои скромные кулинарные навыки. Миша, впрочем, оценил ужин незаслуженно высоко и даже — вот уж аттракцион невиданной щедрости — в качестве благодарности вызвался вымыть посуду. Вообще-то Влад малодушно надеялся, что этот разговор произойдёт ещё не скоро, потому что в такие моменты, скомкано и не вдаваясь в подробности убеждая, что ему комфортнее убираться самому, он сам чувствовал себя неловко, будто признавался в какой-то ущербности. Миша попытался было отстоять свой джентльменский порыв, но сдался тихому «пожалуйста». С кухни, впрочем, он не ушёл: притащил запримеченную ранее гитару, устроился поудобнее и стал наигрывать что-то незнакомое, но замысловато-мелодичное. Влад не наслаждался уборкой, как думали некоторые его знакомые, он просто физически не мог по-другому, но оказалось, что в компании и с такой ненавязчивой поддержкой это даже приятно. Как-то так у них и повелось. Миша даже попытался изобразить у себя порядок и позволил Владу перебрать его вещи и структурировать содержимое кухонных шкафчиков. От едва заметных мелочей сердце Влада порой буквально заходилось от чувств, к которым он оказался не готов. У них была совсем небольшая разница в росте, но Миша всё равно ощущался большим и сильным, безопасным, поэтому когда он на эмоциях швырял на подоконник зажигалку, а потом аккуратно клал её, как нужно, Владу хотелось лишь завернуться в него целиком и стоять так минимум вечность. Окончательно Миша сломал его через пару месяцев: Влад тогда немного приболел и слабость от невысокой температуры наложилась на жуткую усталость от десятичасовой смены, так что его едва хватило на то, чтобы поужинать, кажется, даже до кровати ему помог добраться Миша. А наутро — ближе к полудню, если уж совсем откровенно, — его ждала чистая кухня, и Влад испуганно замер, до боли сжав собственное запястье. Умом он понимал, что и посуда, и столешница чистые, но подступающая паника требовала перемыть вообще всё, потому что он не помнил, из чего конкретно они вчера ели. Заметивший это Миша пристыженно замер и тут же зачастил: — Ты прости, что я тут сам, ё-моё, но ты ж, эт самое, не любишь, когда посуда на ночь остаётся, вот, так что я тут, на самом деле, ну, всё, как ты, понимаешь, да? Сперва та зелёная херня, потом жёлтая, и вытирал вот этой вот, с цветами. Надо ж было, наверное, при тебе сперва, да? Ну, чтоб ты, эт самое, убедился, что всё правильно, понимаешь, да? Влад смотрел на выставленные строго по диаметру тарелки, на перепуганного Мишу и не знал, что сказать. Никто из тех, кого Влад настолько впускал в свою жизнь, чтобы позвать домой, никогда не относился к этому серьёзно. Кто-то молчаливо позволял Владу делать всё самому и больше не вмешивался, кто-то отмахивался, что дурости это всё, и делал так, как привык, а потом злился, что Влад всё переделывал. Но ещё никто не потрудился обратить внимание на выстроенную систему и тем более её запомнить. А уж учитывая Мишины отношения с порядком, — Влад просто в два шага подошёл к нему и крепко обнял, спрятав лицо в шею, чтобы не выдать своё смущение. — Спасибо. — Да ну чё ты, ну в самом-то деле, да это ж любой бы, ну… — Не любой. Мне ещё никогда… В общем, ты первый, Миш. Правда, спасибо. Миша на мгновение замер, а потом обнял в ответ ещё крепче и забурчал что-то недовольное — Влад выцепил лишь что-то похожее на «ну и дураки тогда» и расслабился, позволяя себя раскачивать.