Порктябрь

— Всем привет, мы начинаем! — бодро заговорил Макс, одним глазом кося в чат, где с бешеной скоростью появлялись всё новые и новые сообщения. Степан в это время заканчивал настраивать аппаратуру. — В последнем видео мы со Степью устроили опрос среди наших дорогих подписчиков, и сейчас наконец узнаем, какая позиция понравилась вам больше всего! Итак, барабанная дробь!.. — В этот момент Стёпка закончил шаманить с проводами и попытался встать, но со всего маху треснулся головой об угол стола. — Что ж, можно и так, — ничуть не растерялся Макс и постучал указательными пальцами по столешнице. — И большинство из вас проголосовали за… порку! — Макс слегка запнулся, но тут же затараторил дальше: — Да-да, вы не ослышались, и хотя мне трудно поверить, что секс вас заинтересовал намного меньше — а он по результатам занимает всего лишь пятое место! — но мы искренне постараемся не разочаровать вас. Дорогие наши подписчики, пишите в чате, как бы вы хотели это увидеть — чей зад должен дрожать в ожидании неминуемой участи? — Макс украдкой покосился на Стёпку, и хотя тот внешне никак не реагировал на происходящее, парень видел, как напряглись сжатые в кулаки пальцы. — Так, вижу, многие жаждут увидеть проблеск эмоций на каменном лице… Хм, MeowKitty, ты правда считаешь, что это возможно, если он посмотрит на мою голую задницу? Интересно… Кто ещё считает, что моя жопа краше Степной? — Макс сосредоточенно пролистывал комментарии, стараясь ничего не пропустить. Задача стояла практически невозможная — на трансляции собралось почти три сотни человек, каждый из которых старался высказаться. А то и не по разу… — Ого, мнения расходятся, так сразу и не разобраться… Тогда, дорогие друзья, чтобы было проще и нагляднее, переходите на наш Телеграм-канал, там мы уже устроили очередной опрос, выбирайте: кто, где, как и чем будет удовлетворять ваше любопытство! Образовалось временное затишье, во время которого Стёпка осуждающе молчал. Макс виновато развёл руками, но друг решительно отвернулся. Он был категорически против этой затеи, несмотря на её новизну в их контенте и популярность в целом. Макс снова уставился в экран. — Невероятно! Цифры растут в геометрической прогрессии — знать бы ещё, что это, хотя я помню, что очень много… Только теперь, друзья мои, многие хотят видеть Степной тыл, цитирую: «размеренно содрогающимся под уверенными ударами». Э, ребят, уверенность — это не про меня. Вот безбашенность — да, без проблем, я порой такие финты выделываю… Впрочем, неважно. Продолжаем. Итак, значит, сегодня у нас программа вечера следующая — Степка должен получить от меня по заднице ладонью, а потом ремнём. Тэк-с, вот тут небольшая проблемка… Понимаете, ремней мы не носим и не храним, от слова «совсем», так что… Сейчас что-нибудь придумаем, короче. Давай, Степь, укладывайся пока. Макс ненадолго исчез из кадра, а через какое-то время его место занял Степан. С отсутствующим выражением лица он кивнул всем в знак приветствия, пробежался глазами по последним комментариям и едва заметно сузил глаза. Затем, не глядя в камеру, положил руки на стол и уткнулся в них подбородком. Вскоре вернулся Макс и вновь заполнил собой всё пространство. — Хе-хей! Нам — или вернее сказать, ВАМ — крупно повезло, ребята, потому что ремень я таки нашёл, — с этими словами Макс гордо продемонстрировал в камеру классический чёрный кожаный ремень, свёрнутый кольцом так, что оба конца свисали из сжатого Максова кулака. — Не знаю, какого теперь мнения обо мне наш сосед, ну да и не важно, ведь главное — результат! Далее на экране высветилось фото их канала, все, кто присутствовал на трансляции, услышали невнятные шорохи, что-то пару раз стукнуло, сдавленно ругнулся Макс, а когда изображение вернулось, в камере появилось равнодушное ко всему происходящему лицо Степана. Он упирался локтями в столешницу и своими широкими плечами закрывал почти весь обзор. Позади маячил Макс и вещал в прицепленный к футболке микрофон: — Итак, мы закончили все приготовления и теперь готовы приступить к самому… интересному этапу нашей сегодняшней трансляции. Степь, готов? — Степан не отреагировал, но Макс и не ждал ответа. С задорным: — Поехали! — он опустил ладонь на невидимую зрителям ягодицу, затем на вторую, сопровождая каждое своё действие дурацкими комментариями вроде: — Опа! Ух! И ещё раз ух! А теперь й-эх! Степан сначала никак не реагировал, потом стал дышать чуть глубже, но всё ещё был абсолютно спокоен. Но лишь внешне. Внутри же у него полыхало недоумение. Ощущения однозначно были неприятными, но вот сам процесс… завораживал? В момент удара ему хотелось взбрыкнуть, отстраниться, даже, возможно, хорошенько врезать другу, который втянул их в это безумие. Но вот после… Небольшое зудение, распространяющееся в месте соприкосновения Максовой ладони с его собственной задницей, и всё нарастающее тепло будоражили, заставляли желать продолжения. Он и не заметил, как Макс взял в руки ремень. А вот боль изменилась. Стала горячее, глубже, гораздо дольше пульсировала в набирающих цвет ягодицах… Макс чувствовал примерно то же самое. С первым шлепком всё происходящее воспринималось им будто со стороны — он что-то говорил, поднимал и опускал руку, но мыслями был где-то далеко, заворожённо рассматривая Степную задницу. Спустя какое-то время руки сами потянулись к ремню, взвесили, чтобы почувствовать тяжесть и, не дай Бог, не навредить другу. Другу ли? Что-то внутри отчаянно кричало, что с сегодняшнего дня, с той самой секунды, как он первый раз опустил ладонь, что-то в их отношениях изменилось. И когда Степка начал выталкивать воздух сквозь стиснутые зубы чуть громче на выдохе, а потом повесил голову и спрятал лицо в предплечьях, Макс окончательно осознал, что… Ему нравится. И он хочет ещё. Подписчики что-то ещё строчили в комментариях, но ему было всё равно. Единственное, что его сейчас интересовало — Степь. Отложив ремень, Макс осторожно дотронулся до плеча друга и, дождавшись, когда тот поднимет на него слегка мутный взгляд, жестами спросил: «Порядок?» Степан медленно, задумчиво кивнул.