Порктябрь

— Мистер Джокер, вас вызывает директор. Немедленно, — возвестил равнодушный голос дежурного, и у Мартина возникло ощущение, что все в классной комнате осуждающе на него смотрят. Даже лектор, замолчавший на полуслове, едва открылась дверь. Стараясь не показать бушующих внутри эмоций — хотя сердце бешено клокотало в глотке, а ноги едва не подкосились от сковавшего всё тело напряжения, — юноша встал и быстро сложил вещи в портфель. Страх страхом, а заставлять директора ждать — чистой воды самоубийство. Из аудитории он выходил в абсолютной тишине. Когда дежурный, проводив его до самой двери директорского кабинета, коротко откланялся, как того требовали вековые традиции, Мартин рвано выдохнул и, не давая себе передумать, постучал. Получив разрешение войти, он дёрнул дверную ручку на себя — как в ледяной поток нырнул. — Студент девятого курса Мартин Джокер прибыл. Вы вызывали меня, сэр. — Очередная формальность, которую надо соблюсти. — Проходите, мистер Джокер. Полагаю, вы знаете, по какому поводу я вас вызвал. Мартин едва не вскинул брови от изумления. Не мог же директор забрать его с лекции из-за такой мелочи? Ведь не мог же?.. — Нет, сэр, мне это не известно, — стараясь, чтобы голос звучал ровно, произнёс юноша. Директор впервые посмотрел на студента и недовольно покачал головой. — Не этого я ожидал от вас, мистер Джокер. Подобная выходка более к лицу студентам первого года обучения, но никак не перспективному студенту предпоследнего курса. Примите позу. Страх всё же просочился сквозь старательно возводимые барьеры самоконтроля, он липкой пеленой окутал Мартина, и юноша выдавил враз севшим голосом: — Сэр?.. Директор поднялся. Он сразу стал как-то выше, строже и… весомее? По крайней мере, Мартин почувствовал себя мальчишкой, которого отчитывают за плохое поведение. Впрочем, так это, похоже, и было. — Мистер Джокер, — холодно начал мужчина, вынув из шкафа длинную дисциплинарную трость. — До меня дошли сведения, что вы находились вне вашей спальни после отбоя и отказались вернуться после третьего предупреждения. Более того, вы отсутствовали до утра. Вы подтверждаете достоверность этой информации или желаете её опровергнуть? Мартин едва заметно сжал губы и на секунду опустил взгляд, чтобы директор не увидел лишнего в его глазах. Разумеется, он уже знает. — Да, сэр, всё было именно так. И мне нечего сказать в своё оправдание, — предупредил он следующий вопрос, зная, что за этим последует. Что ж, может, оно и к лучшему… — Вы знаете, что делать. Мартин негнущимися пальцами расстегнул пуговицы на пиджаке, с трудом выпутался из рукавов и аккуратно повесил ненужный пока элемент одежды на подлокотник кресла. Сделав последний шаг, юноша неуверенно, словно боясь обжечься, прикоснулся к гладкой поверхности стола и наконец прижался к столешнице грудью. Живот предательски поджался, готовясь к неизбежному. Трость свистнула. Мартин напрягся, понимая, что будет только больнее, и сжав зубы вытерпел первый удар. Сколько их было всего, он не считал, отключившись где-то на восьмом. Спустя какое-то время он как сквозь вату услышал голос директора: — Наказание окончено. Вы можете идти. С трудом приняв вертикальное положение, юноша чуть покачнулся, но быстро взял себя в руки, надел пиджак и, поблагодарив директора, направился в свою комнату. Там он осторожно опустился на кровать — разумеется, на живот — и наконец выдохнул и дал волю чувствам. Воспалённая кожа заныла сильнее, лицо тоже пылало, но больше всего Мартина беспокоило другое. В дверь постучали. Беззвучно застонав, юноша дополз до двери и открыл её. За дверью обнаружился давешний дежурный. — Вам послание, мистер Джокер, — всё так же холодно сообщил он, протянув небольшой конверт, и поспешил дальше по своим дежурным делам. Мартин развернул сложенный вдвое листок и прочёл: «Я горжусь тобой, Мартин. Ты поступил достойно и не менее достойно выдержал наказание. С днём рождения, сын. Твой отец, Чарльз Джокер» От этих простых, но таких важных слов Мартин размяк окончательно. Упав на кровать, он разрыдался, сжимая в руке столь ценный клочок бумаги. Отец знает. Он понял. И он не сердится на Мартина.