Сброс до заводских настроек

Как оказалось, познавать Землю, находясь внутри Бентли, было гораздо легче. Рафаэль был уверен, что в данный момент каким-то образом Бентли сдерживала его возможности постигать Землю в полной мере, но это было даже хорошо. В этот раз ощущалось словно он не просто стоял в центре космического взрыва и служил причиной возникновения туманности, а сидел в этот момент, пока все это происходило. В учебниках по небесной инженерии такого бы точно не одобрили. С тех пор Земля, наряду с человечеством и остальной жизнью на планете, очень сильно продвинулась в своем развитии, и несмотря на то, что у него было целых шесть тысяч лет, чтобы к этому привыкнуть, он не помнил этого, и погружаться во все сразу, не имея при этом никакого опыта и не учитывая множество других факторов, было не самым лучшим решением. Но хотя бы находясь внутри Бентли, он мог немного расслабиться. Вы только полюбуйтесь этими видами! Пейзажи сменялись друг за другом, а вместе с ними и планета продолжала двигаться, придерживаясь своего курса. Похоже, Луна работала как надо, что не могло не радовать. Спутник Земли был особенным в своем роде, но не так, чтобы прям очень особенным, но довольно нестандартным в том плане, что, разумеется, помимо всего прочего, должен был влиять еще и на приливы-отливы, как этого и хотел Бог. Они провели даже несколько собраний по этому поводу. Хоть он и не сам выполнил эту работу, но должен был признать, кто бы ей ни занимался, он постарался на славу. Насколько он мог судить, с Солнцем, видимо, тоже был полный порядок. Ему бы хотелось взглянуть на него поближе, но и выходить из Бентли — тоже не вариант. Да и как ни крути, эта живая планета, даже при всех ее сложностях, представляла для него куда больший интерес, чем звезда. Даже просто наблюдать за тем, как менялся пейзаж за окном, уже завораживало. Вскоре дорога закончилась, и Бентли поплыла по воде. Они продолжали плыть все дальше и дальше, пока не потеряли сушу из виду. А там, за пределами берегов, были лишь бескрайнее море и небесные просторы, шум бушующих волн и капли воды, все еще падающие с неба. Посмотрев сквозь пол автомобиля, он погрузился в глубины моря и убедился, что всю эту идею с созданием морской жизни, все-таки, одобрили. Неудивительно. Бог был так доволен своими большими созданиями “которые-точно-не-являлись-рыбами”, или как они там назывались. Киты. Был даже момент, когда ходили слухи, что Бог собирался отказаться от людей и вместо этого сосредоточиться на китах, но дальше разговоров дело не пошло. А вот с дельфинами произошло что-то сомнительное... Недалеко проплывал еще один крупный объект, похожее на подводное судно, наблюдать за которым было почти также увлекательно, как и за морской жизнью. Рафаэль продолжал наблюдать за происходящим, пока у него не затекла шея, а затем, быстро взглянув на нескольких акул, решил бросить это занятие. Он заметил, что погода за окном ухудшилась. Перебравшись через гребень волны, Бентли затряслась, а затем сменила направление, двигаясь уже по течению, а не против него. Но куда больший интерес у него вызывало пасмурное небо, затянутое тучами, с которого все еще продолжали падать капли воды, что Рафаэлю стало интересно, а не затопит ли тут все вокруг? Но затем дождь прекратился, облака рассеялись, и на небе на мгновение показалось солнце. Затем оно опустилось за горизонт, небо поменяло свой цвет, после чего окрасилось в темные тона, и вскоре он обнаружил, что может видеть звезды. И это были даже не все звезды. В этом-то вся и проблема. Если целая вселенная существовала только ради лишь небольшой ее части, то почему он даже отсюда не мог увидеть все звезды целиком? Если это было просто для того, чтобы заставить людей теряться в догадках, то не лучше было бы уменьшить их масштаб, приблизить поближе, а самые далекие оставить без внимания? Они даже не поместили Землю в центр Вселенной! Но это было...нечто. Он был готов признать, в том, чтобы иметь возможность наблюдать за ними отсюда, было что-то особенное. Возможно, он даже мог понять, почему Бог создал целую вселенную только ради людей. Из-за любви к ним. В конце концов, Бог и есть любовь. Рафаэль никогда не испытывал любви, по крайней мере, он так думал. И все же часть его знала, что каким-то образом он был знаком с этим чувством, словно оно было заложено у него внутри, как и страдание. Это ли не еще одна странность? Если Бог создал всё для людей, то какая разница могли ли любить или страдать ангелы? Может быть, это была еще одна из тех головоломок в области физической инженерии. Как гравитация, например. Для того, чтобы что-то заработало, сначала нужно разработать правила, где каждый выбор повлечет за собой определенные последствия, иногда непредусмотренные и разрушительные, что потребует урегулирования в дальнейшем. Больше решений — значит больше трудностей, которые возникнут в результате решения других проблем. Рафаэль знал, что он не был Богом и в действительности не мог понять Вселенную, хотя и помог собрать ее воедино, но он правда хотел это сделать. Он не был против самого Плана, он просто хотел получить ответы на свои вопросы, чтобы понять, почему проблемы, которые он принимал за таковые, на самом деле ими не являлись. Более того, ему необходимо было это узнать, если он хотел избежать косяков в дальнейшем. В конце концов, он увидел что-то еще помимо огней, сверкающих на небе. Впереди него простиралась полоса света, полная мерцающих огней, которая, видимо, была береговой линией. Бентли выехала на пляж, и проехавшись вдоль нескольких утесов, поднялась наверх и снова нашла дорогу. Из-за огней, созданных руками человека, небо скрылось или скорее стало менее заметным. — Стоп! Остановись! — потребовал он. Бентли послушалась. Рафаэль вышел из машины. К счастью, снаружи было также тихо, как и внутри. Конечно, если прислушаться, то можно было услышать бесчисленное количество звуков, начиная от стрекотания насекомых и заканчивая отдалённым шумом прибоя, а еще дальше — звуки городского шума. Он уже собрался с духом, но тут понял, что на них можно просто не обращать внимания. Отгородиться от них. То же самое касалось запахов и достопримечательностей. Он практиковал это умение до тех пор, пока не чувствовал лишь соленый запах моря, не слышал ничего, кроме шума ветра, и не видел лишь то, что лежало на поверхности. Он вернулся обратно на пляж. Позволяя времени ускользать, он стоял и любовался звездами. Прошло не так уж много времени, прежде чем он почувствовал очередной сдвиг в пространстве. Однако этот случился немного дальше отсюда, так что тому, кто прибыл, потребуется время, чтобы до него добраться. Он подумал, что кто-то, должно быть, спустился в город на лифте, подобном тому, которым пользовались они с Азирафаэлем. Надо сказать, гениальное изобретение, созданное по человеческому образцу. Однако, если в той стороне и был лифт, то только в географическом плане. Так что он ждал, и вдруг произошел временной сдвиг. Ангел прошёл мимо Бентли и начал спускаться к пляжу. И это был не Азирафаэль, которого он ожидал бы увидеть. Ну, он у нас занятой Архангел, Верховный даже. Нельзя ожидать, что он будет тратить все своё время на то, чтобы нянчиться с Рафаэлем. Тем не менее, это все же был ангел высшего ранга. Шагая вдоль ночного пляжа, Метатрон казался здесь совершенно не к месту, хотя Рафаэль сомневался, что вряд ли найдется такое место, даже на Небесах, где Метатрон выглядел бы иначе, но не то, чтобы он сказал это вслух. — Сегодня чудесная ночь — подметил Метатрон, проследив за взглядом Рафаэля, устремленного к звездам. — Неужели? — возразил Рафаэль, сопротивляясь необъяснимому желанию срочно вернуться обратно в Бентли. Странно. Почему от Метатрона исходило больше угрозы, нежели от демона? — Не могу сказать, пока не довелось застать достаточно много ночей. — Признаться, мне тоже. Я не часто спускаюсь сюда, наверху слишком много работы. — ответил Метатрон. Затем, тяжело вздохнув, он остановился рядом с Рафаэлем. Хоть он и старался говорить непринужденно, его рот скривился в недовольной гримасе. — Однако я слышал, вид намного красивее, когда луна озаряет темное ясное небо. Полагаю, что и пляжи должны нравиться. Мне трудно это понять. Слишком много грязи. Рафаэлю было нечего на это возразить, но даже как следует сосредоточившись на песке, он не мог согласиться с мнением Метатрона. Он решил сказать ему об этом, но потом передумал. Возможно, Метатрону было виднее. Скорее всего, большинство ангелов уже в курсе как вести себя на Земле, один только он странный. — Мюриэль сказала, ты сбежал от Азирафаэля, — упомянул Метатрон. — Предположим, что так. — соглашаясь, пробормотал он. — Она также призналась, что ты уже все знаешь о том, кем ты был в течение последних шести тысяч лет. – О, да. Ну, не стоит её в этом винить, похоже, никто из вас не потрудился сказать ей держать язык за зубами, да и я, так или иначе, уже догадывался. Просто хотел убедиться. Метатрон не смотрел на него. Он выглядел напряженным, хотя старался этого не показывать. Теперь было неудивительно, почему ангелы оказали ему холодный прием. Должно быть, теперь все знали о том, кем он был раньше. И возможно, тем, кем снова он все еще мог бы стать. — Надеюсь, ты понимаешь, что такая секретность была не для того, чтобы тебе навредить. Азирафаэль боялся, что такую правду будет сложно принять и пытался «облегчить» для тебя этот процесс, чтобы не причинять тебе ещё больше излишних страданий, – сказал ему Метатрон. Рафаэль так и подумал. Может быть, в этом частично, если не полностью, и заключалась их причина поездки на Землю, чтобы познакомить его с человечеством, показать добрые поступки Небес, а уже затем, шаг за шагом, чтоб ему было «полегче», приблизиться к правде. И, возможно, затем, чтобы отбить у него охоту снова совершать какие-либо демонические поступки? К примеру, пойти творить разрушительные бесчинства или что-то в этом духе? Он порывисто вздохнул. — Вы расскажете мне, что произошло? — попросил он. — Всю эту историю с....Падением. Он сделал неопределенный жест рукой, имитируя падение с неба, и сразу подумал о каплях дождя, как они разбивались о крышу Бентли. Или как впадали в океан и исчезали без следа в его водах. На некоторое время Метатрон умолк. Достаточно долго для того, чтобы Рафаэль начал думать, получит ли он вообще ответ или хотя бы даже отказ. Во взгляде Голоса Божьего отражались звезды. — Ты, как и Люцифер, не одобрял Божий План, — начал говорить Метатрон. — Вспыхнуло восстание. Каждый занял свою сторону. Те, кто отказались встать на сторону Небес и выступали против воли Божьей, были изгнаны вместе с Люцифером, чтобы понести наказание за свои поступки против Всевышнего. Рафаэль обдумывал сказанное. — Те, кто отказались встать на сторону Небес...Так значит, никаких нейтральных сторон? Метатрон оскорбленно посмотрел на него. — Как можно занимать нейтралитет в таком конфликте? — требовательно спросил он. — Это была воля Божья! Рафаэль задумался. — А что именно я сделал? — попытался надавить он. — Ты взбунтовался! — Да, спасибо, это я уже понял. Бунтовать — очень плохо. Но в чем выражались мои действия? Кому или чему я причинил вред? Метатрон презрительно фыркнул. — Это было очень давно, — сказал он. — Эти дни были охвачены тьмой и ужасом. Мне страшно об этом даже вспоминать. Ты стоял бок о бок с легионами демонов и силами Ада и сражался против нас. Но ты сомневаешься в этом? Неужели ты снова усомнишься в Боге и посчитаешь, что был недостойным наказания, предписанного Божественной волей? У Рафаэля по спине побежали мурашки. —...Полагаю, что нет, — сумел он выдавить в ответ. Между ними воцарилась тишина. Ему были нужны ответы, но находиться в присутствии Метатрона было ему неспокойно. Рафаэль подумал, что как бы ни смущался и временами ни выглядел расстроенным Азирафаэль, он, по крайней мере, был бы приветливее, отвечая на его вопросы. Или отказываясь на них отвечать. — Всегда задавал свои глупые вопросы, — проворчал Метатрон, а затем вздохнул. — Сейчас-то какое до этого дело? Тебе было даровано помилование, которое ни одному демону неведомо, Небеса простили твое прошлое, вернули тебя, чтобы ты снова мог стать собой. — Да. Ну, эм, спасибо за это, — произнес он. Похоже, по крайней мере, хотя бы это прошло хорошо. Метатрон кивнул и отвернулся, отчего, честно говоря, Рафаэль на мгновение испытал облегчение. Теперь он снова мог вернуться к созерцанию звезд и обдумать все сказанное. Но потом Метатрон повернулся и сделал шаг в его сторону. — Пойдем со мной, — приказал он. — Есть кое-что, что ты должен увидеть. Я слишком долго это откладывал, но сейчас, когда тебе рассказали всю правду, ты также должен знать, почему тебя простили. Чувство страха вернулось вновь, намного сильнее, чем прежде. Рафаэль противился принять это предложение. Но Метатрон стоял и пристально смотрел на него, как будто мог видеть насквозь, в его взгляде читалось что-то похожее на предупреждение. Рафаэль решил, что если он продолжит и дальше раздумывать, то это повлечет за собой последствия. Он не знал, какие именно это будут последствия, и действительно ли они будут такими уж серьезными, но в мыслях возникло смутное ощущение предстоящих страданий. Он повернулся и последовал за Метатроном.