По следу волка

Затянувшие небо серые облака почти разошлись и первые лучи солнца уже вовсю освещали лес. Сквозь тяжелый сон, в котором он пребывал несколько часов, Геральт почувствовал, что рядом с ним кто-то есть. Это точно были не гули — слишком уж человеческим был издаваемый шум. — Его нельзя тут оставить, — раздался совсем рядом приятный мужской голос, в котором отчётливо слышалось беспокойство. — Нам-то какое дело? Он помрëт не сегодня, так завтра, а нам дорога тормозится, — отвечал хриплый бас. — Вот-вот, и так пошли тут, чтоб время сэкономить. Некогда нам с ним возиться, — немного раздражённо вторил третий голос. — Но он ранен! Ему нужна помощь! — возмутился первый, с приятным голосом. — Тебе надо — ты и помогай. Его явно не волки подрали, смотри, сколько трупов бесовщины вокруг. Хочешь, чтоб и мы рядом легли? Убираться отсюда надо, коль жизнь дорога, — вновь ответил хриплый. — Я остаюсь, — решительно ответил первый. — Как знаешь, певун. Охота помереть, так оставайся. Гля, а лошадь-то у него ничего. Может, забёрем? Всё равно она ему ни к чему, — отозвался третий голос. Геральт попытался, было, возразить, что лошадь ему ещё понадобится и чтоб эти, несомненно, добрые люди не смели трогать Плотву, но вышел лишь хрип, в котором было не разобрать ни одного слова. — Видите, он жив! — воскликнул приятный голос. — А лошадь трогать не смейте, курвины дети. Уходите, раз струсили. — Ты не заговаривайся, певун. — с небольшой угрозой пробасил третий голос. — Оставь его. Захотел помереть, пусть, а будет умнее — сам лошадь заберёт, да и унесёт отсюда ноги, пока не поздно. А нам времени нечего терять. Пошли, — позвал его хриплый. Кто-то из мужиков сплюнул и Геральт, вновь погружаясь в небытие, услышал удаляющийся стук копыт и скрип колес. *** В лесу было жутковато и до этого. Но сейчас, когда Лютик остался один на один с этим неизвестным раненым мужчиной и, наверное, целой дюжиной порезанных чудовищ крайне неприятного вида, стало ещё страшнее. Мысль, что эти твари могут вернуться и всё же доесть раненого, а заодно перекусить и лошадью, и самим Лютиком, пугала. Парню не оставалось ничего другого, кроме как попытаться поймать незнакомую лошадь, бродившую рядом с поляной, чтобы перенести раненого подальше от места бойни. Кобыла на удивление спокойно отнеслась к тому, что на неё грузят бессознательное тело. Отходить в глубь леса от дороги Лютик посчитал опасным и расположился не так далеко от прежнего места, на соседней полянке. Сняв с мужчины куртку и пропитанную кровью рубаху, он оценил повреждения. Лекарем Лютик, конечно, не был, но что-то простое, вроде перевязки, сделать вполне мог бы. Рана на боку как будто была глубокой, но уже начинала затягиваться, что было странно. Хотя то, что один мужик, пусть и вооруженный, одолел целую стаю каких-то тварей, наталкивало на мысль, что это был ведьмак, а не какой-то забредший в глушь торговец. Полазив в вещах предположительного ведьмака, которые Лютик тоже перетянул на место новой стоянки, он нашёл там бурдюк с водой. Ею и какой-то тряпкой, найденной в тех же вещах и выглядящей наиболее чистой, он смыл остатки грязи и крови, после чего Лютик обнаружил ещё пару подживающих укусов. Во время всех этих манипуляций ведьмак глухо постанывал и пытался отмахнуться рукой. Потрогав его лоб, Лютик пришёл к неутешительному выводу, что у того жар. Может, и правы были его попутчики, и ведьмак не протянет и до утра, а ночью беззащитный Лютик последует за ним, встретившись с какими-нибудь чудовищами, которых тут наверняка немало. Но оставить неизвестного без помощи он тоже не мог. Укрыв ведьмака своим дорожным одеялом, Лютик принялся разводить новый костёр. Лошадь пощипывала траву рядом и ничем не выражала беспокойства, и Лютик решил доверять инстинктам животного, которое, скорее всего, среагировало бы на новую опасность. Спустя пару часов мучительных ожиданий ведьмак наконец-то пришёл в себя. Он, ещё сам не понимая, что происходит, привлёк внимание Лютика своим кашлем. — Ты очнулся! Святая Мелитэле! Хочешь воды? — Лютик подошёл ближе, присел рядом и, не дожидаясь ответа, поднёс к губам мужчины бурдюк с водой. Пока тот жадно пил, парень вновь потрогал его лоб. — У тебя спал жар, это хорошо. И Лютик, кажется, ничуть не смущаясь, тут же начал рассказывать, как произошла их чудесная встреча, при этом поднявшись и начав расхаживать туда-сюда, активно жестикулируя: — Я шёл с утра вместе с двумя попутчиками из Мерула в Реданию. Они торопились и поэтому решили выбрать короткий путь. Я увязался с ними. Потом я решил отойти в кусты и наткнулся на ту бойню. Это ты её устроил? Очевидно ты, конечно. Увидел тебя без сознания и решил, что ты мёртв. Но заметил лёгкое поверхностное дыхание. Позвал мужиков, а они начали говорить, что ты не жилец, что оставаться они не намерены и вообще. Ещё и лошадь твою хотели забрать. Кстати, очень милое создание. У неё есть имя? — Плотва, — сам не зная, почему, ответил Геральт, мысленно радуясь, что с лошадью всë хорошо и она сама вернулась к нему. — Хм, интересно. Но да ладно, о чëм это я? А, я остался и решил помочь тебе, перетащил тебя от того места, но не очень далеко. Промыл раны. Здорово тебя потрепали, я и впрямь начал думать, что тебе конец. Тогда бы и я сам, наверно, пропал, — последние слова Лютик проговорил уже задумчивее и сбавив темп. — Кто ты? — хриплым голосом спросил ведьмак. — А, прости, я не представился, — парень встал и, изобразив подобие поклона, сказал: — Лютик, странствующий бард, известный менестрель, как при дворах, так и у простого народа. А ты — ведьмак? Геральт наконец осмотрел парня в полный рост. Тот, видимо, и вправду был бардом: щегольской костюм тёмно-синего цвета, удобный, но слишком яркий и маркий для дороги, миловидное и приятное лицо, чуть растрепавшиеся каштановые волосы. — Да. Геральт из Ривии, — сухо ответил ведьмак. Он был благодарен за заботу, но совершенно о ней не просил и не нуждался в помощи. И теперь, всë ещё отходя от тяжёлой ночи, пытался понять, как вплести барда в новые обстоятельства, потому что его совершенно точно придётся сопровождать до ближайшего более-менее крупного поселения хотя бы потому, чтобы как-то отблагодарить за участие. — Я, кажется, слышал о тебе, — нахмурился бард. Он определённо припоминал рассказы о неком Геральте из Ривии, известном так же как Мясник из Блавикена. Да уж, посчастливилось оказаться с ним один на один в этом мрачном лесу. Хотя, ещё раз оглядев ведьмака, Лютик пришёл к выводу, что тот не выглядел так уж ужасно, как его описывала народная молва. Немного хмурый и не разговорчивый, а ещё смертельно бледный и уставший. Пауза затянулась. Фыркнула, тряхнув большой головой, Плотва. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Лютик и присел рядом. — Уже лучше, — Геральт сам начал осматривать свои повреждения, успев заметить, что куртку с него сняли и раны действительно промыли. Самая большая, на боку, зияла длинной глубокой полосой, но уже не кровила и начинала затягиваться. Было бы неплохо зашить, да только время упущено и сейчас лучше не трогать, полагаясь на ведьмачью регенерацию. — Может, я могу чем-то тебе помочь? — учтиво поинтересовался Лютик. — Хм. Должно быть, это значило “нет”. — Как знаешь, — пожал плечами парень. — Есть хочешь? У меня есть немного вчерашних булочек, стащил из корчмы в дорогу. Правда, я не рассчитывал на такой долгий путь и на компанию. Я вообще думал, что мы, как сказали мужики, к вечеру доберёмся к селу или, на край, они поймают какой-нибудь дичи. Я и сам могу поставить силки, но с собой у меня нет ничего пригодного для этого, — извиняясь, развел руками Лютик. — Так ты будешь булочки? — Нет, — от постоянной болтовни нового знакомого у Геральта, отвыкшего от людского общения, начинала болеть голова. — Где моя седельная сумка? С эликсирами. — Вот эта? — бард подал небольшой сундучок ведьмаку. — Я хотел дать тебе какой-нибудь из них, но не нашёл ничего знакомого ни по цвету, ни по запаху. Некоторые, кстати, пахнут просто отвратительно. Если ты пьёшь их внутрь, у тебя должна быть недюжая выдержка. Геральт поблагодарил всех известных ему богов, в которых он, впрочем, никогда не верил, что парню хватило сообразительности не вливать в него всё подряд, потому что тогда бы он рисковал помереть не от когтей гуля, а от передозировки. Найдя то, что нужно, а ещё пару засушенных трав в отдельном кармане, Геральт смазал рану и укусы пахучей мазью и принялся оглядываться по сторонам. Вроде все его вещи были на месте, но в каком-то безумном беспорядке. Где-то у него должен был быть небольшой котелок. — Нужна помощь? — Лютик, всë это время следивший за действиями ведьмака, заметил его замешательство. — У меня был котелок. — Этот? — Бард ловко выудил из устроенного им же беспорядка нужную посуду. Геральт молча взял котелок и, залив на дно немного воды, кинул туда найденные в сумке травы, затем кое-как примостил его над огнём. Бард молча наблюдал за всеми действиями ведьмака, но его, очевидно, раздирало любопытство и, судя по всему, молчание не входило в список его талантов, поэтому он всё же спросил: — Что ты варишь? — Отвар. — Что ж, это логично. Ты всегда такой многословный? — Да. — Ясно. И всë же, не мог бы ты рассказать, что это за отвар? — Ромашка, шалфей и календула. — Ммм, — протянул Лютик. — Ты собираешься это пить? Пахнет неплохо. — Нет, протирать раны. — Ясно, — многозначительно заключил бард. — Слушай, не хочу на тебя давить, но раз уж мы оказались тут вместе, куда ты держишь путь? Геральт задумался. Он и сам не знал точного места своего назначения. Пока что ближайшей точкой, где он собирался остановиться, были окрестности Монтекальво, с реданской стороны Пустельских гор. — В Монтекальво, — ещё чуть помолчав, всë же ответил он. Парень совершенно точно станет его попутчиком на ближайший день, ведь бросить его одного тут — обречь на верную смерть. — Чудненько, а то было бы забавно, если бы ты шёл в Каэдвен. А я ведь только оттуда. Признаться, я совершенно не знаю этой дороги и до Редании бы вряд ли добрался. — Тогда было очень опрометчиво оставаться тут со мной, — заметил Геральт, произнеся, наверное, самую длинную фразу за всё это время. — Верно, — легко согласился бард, как будто речь шла о чём-то незначительном. — Но оставить тебя одного я не смог. Что тут, кстати, произошло? — Мне не нужна была помощь. — Ведьмаки всегда так благодарят? Геральт промолчал. — Так что тут случилось? — вновь задал вопрос Лютик. — Гули. Целая стая, напали ночью. Пришлось отбиваться. — Так этих тварей называют гулями? Надо будет запомнить. Ведьмак, как раз вспомнив о целой кучи убитый гулей, снял котелок с закипевшим отваром с огня и безошибочно двинулся на место прежней стоянки. Укушенная нога всë ещё отдавала болью. Он вряд ли сможет продолжить путь раньше, чем через пару часов и нужно позаботиться, чтобы эти пару часов были спокойными. — Эй, ты куда? — Надо сжечь трупы, а то придут новые трупоеды. Лютик поëжился. Ему совершенно не хотелось встречать этих существ в живом виде, даже несмотря на наличие ведьмака рядом. Не захотев оставаться у костра в одиночестве, Лютик поплёлся за ведьмаком. Геральт, прихрамывая, стаскивал туши в одну кучу, и немало удивился, когда заметил, как бард принялся делать тоже самое. Когда все мëртвые гули были собраны в одном месте, Геральт поджëг их знаком игни. — Сиськи Мелитэле, что это было? — удивлённо спросил Лютик. — Знак. Магия. — Кажется, я когда-то читал о том, что ведьмаки обладают примитивной магией. Не такой, как чародеи, но всë же. Но никогда не видел этого вживую, — восхищённо сказал бард. Геральт в ответ посмотрел на него как-то странно, но ничего не сказал. Они немного постояли, смотря на то, как полыхает костер из гулей, распространяя по округе запах жжёной плоти, от которого Лютику становилось дурно, и вернулись на стоянку. Солнце стояло в зените. *** Через три часа после полудня, когда Геральту стало намного лучше, они стали собираться в дорогу. Лютик пытался возразить, что Геральту надо ещё отдохнуть и раны полностью не затянулись, но ведьмак, промыв их отваром и обмотав чистыми тряпицами наиболее глубокие, сказал, что надо убираться с этого места, потому что ещë одну ночь они и впрямь рискуют не пережить. Встречаться с живыми гулями Лютику по-прежнему не хотелось, поэтому он был вынужден согласиться и, собрав свой нехитрый багаж, двинуться в путь за ведьмаком. Оба шли пешком — Лютик за неимением своей лошади, а Геральт для того, чтобы от езды не растревожились только схватившиеся раны. Примерно через час пути Лютик спросил: — Здесь достаточно безопасно для музыки? Геральт вопросительно взглянул на него, но всё же ответил: — Да, здесь уже нет опасности. — Хорошо. И Лютик достал из закинутого на спину чехла, на который ранее ведьмак не обращал особого внимания, лютню. Провёл рукой по струнам и, оставшись недоволен звучанием, чуть подтянул колки. А затем заиграл лёгкую переливчатую мелодию, что-то напевая себе под нос и то подбирая, то переставляя местами ноты и слова. Геральт смотрел на это с неким смятением, понимая, что, кажется, бард что-то сочиняет, но отвлекать того не собирался, быстро поняв, что так Лютик не болтает без умолку. *** Когда окончательно стемнело, а летом это происходит довольно поздно, они как раз добрались до берега реки Кабат. Пока Лютик разводил костер, Геральт отправился ставить силки, для которых у него, в отличие от барда, было всё необходимое. Ближе к полуночи они, уставшие, ели мясо поджаренного зайца вместе с припасёнными Лютиком булочками. — Как так вышло, что ты путешествуешь один и совершенно не приспособлен к долгому пути? — первый раз задал вопрос, не касающийся насущных дел, Геральт. — С чего ты взял, что я не приспособлен? — возмутился Лютик. Геральт смерил его многоговорящим взглядом, но поняв, что этим ничего не добьётся, всё же объяснил: — У тебя из вещей только мешок, в котором, судя по всему, кроме каких-то тряпок и захудалого пледа нет ничего. — У меня есть ещё лютня! И это не тряпки, а костюм для выступлений, знаешь ли, очень нужная вещь! — ещё больше прежнего возмутился бард. Геральт тяжело вздохнул. Сколько этот парень путешествует? Как он вообще умудрился выжить? — У тебя нет кресала, котелка или хотя бы чашки, фляжка слишком маленькая для долгой дороги и ты ни разу из неë не пил и не пополнял, когда мы останавливались. Ты сказал, что умеешь ставить силки, но у тебя нет банальной верёвки. У тебя даже нет ножа. Мне продолжить перечислять? — Нет, — угрюмо ответил Лютик. — А ты, оказывается, умеешь говорить больше пяти слов. Его комментарий остался без ответа. — Видишь ли, — всë же решил объясниться бард, — у меня был и нож, и кресало, и верëвки, и походный плащ, и котелок, даже с ложкой, и хорошая большая фляга, а в этой, к твоему сведению, отличнейшая реданская ржаная. Не надо на меня так смотреть, было бы кощунством просто вылить её и заменить водой. — И где же сейчас все твои вещи? — скептически спросил Геральт. — Мне пришлось срочно покинуть моё предыдущее место ночлега, я успел подхватить только лютню да мешок с костюмом и пледом, который не стал разбирать, — ответил Лютик, мгновенно становясь эмоциональным и начиная активно жестикулировать. — Представь, я лежал в объятиях прекрасной юной девы, как вдруг вернулись её отец с братьями. И мне, во избежание ненужных конфликтов, пришлось срочно покинуть мою возлюбленную нимфу и бежать. И я только и успел, что забежать в корчму, где снимал комнату. И ведь думал о том, чтобы взять с собой лютню. Без неё я бы никуда не ушёл. Вот и схватил, что под руку попалось, сам понимаешь, на долгие сборы времени не было. А на выходе из деревни встретил двух мужиков, Якова и Зибора. Они шли в Реданию. Мне в целом было всё равно, куда держать путь, но так как на выход к главному тракту идти было опасно, я пошёл с ними. Теперь в городе придётся вновь покупать всë необходимое. Хорошо, что кошель с деньгами всегда при мне, как и фляжка. — Хм, — ответил Геральт на всю эту историю, видимо, о чём-то сильно задумавшись. Больше всего его удивляло, что при всей открытости и неугомонности его нового спутника, тот не пытался выяснить, как сам Геральт оказался в том лесу. Он вообще не пытался выяснить о нём хоть что-то, кроме имени, как будто для него было абсолютно привычным сидеть в ночи с малознакомым ведьмаком один на один. Нет, Лютик задавал вопросы, пока они шли днём. Вернее, задавал очень много вопросов, когда не играл на лютне и не сочинял. Но все они были какими-то общими и абстрактными. Например, почему у Геральта так быстро затянулась рана, что ещё умеют делать ведьмаки, часто ли он убивает чудовищ, а знает ли он, что вот это за трава, а нет ли поблизости никаких тварей и всё в таком духе. Геральт тяжело вздохнул, что-то ему подсказывало, что в Монтекальво они не разойдутся, и неугомонный бард пробудет его спутником куда дольше, чем предполагалось изначально. — Спасибо, — неожиданно сказал Геральт, когда Лютик уже укладывался спать. Парень только кивнул, не совсем понимая, за что именно благодарит его ведьмак — за помощь там в лесу, за хлеб, которым он поделился, или за что-то ещë. Перед сном Геральт ещё раз повторил процедуру с отваром и мазью и улёгся спать. Стояла тихая тёплая погода.