And so long to devotion

Пробираться через стебли толщиной с твою руку, особенно когда они три метра высотой, довольно сложно. Хонджун обрубает лазерным ножом тонкие ветки, но сквозь ствол тот уже не пройдет, поэтому приходится отгибать их, насколько растения позволяют, пролезать боком в слишком узких местах и переступать торчащие корни. Здесь гравитация слабее, чем на Земле — когда Хонджун поднимает ногу с привычной ему силой, она взлетает намного выше, иногда колено даже ударяет ему в живот. Слабо, конечно, а под броней костюма совсем неощутимо, но ходить все равно неудобно. Кроны растений тянутся в небо, красновато-розовое, прямо как на Марсе на закате, и их сложенные листья напоминают Хонджуну огромную спаржу. Непривычно белое солнце добирается своими лучами до Хонджуна, освещает ему дорогу, хоть и не так ярко, как на более открытой местности. Светло-серые сапоги костюма пачкаются в здешней вариации травы, которая, по мнению Хонджуна, больше походит на земной мох, но он не генетик и отталкивается только от внешнего вида. Ему ужасно не нравится, что она такая хрупкая и легко растирается подошвой. Голодисплей, проецирующийся на прозрачную часть шлема, выдает оповещение об обнаруженном движущемся объекте и сразу же выдает его местоположение. Определить точные размеры в чаще не удается, поэтому Хонджун встает в стойку с ножом наготове. Пока что во время миссии они не встретили каких-либо агрессивно настроенных существ, но это было в других биотопах; вглубь зарослей они еще не заходили. Со стороны, которую отметил компьютер костюма, прямо к ногам Хонджуна выбегает нечто очень волосатое. Камера записывает все, что Хонджун видит, с возможностью сразу же просмотреть запись. Ему запрещено трогать любого представителя как зооценоза, так и фитоценоза, если они еще не были внесены в систему и помечены как неопасные. Дисплей показывает несоответствие со всеми ранее обнаруженными животными, поэтому Хонджун присаживается на корточки рядом с застывшим существом, рассматривает его поближе, со всех сторон, какие ему доступны. У существа десять лап, оно полностью покрыто волосками, белыми ближе к тонкому телу и коричневыми на концах, положение головы определить не удается, по размеру оно чуть больше ладони Хонджуна. Самые длинные волоски у него на спине — они открываются и закрываются, словно лепестки цветка. Когда существо поднимает, предположительно, первую пару передних лап, Хонджун буквально отпрыгивает от него, не желая становиться жертвой нападения. По его личному опыту исследования нескольких других планет, если у существа есть отростки, странно ведущие себя, то они, скорее всего, ядовитые. Ему хватило месяца пребывания в больничном крыле после первой своей миссии, где он не заметил, как нечто летающее ужалило его в шею, пробив насквозь три слоя одежды. Зато этот инцидент сподвигнул ученых улучшить броню костюмов, а Хонджун получил грамоту и премию за помощь в развитии важных для колонизации технологий. Существо, явно понявшее, что Хонджун не будет на него нападать, убегает вглубь спаржеподобного леса, и самому Хонджуну ничего не остается, как продолжить свой путь. Теперь он идет осторожнее, постоянно глядя под ноги. Это оказывается правильным решением. Мимо пробегает еще несколько «волосатиков», Хонджун чуть не наступает на одного из них. Солнце начинает садиться: световой день тут почти в два раза короче, чем на Земле. После полутора лет без миссий Хонджун уже и не помнит, каково это — когда природа вокруг тебя не такая, как с самого детства. С наступлением сумерек дисплей переключается в режим ночного видения. Фонарики запрещены, чтобы не спровоцировать неизвестно что, есть только сигнальный пистолет на случай отключения всех систем передачи сообщений костюма. — Капитан Ким, возвращаюсь на базу, — оповещает Хонджун остальных. — И вам советую. В ответ в шлеме хором раздаются голоса исследователей, озвучивающих свое согласие с приказом. На дисплее загораются имена говорящих, все, кроме одного. Хонджуну так-то даже смотреть не надо, потому что он прекрасно слышит каждого человека по отдельности, разделяет в голове все голоса и раскладывает их по полочкам, соотнося с людьми в команде, собранной в этот раз. Нет голоса, к которому он привык еще со своей первой миссии десять лет назад. Его это не особо беспокоит. Дорога назад оказывается легче и быстрее, уже проложенная. Ориентируясь по вырубленным веткам и меткам на стволах, Хонджун чуть ли не бежит к базе, желая как можно быстрее оказаться вне неизученной чащи. Он не особо следит за метками о передвижениях многих существ со всех сторон, у него нет времени их изучать или как минимум регистрировать. Как назло, он спотыкается о высоко вылезший корень, как раз о котором подумал: «Надо постараться не зацепиться за него». К счастью, благодаря улучшенному балансу костюма, он не падает, а пролетает пару метров, приземляясь на колени. В момент, когда он встает, прямо перед ним на траву шлепается «волосатик». Дисплей разом наполняется десятками уведомлений, все о движении сверху Хонджуна. Он поднимает голову. Бесчисленное количество бело-коричневых существ летит на него с неба, словно дождь, и он даже не может от них спрятаться. В ночном видении они выглядят как яркие белые пятна, явно флюоресцирующие, заполняющие собой все поле зрения Хонджуна. Они бьются о костюм со звуками мокрых шлепков, приземляются на лапы и сразу же убегают в чащу. Хонджун молится, чтобы их яд не проел костюм, если они вообще ядовитые, ждет на одном месте, когда поток закончится. Через пару минут все существа разбегаются, новые больше не падают. Дисплей снова чист от уведомлений. Что-то намного крупнее и тяжелее валится на Хонджуна до того, как он успевает сделать шаг. «Запрос на соединение по личному каналу» загорается на дисплее. Хонджун без раздумий принимает его. — Ты что, прыгал по кронам? — с раздражением спрашивает он, хотя ответ и так ему известен. Черный светоотражающий экран шлема Уена становится прозрачным, показывая его лицо с задорной улыбкой. — Я не виноват, что мне так проще, — дуется Уен. — Давай, ты тоже сними экран. Без защитного экрана не работает ночное видение, поэтому все вокруг в мгновение становится нормальных цветов, хоть и очень темных из-за скрывшегося за горизонтом солнца, от которого остались лишь последние лучи, совершенно не проникающие внутрь леса, а только окрашивающие небо в бледно-голубой. — Тебе вообще тут очень приятно, как я понимаю, — Хонджун оглядывается по сторонам, пытается высмотреть волосатых существ, но кроме них двоих никаких признаков жизни не видно. — Почти что родной Марс. — Ага. А тебе, наверное, тяжко после такого долгого перерыва в миссиях быть где-то, кроме Земли. Уен берет Хонджуна за запястье, ведет по прорубленной дороге к базе, ловко уворачиваясь от оставшихся веток и перепрыгивая корни. Ему эта планета как второй дом, как он сам признался — абиотическая среда тут сродни Марсу, где Уен родился и вырос. С Хонджуном они встретились на отборе в первую миссию по исследованию планет внутри Солнечной системы с целью последующей их колонизации, оба попали в команду и успешно разведали ныне уже заселенный Глизе 667 Сс. Хоть с колонизации Марса прошло меньше века, люди, особенно родившиеся сразу на красной планете, быстро адаптировались к другим условиям жизни. Их мышцы легче тянутся, они намного реже страдают заболеваниями суставов и болями в спине, и вообще, кажется, лучше землян во всем. По крайней мере, Хонджун так считает. Естественно, он был на Марсе, несколько раз, половину из которых не выходил за пределы базы, откуда их отправляли на миссии. В другую половину он гулял вместе с Уеном к огромным кратерам и по красным пустыням — вокруг базы ничего больше нет. Всего один раз, в свой первый отпуск, он прилетел туда посмотреть на обжитые территории. Особенно много времени он провел в поселении Уена (что вышло случайно), познакомился с его родителями (не очень-то случайно, но что точно не было запланировано), успел побыть фейковым бойфрендом (родители не поняли шутку) и под конец отпуска стал встречаться с Уеном по-настоящему. С тех пор они всегда летают вместе на потенциально обитаемые планеты. — Ты ведь помнишь? — спрашивает Уен, как только они достигают конца чащи из спаржи. — У нас сегодня годовщина. — Но она в январе? — по земному календарю сейчас середина мая, поэтому Хонджун не понимает, о какой годовщине идет речь. Уен выглядит расстроенным этим. — Сегодня была наша первая миссия, Глизе, — говорит он, держа Хонджуна за руки. — Ровно десять лет прошло. — Не могу поверить, что терплю тебя уже десять лет, — саркастично шутит Хонджун, на что Уен резко отпихивает его, а потом тянет на себя, заключая в объятия. Их шлемы стукаются, слишком большие по сравнению с головами. — Тебя терпеть сложнее, уж поверь, — слова Уена заглушаются общим каналом, через который остальная команда оповещает, что все успешно вернулись на базу. Кроме Уена, конечно. — Пошли, нас ждут. — Ты первый остановился. Вместо того, чтобы начать перепалку, Уен лишь смеется. Он дергает Хонджуна за собой с такой силой, что Хонджун немного взлетает. Спешить некуда, но они все равно быстро шагают навстречу тусклым огням исследовательской станции, где Уен, по его словам, уже приготовил подарок.