проблемы любви менеджера ли

      Хёнджин оказался очень красивым.       И Минхо понял, что ужасно ревнует.       Компания восприняла идею фотосессии с Хёнджином на ура, посчитав, что это будет потрясающий пиар-ход, чтобы привлечь внимание к альбому Джисона, и Минхо в этом, если честно, даже не сомневался. Он заранее знал, что его предложение будет принято. Условия были выгодные для обеих сторон, Сынмин был популярным фотографом, съёмка с которым почти всегда означала успех, а в преддверии камбэка компания хваталась за любую возможность, чтобы получить ещё больше популярности, быть на слуху у всех и повысить продажи.       Он успел почитать информацию о Хёнджине в интернете — если честно, они с Джисоном были словно два сапога пара, потому что главная страничка поиска по запросу «Хван Хёнджин» пестрила скандальными заголовками, и Минхо с интересом просматривал статьи, выпущенные теми же газетами, что всегда писали чушь про Джисона. Ничего удивительного в этом не было, это был их способ заработать и привлечь аудиторию, и Минхо, хоть и скандалил с ними постоянно, понимал, что совсем прекратить поток грязи никогда не получится, да и это, если честно, заметно бы сказалось на популярности.       Чёрный пиар — это всё ещё пиар. И пока выходили опровержения, всё было в порядке.       Не считая того, что Минхо никто не оплачивал походы к психотерапевту, а его нервная система после очередного скандала держалась на волоске от срыва и прямой дороги в лечебницу для буйных больных.       Они с Сынмином выбрали день, который был бы удобен для всех, и Минхо ехал на эту фотосессию с уверенностью в том, что всё будет хорошо. Да, он видел фото Хёнджина, и тот безусловно был симпатичным, но Минхо находился в индустрии достаточно долго для того, чтобы не доверять фотографиям, ведь нет ничего более распространённого, чем ретушь.       Как же он ошибался.       Хёнджин был красивым.       Красивым, как бог.       Минхо таких людей никогда не видел; Хёнджин выглядел так, словно кто-то собрал всё прекрасное, что есть в этом мире, и соединил в одном человеке. У него была идеальная кожа, идеальные глаза, идеальная улыбка — Хван Хёнджин был обозначением слова идеальность, и Минхо неожиданно почувствовал себя совсем уж уродливым, маленьким и незначительным.       Видеть рядом с ним Джисона было ещё более невыносимо, чем ему казалось, потому что они сочетались так хорошо, что ему становилось плохо.       Он ревновал.       Смотрел на то, как эти двое, следуя указаниям Сынмина, становятся в позы, трогают друг друга и бросают в камеру горячие, на грани пошлости, взгляды, и сгорал от ревности.       Никогда прежде он не испытывал такого сильного чувства собственничества по отношению к Джисону. Он привык, что тот всегда рядом и всегда как будто бы его, даже если на самом деле это было не так. Читал глупые заголовки о том, что Хан Джисон тайно встречается с какой-нибудь звездой, и про себя усмехался — это всё было выдумкой, бредом, потому что Минхо всегда был рядом с ним и знал о каждом его шаге, не беспокоясь о том, что Джисон действительно может начать с кем-то отношения. У них по этому поводу была чёткая договорённость, принятая ещё в самом начале сотрудничества: если Джисон с кем-то спит, Минхо должен знать об этом, чтобы для него не был сюрпризом какой-нибудь скандал, который бы обязательно возник, потому что журналисты суют свой нос во все щели, и скрыться от них — задачка со звёздочкой, с которой Джисон точно бы не смог справиться. Не потому что глупый, а потому что не обращал внимания на мелочи.       Так что Минхо не приходилось переживать. Он был уверен во всём, что происходило.       Даже когда в одном из своих клипов Джисон целовался с девушкой, Минхо не обратил на это никакого внимания; после поцелуя Джисон, словно не замечая ничего, вытер рот рукой и, игнорируя откровенный флирт со стороны актрисы, кинулся к Минхо, чтобы просмотреть отснятые кадры. Прижался, тёплый и ласковый, и Минхо понял, что ему не стоит переживать.       А сейчас Джисон на него даже не смотрел.       Минхо сидел на небольшом диванчике, наблюдая за тем, как Джисон о чём-то весело болтает с Хёнджином, смеётся и солнечно улыбается. Он сжал в руках несчастную пластиковую бутылку, от чего та помялась, издав при этом отвратительный звук, и прикусил нижнюю губу, сдерживая внутри себя весь спектр эмоций. Сынмин был занят; Минхо даже поговорить было не с кем о том, что творилось внутри него, и он переваривал эти чувства в одиночку. Но складывалось впечатление, что это они переваривают его. Его разрывало от желания одёрнуть Джисона, сказать, что если фотосессия закончилась, то им пора, но тогда он бы соврал, потому что это было последнее дело в списке, и впереди их ожидал только разъезд по домам, чтобы завтра с новыми силами начать работу.       С другой стороны, Минхо едва ли не сгорал от стыда.       У Джисона почти не было друзей. Поддерживать постоянное общение с теми, с кем он познакомился в школе, было проблематично из-за графика, а в индустрии он так ни с кем и не перешёл черту «хорошие знакомые», к тому же, у него были проблемы с социализацией; Джисон уставал от необходимости быть на связи с кем-то 24/7 и ему нужен был отдых, к сожалению, не все понимали, что это особенности его личности, и от них никуда не денешься. Его социальная батарейка быстро разряжалась, а жизнь популярного человека буквально требует, чтобы ты всегда был приветливым и в хорошем расположении духа, так что Джисон и так выкладывался на полную, и на друзей сил у него почти не оставалось. Но сейчас он явно был в восторге от Хёнджина: они смеялись, показывая что-то друг другу в телефонах, а затем и вовсе начали делать совместные фото, и Минхо, скрипя зубами, понял, что видеть Джисона рядом с ним ему придётся не только на этой фотосессии, но ещё и каждый раз, когда он будет заходить в Инстаграм.       Минхо бы с радостью отключил эти глупые эмоции, потому что мозгом он понимал — ничего страшного не происходило. То, что Джисон с кем-то общается — не конец света и вовсе не означает, что он скажет Минхо что-то вроде «знаешь, я больше не хочу тебя видеть», потому что это было просто абсурдно, но сердце продолжало тревожно биться, заставляя Минхо морщиться, глядя на то, как Хёнджин приобнимает Джисона за плечи для очередной фотографии.       — Лицо у тебя… — Сынмин сел рядом с ним, протягивая стаканчик с кофе. — Как у срущей собаки.       — И что это, по-твоему, значит? — Минхо усмехнулся.       — Это значит, что ещё немного и ты от напряжения электричество вырабатывать начнёшь. Всё в порядке?       — Просто устал, — Минхо пожал плечами, не желая говорить лучшему другу о своих переживаниях.       Сынмин наверняка начнёт рассуждать логически, а Минхо, хоть и понимал, что это верный подход к любой ситуации, не хотел этого, потому что наверняка почувствует себя ещё большим идиотом.       Как будто бы он и сам не знает, что ревновать Джисона — неразумно.       Они друг другу никто. Коллеги, может быть, друзья, но у него нет права на ревность, потому что их не связывают никакие отношения.       Только глупая влюблённость Минхо, не менее глупый флирт Джисона и работа.       Домой Джисона всегда отвозил Минхо. Сегодня это было особенно тяжело, и дело было не в том, что он успел истратить все силы за день, и остатки их тратил на то, чтобы следить за дорогой, дело было в том, что Джисон не замолкая болтал о Хёнджине и о том, как ему понравилось с ним работать.       Минхо едва ли не зубами скрипел, слушая о том, какой Хван Хёнджин чудесный и классный, как они с Джисоном договорились встретиться на выходных, когда совпадут графики и как идеально Хёнджин вписывается в концепт клипа для нового альбома. Он надеялся, что больше они никогда не пересекутся, но, очевидно, это было не так, потому что Джисон вцепился в идею о съёмках зубами и отпускать, судя по всему, был не намерен.       — Хён, ты же можешь это организовать, да? — Джисон улыбнулся, слегка сжимая руку Минхо. — Я знаю, что можешь.       — Посмотрим, — Минхо слегка дёрнул плечом. — Кто знает, может быть, когда будут съёмки, Хёнджин будет занят. В конце концов, у него наверняка плотное расписание.       — Он сказал, что скоро уходит в небольшой отпуск, так что точно будет свободен.       Вот блядство.       — Я попробую что-нибудь придумать, — Минхо вздохнул, паркуясь возле жилого комплекса, и посмотрел на Джисона. — Давай поговорим об этом позже, ладно?       Джисон так и застыл с открытым ртом, словно хотел сказать что-то ещё, но заметил взгляд Минхо, и решил, что будет лучше помолчать. Слова Минхо не были грубыми или обидными, но они звучали так, словно он был зол или раздражён.       Но это было правдой.       Минхо злился.       Злился, в основном, на себя.       Ему не хотелось расстраивать Джисона, который наверняка заметил его настроение и начнёт задавать вопросы, на которые у Минхо не было достойных ответов, только нелепая ложь. Что он ему скажет? День был дурацкий? День был такой же, как множество дней до этого, просто Минхо приревновал, без причин и поводов, а сказать об этом не мог.       Вообще-то, он много раз думал о том, что же будет, когда Джисон встретит человека, который влюбит его в себя. Минхо старался отвлекать себя от таких мыслей, старался не давать им влиять на себя, но лёжа в кровати ночью и почёсывая мягкий живот одного из своих котов, он понимал, что однажды это случится и это неизбежно, потому что Джисон создан для любви.       В нём было столько нежности, столько чувств… Минхо хотел бы, чтобы он был их адресатом, но это были лишь его фантазии, которые невозможно воплотить в жизнь.       — Хён, всё в порядке? — Джисон спросил это, когда они уже были в квартире.       Минхо поднялся с ним на этаж, чтобы забрать вещи, которые оставил там утром, хотя и понимал, что сам даёт Джисону возможность обдумать всё и начать задавать неудобные вопросы.       И вместе с этим ему хотелось побыть с ним ещё немного.       Ли Минхо — слабак.       — Всё в порядке, Хани, — Минхо улыбнулся, чувствуя, как сердце сжимается от взгляда Джисона на него: беспокойного и полного участия, желания помочь.       Он закинул сумку с ноутбуком на плечо, поправил куртку, и собрался уйти, но Джисон схватил его за руку, и пробормотал:       — Я чувствую себя неважно. Может, останешься со мной? Мы могли бы посмотреть фильм вместе.       — Хани, я…       — Пожалуйста, Минхо.       Ли Минхо — слабак, и поэтому он оказывается в футболке и шортах Джисона у него на диване, с самим Джисоном под боком, пока на огромной плазме проигрывается какой-то фильм из последних вышедших.       Джисон словно кот жался к нему и держал за руку. Минхо к этому уже привык. Поначалу такой тесный контакт его напрягал — Джисон хватал его за плечи, обнимал и переплетал их пальцы в самый неожиданный момент, и Минхо чувствовал себя странно, но потом он понял, что для Джисона это что-то вроде способа общения с близкими для него людьми. Он ластился и нежился, тянулся всем телом к дорогим людям, показывая свою привязанность и доверие, и Минхо не мог устоять перед ним. Осознание того, что он считал Минхо кем-то, кто заслуживает подобного отношения, растапливало его сердце.       Был ли у Минхо шанс не влюбиться?       Он давно понял, что нет.       В самом начале, когда они только и делали, что спорили и ругались, у Минхо была возможность уйти. Он мог бы занять место менеджера другого артиста, которое освободилось как раз в тот момент, когда отношения между ним и Джисоном достигли высшей точки кипения, но он остался. Чан называл его глупым, но Минхо ничего не мог с собой поделать; Джисон находился в худшем из возможных состояний, и его уход только обострил бы ситуацию. Конечно, это была бы не его вина, в конце концов, Джисон вёл себя порой просто отвратительно, но Минхо хотелось остаться и дать шанс их отношениям, потому что он чувствовал — Джисон совсем не такой, каким кажется на первый взгляд.       И это оказалось правдой. Джисон прошёл терапию, он много работал над собой, и Минхо им гордился. Гордился тем, как сильно Джисон вырос, потому что в индустрию он пришёл очень рано и у него не было шанса на то, чтобы провести детство так же, как проводят его остальные дети, а потому, когда не было камер и тех, кто следит за ним постоянно, Джисон вёл себя, как ребёнок, в попытках заполнить пустое пространство внутри себя. Но он был уже взрослым и это приносило проблемы.       Многие говорили Минхо, что он сотворил чудо, ведь с его приходом Джисон изменился, и как будто бы это была исключительно его заслуга, но Минхо всё отрицал, потому что Джисон сделал себя сам, а Минхо просто был рядом. Поддерживал и утешал, следил за ним, и старался всегда быть на связи, но всю основную работу Джисон проделал самостоятельно.       И когда Минхо видел его, такого серьёзного, ответственного и готового находить компромиссы, он понимал, что у него не было шансов не влюбиться. Изменившийся Джисон был слишком хорош. И стрелял прямо на поражение в бедное сердце Минхо.       — Хён, ты уверен, что всё в порядке? — Джисон вздохнул, сонно зевая. — Последний раз, когда ты был… таким, нам пришлось выплатить компенсацию.       Минхо поморщился. Каждый раз, когда он раздражался или злился, или просто был не в настроении, Джисон припоминал ему эту проклятую историю с гитарой, которую сам Минхо предпочитал забыть, как страшный сон.       У менеджера Ли прекрасная характеристика. Он собранный, ответственный и всегда готов к самым неожиданным ситуациям. Но однажды концерт, к которому они готовились несколько месяцев, сорвался из-за ошибки владельца зала, и менеджер Ли взял гитару в руки, и разнёс сцену.       Об этом говорили даже несколько месяцев спустя, шептались у него за спиной, а сам Минхо должен был выплатить огромную компенсацию, но Джисон, неожиданно даже для самого Минхо, взял ситуацию в свои руки, покрыв все расходы, а затем отправил его в отпуск. Минхо упирался и говорил, что в этом нет необходимости, но Джисон был непреклонен и не хотел его слушать. И так Минхо оказался в своей квартире, с котами, в отпуске, пока Джисон исправно приезжал к нему по вечерам, привозя с собой фрукты и устраивая дикие марафоны просмотра аниме.       Это, к слову, было тем, что заставило Минхо убедиться в том, что его чувства останутся с ним надолго.       — Со мной всё хорошо, — Минхо погладил Джисона по волосам, слегка щекоча его шею. — Правда, просто устал.       — Может быть, возьмёшь выходной? — Джисон довольно вздохнул, устраиваясь головой на груди Минхо, и поёрзал. — После камбэка работы только прибавится, так что сейчас отличный шанс отдохнуть.       — Не хочу. Это просто… День такой, — Минхо надеялся, что Джисон не слышит, как оглушительно бьётся его сердце.       Однажды эта тактильность доведёт его до могилы.       Джисон устроился с максимальным комфортом и Минхо с одной стороны таял от нежности, глядя, как тот обнимает его, полулёжа на нём, а с другой стороны боролся с самим собой и диким желанием наклониться и поцеловать Джисона в макушку, чтобы тот поднял взгляд вверх, открывая доступ к губам, и…       — Хён, ты будешь колу?       И блять.       Минхо испуганно дёрнулся, выныривая из собственных фантазий о поцелуе с Джисоном, и покачал головой.       — Нет, спасибо.       Домой он возвращался поздно вечером, почти ночью, устало перебирая в голове планы на завтра и пытаясь решить, какие из них можно перенести, чтобы хоть немного выспаться. Джисон предлагал переночевать у него, говорил о том, что ему не о чем беспокоиться, ведь у него дома автоматическая кормушка и коты точно не останутся голодными, но Минхо отказался, понимая, что находится не в том настроении, чтобы ещё и устраивать ночёвки.       Ситуация с Хёнджином немного отпустила. Минхо даже посмеялся над собой: ревновать Джисона к тому, с кем он был знаком несколько часов действительно было глупо. Возможно, на него влияли прошлые отношения, в которых Минхо стал едва ли не параноиком, но ведь их с Джисоном ничего не связывало, да и сам он был как открытая книга, прочитать которую не составляло труда. Если бы он влюбился, Минхо бы об этом узнал одним из первых. Это точно.       Квартира встретила его тишиной. Суни и Дуни спали в домике, и на приход хозяина отреагировали лишь сонным мурчанием, вызвав у него приступ неконтролируемой нежности, который Минхо пережил, уткнувшись лицом в пушистый живот одного из них и спрашивая «кто мой сладкий мальчик?». Хотелось спать. И есть. Минхо заварил себе рамён, внутренне усмехаясь тому, что поменял работу для того, чтобы перестать им питаться, но в итоге всё равно продолжал это делать, и сел за ноутбук, собираясь скорректировать планы. У Джисона впереди были съёмки в одном из развлекательных шоу и ему нужно было просмотреть сценарий, чтобы исключить все спорные моменты, и перенести некоторые интервью на более поздний срок.       На почте висело непрочитанное сообщение от Сынмина. Он обещал отправить Минхо фотографии сразу же, чтобы он смог оценить работу, и Минхо открывал письмо с тревогой в сердце, опасаясь того, что может там увидеть.       Это было похоже на удар в солнечное сплетение с ноги.       Сидя там, в фотостудии, Минхо был слишком поглощён переживанием странных и некрасивых чувств, возникших внутри него, но теперь, в тишине собственной квартиры, он листал фотографии и всё, чего ему хотелось — это зарыться лицом в подушку и немного покричать.       Джисон был прекрасным.       На нём был неряшливо обрезанный свитер, открывающий вид на его живот, и Минхо почувствовал себя делулу-фанаточкой, когда подумал о том, как ему хочется укусить за него, а потом поцеловать, и он одёрнул сам себя, тихо шепча под нос:       — Блять, Минхо, сколько тебе лет…       Не важно, сколько ему лет. Он влюблён в этого человека, а Джисон на фото выглядел словно бог, сошедший на грешную землю. Бог, блять, секса. Минхо нашёл себя залипающим на медовую кожу, на изгиб губ, так подходивший к изгибу его собственных, на тёмных глазах, и понял, что в мыслях крутятся только самые неприличные фантазии. Хёнджина он упрямо игнорировал. Концепт был откровенным, с явным подтекстом, но Минхо не хотел совмещать их вместе, предпочитая представлять, что Джисон смотрит так именно на него. В его взгляде читалась любовь, нежность, похоть и всё это вместе делало Джисона таким соблазнительным.       Наверное, ему стоило ответить что-то Сынмину. Сказать ему о том, какую классную работу он проделал, похвалить друга, но вместо этого Минхо открыл одиночное фото Джисона и скользнул рукой вниз, сжимая полувозбуждённый член сквозь ткань пижамных штанов, шипя себе под нос от ощущений.       Господи, он будет проклят и сгорит в Аду за это, но разве его это волнует?       Минхо кусал губы, пока двигал пальцами, размазывая выступающую смазку, и представлял, что вместо его рук — руки Джисона. Сильные и немного грубые от игры на гитаре, с чёрным лаком на ногтях. Он бы прижимался к Минхо сзади, шумно дыша в шею, опаляя кожу горячим дыханием, и говорил бы о том, какой Минхо красивый, какой он хороший мальчик для него, и это было бы конечной точкой.       Он задрожал, тихо постанывая, пока кончал, а затем почувствовал, как щёки заливает красный румянец стыда.       Боже.       Он только что подрочил на фотку своего краша.       Минхо вытер себя влажными салфетками, стирая следы собственных преступлений, и только сейчас заметил, что вместе с фотографиями, Сынмин отправил ему сообщение.       от: Kim Seungmin       кому: Lee Minho       тема: фотосет       Доброй ночки, сладкой дрочки ;)       Ёбаный Ким Сынмин.