Проклятие тёмного леса

      Дане показалось, что прошло лишь мгновение, он словно моргнул и когда открыл глаза, то обнаружил себя парящим в метре над столом. Внизу суетился Макс, он пытался привести физическое тело Дани в чувства, но оно повисло на его руках и не реагировало. Даня вскрикнул от испуга и попытался протянуть руку к собственному телу, но, находясь в невесомости, лишь бестолково махал руками, не двигаясь с места.              — Тише, сынок, успокойся и дыши, — послышался спокойный мужской голос, и Даня постарался обернуться на звук, который продолжал говорить, — Прикоснувшись к древним рунам, ты заглянул в междумирье, некоторые называют это место астралом, для тебя здесь может быть очень опасно и нужно поскорее вернуться в свое физическое тело, — Даня с недоумением рассматривал пожилого мужчину, что сидел в широком кресле за столом прямо перед Максом и его собственным обмякшим телом.              — Это вы! Вы и есть тот знахарь, к которому меня привели родители десять лет назад, верно? Я вас вспомнил, значит, вы дедушка Максима и это ваша тетрадь! — Даня старался говорить спокойно, но эмоции брали верх, его голос начал дрожать от волнения и паники, — Что вообще происходит? Почему я здесь? Как мне вернуться обратно? Пожалуйста, помогите мне, я не знаю, что мне делать…              Резкий звук за окном прогремел, как раскат грома, дедушка Максима нахмурил тяжелые брови и поднял на Даню ясный взгляд.              — Времени почти не осталось, слушай внимательно, Даня, это очень важно, — произнеся эти слова, знахарь указал рукой на тетрадь, — Эти руны были написаны мной много лет назад, я тогда их чертил, словно в беспамятстве и до конца не понимал их значение, пока однажды мой внук чуть не утоп в болоте, — печально вздохнув и словно отгоняя непрошеные воспоминания, он продолжил: — Максютка был еще совсем пацаненком, он провалился в вязкую топь и наглотался болотной жижи. Он уже не дышал, а тело его принялось меняться: под кожей проступили темные ленты вен, а из глаз потекли черные слезы. Я понял, что теряю самое дорогое, что у меня на тот момент было и, отчаявшись, призвал все светлые силы, что откликнулись на мой зов, чтобы спасти внука и вырвать эту дрянь из его души, но не справился. Темнота уже вкусила душу моего Максютки на вкус, жадно облизывала и пожирала его свет, оставляя за собой лишь вязкую, как деготь, черноту. Вернувшись из леса, я применил все накопленные знания, чтобы хоть на время запечатать эти ростки зла глубоко внутри его тела, стерев ему память и отправив подальше от этих мест в город. Я принялся рыть архивы, изучал историю деревни, чтобы спасти и исцелить моего мальчика.              Даня молчал и наблюдал за тем, как дедушка Макса приложил белый платок к глазам, а после убрал его обратно в карман и указал на старые свитки, что покоились на пыльной полке серванта.              — Подняв все записи, я узнал, что много лет назад зло поселилось в наших краях, а началось все с человеческой алчности и осквернении реликвий. В лесу, рядом с деревней было прекрасное озеро, что полнилось рыбой, и воды его были настолько чисты, что ни один родник бы не сравнился. Все лесное зверье приходило к нему на водопой и люди считали это место святым. Поговаривали, что в давнину, все почитали это озеро, и что там обитал древний языческий бог, которому местные жители установили идола. Ему приносили дары и благодарили за чистые и целебные воды. Но нет предела человеческой жадности. В один из дней зажиточный торговец позарился на эту красоту. Он нанял рабочих и решил на святом месте построить свой дом, оградив все высокой изгородью. Велел снести алтарь, а идола разбили в мелкую крошку и камни эти раскидали в тропу для телег. Стройка шла очень быстро, лес рубили, а озеро мутнело, и чем выше становились стены дома, тем тяжелее стало находиться возле его берега. Многие рабочие принялись жаловаться на головную боль, тошноту, на смрадный запах от воды. А потом начался полный кошмар: вся рыба за ночь стухла и всплыла на поверхность, некогда лучистую гладь озера затянула зловонная пленка, животные, что пили эту воду, через пару часов сдыхали в лесу, а простой люд сваливался в собственных постелях с лихорадкой. Мор пришел в нашу деревню, смерть и голод пировали, а люди превратились в завистливых, злых и жестоких. Убийства, кровавые драки и насилие — вот чем все обернулось для местных жителей. Обезумевший люд не смог простить торговца и все несчастья, что сыпались на них, как из рога изобилия. Собравшись в толпу, они выволокли его из покоев и утащили в лес. Что они с ним там сделали в хрониках не осталось, но с тех пор то озеро мертво и превратилось в топкое болото. Много людей за эти годы там нашли свою смерть, кто неосторожно провалился в трясину, а кого зверь загнал в эти воды, вот только этому болоту словно мало, оно с жадностью требует свою дань на протяжении всех этих лет.              Воздух в комнате словно завибрировал и поплыл мелкой рябью, Даня с ужасом принялся оглядываться по сторонам, обнимая себя за плечи руками. Послышалось звериное рычание и скребущиеся звуки когтей, что царапали древесину половиц с обратной стороны.              — Что это за звук, кто это? — зависнув в воздухе, Даня машинально поджал колени к груди и обернулся на Макса, тот аккуратно держал его тело на руках и что-то тихо говорил, но Даня его не слышал.              — Это корвины, твари, что обитают в астрале, и они почуяли тебя, сынок, нам с тобой нужно уходить, — дедушка Максима поднялся со своего кресла и встал, опираясь рукой о столешницу, — Помнишь ту тварь, что ночью сидела у Максютки на груди и которую ты прогнал? Так вот — это она. Питается человеческой сутью и тем живым, что найдет, отвратительное существо и служит своему хозяину пока не сдохнет. В ту ночь эта мерзость нашла лазейку в реальный мир и успела оставить клеймо на моем внуке, чтобы то чертово болото и тот, кто в нем обитает, смогли завершить начатое и забрать моего мальчика к себе окончательно. Но я не позволю! — дед яростно вскинул руку и в ней появилась самодельная клюка, он с силой стукнул ей по полу, и снизу послышался громкий скулеж, — Этого надолго не хватит, так что не отвлекайся и дослушай меня, — Даня лишь молча кивнул в ответ и сосредоточил все свое внимание на словах старика.              — Когда я узнал прошлое деревни, я понял, что означают эти руны — это святые языческие письмена, я нашел старые манускрипты и расшифровал несколько символов. Там сказано, что божество, которому был воздвигнут алтарь двулико! Оно состоит, как из светлого, так и из темного начала и если боготворить и даровать свету, то и в отплату получишь лишь светлые дары. Но не бывает черного без белого, как и безгрешных людей. Осквернив алтарь и напитав его всеми пороками люда, божество отплатило в стократном размере и теперь, чтобы обернуть его лик к свету, нужны две перерожденные души. В тебе, Даня, огромная сила света, а в моем внуке его почти не осталось, все затянуто тьмой, что пожирает его день ото дня. Когда ты пришел ко мне с родителями, то в тот день мне было видение. Мне не многое показали, но я понял, что только вы вдвоем сможете помочь друг другу и избавить этот лес от всей нечисти, что по глупости породили сами же люди. Пойми, твой свет чист, но его настолько много, что, если не найти ему выхода и баланса, ты сгоришь. В природе все имеет равновесие, как день и ночь, как Инь и Янь, поэтому вы жизненно необходимы один для другого. Так было предначертано свыше, — рябь снова поплыла по воздуху, а стены комнаты начали покрываться черной паутиной, — Даня, я специально оставил тебе эту руну, чтобы ты нашел меня и смог узнать правду, теперь все будет зависеть только от вас двоих! — паутина расширялась и из углов начали выползать тени, по очертанию схожих с пауками, но намного больше, — И передай Максютке, чтобы не верил глазам своим и не слушал речей сладких! Это очень важно, не забудь и да хранит вас Бог! — дедушка быстро приблизился к Дане и, резко подняв ладонь вверх, прикоснулся к его лбу, в месте соприкосновения пальцев с кожей вспыхнул жар, и Даня открыл глаза.              ***              В голове все звенело, и словно из-под толщи воды Даня услышал взволнованный голос Макса. Тот сидел на полу и гладил его по голове, щекам, перебирал темные пряди волос и что-то тихо говорил, словно успокаивал, но похоже было, что спокойствие требовалось ему самому. Максим нервно выдохнул и сильнее прижал Даню к своей груди, когда увидел, что тот пришел в себя. На этот жест, что ощущался очень теплым и родным, Даня постарался улыбнуться и обвил своими руками Макса за талию. Просидев в таком положении пару минут и возвращая мысли в реальность, Даня приподнял подбородок вверх и заглянул Максу в глаза.              — Я видел твоего дедушку, — удивление наравне с беспокойством вспыхнули в глазах Максима, — Это он оставил для меня руну и рассказал мне историю вашей деревни… — Даня уже хотел продолжить, но Макс прервал его тем, что взял на руки и понес в свою комнату, перешагивая порог пыльного кабинета.              Даня поначалу хотел было возразить, но негромкое ворчание Макса и его слова о том, что он уже отсидел себе все ноги на полу и хочет устроиться поудобнее, сбили с Дани всю возмущенную спесь. Они прошли в комнату Макса и тот устроил Даню на кровати, обложив его при этом подушками со всех сторон, накрыв теплым одеялом и сказав, что быстро сбегает на кухню и принесет им чай, вышел за дверь.              Сидя в пустой комнате и вспоминая последние слова дедушки Максима, Даня молча размышлял, что именно они означают, неужели их ждет что-то поистине страшное и жуткое. Да и как такое вообще может происходить, вся эта чертовщина за последние дни сильно пугала и давила. Дождавшись Макса с деревянной разделочной доской вместо подноса, на котором стояла миска шоколадных пряников, чайник, и дымились паром две чашки травяного чая, Даня принялся рассказывать все, что с ним происходило в междумирье. Он поведал и про озеро, что стало болотом, и про корвинов, и про последние слова деда. Макс изредка задавал уточняющие вопросы и подливал горячего напитка в кружку Дани.              Когда Даня закончил свой рассказ, то за окном совсем стемнело и в небе полыхнула молния, озарив серебряным светом верхушки деревьев. Ветер усилился и мелкие дождевые капли побежали на перегонки по оконному стеклу. Даня посмотрел за окно, в самую черноту леса и словно завороженный пытался разглядеть там хоть что-то кроме темноты. Из задумчивого состояния Даню вырвал громкий стук — это стучали оконные ставни, что сорвало порывом ветра с петель. Даня встрепенулся и прижался сильнее к Максу, он как раз устроился рядом с ним на кровати и с аппетитом откусывал пряник.              — Ой, прости, это было очень неожиданно, я испугался, — ставни ударили с новой силой, и дождь превратился в ливень, в комнате на потолке замигала лампочка, — Нужно найти свечи, проводка может не выдержать непогоды. Давай ты поищешь свечи, а я схожу на улицу и закреплю ставни, у меня ведь есть фонарик, — Макс неохотно согласился с этим и, проведя инструктаж по техники безопасности, а также напомнив еще раз про кротовые норы в огороде, выпустил Даню из-под теплого одеяла.              ***              Включив фонарик и выйдя в запустевший дворик, Даня миновал ветхую калитку. Он осторожно ступал по мягкой и рыхлой земле огорода, продвигаясь к ставням. Натянув на голову капюшон и смотря под ноги, Даня смахивал дождевые капли с лица и закрывался от ветра. Подойдя к заветному окну, он придержал деревянное полотно одной рукой, а другой искал крючок на стене. Заглянув во внутрь дома через водные потеки на стекле, Даня заметил, как Макс уже вернулся в комнату и пытается сделать из блюдец подсвечники: капая на них расплавленным воском и устанавливая свечи вертикально. Теплый свет свечей обволакивал и делал фигуру Максима очень таинственной, пламя свечи играло свой танец, и отсвет рисовал причудливые светотени на стенах. Даня завороженно наблюдал за этой красивой картиной, он счастливо улыбался тому, что сама судьба свела его с человеком, с котором он был готов пойти куда угодно, ведь с ним было уютно и по-домашнему комфортно.              Стоя под проливным дождем и продолжая держать одной рукой створку, Даня не заметил, как к нему подошли со спины. Он понял, что с ним случилась беда, лишь когда ему заткнули рот рукой и с силой дернули на себя. От неожиданности Даня запнулся и повалился лицом на землю, а тяжелое тело человека легло на него сверху. Ему засунули в рот кляп, а руки скрутили и связали за спиной. Резко подняв, закинули на плечо и понесли в сторону леса.              Даня сопротивлялся, пытался кричать, но смог только что-то невнятно мычать в шуме непогоды. Он извивался и даже пару раз умудрился пнуть своего похитителя, на что получил сильный удар под ребра. Даня тихо заскулил от боли и ужаса, слезы брызнули из глаз, и весь мир начал расплываться.              — Ах, ты мелкий щенок! Еще раз меня пнешь, и я тебе все ноги переломаю, поверь, они тебе там больше не понадобятся!              Его несли в самую тьму и слезы смешивались с проливным дождем, и только когда Даня услышал знакомый голос, он понял, кто на самом деле его забрал. Вот только Даня так и не узнал, зачем и почему его похитил дядя Гриша…              ***              Кое-как справившись со свечами, Макс вышел в сенцы и вырубил электрощиток.              — Болото, озеро, лесные чубрики, да ещё чёрт знает что! И дед, на радостях, зачастил своими визитами. Твою мать, при жизни реже виделись, — пробурчал недовольно Максим. — Нам ещё пожара не хватало. Вот так будет лучше.              Он удовлетворенно хмыкнул, любуясь своей работой, и зашел обратно в дом, пребывая в прекрасном настроении духа. Небольшие неполадки с электричеством не испортили его настроения. На стуле висел Данин рюкзак, и Макс невольно улыбнулся, вспоминая, как весь вечер не сводил глаз с парня, когда тот готовил ужин или разбирал свои «находки», принесенные после встречи с егерем. Максим обычный парень со своими душевными ранами и, наверно, как и многие побывавшие в его шкуре, неосознанно сравнивал своих «бывших» с «настоящими». И Макс сравнивал, не стесняясь разглядывать Даню. Это происходило неосознанно, впрочем, как и со многими парнями, которые пытались или стремились быть с Максом рядом. Но Даня! Даня был изначально другим — он не стремился! При любых обстоятельствах он выказывал свою независимость, был целеустремленным, увлеченным своим любимым делом, а самое главное, он знал себе цену. С этим парнем Максиму было спокойно и ненапряжно, его чувство такта и легкость характера — всё это привлекало и хотелось общения с ним. И самым милым была улыбка Дани, а ещё он так забавно морщил носик, когда смеялся и что-то увлеченно рассказывал, откидывая упавшую челку на глаза. А Максим плавился в лучах позитива молодого человека, хоть и делал вид безразличного и холодного викинга. И как он не пытался переубедить себя в том, что он увлечен Даней, у него это плохо получалось. Сказать Дане напрямую все то, что он чувствует, означало разрушить нечто светлое и, возможно, спугнуть парня. А терять доверие этих прекрасных глаз он совсем не хотел. Времени было в запасе много, чтобы завоевать доверие этого светлого мальчика.              Вернувшись в кабинет, он взял в руки тетрадь деда, и наконец-то позволил себе сесть в его кресло. Пробежав глазами по пожелтевшим от времени страницам, в очередной раз убедился, что его встреча с Даней была неслучайной и что им ещё предстоит пройти одно очень важное испытание в их жизни. И этого им не избежать.              «Этот мальчик принадлежит судьбой моему внуку и спасет их обоих.»               Закрыв глаза от усталости, Макс положил тетрадь на край рабочего стола и откинулся в кресле. Мерный звук капающей воды о подоконник успокаивал. Максим пытался сосредоточиться на той информации, которую получил ранее из тетради. Столько нового и непонятного для него. Сложно анализировать то, во что верится с трудом.              — Дед, я нихрена не пойму. Что делать дальше? Мне нужна твоя помощь! — он прислушался к тишине, но тщетно. — Почему, когда мне нужна твоя помощь, тебя нет рядом?              Тетрадь резко дернулась с поверхности стола и перелетела через всю комнату. Влетая в стену, она разорвалась пополам и осыпалась страницами на деревянный пол. Такое неожиданное присутствие и агрессивное проявление родственника слегка напугало Макса. Он медленно подошел к тому, что было тетрадью, и заметил рядом лежащий лист бумаги, свернутый в тугую трубочку. Скорее всего находка была вставлена в основание самого переплета и спрессовалась со временем. Макс поторопился развернуть лист, отчего надорвал его в нескольких местах, но выдохнул с облегчением, разглаживая его на коленке.              «Только искренние чувства между добром и злом смогут уничтожить это проклятие! “              — Блядь, опять какая-то белиберда, неужели нельзя написать четкий план. Зачем эти шарады?              Максим сложил лист пополам, потом собрал остатки тетради с пола и убрал все в ящик рабочего стола. На небе сверкнула молния и осветила часть двора. Прошло минут пятнадцать с того момента как ушёл Даня, и он поймал себя на мысли, что тот слишком долго копается со ставнями, да и характерного шума со двора не было слышно. Макс вышел из кабинета и подошел к окошку на кухне. Дани нигде не было. На земле валялась старенькая дедова курточка и включенный фонарь. Яркий пучок света четкими границами выдернул из тьмы тропинку и настежь распахнутую калитку со двора на улицу.              — Что за на хуй тут происходит.              Он выскочил из дома в поисках Дани, цепляясь рукой за край дверного косяка, но рука по инерции скользнула по мокрому дереву, и Максим с высоты своего роста упал лицом в грязь. Утирая лицо от грязи рукавом свитера, он с трудом встал, вытер об себя грязные ладони и подошел туда, где мог бы стоять Даня. Пару раз позвал его по имени, но в ответ лишь вой ветра и шум от усиливающегося дождя. Звериный рык отчаяния разбудил дворовых псов деревни. Максим от бессилия упал на колени, прижимая к себе курточку, которая еще хранила запах Дани. Слегка покачиваясь, он встал и стал вглядываться во тьму, которая отобрала у него его личный свет. Он в бешенстве разодрал куртку, словно бумажный лист, и со всей силы отшвырнул ногой старенький фонарь, от чего тот мгновенно погас, и тьма поглотила двор.              Не теряя времени, Максим стал собираться на поиски Дани. В сенцах он снял с себя мокрый и грязный свитер и бросил его себе под ноги, оставаясь в одной футболке. Он наспех надел косуху и притворил за собой дверь в дом. Уверенно двинулся в сторону мотоцикла, но, хорошенько поразмыслив, решил не создавать много шума. Каким-то шестым чувством он понимал, что все дороги ведут к проклятому болоту, и двинулся в сторону леса.              Кромешная тьма окутывала темные вершины вековых елей. Где-то вдалеке заухал филин, заставляя прятаться в норки его поздний ужин. Сверкнули и тут же исчезли желтые волчьи глаза в ближайших кустах. Лес наполнился всевозможными звуками и шорохами. То тут, то там лесную тишину нарушал скулеж, как будто кто-то плакал или стенал от боли. Максим боковым зрением приметил скольжение меж деревьев. За узловатыми корнями, прятались лесные тени. Они робко, то появлялись, то исчезли за массивными стволами деревьев. Пышно разросшийся за долгие годы мох мягко пружинил под ногами. На какое-то мгновенье ему почудился до боли знакомый голос — словно крик о помощи. Он замедлил шаг и сразу же услышал шум за своей спиной. Максим развернулся в надежде увидеть там Даню, но был обескуражен. В темноте его преследовала… Девушка?              Она практически влетела в его объятья, что-то пыталась объяснить, очень быстро тараторила, тащила его за руку, убеждая, что надо бежать, и что лесные духи хотят ее убить. Возможно, истерика продолжалась бы дальше, если бы Максим не отвесил ей хлесткую пощечину. Вынужденная мера, от которой Максим сам глубоко сглотнул, ожидая ответной реакции. Но девушка резко смолкла, с облегчением воспринимая появление человека в столь позднее время, и обессилено повалилась спиной к величавой сосне. Лицо исказилось в молчаливой истерике, девушка бесшумно заплакала и медленно сползла спиной, срывая мелкие кусочки сосновой коры.              На вид ей лет двадцать. Волосы были распущены и спускались чёрными змеями по спине, обвивая хрупкий стан. Белоснежная кожа не уступала снежному покрову в январскую стужу. Глаза прозрачные, светло-серые, безжизненные и пустые, словно окна заброшенного дома. Нижняя губа разбита, лиловый синяк на щеке, аккуратная дорожка засохшей крови, спускающаяся до подбородка. В грязи и крови, изорванный, легкий свитер лилового цвета с рисунком клевера на груди. Кусок горловины с частью рукава повис до локтя. Возможно, ее кто-то попытался остановить и рванул на себя за горловину, но тонкие нити свитера пошли по швам, оголяя покатое плечо, где сейчас красовался глубокий порез в виде царапин большой кошки.              — Помогите, прошу Вас, — шепотом произнесла незнакомка, практически теряя сознание. — Они гонятся за мной. Я не хочу снова туда возвращаться.              Максим посмотрел в ту сторону лесной чащи, откуда пришла незнакомка, убедившись, что никакой погони вовсе нет, присел рядом с ней. Чёрные локоны, намокшие от дождя, налипли на лицо, он аккуратно отодвинул их в сторону, оценивая масштаб побоев.              — Как твое имя? Ты идёшь со стороны деревни? Кто с тобой такое …              — Я не помню, я ничего не помню. Мне очень страшно, не оставляйте меня, пожалуйста, одну.              Она горько плакала, закрыв лицо руками, Максим лишь смог понять что-то про чудовищ в лесу и то, что она была не одна, что ее парень остался там один, далеко отсюда, на окраине леса в палатке. Максим помог ей подняться, снял с себя куртку и накинул на плечи.              — Спасибо Вам большое, — она невинно улыбнулась, — а Вам не холодно? Дождь ведь, а Вы в одной футболке.              — Ты слишком любезна для девушки, которая была на грани опасности, — недовольно буркнул Максим, понимая, что лишний балласт ему сейчас совсем ни к чему.              — Простите меня, пожалуйста, это, наверное, нервное. — и она снова зарыдала, пряча в ладонях маленькое личико.              — Ой, да ну ладно тебе, все, прекращай рыдать.              Макс не знал, как успокаивать девушек, и ничего умнее не придумал, как схватить ее за край кожаной куртки, притянуть к себе и обнять, поглаживая широкой мужской ладонью по волосам. Она обняла его в ответ, обвивая обеими руками, всхлипывая как ребенок.              — Ты это, нюни не распускай, я, как бы, тут тоже не на прогулке, давай я отведу тебя в деревню к людям, а мне вернуться нужно, извини.              Девушка только сильнее прижалась к Максу от чего его немного повело. Тошнота подступила удушливым комком, сжимая желудок изнутри. Голова закружилась, а шум в ушах гудел, словно рой цикад. Внезапно он почувствовал, как её тело напряглось, стало буквально деревянным, а кончики ледяных пальцев блуждали по затылку. Резкая боль ледяным ожогом пронзила все тело. Руки девушки удлинялись, подобно виноградным лозам, обвивая его вокруг талии, заползая под футболку, не давая даже шанса сдвинуться с места. Воля покидала его, будто из него высасывали жизненную энергию. Девушка что-то нашептывала ему, отчего сама входила в легкий транс. Максиму стало тяжело дышать. Сердце в груди бешено колотилось, горело огнем, и каждый удар рвал грудную клетку, ломая ребра изнутри. Её нежный голос успокаивал и тембрально звучал, как голос Дани. Сознание стало плыть, реальность исказилась. Он уже не мог понять призраки ли это или реальность.              — Я люблю тебя Даня, ты нужен мне. Если надо меня убить — убей, но только не покидай меня, — он шептал эти слова в ее черные волосы, которые пахли тухлой болотной водой и тиной. Крепко обнимал ее, видя в объятиях того, кого не хотел потерять              Блаженная улыбка медленно сходила с его бледного лица. Внутренний свет постепенно затухал, уступая место тьме. По жилам огненной лавой растекалась ярость, внутренние демоны встрепенулись, ощущая как слабеют оковы, ещё немного и они вырвутся на свободу. От метки на шее под кожей Макса, словно тонкие паутинки поползли чёрные дорожки, заполняя каждую венку и капилляр. Зрачки почернели и расширились. Он тяжело задышал, и как дикий зверь втянул носом ледяной осенний воздух. Что-то не человеческое стало проявляться в его взгляде, не живое. Мгновенно острая боль пронзила грудную клетку в районе сердца.              — Господи, как больно.              Он со всей силы оторвал от себя незнакомку и отбросил ее на пару метров. Её тело моментально разорвало тьмой.              Максим стоял с закрытыми глазами, подставляя лицо ледяным потокам дождя, постепенно приходил в себя, пытаясь внутренне собраться и понять, что делать дальше. Его терзали два противоречивых чувства: защитить Даню, забрать своё, спрятать ото всех и одновременно безумный, животный, какой-то глубинный приказ — убить этого мальчика.              «Убить или защитить? Поглотить! Отобрать такой желанный и запретный свет, который так манит. А может оставить парню жизнь и погибнуть самому?              Что со мной? Что вообще происходит? Почему так больно, там, внутри? Я ненавижу его и одновременно люблю? Нет! Этого не может быть! Это же не любовь — это ненависть! Его надо убить, и тогда тьма завладеет лесом навсегда…              Полный бред! Я никому тебя не отдам, ты мой свет, я иду к тебе».              Из темной чащи медленно выползал алый болотный туман, убивая все на своем пути, лишь коснувшись грубых ботинок Макса, он, как послушный пёс, лёг у его ног.