Мечтам нельзя доверять

      Что делать? Что с нами теперь будет?       Две мысли панически пульсировали в моём охваченном ужасом разуме, не уступая место другим вопросам и выводам.       Джеремайя молчал, поэтому я не могла решиться и издать какой-либо звук. А мрак всё сгущался, будто становясь ближе, даже объёмнее. Однако стук сердца оставался статичным и больше не приближался. Хотя, отдаляться он тоже не спешил.       Я смотрела на крупные белые зубы, что буквально повисли в темноте, пытаясь определить, как на каком расстоянии от нас находится это… существо? Отчего-то теснивший грудь страх пропал. Мне вдруг стало любопытно. Что за существо скрывается там, вдали от наших глаз? – И как он здесь очутился? – пробормотал Джеремайя, шурша и судя по всему роясь в карманах. – Ты знаешь, кто это? – шепнула я, не отрывая глаз от улыбки, что продолжала парить впереди. – Вроде того… – судя по раздавшемуся звуку, мой приятель достал что-то из кармана.       Щёлк! На миг я ослепла от яркого света. На миг я ослепла от яркого света. А затем увидела стоявшего передо мной Джеремайю. Парень победоносно поднял вверх руку, в которой держал на удивление небольшой фонарь, на котором можно было разглядеть логотип компании GENT. Он источал странное белое свечение, которое то и дело переливалось радугой. И почему-то мне было неприятно на него смотреть. Даже сейчас помню это ощущение рези в глазах. – Есть! Сейчас, надо только посветить, и эта тва… и всё придёт в норму! – с этими словами Джеремайя направил свет фонаря вперёд, прямо на улыбку.       Тень не поглотила его, напротив, начала отступать, а следом за ней пропали и ровные белые зубы. Лишь стук сердца ещё несколько раз гулко прозвучал, постепенно отдаляясь. Громко зажужжала над головой лампочка. Я прищурилась и с довольным видом хлопнула в ладоши. Ура, как хорошо! Свет вернулся в коридор! А вот Джеремайя ограничился облегчённым вздохом. – Как ты смог прогнать это существо? Оно боится света? Оно опасно? Оно собиралось причинить нам вред…? – Эй, эй, полегче! – процедил он и нелепо взмахнул руками, словно бы отбиваясь от только что вырвавшегося из моих уст потока вопросов. – Это вообще не важно. Главное, что он ушёл. Всё нормально.       Он? Выходит, Джеремайя не только знает о существовании этого создания, но и осведомлён о том, какого оно пола? Кусочки тут же сложились в один пазл. – Постой-ка… это что, ваша компания Его сотворила? – Н-наша компания…? – он уставился на меня круглыми глазами. Видимо, растерялся. – Ну да! Вы. Работники корпорации GENT. – я мягко улыбнулась, не спуская пристального взгляда с глаз юноши. – Что за глупости? Зачем бы нам…? – Джеремайя, – склонив голову набок, я издала негромкий смешок. – Не лги мне.       Я не сразу ощутила, как изменилось само звучание моего собственного голоса. Потому и не сразу поняла, почему мой друг вдруг напрягся. – Прости, – нежно протянула я, стараясь максимально смягчить свой тон очаровательными певучими нотками, которые всегда так безотказно действовали на окружающих. Однако на лице Джеремайи не дрогнул ни один мускул. Видимо, не сработало… – Я сильно тебя напугала? – прошептала я, пристыженно опустив голову и всеми силами стараясь показать, что действительно испытываю угрызения совести по этому поводу.       Однако при этом я не переставала внимательно смотреть на Джеремайю исподлобья, боясь упустить хоть какое-то изменение в выражении его лица. Ещё какую-то долю секунды парень смотрел на меня напряжённо, а потом, как говорится, натянул улыбку. Именно натянул. Я сразу поняла, что имеют люди, говоря, «натянул улыбку», когда увидела это своими глазами. Кожа на лице Джеремайи натянулась, словно бумага, губы напряглись, а глаза сузились. Не нужно быть гением, чтобы понять: это не улыбка, а жалкая фальшь. Чистой воды фальшь. – Нет. Но раз уж ты сама обо всём догадалась, могу ли я попросить тебя никому об этом не рассказывать? – Даже Мистеру Дрю…?       Его голубые глаза холодно блеснули, а нарочито вежливый голос стал откровенно суровым. – Мистер Дрю и так об этом знает. Это было создано по его инициативе! И ещё… – начав, парень тут же осёкся, будто только что едва не проговорился о чём-то. – В общем-м, да… – стушевавшись, он отвернулся. Когда мой друг снова заговорил, в его голосе звучала усталость. – Да, он всё знает… Но не давай ему знать, что ты тоже всё знаешь, ладно? – Ну, как скажешь! – я с неохотой кивнул, спрятав всё недовольство за милой улыбкой. – Вот и отлично! Теперь, раз уж мы «расставили все точки над И», давай вернёмся в твой отдел, здесь не безопасно, вообще-то! – бросил Джеремайя, потянув меня за рукав. – Ладно…       Я вздохнула. Почему-то мне совсем не хотелось уходить. Гораздо интереснее было бы поискать улыбающееся существо и узнать, как оно выглядит. Но умом я прекрасно понимала, что не имею права опаздывать на работу.       Мы вернулись в лифт и сами не заметили, как попали в Музыкальный отдел. За всё время Джеремайя не проронил ни слова. Ещё и ушёл не попрощавшись, хотя я, между прочим, пожелала ему самого хорошего дня! – Хм… Может он не в настроении сегодня…? – пробормотала я, входя в отдел. – Или… или это я что-то не так сделала?       Брови непроизвольно сошлись над переносицей. Может я действительно озвучила что-то, чего говорить не следовало? Джеремайя выглядел испуганным, когда я попросила его не лгать мне. Наверное, я немного переборщила с напористостью… С другое же стороны, я не сделала ничего ужасного! Это он поступил плохо, когда пытался утаить от меня правду, ведь так? – Ассистентка!       Подняв голову, я улыбнулась. – Здравствуйте, Мистер Лоуренс! – Что «Здравствуйте» то? Где Норман?       Я слегка растерялась. Почему я должна знать, где находится киномеханик? – А почему Норман? – Что? – кажется, композитор не ожидал от меня подобного вопроса. – Почему вы всегда ищете Нормана? Он же каждый день в проекционной будке сидит! – Да потому, что кто-то должен его предупредить о том, что проверка качества записи скоро начнётся! – произнёс Сэмми, раздражённо закатив глаза. – Напоминаю, твоя простая работа – идти туда, куда я говорю, да делать то, что я говорю! К тому же, чёрт знает, насколько этот охламон может распоясаться, если сам глава Музыкального отдела лично будет прибегать к нему, чтобы предупредить «Его Величество», – эти два слова композитор произнёс тоном, полным сарказма и презрения. – О скором начале репетиции. И это я ещё молчу о том, что ты – одна из тех немногих избранных, к которым Норман может прислушаться. – О… в такому случае, вы безусловно правы, сэр! – улыбнулась я, после чего направилась к проекционной будке. – Да-да, я безусловно прав, ведь я всегда прав! Наконец-то настал тот счастливый день, когда хоть кто-то это приз-…. Постой, что? Что ты сейчас сказала?! Чёрт...       Я обернулась, чтобы ответить, но увидела лишь спину удаляющегося Сэмми. Похоже, он действительно не ожидал, что я соглашусь с ним в этом вопросе… – Эй, Норман! – воскликнула я, врываясь в будку киномеханика. – Мистер Лоуренс просил меня предупредить вас о скором начале проверки качества записи! – Зря я всё-таки просил тебя входить без стука. – Почему? – удивилась я, замерев на входе. – Не важно, я привыкну… Хотя, я не могу даже предполагать, как скоро это случится. – Это хорошо, – произнесла я, подойдя чуть ближе. – В общем, готовьте проектор, а то Сэмми с вас шкуру спустит! – весело произнесла я и задорно тряхнула головой, откидывая гриву волос за плечи. – И ты говоришь об этом с такой радостью? – хмыкнул он, поворачиваясь обратно к проектору. – Прямо светишься! – Свечусь?!       Я вздрогнула и опустила голову, оглядывая себя. Но в тот же миг до меня дошло. – Вы ведь это не в буквальном смысле, да? – Конечно, нет! – покачал головой киномеханик. – Я так и подумала! – гордо выпрямившись, воскликнула я. Любопытство быстро пришло на смену удивлению. – А что же вы имели в виду? – Хм, с тех пор, как я видел тебя в последний раз, ты похорошела. – В каком плане?       Пожав плечами, Норман устало вздохнул. – Таким образом я пытаюсь сказать, что ты стала гораздо более жизнерадостной. Повеселела.       Повеселела. Стала более жизнерадостной. Это звучало правдоподобно. Только вот, если верить этим словам, получается, что раньше я не была жизнерадостным человеком, не так ли…? – Пойдём, – вдруг раздалось сзади.       Я обернулась. Неизвестно когда поднявшийся со своего стула Норман стоял у двери и выжидающе смотрел на меня. – Ладно, давайте, пойдёмте, раз вы так хотите…       Мы спустились, прошли в длинный коридор. Норман открыл дверь в один из чуланов. Заглянув внутрь, я чихнула от ударившей в нос пыли, а после увидела, что маленькое помещение снизу до верху забито коробками. Внутри лежали запылённые бобины и выцветшие киноплёнки. – Найди цветок. – А? – Я говорю: найди цветок. – с этими словами киномеханик ушёл. – Да какой такой цветок? Объяснитесь! – беспомощно крикнула я, чувствуя, как начинаю раздражаться. Но окутанный полумраком коридор остался таким же тихим и безучастным. Я прекрасно понимала, что ответа мне не получить, но всё же… всё же. Всё же. Всё же. – Всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же, всё же… – эта фраза словно въелась в мои мозги, не имея не малейшего желания уйти и уступить место любой другой мысли. – Всё же, – вздохнула я, отворачиваясь. – Я была бы очень рада, если бы Норман вернулся и выразился поконкретнее!       Ладно, если опираться на логику, я должна найти цветок здесь, в чулане. Не зря же Норман меня сюда привёл! Думаю, этот его «цветок» – не что-то буквальное. И оно явно находится в этом чулане. В этом чулане нету ничего, кроме катушек для кинопроектора.       Мой взгляд упал на содержимое одной из коробок. Если быть точной, я заметила надпись, приклеенную к одной из бобин. И тогда я всё поняла. Мне нужно было найти мультфильм, в названии которого присутствовало слово «цветок».       Я тут же начала поиски. Я брала коробки одну за другой и обшаривала их сверху донизу, пытаясь найти заветную бобину, к которой была бы приклеена этикетка со словом «цветок». Не знаю, сколько времени прошло прежде, чем я услышала голос сзади. – Эй, что ты тут делаешь? Ты должна быть в другом месте!       Я обернулась и увидела мужчину в дверях. Я нахмурилась, пытаясь вспомнить его имя. Я была уверена, что знаю, кто это, просто не могу вспомнить… Решив оставить этот вопрос на потом, я задала другой. – А почему я не должна быть здесь? – Потому что ты ассистентка Сэмми, он тебя искал, хотел, чтобы ты забрала песни, что я написал вчера. В итоге он сам прибежал ко мне в канализацию, злой как чёрт! – ответил он, усмехнувшись. Его явно веселило это воспоминание.       Канализация… точно, канализация! – Прошу прощения, Мистер Фейн! – произнесла я, отвернувшись. – Мистер Лоуренс давеча отправил меня к Норману, чтобы предупредить его о скором начале проверки качества звука, а тот попросил меня сходить сюда и принести бобину для кинопроектора. – О, если так… – Тогда почему ты всё ещё его не нашла?! – перебил коллегу внезапно возникший в дверях Сэмми. – Быстро неси бобину с датой позавчерашнего дня, да пошевеливайся! Ноги в руки, время не резиновое…       Время – деньги, вдруг вспомнилось мне. Я не знала, кто именно говорил эту фразу, но он был прав. Время – деньги, время – деньги…       Глава музыкального отдела удалился вместе со своим помощником, а я, тут же сориентировавшись, нашла коробку, на которой было написано: Мультфильмы: ноябрь 1945 – февраль 1946. Перешерстив весь ящик, я, наконец, обнаружила катушку «Бенди и цветок». Сцапав находку, быстрым шагом направилась в сторону будки киномеханика, старательно игнорируя навязчивое желание перейти на бег.       Какая я всё-таки молодец! Смогла разгадать эту загадку и найти нужную бобину всего лишь благодаря небольшому количеству удачи и логической цепочке, которую я сама же и выстроила! Пожалуй, мне нужно делать так в любой непонятной ситуации… – Ты быстро вернулась. Ого?       Не смотря на то, что данная фраза самим своим содержанием подразумевала то, что говорящий рад меня видеть, киномеханик был всё так же уныл. Ещё и «ого» произнёс с вопросительной интонацией, как будто сомневался, стоит ему удивляться, или нет! Обидно жуть… – Да, и разве это не здорово? – Ну, здорово-здорово, – он безразлично пожал плечами, буквально вырывая катушку из моих рук. – Мне вообще всё равно! – Всё… всё равно…? – произнесла я севшим голосом. Ему всё равно? Он говорит это после того, как я так старалась, так быстро выполнила его поручение? В голове не укладывается… – Всё равно. – эхом откликнулся Норман, не прекращая свою возню с проектором и даже не глянув в мою сторону. – Проще говоря, мне наплевать. Наплевать? Наплевать, значит… – Ну какой же вы всё-таки… грубиян.       На долю секунды он замер, странно сжав плечи. –Знаю, знаю, рычать-то зачем…? – Я не рычала! – А по моему скромному мнению, ещё как рычала, прямо как тигр в клетке, особенно при произношении слова «грубиян». – Врёте вы всё!       Мой голос задрожал, к глазам подкатили слёзы. До чего же обидно! Чего уже скрывать, я была расстроена. Но я не позволила себе заплакать. Я даже не посмотрела в сторону этого глупого киномеханика, который совсем не умел уважать чужой труд. А он, в свою очередь, видимо понял свой косяк. Даже пошёл на попятную. – Ладно, не дуйся, а то ты уже пугать меня начинаешь. – Это кто кого пугает?!       Норман хотел было что-то ответить, но в этот момент снизу раздался раздражённый оклик. Сэмми услышал нашу перебранку и решил вмешаться. – Ассистентка! Я не помню, чтобы разрешал тебе задерживаться в проекционной будке дольше, чем нужно! А ты, Норман, вообще замолчи и занимайся делом, да поторапливайся! Я не собираюсь стоять здесь до второго пришествия и ждать включения проектора, слушая, как вы с ней собачитесь там наверху! – Одну секунду… – пробормотал киномеханик, завозившись.       Раздался громкий щелчок, а затем кинопроектор с неприятным дребезжащим звуком включился и начал свою работу. На стене Музыкального зала сначала появилось жёлтое пятно. Потом на этом прямоугольники стали появляться одна за другой большие чёрные цифры.       Пять, четыре…       Три…       Два…       Один.       Мультфильм заиграл, задвигался… Я пристально наблюдала за развернувшимся на «экране» действием, параллельно прислушиваясь к записи, которую Сэмми включил, чтобы сверить с мультфильмом. И, честно говоря, мне очень понравилось!       Даже удивительно! Я думала, что такое развлечение нравится лишь маленьким детям, а разговоры о так называемом «волшебстве анимации» раздуты и преувеличены.       Теперь мне даже стыдно…       Я прикусила щёку изнутри, с трудом подавив тоскливый вздох. Мысли о детях заставили меня вспомнить Лойда. Я поняла, что по возвращении домой просто обязана рассказать малышу о том, что я видела мультфильм, он будет в восторге!       Внезапно я поняла, что до такой степени ушла внутрь себя, что даже не заметила, как мультфильм кончился.       Ну вот, так и не узнаю, что было в конце! Можно, конечно, в свободное время попытаться упросить Нормана включить его снова. Однако зная этого грубияку, надеяться на положительный ответ мне не следует, с грустью подумала я, глядя на жёлтый прямоугольник, пятном выделявшийся на стене. Или не жёлтый…?       Я прищурилась. Действительно, в самом уголке воображаемого экрана, который, казалось, был соткан из солнечного света, появилось чёрное пятнышко. Появилось и задвигалось. Потекло вниз, прямо как капля. А потом пятнышко превратилось в огромное чёрное пятно. Оно становилось больше. И ещё, ещё больше! – Эй, Норман, – тихо произнесла я, не отрывая взгляд от изображения, что чернело прямо на глазах. – Мультфильм ещё не закончился…? – Ну, вообще-то, закончился. Это ты сейчас к чему спросила?       Прекратив рыться в коробке с катушками и прочими вещами, нужными для настройки и починки проектора, киномеханик поднял голову. Тогда он заметил жуткое пятно, что расплылось уже раз в пять, и удивлённо открыл рот. – Чё-ё-ё-ёрт… – протянул он, рванувшись к проектору.       Раздался громкий звук, а затем дребезжание стихло. Устройство было выключено. Но пятно не пропало. Теперь, когда оно разрослось до невероятных размеров и начало походить на водопад, у меня не оставалось сомнений. Это были чернила. Густые и блестящие чернила насыщенного чёрного цвета вытекали прямо из стены, прямо сквозь щели в досках. – Это ещё что за ерунда?       Норман выругался и просто уставился на стену, почёсывая затылок. Я усмехнулась, забыв про недоумение, вызванное произошедшим казусом. Да уж, он и правда не знает, что делать! – Ну и чего ты стоишь? – вдруг обратился ко мне киномеханик. – Ты же ассистентка! Неужели не можешь сделать что-то с этим?       Подавив раздражение, я решила, что лучше проигнорировать его грубость и действительно взять дело в свои руки. – Я пойду и сообщу Мистеру Лоуренсу! – пробормотала я, забыв про все нормы приличия и рванув к выходу.       И в этот самый момент снизу раздался крик.